Мужчина последней модификации

Людмила Гурламская

Мужчина последней модификации

Глава 1

В странном предвкушении я бродила между рядами биокапсул, подолгу останавливалась возле каждой, придирчиво разглядывая каждый экземпляр, внимательно изучала таблички. Выбор – это все-таки так ответственно.

– А это какая модификация? – обратилась я к регистраторше, неотрывно следовавшей за мной. На табличке почему-то такой информации не было.

– Шестая, – ответила она, сверившись с документами. – Не советую. Не самый удачный экземпляр для вас. С генами все в порядке, но…

Но я уже и сама видела, что экземпляр не самый удачный. Рост 146. Это мне по грудь? Ну уж нет! Выберем кого-то повыше.

И я пошла дальше, к следующей капсуле, к следующему экземпляру…

Бродили мы уже несколько часов. Регистраторша кряхтела и бормотала что-то про пора уже определиться, но я задалась целью обойти все хранилище, посмотреть весь ассортимент, прежде, чем наконец сделать выбор.

– Хм, – я зависла перед очередной капсулой. – А почему он в такой странной позе?

– Эмм… – регистраторша быстро пролистала кипу бумаг до нужного места. – А, вот. Побочный эффект от погружения в анабиоз.

Я невольно нахмурилась.

– Это не приведет к проблемам со здоровьем в дальнейшем?

– Нет. Разве что, после выхода из анабиоза он будет испытывать головную боль. Недолго.

– Хорошо… А… он что, лысый? Это генетический дефект?

– Нет, побрит, – проинформировала регистраторша.

– А какой у него цвет волос?

– Темный каштан.

Очень давно, задолго до моего рождения, мужчины в нашем прогрессивном обществе были признаны элементом агрессивным, дестабилизирующим и тормозящим прогресс. И, как следствие, их присутствие в обществе ограничили, сведя к минимуму. Мужчин изолировали, разделили на группы и подвергли различным генетическим модификациям.

Модификация первая – слуга. Может и делает практически все, чего желает хозяйка. Достаточно хорошо интеллектуально развит. Подойдет дамам в возрасте.

Модификация вторая – личный тренер. Следит за физической формой хозяйки. Подходит молодым женщинам. Один минус – интеллект на нуле.

Модификация третья – утешитель. Просто необходим деловым дамам для снятия стресса. Умен, может давать советы относительно бизнеса.

Модификация четвертая – танцор. Чисто эстетического назначения. Такие очень редко отдавались в личное пользование.

Модификация пятая – ублажитель. Как и предыдущая, общественного назначения.

Модификации от шестой и выше предназначались для продолжения рода. Физически и умственно здоровые особи с правильным набором генов. Таких отдавали в личное пользование только женщинам, получившим лицензию на естественное рождение ребенка. Обычно же использовали в качестве доноров для искусственнорожденных.

Мне посчастливилось заиметь лицензию аж на троих детей! Спасибо маме, точнее, её безупречным генам. Рождение даже одного здорового ребенка обеспечивало мне безбедное существование до конца дней и давало право больше никогда не работать. За троих мне полагался особняк с большим участком в курортной зоне и куча привилегий, о которых обычной арианке и мечтать не приходилось.

Такая политика щедрых льгот от государства была оправдана. На взлете прогресса арианки совершенно не стремились к деторождению, предпочитая строить карьеру и двигать колесо науки. Сейчас же все меньше из нас действительно могли это сделать. Искусственнорожденные изначально были бесплодны. К тому же, как ни бились наши генетики, но выращенные в капсулах дети по уровню интеллекта уступали естественнорожденным. Они вырастали исполнительными, усидчивыми, внимательными к деталям, но совершенно безынициативными. Ничего нового эти похожие друг на друга куклы сделать не могли. А это противоречило основному устою нашего общества – прогресс, прогресс и еще раз прогресс.

И все же запущенная триста лет назад программа поддержки естественного деторождения медленно, но верно изменяла соотношение искусственно и естественнорожденных в пользу последних. Нас становилось больше и это не могло не радовать. В принципе, теперь можно было и не рожать всем подряд, а сосредоточиться на науке, бизнесе…

Так почему именно я решилась?

С самого детства мама твердила, что благодаря моему рождению стала независимой и свободной. Поначалу мне это было неинтересно, потом раздражало и вот наконец заинтересовало… Это случилось, когда моя начальница в пятый раз отказала мне в публичной презентации моего проекта, мотивируя решение какой-то идиотской причиной, а на следующий день провела ошеломительную презентацию этого же проекта, но уже от своего имени.

Самое ужасное было в том, что я не смогла доказать плагиат. Мой личный девайс с оригиналами разработок таинственным образом вышел из строя…

Словами не описать мое состояние после всего этого. Приличными. Меня посещали самые плохие и черные мысли. О переезде. Об увольнении. Об убийстве или самоубийстве или обо всем вместе… Я скатывалась в депрессию. На работу ходила как на каторгу. Никаких новых идей, никаких проектов… И в этот момент приехала мама. Как всегда радостная и беззаботная. Настоящая женщина. Выслушала меня и спокойно сказала:

– Этой стерве нужно отомстить красиво. Сделай то, чего никогда не сможет она.

И погнала меня обновлять медкарту и получать лицензию.

Мое настроение стремительно улучшалось уже на этапе сдачи анализов, особенно при виде вытянутого лица моей начальницы, когда я предъявляла ей справки из клиники в качестве основания отсутствия на работе.

Теперь, когда лицензия была у меня на руках, мне полагался отпуск сначала на три месяца, а в случае успешного зачатия и вовсе бессрочный. Вот только выберу себе мужчину…

И вот я стояла перед биокапсулой с лысым субъектом в странной позе и задавала вопросы регистраторше. Оставалось еще два ряда капсул, но я почему-то не желала идти их смотреть. А все дело в том, что этот самый субъект был единственным, кто хоть как-то выделялся из общей биомассы. Не считая того, правильной шестой модификации, но ростом ниже среднего. Все остальные отличались лишь цветом волос. И модификацией. Седьмая, восьмая, девятая…

– Модификация девятая? – попыталась угадать я, критически разглядывая лысого. То есть бритого.

– Нет… – регистраторша снова зарылась в бумаги. – Э-э-э… неизвестно какая.

– Но не ниже шестой ведь? – подозрительно спросила я.

– Здесь ниже шестой вообще не бывает! – кажется, регистраторша обиделась за вверенный ей биоматериал. – Тут написано, что у него последняя модификация. Погружение в анабиоз произведено полгода назад… Если принимать во внимание, что еще пять лет назад последней была девятая, значит, у него точно не ниже. Да он тут вообще самый свежий!

Ценность лысого, ой, бритого, субъекта росла в моих глазах с космической скоростью. Свежий! Значит, из анабиоза выйдет быстро. Тело красивое, мускулистое. Волосы темно-каштановые, по идее. Глаза зеленые, как у меня. Значит, дочерям может передаться именно этот цвет. Идеал!

– Э-э… – я озадаченно посмотрела на нижнюю непрозрачную часть капсулы, скрывающую объект от талии. – А это можно как-нибудь убрать?

Нет, а что? Я не собираюсь брать кота в мешке!

– Да, конечно! – с жаром воскликнула регистраторша и нажала на кнопку на панели управления капсулы.

Ширма начала медленно съезжать вниз. Мы с регистраторшей практически синхронно провожали ее взглядом и так же синхронно охнули.

– Это вообще нормально? – хрипло спросила я, немного придя в себя от увиденного.

Регистраторша снова зарылась в свои бумаги, почему-то покраснела и в итоге выдала:

– Тут написано… нормально. Рефлекторная реакция на анабиологшу, производившую процедуру…

– А у остальных? – зачем-то спросила я.

Регистраторша молча нажала кнопки на двух соседних капсулах. И вскоре нам стало ясно, что у остальных такой реакции и в помине нет.

– Он точно здоров? – почему-то засомневалась я.

– Абсолютно! – уверенно воскликнула регистраторша. – Вот, сами посмотрите! Хотите, я сделаю тест на совместимость?

И я захотела… Скорость, с которой делался тест, немного заставила усомниться в результатах, но регистраторша заверила, что это новая технология и ошибки быть не может. А результат ошемлолял. Стопроцентная совместимость объектов! Нет бы девяносто девять и девять! Сто!

– Оформляем? Оформляем? Оформляем? – спрашивала регистраторша не знаю уже в какой раз. Или это просто у меня эхо в голове от ее скрипучего голоса?

Я еще раз критически осмотрела этого бритого, застывшего в странной позе со странным рефлексом мужчину. Что у меня с ним совпадает на сто процентов? Что? Интересно…

– Оформляйте! – решительно тряхнула головой я. – У него есть имя?

– Объект номер 154785 его имя. Свое настоящее, даже если оно и было, он все равно не вспомнит после выхода из анабиоза. Они после этого обычно все забывают. Помнят только, что размножаться должны, – она пошленько захихикала, но тут же взяла в руки и добавила: – Назовете как самой вам больше нравится.

Я скривилась. Никогда не задумывалась о последствиях анабиоза и такие подробности неприятно коробили. Все-таки он человек, хоть и мужчина, и достоин хотя бы имени в документах, а не какого-то безликого номера.

– Пусть будет Адриан. Ведь можно так его записать? – обратилась я к регистраторше.

– Конечно! – с жаром ответила та. – Даже лучше сейчас, чтобы потом не тратить время на переоформление документов. Адриан. А фамилия у него все равно теперь ваша. Превосходно! Ари Дарина и ар Адриан Маретико. Поздравляю! Пусть ваш союз будет плодотворным во всех смыслах слова!

– Благодарю, – я вежливо склонила голову, принимая из ее рук уже оформленные документы.

Пока капсулу с мужчиной готовили к транспортировке в мой дом, я получала инструкции по выведению его из состояния анабиоза. Ничего сложного от меня не требовалось – всего лишь подключить капсулу к системам жизнеобеспечения дома и выставить соответствующий режим на панели управления. Сам процесс возвращения жизненных функций займет около восьми часов. После этого несколько дней придется подержать Адриана на специальной диете и, собственно, все.

Домой я решила пойти пешком. По дороге зашла в релакс-кафе. Успокоила нервы, помедитировала, выпила чайничек ароматного чая с воздушными пироженками. Отправила начальнице заявление на трехмесячный отпуск, приложив сканы всех документов. Написала об изменениях в своей жизни маме и подруге. Обе очень обрадовались за меня и долго выпытывали подробности. С их подачи, кстати, заказала в электронном магазине мужскую одежду, благо размер моего мужчины в документах был указан. Сама я о такой необходимости забыло начисто, видимо, сказалось волнение.

В итоге домой я пришла почти в полночь. Капсула с Адрианом уже стояла в отсеке для доставок, там же обнаружился и пакет с заказанной одеждой. Мурлыча под нос незатейливую песенку, я откатила капсулу в свободную комнату. Подключила к системам жизнеобеспечения своего дома. Это было несложно, но я все равно переживала, вдруг индикатор капсулы не засветится синим? Но все прошло нормально. Капсула успешно вышла из автономного режима и была готова к работе. Точно следуя инструкции, я выставила на панели режим вывода объекта из анабиоза. Капсула еще раз мигнула с синего на зеленый, извещая, что процесс запущен и идет штатно. Что ж… я приложила ладонь к стеклу капсулы.

– До встречи, Адриан. Уже завтра познакомимся, – сказала и рассмеялась сама над собой. Он все равно пока ничего не слышит.

Засыпала я с улыбкой на лице. Почти счастливая, почти свободная.

А проснулась от жуткого грохота и крика. Вскочив с кровати, я не сразу поняла, что случилось. Спросонья мне показалось, что что-то взорвалось. Капсула! Я метнулась к двери комнаты, где оставила ее, но внутрь так и не вошла. Дверь по умолчанию была прозрачная, как и все двери в моем доме. Вчера я зачем-то закрыла ее на магнитный замок. Теперь мне оставалось только радоваться своей предусмотрительности. По комнате метался совершенно обезумевший мужчина… Адриан. Капсула раскурочена вдрызг. Передняя панель оторвана, помята, отовсюду торчат оборванные провода. И Адриан… он что-то кричал, бил кулаками капсулу, пинал ногами немногочисленную мебель в комнате. Мою мебель, между прочим! А потом он увидел меня через прозрачное полотно двери. В какой-то момент мне показалось, что он успокоился, но я ошиблась. Он шел ко мне, как хищник к своей жертве. Медленно, чтобы не спугнуть.

– Выпусти меня, – услышала я его голос, но поняла не сразу. Он почему-то говорил на межгалактическом. – Выпусти меня, стерва!

От его крика я зажмурилась и зажала уши руками. Терпеть не могу, когда на меня кричат. Последовал удар в дверь, полагаю, двумя кулаками сразу. Потом еще и еще один. Дверь пока что выдерживала напор, но…

Внезапно удары прекратились, за стеклом слышалось только шумное дыхание. Я с опаской открыла глаза и отпрянула, увидев лицо мужчины прямо перед собой.

– Выпусти меня! – прохрипел он.

Я отчаянно помотала головой. Какое там выпустить? Он неадекватен!

– Нет, нет и нет! – прошептала я, а в следующую секунду мой неадекватный мужчина свалился на пол без сознания. Я заметалась по дому. Куда бежать, кого звать? Открывать ли дверь? Да что за вопрос, конечно, открывать, ему ведь нужна помощь!

Прихватив из маминой аптечки медицинские браслеты, пульт к ним и планшет, я осторожно разблокировала дверь комнаты и прошла внутрь. И сразу же наступила в что-то мокрое! Весь пол был залит физиологическим раствором из капсулы. Я по привычке нажала на кнопку в стене, выпуская робота-очистителя и задумалась… По идее, физраствор должен был быть слит из капсулы до того, как объект очнется. Иначе он не сможет дышать. Но, видимо, что-то пошло не так. Время вывода из анабиоза было рассчитано неправильно? Точно! Это объясняло, почему Адриан разворотил капсулу – просто боролся за свою жизнь. Он же мог захлебнуться в физрастворе! Чудо, что ему вообще хватило сил выбраться из капсулы. В такой ситуации его поведение уже не казалось мне таким уж неадекватным.

Защелкнув на запястьях Адриана медицинские браслеты, я попыталась затащить его на кровать. Пол мокрый и вообще… Но он был реально тяжелый для меня. Все, что я смогла – это запеленать его тело в плед и положить подушку под голову. Села рядом прямо на пол, благо робот уже почти все высушил, и принялась анализировать показания с браслетов.

Так, что мы имеем… Пониженное артериальное давление, а пульс, наоборот, повышенный. Сахар в крови ниже нормы, наверное, поэтому он в обморок и свалился. Но это мы сейчас исправим. Отправив браслетам команду на ввод необходимого для пациента количества глюкозы и прочие лечебные процедуры, я на всякий случай отодвинулась подальше. Мамино изобретение всегда работало четко и, значит, совсем скоро он очнется. Но кто его знает, что у него на уме…

Через минуту пульс выровнялся, давление пришло в норму, а еще через пару минут веки моего пациента дернулись и он открыл глаза. Удивленно заморгал, осторожно повел головой из стороны в сторону.

– Значит так, Адриан! – решила я взять инициативу в свои руки, пока муж окончательно не пришел в себя. Он нахмурился, хотел что-то сказать, но я жестко пресекла эту попытку: – Слушать меня и не перебивать! Во-первых, на твоих запястьях подчиняющие браслеты. Пульт у меня, а я сегодня нервная после того, что ты тут устроил, так что дергаться не рекомендую! – это был блеф чистой воды и полная импровизация. Просто Адриан попытался высвободить руки из-под пледа, ему это довольно быстро удалось и я испугалась. Вот и ляпнула. Заявление подействовало. Мужчина на миг замер с вытянутыми вперед ладонями, потом медленно завел их за голову. – Во-вторых, – продолжила я, вздернув подбородок. – Довожу до сведения медицинскую информацию. Ты полгода находился в анабиозе. Ввели тебя в это состояние как-то неправильно. Выход произошел тоже неправильно. Поэтому имеются определённые проблемы со здоровьем. Это пройдет! Но! Надо соблюдать предписания по списку! – я повернула к нему планшет с рекомендациями для пациента. – А вот мебель мою крушить совсем не надо! – гневно добавила я, ткнув пультом в изломанное кресло и перевернутый стол. – Это понятно? – выпалив все это, я тихонько выдохнула. Адриан после моей речи как-то подзавис. Глаза прикрыл, видимо, переваривал полученную информацию, а может, переводил? Он же говорил на межгалактическом, а я по привычке, на арианском… Ах ты ж, может, он вообще меня не понял? Не уверена, что смогу повторить все так же убедительно на межгалактическом…

– Можно вопрос? – заговорил мужчина минут через пять. На арианском, хвала прогрессу. – Откуда ты знаешь мое имя?

– Как откуда? Я сама тебя назвала! Точнее, переименовала, – как можно более спокойно пояснила я. Не бегает, ничего не ломает и то уже хорошо. Разговариваем спокойно, не нервируем… и не нервничаем…

– И как… меня звали до этого? – последовал еще вопрос.

– Объект номер 154785… – ну зачем я это сказала вообще? Адриан моментально разозлился. Челюсти стиснул, ноздри раздул… Да я сама бы взбесилась от такой новости!

– А почему я вообще здесь? Что это за место? Как-то не похоже на лабораторию! Кто ты такая? – от спокойствия не осталось и следа.

– Не нервничай! – взвизгнула я, выставив перед собой пульт наподобие меча. – Ты у меня дома. Точнее, теперь у нас! Вчера был официально зарегистрирован наш союз! Мы женаты! Я твоя жена, а ты мой муж!

– Оригинально-о, – недобро протянул Адриан и попытался подняться.

– Не двигайся! Замри! – всерьез испугалась я, вскакивая на ноги и отпрыгивая подальше от мужа.

– Ну почему же? Может, я жажду познакомиться с женой поближе? – с издевкой процедил он. – Что, выбрала меня как куклу в магазине? С доставкой на дом? И думаешь, кукла будет послушной? – он все же встал и теперь шел на меня, смешно придерживая руками сползающий плед. Я бы даже посмеялась, но ситуация не располагала.

– Да если бы я тебя не выбрала, ты бы все еще в этой капсуле мариновался! – справедливо возмутилась я. – Стой, где стоишь! Я серьезно! Я предупреждала! – я уже не размахивала пультом, я им позорно прикрывалась, понимая, что он меня не спасет. Все, что я могла – лишь дать команду на успокаивающий импульс, да и то, она будет выполнена лишь в случае полезности для пациента.

– А то что? – Адриан склонился к самому моему уху, нависнув своим громадным мускулистым телом над такой маленькой и беззащитной мной. Да, мужчины агрессоры по природе. Но модифицированные не должны себя так вести! Мне достался бракованный!

– А то… я тебя усыплю! – бесстрашно прошептала я и отчаянно надавила на соответствующую кнопку на пульте.

Мы оба замерли в нервном ожидании. Секунд тридцать ничего не происходило. Адриан не собирался засыпать и даже не зевал. Только дышал как-то неровно. А потом… потом мне в живот уперлось что-то твердое. Я испуганно охнула. А Адриан… расхохотался!

– Ты этого добивалась, да? – он отошел на пару шагов и развел руки в стороны. Несчастный плед сполз вниз, задержавшись на одной весьма выступающей части тела. Ниже пояса, ага. – Усыпила, ничего не скажешь! – зло выплюнул он. – Дорогая, теперь тебе придется постараться, чтобы я уснул! – прозвучало угрожающе, очень! Я взвизгнула и позорно сбежала, снова заблокировав дверь.

Отдышалась и немного пришла в себя уже в своей спальне. Неужели я перепутала кнопки? Или мамино изобретение решило, что для пациента сон сейчас вреден? Жаль, что планшет остался в той комнате. Впрочем, доступ к информации с браслетов есть и с другого девайса. Сейчас все узнаю, заодно и проверю, как чувствует себя пациент…

История выполненных медицинских манипуляций меня озадачила. Я нажала правильную кнопку и пациент получил успокаивающий импульс сразу с двух браслетов, подкрепленный дозой снотворного. Более того, сон ему сейчас был очень даже показан. Но на него не подействовало! Точнее, подействовало как-то не так… Наверное, это последствия неправильного ввода в анабиоз. Это может быть для него опасно! Я с ужасом смотрела на быстро изменяющиеся показатели. Да у него уже пульс почти сто двадцать! И давление повышается!

Подорвавшись с места, я побежала обратно, к нему, и в нерешительности застыла перед прозрачной дверью. Адриан стоял ко мне спиной, абсолютно ничем не прикрытый. Плед валялся у него под ногами. Что он делал, догадаться было несложно, стоило лишь обратить внимание на положение рук и подрагивающие от напряжения мышцы на спине. Да, избыточное возбуждение вредно, его желательно снять любым доступным способом, я это понимала, но все равно впала в ступор от такого зрелища. Мне бы развернуться и уйти, но я просто стояла и пялилась на него. И продолжила стоять, даже когда Адриан повернулся ко мне лицом. Честно сказать, вообще остолбенела. Старалась смотреть исключительно ему в глаза. Это было сложно, ибо взгляд время норовил спуститься ниже. Я пребывала в шоке. От того, что вот так смотрю на него. От того, что он вот так просто это делает при мне, нисколько не смущаясь, даже наоборот… А еще от того, как он это делает. Ожесточенно, с каменным выражением лица, будто назло мне…

Наконец я нашла в себе силы протянуть руку к панели на косяке и затуманить дверное полотно. Тяжело дыша, на ватных ногах вернулась к себе и рухнула на кровать. Щеки пылали от стыда и… от совершенно неуместного сейчас возбуждения. Да что там щеки, горело все тело, причем во всех местах. И это очень мешало думать.

Коротко пискнул второй девайс. Он все еще был настроен на мониторинг показателей с браслетов. Давление и пульс пришли в относительную норму, но… у пациента болела голова. Судя по ярко-красному индикатору, просто зверски. Девайс запрашивал подтверждение на ввод обезболивающего и снотворного. Во втором я сразу отказала. А насчет первого серьезно задумалась. Что, если у Адриана и на обезболивающее какая-то не такая реакция? Это, пожалуй, уже будет смахивать на садизм с моей стороны! Так, мне срочно нужна консультация специалиста.

– Ма-ам, не разбудила?

– Что случилось? – сразу забеспокоилась она. Я никогда не звонила ей в неурочное время по пустякам.

– Мам, мне кажется с Адрианом что-то не так… – почти всхлипнула я и выложила родительнице все факты, а также свои предположения и многочисленные опасения. Умолчала только о последнем случае, почему-то было неловко говорить ей об этом.

– Всегда говорила, что анабиоз – зло! Гораздо большее, чем сами мужчины! – эмоционально высказалась мамочка и тяжело вздохнула. – Дай мне доступ к управлению браслетами. Посмотрю, так ли все страшно, как ты говоришь и попробую их перенастроить под твоего Адриана.

Я оперативно скинула ей коды доступа и затихла в ожидании вердикта. Моя мамочка гений медицины. Имея полное право жить на пособие от государства, в этой области она все же продолжает заниматься разработками и весьма успешно. У нее даже есть своя фирма, специализирующаяся на производстве медицинских приборов.

– Доча, я все решила, – послышался через некоторое время уверенный мамин голос. – У твоего Адриана обратный порядок передачи импульсов. Предвосхищая вопросы, скажу – это не болезнь и не последствия анабиоза, просто индивидуальная особенность организма. Его браслеты я перенастроила, так что для себя их больше не используй. Команды на обезболивание и сон подтвердила. Судя по показателям, на этот раз подействовало штатно…

– Не последствия… – ошарашенно повторила я. – Так погоди, значит, при вводе в анабиоз, препараты, облегчающие состояние, на него тоже не подействовали? И он все чувствовал! Так вот почему… – я осеклась, вспомнив про странную реакцию, которую записали как реакцию на анабиологшу. А причина-то была совсем в другом! – Бедный…

– Не думай об этом, – посоветовала мама. – Теперь у него есть ты, он в сознании и все у вас будет замечательно. Вот узнаете друг друга поближе…

– Угу… – печально согласилась я и призналась: – Мам, он считает, что я его как куклу в магазине… Я теперь вообще не знаю, с какой стороны к нему подступиться…

– С какой, с какой… – раздраженно проворчала мама. – Даю подсказку. С гастрономической. После пробуждения он захочет жрать. Приготовь что-нибудь не слишком тяжелое и при этом вкусное. Я тебе скину пару рецептов. Вообще-то его на диете надо бы подержать… – она ненадолго задумалась. – Хотя нет, не обязательно. С пищеварением все в порядке. Но браслеты с недельку еще не снимай. Хочу понаблюдать за динамикой.

– Спасибо, мам, – искренне поблагодарила я.

Завершив разговор, я еще раз лично просмотрела данные с браслетов. Все было так, как говорила мама. Пациент спал. И мне бы тоже уснуть с чистой совестью, до начала светового дня оставалось еще несколько часов, но я не смогла, мне надо было убедиться, что с Адрианом все хорошо, увидеть его…

И я снова пошла к его комнате. Да, пусть теперь это будет его комната. Чуть помедлив, убрала матовый эффект с полотна двери и заглянула внутрь.