Фантастические сказки на ночь

Бабушка Дарика, казалось и не заметила двухнедельного отсутствие внука, а позже очень спокойно отнеслась к появлению в их квартире, двух, ну очень дальних родственников по линии своей покойной невестки, которые воспылали любовью к учебе именно в одной из Московских школ. Бюрократическая советская система, слегка смазанная, дедом этих, ну очень дальних родственников, слегка провернулась, и случилось второе маленькое чудо. В необычайно среднюю школу Советского района города-героя Москвы оказались зачислены двое новых учеников – мальчик и девочка. Ведь Советская власть всегда очень заботливо относилась к образованию подрастающего поколения.

Что еще? В начале зимы у них несколько дней гостила миниатюрная беременная женщина с длинными, очень светлыми волосами, приехавшая в гости с целой сворой собак, очень похожих на волков. Но соседей успокоили, сказав, что это порода аляскинский маламут42. Собаки были очень умными, вели себя хорошо, так что многие верили, и даже говорили друг другу, мол, сразу видно, что заокеанская порода.

В общем и целом, для нашего героя эта история закончилась вполне благополучно. Согласитесь, могло бы быть и гораздо хуже. А дальше были учеба, работа, любовь, да и просто жизнь, наконец. Но это уже совсем другая история. Хотя кто знает, может быть, и она будет когда-то и кем-то рассказана.

Минск-Москва.

Январь 2018 – Октябрь 2021.

Оператор

Глава 1

Родился я в Месопотамии две тысячи сто двадцать пять лет тому назад, в тот и день и в тот час произошло извержение вулкана Везувий, и видимо, в следствии, этого знаменательного события часть энергии вулкана передалась мне….43

Ладно, это шутка. Родился я в 70-х годах 20 века в Москве, в самой свободной в мире стране – Советском Союзе. Правда, для того чтобы понять, насколько велика была свобода в Союзе, нужно было полной мерой черпануть несвободы, но этого удовольствия мы были лишены. Москва, как известно понятие растяжимое, поэтому придется конкретизировать. Была на юге Москвы деревня «Чертаново», давшее название району, вот в самом центре этого Чертаново, я не только появился на свет, но и прожил первые тринадцать лет своей жизни.

С момента рождения биография моя не отличалась какой-то исключительностью, детский сад, ветрянка, игры во дворе, ангины, посещение зоопарка и наконец, школа. Ну, очень, средняя школа. Первая учительница, пятерки, игры на перемене, прием в октябрята, каникулы, первая четверка, игры в марки и фантики, первая драка, уроки, новые предметы, новые учителя, прием в пионеры, первая любовь, много уроков, первый прогул, вторая смена. Класс у нас был довольно большой, хотя не так чтобы очень дружный. Делился он на несколько абсолютно независимых групп по интересам и мировоззрению.

Да, кажется, я забыл представиться, Олег Иванов, на тот момент ученик 6 «Б» класса. Да уж, вот такая у меня редкая фамилия, в нашем классе у меня было аж двое однофамильцев, причем их еще и звали одинаково Женя. Правда, один из моих однофамильцев был девочкой. Но речь не об этом. В какие игры вы играли в детстве? Понятно, что в разные. Наверняка и в казаки-разбойники, и в прятки, и в палки-банки, а также во множество игр с мячом. Вспомнили? Во все это мы тоже играли, но в тот год главной игрой нашего двора, да, пожалуй, и не только двора стала игра в индейцев. Появлению этой игры способствовали три фактора. Первый это наличие прямо-таки в неприличной близости кинотеатра «Ашхабад». Второй прокат в нем фильмов с Гойко Митичем44. И третий самый важный – Чертановский лес45.

Где бы еще отважные пионеры-первопроходцы, смогли бы часами брести вдоль великой реки Чертановки, временами форсируя ее, в поисках… вот тут версии могли диаметрально расходиться, вплоть до драки, от поисков Эльдорадо или золота Макены46, до вполне заурядной охоты на оленей и бобров. А в это время не менее отважные индейцы уже выходили на тропу войны и готовы были обагрить свои томагавки кровью бледнолицых. И неважно, кем ты был в этот день, Белым пером или Кожаным чулком, лес с радостью принимал и прятал под своими сводами всех.

В тот майский день, вместо того чтобы идти на два урока труда и физкультуру, я пошел в лес. Да я нагло прогуливал аж три урока. Правда у меня была уважительная причина, записка из медкабинета, что ученик Иванов снят с занятий по причине резкой боли в животе и отправлен прямиком домой. Я думаю, что наша школьная медсестра прекрасно понимала, что ученик Иванов злостный симулянт, но погода была такой солнечной, а взгляд злостного симулянта таким жалобным, что она написала мне записку для классного руководителя, и как выяснилось, запустила всю ту цепь событий, которые привели к началу этой истории.

Итак, счастливо избежав оставшихся уроков, я взял сумку с учебниками и изображая смертельно раненого бойца, медленно и печально прошел вдоль школы. И естественно, как только участок дороги, просматриваемый из окон, был преодолен, я мгновенно выздоровел и, значительно увеличив скорость, понесся к обычному месту встречи всех краснокожих и бледнолицых. Добравшись до ТЭЦ47 и не обнаружив компании на обычном месте, я отправился вглубь лесопарка в надежде перехватить их по дороге. Мой путь лежал почти через весь лес на другую сторону, практически в Беляево.

Асфальтированные дорожки окультуренной части парка шли не совсем туда и к тому же сильно виляли, поэтому пользуясь тем, что последний дождь был больше недели назад, я бодро зашагал по одной из многочисленных тропинок, что вели примерно в нужном направлении. Я прошел уже полпути, когда вдруг обнаружил, прямо на тропинке пенек, недолго думая я его, залихватски перепрыгнул…, ну на самом деле попытался перепрыгнуть, и, совершенно неожиданно, умудрился зацепиться за его верхушку ногой.

Как каждый уважающий себя школьник шестого класса, я естественно знал несколько матерных выражений, особенно обогатил мои знания в этой области приход в наш класс матерого второгодника Сереги, но как правоверный пионер считал, что использование подобных слов ниже моего достоинства. Посему с громким кличем: «БЛИИИН!», – я полетел рыбкой… прямо в лужу. Готов поклясться, что только что никакой лужи здесь не было и, вообще, дождей не было давно, откуда же луже-то взяться?

Впрочем, упал я довольно удачно, даже руки успел выставить, да и лужа была не слишком глубока, но тут меня догнал груз знаний в виде школьной сумки. Груз был в принципе так себе, три учебника и сопутствующие тетради, но сумка, преобразованная из ранца, (а какой школьник пятого класса будет носить ранец?) была оснащена массивной металлической пряжкой-замком и естественно, по закону подлости или бутерброда, кому как больше нравится, удар пришелся именно этим закрывательным устройством прямехонько по затылку. Не столько по причине болезненности соприкосновения моего затылка со знаниями, сколько от неожиданности, я ткнулся лицом в грязь на дне лужи. Кое-как очистив лицо, проморгавшись и громко и довольно внятно оповестив окружающий мир о том, что я думаю о лужах, пеньках на тропинках, отечественных замках на ранцах и превратностях жизни, подстерегающих школьников шестых классов буквально за каждым поворотом на их жизненном пути, я, наконец, смог осмотреться.

Увиденное не так чтобы сильно напрягло, но удивило вполне прилично. Хотя, наверное, все окружающее было увидено и осознано мной одновременно, попробую разделить полученные впечатления на блоки. Во-первых, я сидел в приличных таких размеров теплой луже. Во-вторых, шел моросящий теплый дождь или даже скорее дождик. В-третьих, здесь придется сделать небольшое лирическое отступление, благодаря урокам природоведения и ботаники, а также неусыпному вниманию моей матушки к моему образованию, я вполне уверенно мог отличить от других, ну, и друг от друга где-то с десяток видов деревьев. Правда, уверенней всего я опознавал два вида – березу обыкновенную чертановскую и елку, она же ель, что характерно тоже обыкновенную.

Так вот, мои ботанические познания и весь тринадцатилетний опыт жизни не навязчиво подсказывали, что деревья, наблюдаемые мной из лужи, в Москве, равно как и в ближнем Подмосковье не встречаются или, скажем, встречаются довольно редко. А выглядели они действительно довольно необычно, абсолютно прямые стволы, обхватов в…, а кто же его знает во сколько, я не мерил, но явно не в два-три, со слабо светящейся серебристой корой. Наличие на этих стволах кроны в тот момент я не заметил. Причем, отстояли эти стволы друг от друга метров на двадцать, а то и на тридцать, поэтому создавалось ощущение не леса, а скорее необъятного зала с колоннами. И наконец, в-четвертых…

Я был не один. Можно даже сказать, меня окружала приличных размеров толпа, вот только, как бы это, хм, не совсем людей, а точнее, даже совсем не людей. Хотя что-то человеческое в них было. В наличии у каждого из существ было две руки, две ноги, и одна не шибко симпатичная голова на одном туловище. Ростом они были раза в два с половиной выше меня, а если сравнивать с моим лучшим школьным другом Юркой, то и во все три. На телах, руках и ногах была одежда то ли кожаная с меховыми вставками, то ли меховая, но местами вытертая до кожи, кроме того, наличествовали сапоги или скорее унты, перетянутые несколькими кожаными шнурками. В руках существа держали громадные круглые щиты, обтянутые такими же шкура-кожами, как и те, из которых была сделана их одежда, а также здоровенные топоры и дубины.

Из-за плеча у многих торчали рукояти, не пойми-чего, но, наверное, тоже оружия. А у нескольких в руках были луки, примерно такие, с которыми выходили на тропу войны наши индейцы, то есть палка, на палке натянута веревка, только луки у них были малость побольше, ну, то есть, побольше их роста, этакие согнутые копья, в обхвате как моя рука. На головах, у некоторых из них, были высокие шапки, похожие на те, в которых в учебнике истории за пятый класс, рисуют монголо-татар. У других головы были не покрыты, а еще у одного, стоящего немного дальше от окружавшей меня толпы, на голове был, вроде бы, металлический шлем, увенчанный двумя оленьими рогами.

А вот с лицами или даже мордами все было несколько менее привычно и прилично. Существа имели кожу зеленовато-серого цвета. Низкие, я бы даже сказал, очень низкие лбы, глубоко посаженные маленькие глазки, здоровенные треугольные, почти звериные уши, и нос… Да, а вот с носом было совсем плохо, точнее очень хорошо, короче, здоровенные у них были носяры, любой грузин обзавидуется, огромные, на пол лица и с ярко выраженной горбинкой. Вот только низ подкачал, ноздри были малость вывернуты, ну, как у коров, если видели. На головах росли волосы, причем, только по центру головы, помните прически Ирокезов48? Вот у этих были точь-в-точь! И наконец, рты… Из ртов, тоже не маленьких размеров, торчали нижние клыки, очень похоже на кабанов, я в учебнике природоведения видел.

От всего увиденного мое сознание малость опешило и, выдав на-гора, не блещущую оригинальностью и мудростью мысль «Блин!», решило уйти на каникулы, передав управление телом более подготовленному к подобному подсознанию. Подсознание некоторое время осмысливало ситуацию и выдавив на поверхность две мысли: «Замуровали демоны!» и, почему-то, «Зара-Бара-быс-бой!» – тоже отказалось от каких-либо активных действий.

И вот, я сижу в луже, лупаю глазами, видимо маскируюсь под лягушку. А эти клыкастые стоят и смотрят на меня и тоже глазами лупают. В общем, в гляделки мы все явно проиграли. Так прошло некоторое время. Первым от нашего лупанья отошел тот клыкастый, который с рогами, он оторвался от созерцания моей лужи и меня, в качестве ее главного украшения, осмотрел своих, и начал верещать, размахивая руками с зажатой в одной из них дубиной. Ну, верещать это я, наверное, загнул, как можно верещать басом? Но все равно, похоже было. В ответ на его вопли, от толпы отделились двое, один монголо-татарин и один ирокез, и потопали к моей луже. Подошли. Стоят. Монголо-татарин стоит, лупает. Ирокез тоже. А у меня внезапно с каникул возвращается сознание и начинает вместе с подсознанием активно намекать, что что-то здесь не так и пора бы вежливо делать ноги. Тут рогатый опять начал верещать и вывел из ступора ирокеза. Ирокез пожал плечами и выдал что-то типа:

– Агрых-грым-торох-гры-гра-грых.

Я как вежливый пионер, естественно ему ответил:

– Здравствуйте!

Ирокез вновь впал в легкий ступор, но ситуацию разрядил монголо-татарин:

– Грым-за-грых! Аграх-гую-гу, граха-грым!

При этом он несколько раз ударил себя в грудь рукой с зажатой дубиной. На это я подумал: «Серьезный мужик, и не боится же себе дубиной, хм… ноги отбить». Потом я немного еще подумал и не менее вежливо ответил:

– И вам здравствуйте, уважаемый Грымзагрых!

И вот тут вся толпа как-то резко выдохнула, зашевелилась и загудела. А рогатый чему-то сильно обрадовался и опять начал верещать. На его верещание отреагировали мои ирокез с монголо-татарином. Они как-то резко, что, вообще, не вязалось с их размерами, забросили щиты себе за спину и оказались рядом со мной. Монголо-татарин схватил меня за ноги, причем одной рукой, во второй он сжимал свой топор. А ирокез так же схватил меня за руки, причем как он это умудрился сделать я, так и не понял, вроде бы руки у меня были внизу, одна в луже о землю упиралась, вторая на колене, и вдруг раз и обе на верху, запястье к запястью, и их сжимает ирокезовская лапища.

Схватили они меня и потащили к рогатому. Оказавшись повыше, я увидел, что буквально в сотне метров за спиной у рогатого протекает широкий ручей или даже скорее небольшая речка, а кроме того наконец увидел кроны серебристых великанов. Надо сказать, что вид крон ввел меня в некоторое оцепенение. Стволы тянулись вверх на добрых метров пятьдесят-семьдесят, без единого сучка или веточки, а выше были кроны. Нет, не так, КРОНЫ! Перевитые между собой громадные ветви в серебристо-золотисто-зеленоватой листве, через которую не было видно даже кусочка неба.

Однако пока я предавался созерцанию окружающего пейзажа, мои клыкастые, почти дотащили меня до рогатого. Сказать, что я не был испуган, наверное, нельзя. Правильнее сказать, я настолько офонарел от происходящего и видимого мной, что просто не успел испугаться. Когда до рогатого осталось не больше десятка метров, воздух наполнился странным свистом. У тащившего меня за ноги монголо-татарина неожиданно между кромкой щита и шапкой появилось украшение в виде длинной белой палочки с пером на конце.

Видимо это украшение не способствовало возможности дальнейшей моей транспортировки, так как лапа монголо-татарина разжалась и мои ноги неожиданно обрели свободу. Полусекундой позже свободу также обрели и руки. Под действием силы тяготения, с ускорением в 1g, я рухнул вниз с почти метровой высоты. Закон подлости и тут не оплошал, поэтому ударившись ногами о землю, я тут же приложился пятой точкой к гадскому закрывающему устройству на моей сумке. Как можно было так извернуться на ремне сумке, чтобы замку оказаться не вниз к земле, а вверх, мне решительно не понятно и кажется, вовсе противоречит законам физики, впрочем, я ее учу первый год, поэтому, возможно, знаю еще не все законы, описывающие поведение сумок, переделанных из ранцев.

В общем, не важно, приложившись о сумку и позорно взвизгнув, я огляделся и попытался осознать происходящее. И ирокез, и монголо-татарин валялись на земле не подавая признаков желания продолжать наше знакомство и путешествие. Толпа клыкастых около лужи ломилась в противоположную от меня сторону, на бегу перестраиваясь из толпы в подобие древнегреческой фаланги. При этом клыкастые свирепо орали свои: «Грым, грых» – ну, или что-то очень похожее.

А вот прямо передо мной происходило нечто. В центре композиции стоял рогатый, в одной высоко поднятой руке он сжимал свою дубину, а в другой, на уровне груди, какую-то резную деревяшку, до этого болтавшуюся у него на шее. Перед ним, наверное, на расстоянии метра висела…, да не знаю я, что это было, больше всего похоже на исполинских размеров мыльный пузырь, только плоский. И в пленку этого пузыря били стрелы, много стрел. Когда стрелы соприкасались с пузырем, они вспыхивали, странным бездымным не ярким пламенем. Некоторые сгорали полностью, от других оставались кончик пера, а то и часть древка, падавшие на землю перед пленкой. А из резной деревяшки периодически вылетали лучи, очень похожие на те, которыми принцесса Лея стреляла в штурмовиков, в фильме «Звездные войны» почему-то часть четвертая, только были желтого цвета.

Я сидел на своей сумке и заворожено смотрел на происходящее. Но тут мыльный пузырь лопнул со звуком разбитого хрустального бокала, и через мгновение, рогатый стал напоминать пернатого дикобраза. Вот в этот момент ступор, в котором я прибывал с момента попадания в лужу, меня и отпустил, и здесь можно смело сказать, я испугался, безумно испугался. Все что происходило до этого, как-то не доходило до моего сознания, ощущаясь скорее, как сон вдруг резко превратилось в реальность, и это было как ушат ледяной воды. То, что происходило дальше, не так чтобы контролировалось мной. Подсознание, очнувшись, приняло решение спасать мое тело, пока оно не превратилось в тушку. Я вскочил и бросился к речке.

Зачем я на бегу подхватил эту резную хреновину, которую ранее держал в руке рогатый, для меня до сих пор абсолютный секрет. Подсознание, наверное, решило, что рогатому эта штука уже не к чему, а мне еще очень даже может и пригодиться.

Так, я, наверное, не бегал никогда, даже когда сдавали стометровку. Добежав до берега, я в прямом смысле, кубарем скатился в воду, а когда в метре от меня в воду на излете ткнулась стрела, моя резвость превзошла все, даже собственные, ожидания.

Вы пробовали бежать по воде? А по колено в воде? В тот момент – это меня как-то, вообще, не напрягало. На одном дыхании я пролетел с километр по руслу реки, правда, по колено я провалился только пару раз, в остальное время вода была по щиколотку или чуть выше. В голове даже мыслей не было, лишь, где-то на очень дальней периферии сознания пульсировала фраза: «Твою налево, через коромысло» – правда, что именно выражала эта фраза я ответить затрудняюсь. Лишь перестав слышать шум боя и крики сражавшихся (знать бы еще с кем клыкастые сражались?), преследовавшие меня пока я удирал по речке, я внезапно осознал, насколько же устал.

Некоторое время, я еще упрямо топал вперед, а потом понял, что еще пару шагов, и я просто упаду и утону. Голова была девственно пуста, навалилась апатия, хотелось просто сесть, а еще лучше лечь, и будь, что будет. Наверное, там мое приключение и закончилось бы, но глаза уперлись в очень знакомый предмет. На другом, глубоком берегу речки, стоял плот. Самый обычный плот, прям как на картинках в книге про Робинзона49, только без мачты. Мозг вяло переварил эту информацию, и я медленно поплелся к плоту. Речка не обладала ни быстрым течением, ни особенной глубиной, тем не менее, ее форсирование отняло у меня последние силы. Добравшись до плота, я просто рухнул на него, и этим случайно, отогнал его от берега, к которому он не был никак закреплен.

Что было дальше, я не знаю. Я просто вырубился.

Глава 2

Проснулся я от солнечных лучей, бивших, казалось, прямо в глаза, спокойно потянулся и резко вспомнил все, что происходило до того, как уснул. Вспомнил и вскочил, чуть не сверзившись с плота. Пока я спал, плот каким-то чудом вынесло течением в довольно большое озеро, и сейчас он слегка покачивался метрах в тридцати от берега то ли мыса, то ли острова. На берегу росли нормального размера кусты и деревца. А самое главное, на деревцах висели груши, ну может и не груши, но что-то очень на них похожее. Организм тут же сообщил, что он только завтракал, и то, похоже, вчера, и пара-тройка груш – это как раз именно то, чего ему очень сильно не хватает.

Я никогда в жизни, не плавал на плоту, даже на лодке выходил всего пару раз, но был очень неплохо знаком с произведениями Купера, Лондона и Рида50. Посему решение задачи, пришло мгновенно, нужно спуститься в воду со стороны плота обратной суше и, изображая ногами двигатель, подогнать свое плавсредство к берегу. Уже начав выполнение задуманного я? Неожиданно? осознал, что в правой руке у меня намертво зажата резная штуковина, позаимствованная у рогатого, а на плече по-прежнему висит школьная сумка. Сумку открывать было откровенно страшно, так как я живо представил себе, что увижу внутри. Тетради ладно, в крайнем случае, перепишу, а вот учебники…

Деревяшка аккуратно была уложена на настил плота и накрыта сумкой, чтобы случайно не скатилась в воду. Я слез в воду и начал толкать плот.

Минут через десять, у меня появилось легкое чувство, что-либо я делаю что-то не то, либо товарищ (а может господин?) Рид, отправляя своих героев на подобное мероприятие, очень слабо представлял физический процесс толкания тяжелого плота силами одного человека на спокойной воде. Нельзя сказать, что я совсем не приблизился к берегу. Но по ощущениям, работать двигателем мне предстояло еще минут двадцать, а то и все тридцать. Вода не была холодной, но все равно, я уже прилично устал болтать ногами и начал потихоньку замерзать.

Когда я уже всерьез решил отказаться от этого гиблого процесса, немного передохнуть на плоту и просто переплыть оставшееся расстояние, то задел что-то ногой. На плоту я оказался раньше, чем успел бы произнести слово «мама». Выглянул за борт и со всей очевидностью понял, что я – идиот. До дна было не больше чем полметра. Процесс швартовки плота к берегу оказался не самым простым занятием, но я считаю, что справился с ним не плохо. Мне удалось завести плот в небольшую бухточку с маленьким пляжем, и даже на четверть вытащить его на берег.

Итак, судно было заведено в надежную гавань, паруса убраны, якоря отданы, а экипаж, счастливо и с честью перенесший все тяготы и лишения путешествия, отпущен на берег. Для него наступило время отдыха по кабакам и тавернам (всегда было интересно, чем одно отличается от другого). Экипаж, то есть я, отправился за грушами с целью вознаградить свой исхудавший организм за все трудности последнего времени. Деревца были не высокими, максимум в два моих роста и буквально усыпанными плодами. При ближайшем рассмотрении груши оказались… грушами, только немного странного цвета и, казалось, светились изнутри.

Эти странности нисколько не смутили меня, и уже через несколько минут команда вкушала изысканные яства и дары тропических островов, возлегая в шезлонгах под прибрежными пальмами, ну хорошо не пальмами, а кустами и не в шезлонгах, а прямо на песке, какая-разница-то? Отобедав или отленчевав (можно подумать, что вы знаете производное от слова ленч), я, внутренне ужасаясь тому, что сейчас увижу, открыл сумку. Хм, в принципе, все было совсем не так плохо, как я себе нафантазировал. Конечно, содержимое сумки подмокло, но отнюдь не выглядело, как после купания. А вот попытка достать тетрадь успехом не увенчалась. Точнее вместе с тетрадью стало доставаться все содержимое сумки, причем оно чем-то постоянно цеплялось за нее. Когда я до половины достал всю стопку, моим глазам предстал обломок белой палочки торчащей из учебника литературы.

Вы поверьте, я, обычно, довольно шустро соображаю, но здесь я минуты три тупо пялился на обломок этой палочки, прежде чем понял, что это. Вот тут-то меня и проняло по-настоящему. Из пачки учебников и тетрадей торчал обломок стрелы, почти пробившей всю стопку. Фестивальное настроение, царившее в моей душе после причаливания, как-то незаметно исчезло и сменилось озабоченностью. И тогда же я первый раз задал себе вопрос: «А где я собственно нахожусь?».

Наверное, будь я постарше, то начал бы паниковать, метаться, строить и опровергать теории, но я был обычным советским мальчишкой, попавшим в ПРИКЛЮЧЕНИЕ! И правда, что, солнышко светит и греет, травка растет, птички поют, хм, действительно поют, так что жизнь прекрасна и удивительна! Единственное что омрачало радость от приключения, это то, что мама будет волноваться, но эта мысль тоже довольно шустро смоталась на периферию сознания и там тихонько пропала. Поэтому со стрелы были поочередно сняты учебники и тетради, а сама стрела выдернута из учебника истории и закинута в кусты. Учебники были разложены на песочке – пускай сохнут. Тетради последовали за учебниками – ну да с дыркой. Конечно, будут ругать, но ничего прорвемся, зато будет, что рассказать друзьям: пусть обзавидуются!

Вслед за учебниками на песок последовала школьная куртка, пионерский галстук и рубашка, а после некоторых колебаний и кеды с носками и брюками. Нужно сказать, что я оказался очень обеспеченным Робинзоном, у меня оказалась смена одежды – спортивная форма. Жаль конечно, что мы уже перешли на летнюю форму одежды, и вместо треников у меня были спортивные трусы, но зато они были классные! Предмет зависти половины класса, белые с красной полосой и надписью на заднем (он же единственный) кармане «Adidas».