10 правил любви

Да, они через многое прошли вместе. И сегодня предстояло ещё одно волнительное событие, к которому они готовились несколько недель.

Джек взглянул на часы – обычная механика на кожаном ремешке. Показывает время не хуже вчерашнего Ролекса, зато не страшно, что кто-то стянет вместе с рукой.

– Где же этот твой Эйвери? – Спросил он, когда время показывало 10:15.

– Обычно он не опаздывает, – виновато произнесла Эмма, оглядываясь по сторонам и ища кого-то среди незнакомых лиц.

– Эй, – Джек потянулся через стол и взял подругу за руку. – Не волнуйся, всё пройдёт хорошо. Ты так переживаешь, словно я отец, который не даст своё благословение.

– Потому и переживаю. Твоё благословение для меня важнее. А вот и он. Эйвери!

Эмма радостно встрепенулась и поднялась с места, встречая своего молодого человека. К столику подошёл обаятельный мужчина в майке-поло, нежно поцеловал Эмму в губы и протянул руку Джеку.

– Извините за опоздание. Никак не мог вырваться раньше. Эйвери МакКуин, а вы должно быть Джек, лучший друг Эммы?

Эйвери МакКуин напоминал батарейку «Дюрасел» – выглядел дорого и был полон энергии. Он представлял ту категорию мужчин, которых играл Джек в своих «аферах». Ухоженный, привлекающий внимание окружающих, предпочитающий дорогие вещи, которые красноречивее слов. Он стригся в лучших барбершопах города, обновлял гардероб в элитных бутиках Оук Стрит и водил серебристый Додж Чарджер, если нужно было щегольнуть перед знакомыми. Сегодня он оставил свой Джодж возле дома, но немного холёного лоска захватить не забыл.

Эмма встретила его полгода назад на художественной выставке, куда Джек не смог пойти. Она любила всё, что связано с картинами, и купила не самые дешёвые билеты, поэтому была вынуждена пригласить с собой приятельницу с работы вместо него. Как забавно иногда совпадают обстоятельства. Быть может, пойди в тот день Джек в галерею, Эйвери МакКуин никогда бы не осмелился подойти к девушке в сопровождении другого мужчины.

Всё это время Эмма лишь рассказывала о новом бойфренде, но не спешила знакомить с лучшим другом. Это было равносильно тому, чтобы привести кавалера в семью. Серьёзный шаг для обоих.

И вот, полгода спустя, «знаменитый» Эйвери МакКуин, о котором Джек много слышал, но ни разу не видел, уверенно сел рядом с Эммой и захватил всё внимание на себя.

– Мы ещё ничего не заказывали, ждали тебя.

– Отлично. Но я совсем ненадолго, ещё нужно уладить кое-что по работе.

Эйвери заглянул в меню, выискивая что-нибудь по вкусу, но от Джека не укрылось, как широкая улыбка Эммы стала на миллиметр короче.

– А кем вы работаете, Эйвери? – Спросил Джек. – На дворе десять утра субботы, а вы уже весь в делах.

– Давай лучше сразу на «ты», а то чувствую себя сорокалетним. – Бросил тот и добавил. – Мой отец всегда говорил, что деньги не знают времени.

– Так ты работаешь с отцом?

– Нет. Папа умер пять лет назад.

– Мне очень жаль. – Искренне заметил Джек, который знал о семейных потерях не понаслышке.

– Спасибо. – Кивнул в ответ Эйвери и сразу же грусть в лице сменилась новым запалом энергии. – Мы на пару с приятелем из колледжа открыли свой бизнес по маркетингу и рекламе. Сейчас у нас дела идут в гору. Клиентов столько, что только успевай выполнять заказы. На нас свалилось сразу несколько крупных проектов, да ещё нужно искать новых людей в команду. А, как говорится, хочешь что-то сделать, сделай это сам.

Джек не нашёлся, что сказать, поэтому только кивнул. Для него все эти штуки вроде маркетинга были так же непостижимы, как биржевые сводки. Какая-то фантастическая наука, которую он не понимал и, что самое главное, даже не желал понимать.

Все трое сделали заказ и перешли на общую болтовню, дожидаясь, пока им всё принесут. Эмма с обожанием смотрела на своего кавалера, а тот с удовольствием отвечал ей взаимностью. Пусть Джек пока не успел составить полноценное мнение о новом приятеле подруги, но не мог не признать – они мило смотрелись вместе. Улыбались, лучились светом, как светлячки в саду, прикасались друг к другу так трепетно, будто другой растает как сливочный крем. То, что Джек увидел, ему понравилось. Они были абсолютно счастливы и по уши влюблены.

Официантка поставила на столик кофе, по тарелочке ароматных пирожных для Эммы и Джека и малюсенькую чашечку для Эйвери. Её хватит на два глотка и явно не удастся растянуть на длительную беседу, но, видно, на то и был расчёт.

– Ну а ты, Джек? Эмма говорила, что у тебя безумно интересная работа и ты помогаешь женщинам найти любовь.

Джека замер с кусочком пирожного во рту, бросив взволнованный взгляд на подругу. Она ведь не могла выдать его тайну, правда?

– Я про колонку в «Чикаго Трибьюн». – Пояснил Эйвери, видя замешательство на лицах собеседников. – Ты ведь ведёшь какую-то рубрику про взаимоотношения, разве нет?

Волнение тут же испарилось, как след на запотевшем стекле. Джек с облегчением выдохнул и наконец проглотил десерт, едва почувствовав его вкус.

– Ах, ты об этом! «Чикаго Трибьюн» – мой хлеб насущный.

– Расскажи поподробнее, это ведь очень круто!

– Все так думают, пока не узнают о другой стороне медали. – Улыбнулся Джек, хотя сам считал свою работу идеальной. – Это небольшая колонка, которая появляется в газете раз в неделю. Начиналось всё с обычных советов по психологии. Вроде: «Как понять мужчину?», «Почему он вам не звонит?» и всё в таком духе. Ничего нового, но женщины клюнули на то, что на подобные вопросы отвечает парень, а значит, написано, так сказать, из первых уст, и этому можно верить. Постепенно в редакцию стали приходить письма от читательниц с вопросами и просьбами дать совет. В «Чикаго» не ожидали, что на мои статьи будет такой спрос, и решили сделать рубрику постоянной.

– Захватывающе, – сказал Эйвери и по глазам было понятно – не слукавил. Он отхлебнул из своего «напёрстка», и по прикидке Джека, там оставался всего глоток.

– Не уверен, что к моей работе можно подобрать такое слово, но для меня эта работа – золотая жила.

– Джекки у нас мастер пера, – встряла в разговор Эмма, с гордостью посмотрев на приятеля. – Со школы участвовал во всяких там конкурсах на лучшую поэму или рассказ, и, между прочим, побеждал.

– Ну не всегда…

– Да не прибедняйся. Его ведь даже прозвали в газете «доктор Купидон». А в старших классах, пока остальные парни записывались в команду по футболу, кадрили девочек, упивались до беспамятства на вечеринках, он был главным редактором школьной газеты.

– А ещё, её единственным корреспондентом и фотооператором, – засмеялся в ответ Джек. – Да-а-а, были времена. Без меня общественная жизнь школьников Боуэна была бы скучна и однообразна.

Джек и Эмма обменялись взглядами, полными ностальгии и воспоминаний о чём-то, понятным лишь им двоим. Затем Джек шутливо продолжил:

– Теперь я главный женский психолог города и вынужден читать десятки писем в день. Самые интересные вопросы я разбираю со своей мужской точки зрения и делюсь советом, который печатает редакция. На остальные приходится отвечать лично, но это занимает большую часть времени. Иногда я просто публикую истории из жизни, которые услышал или свидетелем которых стал. Я называю их «поучительными». Вроде примера, как делать не стоит и какие могут быть от этого последствия.

Эйвери с улыбкой слушал нового знакомого, не скрывая искреннего восхищения.

– Сложная у тебя работа. – Отозвался он. – Понимать мотивы женщин, вникать в их проблемы, ещё и умудряться давать советы.

– Женщин не нужно понимать. Их нужно любить. – Простой ответ завёл Эйвери в тупик. Видя удивление на лице собеседника, Джек закинул в рот ещё ложечку бисквита и пояснил. – Это мужчина прост, как детский ребус, но не женщина. Она похожа на затейливый кроссворд или судоку, более того, ещё и постоянно меняется. Можно убить годы на то, чтобы разобраться в этих хитросплетениях, и, когда подумаешь, что всё решил, женщина выкинет что-нибудь ещё. И опять начинать сначала.

– Так как же можно давать советы, не пытаясь понять?

– С любовью. – Ещё один странный и обескураживающий ответ. – Каждый мужчина чего-то хочет от женщины, как и она от него, и часто, эти желания расходятся. Я знаю мужскую логику и думаем мы совершенно не тем местом, что они. – Джек игриво тыкнул ложкой в сторону Эммы, которая всё это время хранила молчание и лишь закатила глаза на этот выпад. – Женщины думают сердцем. И очень часто они видят проблему там, где её нет. Меня часто спрашивают, «как влюбить в себя парня, который не обращает внимания», «как завоевать внимание мужа, когда он остыл», «как сделать так, чтобы бойфренд не изменял». И за каждым из этих вопросов скрывается банальная потребность в любви. Но многие из этих мужчин не могут подарить её. Зато я могу. Могу напомнить о том, что не все мужики – сволочи. Где-то бродит тот единственный, рядом с которым она почувствует себя королевой. Не надо держаться за тонущую лодку, пора выплывать самой. Многие присылали мне письма благодарности, когда благодаря моим советам налаживали жизнь.

– Так ты прирождённый романтик, – заметил Эйвери.

– Да, и эта работа приносит мне удовлетворение…

– А деньги?

Вопрос в лоб застал Джека врасплох. Ему нравилось считать себя врачевателем разбитых сердец и «правой рукой Амура», как называла его Эмма. Он никогда не придавал значения зелёным бумажкам, ведь не всё в этой жизни можно купить. Но перед ним сидел отъявленный бизнесмен, у которого перед глазами витали значки доллара, а мозг производил подсчёты со скоростью калькулятора. Разве можно встретить ещё большую противоположность?

– У любого уважающего себя мужчины есть только одно желание – зарабатывать. А работа внештатным журналистом не выглядит особо прибыльной.

Ещё минуту назад Джек готов был признать, что новый парень Эммы вроде бы ничего. Если убрать этот пижонский прикид и манеры в духе «я здесь босс», то под футболкой от Фреда Перри скрывался внимательный, умный и весёлый парень. Но никакие дизайнерские вещи не смогут скрыть истинную натуру охотника за деньгами.

– О, спасибо, – с неприкрытым сарказмом ответил Джек. – Мне есть на что жить.

Теперь над столиком завис не только зонтик от солнца, но и напряжение.

– Не цепляйся, Эйвери, – примирительно тронула Эмма его плечо, – работа в «Чикаго Трибьюн» многого стоит, не каждый сможет пробиться туда, да ещё пользоваться таким спросом у читателей. К тому же, газета приносит стабильный доход.

Джек благодарно улыбнулся подруге, но почувствовал себя не в своей тарелке от того, что его приходиться защищать. Словно они вновь очутились в младших классах и вынуждены иметь дело с задирами.

Эмма же никак не унималась и продолжала расхваливать старого друга:

– Тем более, Джек не сидит на месте, правда? Он пишет книгу, и, я уверена, она станет бестселлером. Я уже забила первый экземпляр с подписью автора. Только никому не говори, он пока держит это в тайне и скрывает содержание даже от меня.

«Дай ей волю, она выболтает что угодно» – подумалось Джеку, пока он пытался запить смущение капучино. Он почти не чувствовал его вкуса, зато ощущал скрытую насмешку нового знакомого, для которого колонка в газете и какая-то там книжонка были лишь детской забавой на пути к великим целям. Эйвери ничем больше не выдавал своего удивления, что взрослый мужчина занимается подобной ерундой, но всё уже было сказано. Он лишь осушил остатки чашки и вновь взглянул на часы. И Джек впервые подумал, как хорошо, что он заказал такую маленькую порцию – будто лишь кофе удерживало его за столом.

– Что ж, это очень интересно, но мне пора бежать, – произнёс он, поднимаясь со стула.

– Как, уже?

Разочарование отчётливыми мазками прорисовалось у Эммы на лице. Джек же подловил себя на том, что почувствовал облегчение.

– Ещё столько всего нужно сделать. Ты же знаешь, детка. – И Эйвери быстро чмокнул подругу, после чего протянул руку Джеку. – Был рад познакомиться. И да, насчёт книги. Если нужна будет помощь с рекламой, дай знать. Сделаем всё по высшему разряду и со скидкой.

Он крепко пожал руку Джеку, даже не заметив, что тот шарахнулся от этих слов, как от плевка. Мало того, он решил унизить его ещё больше, достав из кошелька деньги и бросив на стол.

– Я угощаю.

– О, Эйвери не стоит… – Начала Эмма, но тот уже с кем-то говорил по телефону и стремительно удалялся в сторону такси.

Мимо террасы сновали прохожие, проезжали авто, ото всюду долетали обрывки разговоров и шум проснувшегося города. Только за столиком Джека и Эммы наступила гробовая тишина. Тяжёлое молчание присоединилось к напряжению и повисло здесь же, вместе с зонтом.

Можно было физически ощутить, как тикает бомба, готовая в любой момент разорваться. Но Эмма решила её обезвредить и тут же затараторила:

– О, Джек, прости ради Бога. Обычно он не такой, он милый и весёлый. Не знаю, что на него нашло.

Давно Джек не видел такого стыда и смятения на лице всегда весёлой и беззаботной подруги. Он понимал, как для неё важна эта встреча, как для неё важен Эйвери МакКуин, пусть сам считал его пижоном, толстосумом, да и вообще человеком не его сорта. Словно в пакетик растворимого кофе подмешали колумбийской арабики.

– Знакомство прошло не так, как я рассчитывала.

– Эмма. – Мягко сказал Джек, взглянув на неё, как на младшую сестрёнку. – Я люблю свою работу больше всего на свете, и мне неважно, что думают о ней другие. Мне неважно, что думает обо мне он.

– Как и мне. Но мне важно, что ты думаешь о нём. И что-то мне подсказывает, что благословения не дождаться.

Джек растрогался, глядя в эти девчачьи расстроенные глаза, и со всей теплотой, на которую был способен, сжал руку Эммы.

– Тебе он нравится?

Она как будто с безысходностью посмотрела на приятеля и сказала:

– Думаю, что я люблю его, Джек.

Сердце от этих слов слегка ёкнуло в груди, как бывает, когда чего-то не ждёшь. Джек был не готов услышать, что его подруга детства, которую он считал своей сестрой, так быстро выросла и полюбила какого-то мужчину. Ну и что, что ей двадцать семь. Сердце может разбиться в любом возрасте, и чем старше становишься, тем сложнее искать осколки.

– Не думал, что у вас всё так серьёзно.

– Да я и сама не думала, пока не осознала. У меня ни с кем не было таких отношений. Никто не вызывал во мне столько чувств, как Эйвери.

«Почти никто…», – пронеслось в голове Эммы.

«Во мне тоже», – пронеслось в голове Джека, но он промолчал, ведь они говорили о совершенно разных чувствах.

– Тогда вот тебе мою благословение. – Словно обеспокоенный отец, произнёс он. – Сложно составить мнение о человеке, беседа с которым длится не дольше, чем два глотка кофе. Но для меня нет ничего важнее, лишь бы ты была счастлива. Я верю, что он добрый и порядочный человек, если ты его таковым считаешь. Поэтому брось переживать и верни обратно мою жизнерадостную Эмму.

Улыбка гибкой кошкой растянулась на лице девушки. Она благодарно взглянула на приятеля и подарила ему воздушный поцелуй.

– Я тебя обожаю, Джек Доусон. И хочу расцеловать.

– Становись в очередь.

– Ага. Сразу за Лореттой ла Муни.

И Эмма залилась знакомым радостным смехом.

Джек вернулся в свою квартирку на Север-Кенмор-авеню, которую снимал уже шесть лет. Две небольшие спальни и гостиная вполне его устраивали, а иногда казались и слишком пустыми для него одного. Большую часть времени он проводил в той, что поменьше, которую обустроил под настоящий кабинет. Здесь он отвечал на письма читательниц, составлял темы для колонок будущего номера «Чикаго Трибьюн» и писал книгу. Бывало, Джек проводил здесь целый день, забывая о свежем воздухе, тогда он выглядывал в окно на панораму парка Челленджер и мысленно ставил галочку напротив «выйти на улицу».

На его счету лежала приличная сумма, на которую он мог бы позволить себе квартирку побольше или даже собственный дом где-нибудь на окраине. Но будь он проклят, если возьмёт хоть цент из этих денег. Счёт на его имя открыл отец, который уже десять лет как продал свой бизнес и поселился в Сент-Джозеф Виллейдж, приличном пансионате для пожилых людей. Все средства с продажи он завещал сыну, себе же оставил лишь часть, которая покрывала расходы на проживание в центре. Здесь о нём заботились и помогали справиться с вредными привычками, о которых Джек не хотел слышать. Как и об отце.

О том, кто скрывается за личностью «доктора Купидона» знала лишь Эмма и работники самой газеты. Ну теперь ещё и её этот Эйвери. Чёрт дёрнул её разболтать не бог весть кому такую важную деталь его жизни! Чем больше людей знали его настоящее имя, тем выше был риск раскрыть себя. Тогда бы каждая женщина из его окружения насела с просьбами поделиться советом или сказать, как им быть. Бариста Лори из любимой булочной в квартале от дома, которая постоянно ссорилась с парнем. Миссис Карвинкл, стоматолог, у которой он наблюдался раз в полгода. Она трижды развелась за последние семь лет и всё ещё верила в любовь, находясь в активном поиске четвёртого избранника. Все соседки и бывшие однокурсницы завалили бы его письмами и звонками, лишь бы получить ответы о том, как найти идеального мужчину.

В какой-то момент Джек жутко разозлился, что Эмма так легко выдала его секрет. Эйвери пока не прошёл проверку доверия и был не больше, чем незнакомец, появившийся на горизонте. Кто знает, что он может выкинуть в случае расставания с Эммой? Хоть Джек и надеялся, что подобного не случится. Он ещё ни разу не видел, чтобы она с таким обожанием смотрела хоть на кого-то.

О работе Джека они не соврали, просто умолчали о другой её стороне и придерживались легенды об обычном журналисте. Было даже забавно скрываться от всего мира и играть десятки ролей, но иногда такая скрытность была обременительна. Малейшая утечка информации – и о маленьком «хобби» Джека Доусона станет известно всем.

Звонок мобильного разорвал приятную тишину квартиры, возвращая Джека из глубоких мыслей на землю. На экране высветился неизвестный номер.

– Алло.

– Это Джек?

Нежный, словно сливочное масло, голос вызвал такие же образы.

– Да, это я.

– Добрый день. – По ту сторону провода послышались неуверенность и смущение. – Ваш телефон мне дала знакомая. Сказала, вы можете помочь с одним делом… Вернее, с парнем.

Так вот оно что. Ещё одна женщина, нуждающаяся в его услугах.

– Лиза Лэндрю. Она нанимала вас с год назад, чтобы вернуть мужа. И… сейчас у них всё прекрасно, поэтому мне бы тоже хотелось попробовать…

Девушка замолчала, будто опасаясь, что её могут высмеять.

– Одну секунду, мне нужно кое-что проверить.

Джек сел за компьютер и отыскал документ, куда записывал имена всех клиенток. Ему нравилось, когда всё систематизировано. К тому же, так можно было удостовериться, что звонившие женщины действительно обращаются к нему за помощью от знакомых, которым он уже помог.

Он ввёл имя «Лиза Лэндрю» в графе поиска, и перед ним сразу же выскочило окошко – «Найден 1 результат». Звонившая не соврала: Лиза Лэндрю обратилась к нему 25 сентября, год назад. Здесь же были указаны все выплаты и детали.

– Ваша подруга действительно обращалась ко мне, – сказал Джек в трубку. – Рад слышать, что она счастлива в браке.

– Так вы сможете помочь и мне? – Спросил полный надежды голос.

– Для начала нужно узнать побольше о вас и вашем парне. Мне необходима полная картина, чтобы ответить, смогу ли я взяться за дело. Предлагаю обсудить всё при встрече.

– О, спасибо вам!

– Пока не за что благодарить. Я не могу вам ничего обещать.

– Но вы согласились меня выслушать, это уже хоть что-то.

Когда Джек брался за очередной случай, он тут же превращался в профессионала. Взвешивал аргументы, просчитывал риски, но окончательное решение выносил только после личной беседы. Не раз женщины обещали заоблачные гонорары, лишь бы этот красавчик заставил бывших ревновать, чувствовать себя ущербными, ползать на коленях. Чего только не хотели клиентки, но деньги были не главным в сделке. Если Джек видел в женщинах не тех, кто мучается от потерянной любви и мечтает её вернуть, а лишь самовлюблённых и меркантильных дамочек, желающих утереть нос своим бывшим кавалерам, с которыми что-то не заладилось, – они получали вежливый отказ.

Джек назвал время и место, после чего открыл записную книжку и взял ручку.

– Извините, совсем забыл спросить, как вас зовут.

– А я не представилась? Это вы меня простите. Меня зовут Хлоя Дэвис.

Рука Джека остановилась на полуслове, как и сердце на середине удара. Хлоя Дэвис. Имя отбойным молотком зазвучало в памяти. Но мало ли женщин с таким именем в Чикаго? Едва ли оно принадлежит ей…

– Алло, Джек? Вы там?

По голосу не различишь, но он, конечно, менялся с годами.

– Да-да, я просто задумался. Тогда до встречи завтра в 12. Вы меня легко узнаете. Я буду в белой бейсболке с надписью «Чикаго Буллз».

– Отлично. Ещё раз спасибо вам. До завтра.

Короткие гудки ещё десять секунд звучали в трубке, пока Джек не сбросил вызов. На электронном ящике висело тринадцать непрочитанных сообщений, и все наверняка адресованы доктору Купидону. Но Джек сидел, уставившись в экран, даже не собираясь открывать хоть одно из них. В его мыслях была одна только Хлоя Дэвис.

Каков шанс, что звонила та Хлоя Дэвис, из далёкого прошлого? Вероятнее всего, это просто совпадение, и голос звонившей принадлежал тёзке, но не ей самой. Но что, если?..

«Угомони свою фантазию, парень» – сам себе приказал Джек, потерев виски. Пора немного поработать. А о загадочной Хлое Дэвис он узнает завтра.

С этими мыслями Джек открыл первое письмо, но сразу же почувствовал, что сегодня открылось нечто большее.

Глава 2

Всё началось с детского садика, когда Мелани Новак нагло использовала его в своих личных целях.

У неё были такие чудесные веснушки, разбросанные по всему лицу, и два коротких хвостика, прыгающих каждый раз, как Мелани шла по коридору, что не влюбиться в неё было невозможно. Родители привели её в садик в середине года, когда переехали из Балтимора по рабочим делам отца. Застенчивая рыжая девочка сразу же стала центром всеобщего внимания. Вот только вместо обожания она получила дозу насмешек и колкостей от других детей.

Дело было в веснушках. Ими был усеян не только вздёрнутый носик, как обычно бывает, но и бледные щёки, и тонкие губы. Словно трудолюбивый фермер переборщил с зерном. С Мелани никто не хотел дружить, с ней не делились игрушками и не звали играть. Она сидела особняком, теребила куклу, которую приносила с собой, и мирилась с тем, что была никому не нужна.

Кроме Джека. Сперва он любовался новенькой издалека, изучая каждую веснушку и кружева на платье, подмечая, как она выковыривает изюм из кексов и поправляет свои хвостики, которые то и дело сползали вниз. Мальчик сам не мог понять, что такого особенного в этой малышке, от которой все отвернулись. Но сам отвернуться не мог.

Как-то раз Бобби Диксон отобрал у Мелани пакетик с соком, который всем выдавали на полдник, чем вызвал смех остальных детей и безразличие учительницы. Джек не мог остаться в стороне, видя, как предательски дёргается нижняя губка девочки, вот и предложил ей свой.

С тех пор между ними завязалась крепкая дружба, и Мелани больше не сидела в уголке одна. Постепенно и другие дети стали проявлять интерес. Раз Джек Доусон, любимчик всей группы и воспитательницы, что-то нашёл в этой «рыжей вороне», значит, в ней и правда что-то есть. Мелани всё чаще принимали в игру, девочки менялись с ней куклами, а мальчики разглядывали веснушки с той же симпатией, что и Джек. В это время в нём росло первое настоящее чувство привязанности и, пусть детской, но любви.

Они вместе гуляли, держались за руки и делились секретами. Но всё закончилось, даже не начавшись. На рождественском празднике Джек решил раскрыть свои чувства Мелани и подарил ей плюшевого зайку с розовым сердечком в руках и надписью: «Я тебя люблю». Он три часа потратил на то, чтобы выбрать его в детском отделе, куда пошёл с мамой специально ради подарка Мелани. Ещё три часа он потратил на то, чтобы вместе с мамой подписать открытку. А Мелани потребовалась всего минута, чтобы разбить все его ожидания в пух и прах.

Как только она получила своего зайца и услышала признание Джека, веснушки на её носике сбежались в одну кучку от того, что она сморщила нос.

– Мне очень жаль, Джек, – деловито произнесла она. – Но у меня уже есть парень.

Что-то в животе больно укололо, прямо как в тот раз, когда он неаккуратно схватился за бабушкины спицы.

– И кто он? – С грустью спросил он, потупив глаза.

– Бобби Диксон. Мы уже две недели гуляем вместе!

Глаза Джека полезли на лоб, словно ему сказали, что динозавры и правда существуют.

– Но как так? Он ведь обижал тебя всё это время! – Горько воскликнул он, разводя своими маленькими ручками.