Любой ценой. Том I

– Если бы ты не разразился обвинительным манифестом и не принялся клеймить чиновников и судей коррупционерами и террористами, призывая привлечь их к уголовной ответственности и посадить за решетку, все было бы иначе. Команда «Эль Гато» очень грамотно отработала свой вариант по спасению боя – указала на прецедент с зараженным мясом и привела примеры, когда у различных спортсменов действительно регистрировались незначительные отклонения в аналогичных тестах. Промоутер Рамиреса поднял на уши влиятельную мексиканскую диаспору, были оперативно проведены повторные тесты, предоставлены все необходимые справки, и все боксерские федерации, санкционирующие поединок, в целом проявили лояльность и готовы были с пониманием отнестись к этому неприятному инциденту. И тут вдруг ты со своим грандиозным перфомансом! Голову даю на отсечение, что организаторская верхушка дружно онемела от изумления. Все вокруг были уверены – Ян Агапов в наибольшей мере заинтересован, чтобы этот денежный мега-поединок состоялся любой ценой, так как далеко не каждому даже самому именитому и титулованному боксеру выпадает шанс за один бой получить столько денег, сколько другим не светит и за десять лет чемпионской карьеры. Естественно, что после твоих выступлений в СМИ окончательное решение Атлетической комиссии повисло в воздухе – ты же не вчера родился и должен понимать, какое количество авторитетных людей рисковало своей репутацией ради того, чтобы в мае публика увидела по-настоящему крутой бой. Теперь уже никто толком не знает, чего от тебя ожидать, твоя непредсказуемость спутала «Gloria Boxing» все планы, а чиновники из боксерских федераций так, по-моему, вообще перепугались, что ты можешь подать в суд и учинить грандиозный скандал, результатом которого станут массовые отставки в высшем руководстве. Нет ничего удивительного, что в штабе Рамиреса не стали лезть на рожон и довольно мирно восприняли новость о дисквалификации, у де ла Круса уже наверняка есть на присмотре альтернативные соперники для «Эль Гато». Ну, и с чем ты остался в итоге? Мало того, что о реванше с Рамиресом можно пока и не вспоминать, так к тебе еще и выстроилась очередь из обязательных претендентов на пояса. Ты можешь исправить меня, если я заблуждаюсь, но откровенных «мешков» я в этом списке особо не заметила. Все эти парни имеют неплохие шансы как следует тебя потрепать, а при определенной доле везения, и отнять титулы. Ты разворошил осиное гнездо, и Федерации тебе этого не простят. Знаешь, что они тебе скажут? Что ж, уважаемый Ян, вы не хотели боя с «нахимиченным» Рамиресом, пожалуйста, бой отменен. Если вы желаете полного формализма, то вот вам регламенты и правила – с кем и в какой срок вы должны провести защиту своих чемпионских поясов. Получите, как говорится, и распишитесь. Рассуждаем дальше. Если Броуди меньше, чем за месяц все-таки откопает тебе мальчика для битья, не факт, что Федерации одобрят его кандидатуру, а там недалеко и до лишения пояса за неисполнение установленных требований. Нет, это, конечно, крайний случай из области страшилок на ночь, но не мне тебе рассказывать, что в жизни всякое бывает… И второй момент в продолжение логической цепочки. Ни один из твоих потенциальных оппонентов не обеспечит таких же высоких доходов от платных трансляций, как «Эль Гато», а если ты пожертвуешь имиджем и подпишешься на бой с каким-нибудь клоуном, тебе и PPV никто не даст. Поэтому твой промоушн будет стремиться снова выйти на Рамиреса, но диктовать условия отныне будет де ла Крус, так как «сторона А» – это боксер из его конюшни. Ты загнал себе в тупик, Ян, у шахматистов это называется цугцванг, когда любой шаг игрока неизбежно ведет к ухудшению позиции. Выберешь достойного соперника из числа обязательных претендентов – есть вероятность потерпеть поражение, что в преддверие рематча с Рамиресом для тебя недопустимо. Триумфально победишь ноунейма – станешь предметом насмешек, а затаившие обиду представители Федераций начнут задумываться, а не отобрать ли у тебя пояса. Надеюсь, ты сознаешь, что даже при самом оптимистичном раскладе твои перспективы выглядят не слишком радужно? Если уж ты взял на себя роль непримиримого борца с допингом, дерись с первым номером в списке обязательных претендентов, а стероидный террорист «Эль Гато» пусть на общих условиях встает в хвост очереди, терпеливо дожидается своего часа и с радостью соглашается на подачку в двадцать пять процентов. Но тут одному господу ведомо, сохранишь ли ты к тому времени свое чемпионство. Если же рематч у тебя в приоритете, а это, черт побери, ясно даже младенцу, ты будешь стараться всячески обезопасить свои титулы, потому что без них Рамирес потеряет интерес к второму бою, да и твоему промоутеру придется в лепешку расшибиться, чтобы раскрутить организаторов на относительно приличный гонорар. Ну и думаю будет излишним отдельно подчеркивать, что «стороной А» тебе в этом поединке точно не стать. Это Броуди будет обивать пороги «Gloria Boxing», а ты – грызть ногти от волнения. Так не лучше ли было изначально смириться с тем, что «Эль Гато» всегда будет в более привилегированном положении, потому что он прежде всего – коммерческая машина, тесно увязанная со всеми бизнес и медиаструктурами профессионального бокса, и не устраивать задним числом театр одного актера? Выйти на ринг и повалять Рамиреса по канвасу, или не выиграть бой, но получить свои деньги и только потом обрушиться с критикой на гнилую систему и продажное судейство? Я пыталась посмотреть на ситуацию под разными углами, но куда не кинь, всюду клин. Боюсь, что, если Броуди удастся подписать контракт с промоушном «Эль Гато», и рематч перенесут на осень, тебе придется ох как нелегко. Меньше всего тебе сейчас нужна вся эта нервотрепка с защитой поясов, да и переговоры с де ла Крусом явно обещают быть тяжелыми. Я в равной степени не завидую ни тебе, ни твоему штабу, и у меня даже фантазии не хватает вообразить, во что всё это выльется.

– Ты закончила? – от интонаций Агапова веяло таким пронизывающим холодом, что я бы ничуть не удивилась, начни мой телефон стремительно покрываться инеем, – или выдающийся спортивный аналитик хочет сказать мне что-то еще? Нет? Ладно, тогда скажу я. Ты только что привела длинный перечень моих просчетов, но не упомянула о самой главной ошибке. Догадываешься, о чем я, Мика? Я проявил слабость и поделился с тобой своими проблемами. И в тот день, и сегодня я всего лишь нуждался в поддержке, но ты пошла дальше и возомнила из себя великого эксперта. С чего вдруг ты решила, что можешь давать оценку моим поступкам? Кто ты вообще такая? Если мы с тобой изредка занимались сексом, это вовсе не означает, что ты вправе по косточкам разбирать мои действия. Я буду делать то, что считаю нужным, и ты –последняя, у кого я спрошу совета. Нравится самоутверждаться за мой счет и упиваться своими грязными домыслами? Да на здоровье, только без меня! Иди на хейтерский форум и упражняйся там в остроумии, а я сосредоточусь на предстоящем поединке. И не забудь отменить бронь в отеле и вернуть билеты на самолет – после всего, что ты мне наговорила, я не хочу видеть тебя на трибунах.

ГЛАВА XVIII

Вот так печально и завершилась наша «история любви», не успев, что называется, толком расцвести, и мне оставалось только смириться с неизбежным финалом. Если бы Ян хотя бы спросил, с какой целью я вообще полезла не в свое дело и вдруг начала выдавать оценочные суждения в чуждой для меня области, и бы без колебаний сказала ему правду, но «Хитмен» повесил трубку прежде, чем я донесла до него суть происходящего. А между тем, если бы у Агапова хватило терпения выслушать меня до конца, он бы узнал для себя немало интересного и, возможно, мне бы даже удалось повергнуть его в определенное изумление, потому что я собиралась сказать ему нечто такое, о чем на протяжении долгих лет не решалась и подумать. В последний раз я говорила мужчине о том, что он мне небезразличен, когда-то в прошлой жизни, и за этим мужчиной я, прошу заметить, была замужем, а после развода подобного рода признания начисто исчезли из моего лексикона, и, как я была уверена, не планировали снова в нем появляться, однако, для Яна я едва не сделала исключение. Позже я, конечно, поняла, что мне надо было предварительно вспомнить, что в первую очередь я всё-таки женщина, а не прокурор, а уже потом устраивать Агапову детальный «разбор полетов», но продолжительное одиночество, похоже, наложило неизгладимый отпечаток на мой стиль общения, и я поперла напролом, отбросив за ненадобностью элементарную деликатность. В иных обстоятельствах за такую чрезмерную прямолинейность, тесно граничащую с обыкновенной бестактностью, можно было запросто схлопотать по мордасам, но нас с «Хитменом» разделяли воды Атлантики, да и поднять руку не представительниц слабого пола мой теперь уже экс-любовник по его же собственным словам отродясь бы не посмел. Впрочем, если бы наш разговор состоялся не посредством телефонной связи, а в личном контакте, я бы не рискнула прогнозировать благополучный исход и легко допускала, что в приступе ярости Ян способен превратиться в сущего монстра, не гнушающегося применять боксерские приемы к заведомо беззащитному противнику. Слухи о «неспортивном поведении» Агапова до меня никогда не долетали, и, возможно, я зря сгущала краски, но с другой стороны, нельзя же безнаказанно размахивать перед быком красной тряпкой, а именно такое сравнение невольно приходило мне на ум в процессе осмысления случившегося.

Как поступила бы на моем месте любая другая, и почему мне не удалось сохранить единственные отношения, в которых меня все полностью устраивало, и которыми я соответственно очень дорожила? В отличии от условно нормальных женщин с развитой эмпатией у меня, судя по всему, напрочь атрофировались отдельные участки мозга. Ян стремился к эмоциональному сопереживанию, но никак не к сухой констатации фактов вкупе с перечислением ошибок, а я была убеждена, что моя задача – открыть Агапову глаза и заставить его в корне пересмотреть свою провальную тактику. Я больше, чем кто-либо, хотела помочь «Хитмену» выпутаться из этой липкой паутины, однако, доносить до собеседника свои истинные намерения мне явно нужно было не в такой категоричной форме, а я посчитала, что ходить вокруг до около, однозначно, не стоит, а попытка подсластить пилюлю – всего лишь пустая трата времени. Подавляющее большинство женщин по природе обладало тонко чувствующей натурой, и откуда Яну было знать, что возвращенцам из ада присущи свои особенности психики, поэтому мерить таких, как я, по общепринятым стандартам, с самого начала было бессмысленной и наивной затеей. Он инстинктивно потянулся ко мне в минуты душевного разлада, и на тот момент моя реакция показалось ему вполне адекватной – я внимательно слушала его откровения, воздерживалась от критических замечаний и честно признавалась, что профессиональный бокс для меня – темный лес, а, следовательно, дельных советов от меня вряд ли дождешься. По-моему, Агапов и не предполагал, что я с энтузиазмом примусь штудировать посвященные спортивной тематике сайты, и когда он вновь обратится ко мне за поддержкой, незамедлительно вывалю на него свои познания и подвергну детальному анализу ситуацию с отменой рематча. Я старалась максимально широко объять все аспекты возникшего казуса и, на мой взгляд, весьма в этом преуспела, но плоды усердия внезапно оказались с гнильцой. Если бы все эти спорные умозаключения прозвучали, скажем, из уст тренера или промоутера, «Хитмен» воспринял бы их в качестве обидной и оттого вдвойне болезненной оплеухи, а, учитывая, что «получать по кумполу» ему приходилось на регулярной основу, наверняка отнесся бы к резким формулировкам, как к должному, но от меня Яну была нужна была скорее беззаветная вера в его будущую победу и пара добрых слов, приятных, как известно, даже кошке. В конце концов, какая мне, к черту, разница, к чему приведет эпопея с допингом– рано или поздно Агапов все равно выйдет на ринг и порвет Рамиреса, как тузик грелку, вот от этого и нужно было отталкиваться в разговоре, но, по всей видимости, если я в чем и преуспела по жизни, так это в умении вгонять мужчин в комплекс неполноценности. И это Яну еще крупно повезло, что он не застал меня в тот период, когда я с упоением вершила сладкую месть, вдребезги разбивая сердца своих неосторожных поклонников. Мне потребовались годы, чтобы обрести умиротворение и полностью избавиться от непреодолимого желания ломать человеческие судьбы, как однажды безжалостно сломали мою – патологическая страсть к разрушению априори не могла стать двигателем прогресса, а я четко понимала, что мне необходимо без оглядки двигаться вперед. Если бы наши с «Хитменом» пути пересеклись в тот жуткий период, я боялась даже вообразить, с каким наслаждением срывались бы с моих губ уничижительные реплики, разящие наповал ничуть не хуже фирменного агаповского апперкота, но испепеляющая ненависть ко всему и вся давно перегорела, и сейчас я всего лишь искренне жаждала привести Яна в чувство и помочь ему найти выход из лабиринта. Увы, но я переоценила свои возможности, и предсказуемо села в лужу. Обманчивая иллюзия дружбы заставила меня поступить так, как и положено поступать друзьям-правдорубам, но слова Агапова не стоило понимать буквально. Мужчина и женщина могли быть кем угодно: супругами, любовниками, коллегами, деловыми партнерами, но только не друзьями, и я обязана была об этом задуматься, но, к сожалению, мы все были крепки преимущественно задним умом. Я вовремя не сообразила, что Ян ищет во мне чуткость и теплоту, а уж с «Эль Гато» сотоварищи он разберется и без моей помощи, да и чем я, по большому счету, могла ему помочь?

В итоге я в одночасье потеряла и любовника, и друга – я оторвала уже целых ворох календарных листов, а «Хитмен» мне так и не позвонил. На память о нашем ярком романе остались только многочисленные коробочки с ювелирными украшениями, а я лишний раз убедилась, что «знания умножают печали». Незаметно профессиональный бокс прочно вошел в мою жизнь, и я регулярно замечала, что краем уха постоянно ловлю новости, прямо или косвенно относящиеся к данному виду спорта, а если в информационных сводках мимолетно проскальзывает фамилия Агапова, так и вовсе вся обращаюсь в слух. Шефу я вынуждена была сообщить, что моя поездка в Штаты накрылась медным тазом, и дабы сразу отсечь вопросы, с выражением вселенской скорби на лице поведала о своем расставании с таинственным американцем, и даже особо при этом не солгала. В идеале мне следовало набраться наглости и рвануть на майские каникулы за границу, но я решила провести длинные выходные в офисе и получить свои премиальные. У меня абсолютно отсутствовала потребность куда-то лететь, да и за шоколадным загаром я тоже не гналась. Так бывает, когда планы резко меняются, настрой пропадает, а погоня за новыми впечатлениями на фоне общего опустошения кажется невероятно утомительным занятием. Ощущая приближение депрессии, я нанесла превентивный удар и с лихвой нагрузила себя работой. Ни шефа, ни моих сослуживцев эта своеобразная практика уже давно не удивляла – коллеги разъезжались по родственникам или отправлялись на дачи, а я за неимением ни тех, ни других вызывала или неприкрытое сочувствие, если оставалась на праздники в стране, или завистливое шипение, если уезжала к морю. На этот раз расстроился разве что Нитиевский, уже пообещавший сыну автограф «Хитмена», но а остальном все складывалось не так уж и плохо, и пока народ предавался отдыху, я надеялась продуктивно поработать и еще немного приблизить свою мечту об эмиграции в Европу.

Весенний бой Агапова всё же состоялся в ранее намеченные сроки, но когда я конце апреля стало известно имя его соперника, я так и застыла с открытым ртом. Да, Ян и его команда сами загнали себя в ловушку, однако, у меня не было и мысли, что чемпион мира в среднем весе падет настолько низко.

ГЛАВА XIX

Когда Сэм Броуди уверенно говорил, что у него есть наготове с десяток кандидатов в соперники Агапова на майский бой, я и не предполагала, до какой степени постыдным окажется выбор оппонента, но еще больше меня поразила удивительная точность собственных прогнозов. После такого попадания в яблочко мне смело можно было устраиваться штатным советником в букмекерскую контору и за солидное вознаграждение предсказывать исходы спортивных событий, а за отдельную плату предоставлять консалтинговые услуги желающим сделать ставку. А если серьезно, то меня постигло глубочайшее разочарование, и я легко могла вообразить, как жалко непобедимый «Хитмен» выглядел сейчас в глазах окружающих. Поддерживать и тем более одобрять подобное решение было не сподручно даже самым преданным фанатам, а уж рядовым любителям бокса и вовсе полагалась впасть в недоумение. На что рассчитывал промоутер Яна, активно пытаясь пропиарить грядущий поединок, понять было крайне сложно, и настойчивое стремление Броуди преподнести этот позорное зрелище в качестве грандиозного праздника для болельщиков вызывало у меня объяснимое раздражение, да и, как я подумывала, не только у меня одной.

Я изначально догадывалась, что команда Агапова пойдет по пути наименьшего сопротивления, однако, данный случай фактически иллюстрировал собой апофеоз вышеупомянутой стратегии. В то время как обязательный претендент на пояса «Хитмена» без устали заявлял, что с радостью выйдет на ринг хоть завтра, Ян и его промоутер будто бы намеренно тянули резину, демонстративно копаясь в кандидатах на манер пресловутой свиньи в апельсинах и упрямо игнорируя требования Федерации провести защиту титула с первым номером в списке. И вот, буквально впритык к часу Х Броуди вдруг разродился сенсационным заявлением, от смехотворной абсурдности которого общая масса здравомыслящей аудитории невольно испытала так называемый «финский стыд», а давние недоброжелатели Агапова дружно включили режим оголтелого хейта и кровожадно оскалили клыки. Пока одна часть экспертов истекала ядовитой слюной, другая половина безуспешно старалась найти оправдание предстоящему мисматчу, и уж насколько сильны и незыблемы были позиции «Хитмена» на родине, но и здесь на него обрушилась поднявшаяся волна осуждения, причем у меня язык не поворачивался употребить по отношению к адресованной Яну критике эпитет «незаслуженная».

Соперник Агапова носил фамилию Оганесян, и не трудно догадаться, что происходил он из этнических армян, причудливой волею судеб занесенных на североамериканский континент и ныне проживающих там обширной диаспорой. Сама по себе национальная принадлежность Оганесяна ни о чем не говорила и нареканий соответственно не вызывала, а вот его спортивные достижения или точнее сказать, их практическое отсутствие, представляли собой один сплошной вопрос. Как и «Хитмен», Левон Оганесян принимал участие в Олимпийский Играх, но в отличие от Яна призовых мест американскому армянину завоевать не удалось и настоящим «олимпиоником» он так и не стал. Что касается его профессиональной карьеры, то выступал Оганесян исключительно в лайт миддле и уже два года подряд вообще не проводил боев, не говоря уже о титульных поединках. Якобы Левон усердно тренировался и, поднявшись в средний вес, набрал свою пиковую форму, а значит, обладал реальными шансами показать Агапову, где раки зимуют, но я была уверена, что эти россказни являлись лишь фантазиями Сэма Броуди, поставившего себе задачу продать максимум билетов на никому по сути не интересный бой. Естественно, о том, чтобы собрать полную арену в Лас-Вегасе во вновь сложившихся обстоятельствах не шло и речи, поэтому поединок пришлось перенести на существенно уступающий размерами стадион в пригороде Лос-Анджелеса. Понимая всю бесперспективность выхода на PPV, телевизионные партнеры Агапова благоразумно воздержались от риска, и сообщили, что увидеть «схватку века» сможет любой желающий. Гонорары соперникам тоже причитались чисто символические, а вся надежда заполнить трибуны возлагалась на армян, коих в Калифорнии проживало немеряное количество. В нашей стране любые бои «Хитмена» неизменно шли на ура, а, принимая во внимание, какое превеликое множество разнокалиберных «мешков» ранее побил Агапов, плеваться от Оганесяна никто, в принципе, не собирался, но особого ажиотажа не наблюдалось и у нас. Достаточно было вспомнить, в каком возбужденном предвкушении находились болельщики перед реваншем с Рамиресом и сравнить с нынешним вялым любопытством – вся интрига состояла только в том, сколько раундов понадобится Яну, чтобы отправить противника в тяжелый нокаут. В победу Оганесяна или хотя бы в ничью, конечно, никто не верил, и подобный результат, по-моему, даже не обсуждался. Народ по инерции настраивался спозаранку продрать глаза, быстренько глянуть, что к чему, и дальше завалиться спать, но число тех, кто планировал не прерывать воскресное утро ради всякой ерунды, на этот раз явно увеличилось, и лично я была с ними всецело солидарна.

По мере приближения даты боя становилось все очевидней, что нас ждет один большой нонсенс, и мне было неприятно смотреть, как Броуди лезет из кожи вон, обещая публике роскошное пиршество духа, а сам Агапов на голубом глазу называет Левона Оганесяна достойным противником и распинается о его выдающихся выступлениях на Олимпиаде. Общее впечатление бездарной профанации усугубляли абсолютно феерические комментарии «Хитмена»: «Бой будет непростым», «Левон – техничный боец с хорошо поставленным ударом», или, что уж совсем из области запредельного, «Мы покажем вам настоящий бокс» … По правде говоря, я уже не знала, что и думать – то ли Ян внезапно превратился в законченного имбецила, то ли Броуди потерял связь с реальностью, но если отталкиваться от реакции бессовестно «прокинутого мимо кассы» обязательного претендента, последовавшей в ответ на коронную фразу промоутера «У нас слишком мало времени, чтобы организовать раскрутку поединка такого уровня», то я склонялась в пользу второй версии». Чешский боксер Томаш Дворжак ни один год шел к своему первому титульному бою и, разумеется, ему было страшно обидно, что команда Агапова предпочла подписать контракт с Оганесяном, да еще и сделала это в обход правил Федерации. Но сколько бы не возмущался Дворжак, выйти на «Хитмена» у него так и не получилось, зато определенной сатисфакции он все-таки добился. Всемирная боксерская организация отказалась санкционировать бой с Оганесяном, хотя и предоставила Агапову краткую отсрочку по защите пояса, но я подозревала, что Ян будет искать предлоги не выходить на ринг до реванша с «Эль Гато». Рассматривать самый пессимистичный расклад с лишением пояса я пока не торопилась, однако, и особого воодушевления также не питала: «Хитмен» был твердо нацелен встретиться осенью с Рамиресом, а для этого ему нельзя было распыляться на промежуточные бои. Возможно, Броуди занесет кому нужно денежку, и Яну снова будет позволено повременить с защитами, а может быть, оскорбленные недавним демаршем Агапова спортивные функционеры решат пойти на принцип, и тогда с мечтой об объединении всех титулов в среднем весе придется попрощаться навсегда.

Несмотря ни что, в родном отечестве Ян был по-прежнему горячо любим публикой, и позорный бой с Оганесяном (а ничто в этом мире не могло убедить меня в обратном) пусть и бросал тень на его имидж, но фатальной роли не играл. Это я вникала в тонкости и сопоставляла разрозненные факты, а простому обывателю было достаточно, чтобы его кумир побеждал и желательно побеждал разгромно. Никто не знал, чем обернулся бы бой Агапова с тем же Дворжаком – за прошедшие годы молодой чех совершил головокружительный взлет, а его мотивационным установкам можно было только позавидовать, так что над беспроигрышной серией «Хитмена» нависала нешуточная угроза, и если бы фортуна оказалась на стороне претендента, результат поединка многих поверг бы в шок. Броуди это отлично понимал, и, по всем признакам, сумел убедить Агапова не испытывать судьбу, но если у себя на родине Ян мог не слишком переживать о пятне на репутации, то на Западе все было совершенно по-другому, и промоушн «Хитмена» сознательно пошел по этому шаткому пути. Оганесян даже в теории не мог принести ни звонкой монеты, ни того, что в боксерских кругах было принято именовать словом «legacy» – слава, наследие, свое место в истории… Рамирес безусловно мог, а вот Оганесян – нет, и как бы сокрушительно Ян не выиграл этот бой, я была уверена, что победа не принесет ему удовлетворения. И от этого горького осознания мне было грустно вдвойне.

«Эпохальный» бой я тем не менее посмотрела в прямом эфире. Клялась себе, что не подойду к телевизору, и все равно нарушила зарок. Собиралась спать до упора, но без будильника поднялась ранним майским утром и рефлекторно потянулась за пультом. К началу трансляции сна у меня не было уже ни в одном глазу, и я по-турецки сидела перед экраном в ожидании действа. На прикроватной тумбочке дымилась чашка кофе, я рассеянно жевала хрустящий тост и никак не могла определиться со своими внутренними ощущениями. Досада, тревога, негодование, протест – в сумбурном нагромождении моих мыслей смешалось всё и сразу, но в одном я была уверена на сто двадцать процентов: оказавшись на развилке, Ян Агапов в какой-то момент свернул не туда.