Комиссар

Крис смотрел прямо. И, казалось, жаждал вступить в бой. Он вёл себя раскованно и нагло. Он приторно ухмыльнулся, глядя на полевые пригорки. Солдаты вермахта не отставали. И бегло переглянулись. Казалось, только что где-то широко веселились. И теперь решили прогуляться по русским широким полям.

Небо синее с белыми облаками слегка потемнело. Веял лёгкий тёплый ветерок. И он становился не таким уж заметным и летним. Гул усиливался с каждой секундой. В воздухе замаячили томные точки. И те становились всё объёмнее. Немецкая авиация гулко загудела. Самолёты мессершмитты «БФ-109Е» и юнкерсы «Ю-87» резко снизили свою высоту. Их насчитывалось около десяти. И те стремительно приближались. Они вышли на оперативный простор. И их тени, казалось, легли широко над белорусским полем. Воздух сотрясли пулемётные очереди. Трава высокая местами покосилась. Покатились огненные трассы. И те резали кусты под корень. Свист усилился возле окопов, где находились советские бойцы и офицеры. Все затаились и прижались к земляному брустверу. Филимон, держась за фуражку, бегло глянул на небо. Он примерил каску. Глаза округлил. И не скрывал своей дикости. Он слегка недоумевал. В ушах сильно загудело. Пикировал самолёт юнкерс. Он словно коршун издал свой жуткий визг. И выпустил из когтей бомбу. И та полетела кувырком и быстро по воздуху. Она мигом упала недалеко от окопов. И свист шальной разнёсся в стороны. Земля вздыбилась. Гром ударил сильный. И ввысь полетели копчёные кочки. Дым тёмный повалил стеной. Но живо устоялся. И потянулся высоко, как бурный водоворот. На месте разрыва снаряда появилась большая воронка. И трава, и земля загорелась. Далеко в стороны полетела пыль. Она ложилась, как покрывало. И дышать стало тяжело. Филимон схватился плотно руками за голову. В ушах застреляло. Он глубоко задышал. И не скрывал волнений. Он бегло покосился в сторону. Глаза округлил. Чуть в стороне рвались снаряды. И одна бомба угодила прямо в переднюю стенку окопа. И брёвна кувырнулись. Рядовой Юрий Цибала просто вылетел взад себя из укрепления. Он широко махнул руками. И завис в воздухе на несколько секунд. Его гимнастёрка окропилась кровью. Снаряды жёстко расчертили его плоский торс. Юрий кувырнулся. И был мёртв. Лицо молодое, белое почернело от жуткой копоти. На правой щеке вырвало кусок кожи. Глаза узкие тёмные залипли от багряной влаги. Сержант Виталий Морщинин отлетел далеко в сторону. Адский большой осколок резнул по левой руке. И брызнул кровь из жуткой раны. Кисть отлетела напрочь. Боль отразилась на округлом грубоватом лице. Боец прижался к стенке траншеи. И дышал тяжело. Глаза бурые округлил. Он не потерял сознание. Его гимнастёрка живо окропилась кровью. Боец прижал раненую руку к телу.

– АААААА… АААА, – громко закричал он.

Ветер чуть поддувал. Дым захлёстывал со всех сторон. И вновь пронёсся жуткий свист. Гром прогремел на левом фланге. По полю покатились огненные трассы. Пилот люфтваффе вышел на оперативный простор. Самолёт его дурно загудел. И понёсся лихо на бреющем полёте. В кабине восседал рыжеволосый молодой пилот Кан Лярде. Лицо хищное, как мордочка у акулы. Глаза бойкие, тёмные. В них оптический обман. Он надавил на гашетку. И пулемёты дали о себе знать. Две полосы трассирующих пуль переворачивали кочки. И прокатились мощно по окопам. Рядовой Гена Сташенко вздрогнул не один раз. Он, чуть приподнявшись, выстрелил из «мосинки». И сам попал под шальную очередь. Его плоский торс и живот сильно изрешетило. Местами жилистое тело пробило насквозь. И пули большого калибра били жутко. Запрыгали фонтанчики. Рядовой Сташенко лишь махнул руками. Винтовку крепко сжал. И той досталось от шальной дули. Лицо покривилось. Глаза круглые, цвета меди утратили блеск. И Гена упал грузно взад себя. Ноги загнул в коленях. Он скатился плавно на дно траншеи. И оставил после себя кровавый след на песочной стенке. Рядовой Сева Людин, навалившись на бруствер, крепко сжал в руках ручной пулемёт «Дегтярёва». И плотно надавил на гашетку. Воздух сотрясся. Пулевая струя окатила фюзеляж самолёта. Но тот промчался резко. И особо не пострадал. Сева разозлился не на шутку. Сам он небольшого роста. Лицо, как мордочка у сытого кота. Глаза блестят цвета солода.

– ААААААА… ААА… Сволочь гадская… Я тебя прикончу… Гена держись… АААААА, – заорал во всё горло Сева.

Дым жуткий и тёмный крутился во все стороны. И на левом фланге, и на правом фланге появилась воронки и костры. Тлело жутко земля. Дымок противный витал, казалось, повсюду. Он забирался в самую душу. И пахло гарью. Вдали загрохотало. Поднялась взрывная волна. И в той запарили в воздухе фигуры. Те подлетели высоко. Их разбросало сильно от ударной волны. И тут же все пропали в адском дыму. Воздух наполнился дурными истошными криками. Немецкие самолёты, сбросив бомбы, живо ретировались. Но ещё строчили пулемётчики юнкерсов. И их сирена вонзалась прямо в нервы. И давила на мозг не по-детски. Капитан Чародейкин плотно прижался к брустверу. Он слегка оживился. И чутко осмотрелся. Глаза округлил. И посыпался песок с гимнастёрки. Сильвестр Калиныч тяжело вздохнул. Лицо слегка закоптело. Он взялся за бинокль. И бегло глянул в призму мощного стекла. Он насторожился. И взял паузу. Он бегло глянул на светлое небо. Самолёты живо исчезли из виду. Они улетели. Капитан чуть приподнялся. Он смахнул с правого плеча песок. И вид имел, как у дикого бизона. И тот пустил пар из широких ноздрей. Глаза округлил. Он вновь приложился к биноклю. И чутко осмотрелся. Хотя дым мешал видимости. Он забирался в лёгкие. И дышалось тяжело. Капитан Сильвестр чутко присмотрелся. Глаза ледяные широко открыл.

На синем небе ярко сияло солнце. Лучи игрались. Веял лёгкий ветерок. На горизонте появились тёмные фигуры. И воздух лихо сотрясли моторы тяжёлой техники. Немецкие панцерваффе и бронетранспортёры взяли чёткий курс на высоту. Гул усилился. И странная мелодия, которая звучала в репродуктор, гремела звонко.

– Нанананана… Нананааааа… Нананана….Нананаааааа…, – звучали тона странного немецкого шлягера.

Веял лёгкий ветерок. Танки живо поползли по широкому склону. Солдаты вермахта рассредоточились. И живо поспевали за техникой. На высоте «сто» дымились столбы дыма. И веяло гарью. Капитан Чародейкин чутко смотрел в бинокль. Глаза округлил. Он натужил свои развитые жилы. Мысли путались. «Да сколько же их там… Около тридцати танков что ли… А может больше. Ещё бронемашины… Плюс пехота… Около трёхсот солдат. Или больше. Сюда идут… Прямо сюда… У нас, кажется, есть раненые…», – быстро подумал он. И тут же чутко глянул на комиссара. Филимон Щепов отвечал взаимностью. Он был собран, как сова на охоте. На губах имелся песок. И Филимон быстро утёрся. Изо рта выплюнул пыль. Со своей фуражки сбросил землю. И вздохнул тяжело. Старшина Демьян Захаров взялся за медицинскую сумку. Он протянул бинт раненому рядовому Михею Грищенко. Тот сидел, облокотившись на стенку траншеи. Лицо округлое в крови. Один глаз, словно выбит. Губы сухие. И правое плечо у него сильно пропиталось багряной влагой. Прилетел жуткий осколок от снаряда, который был сброшен с самолёта. И сильно порвал плоть. Михей натужил жилы. И терпел боль.

– ААААААА… ААА…, – застонал Грищенко.

– Терпи боец… Сейчас сынок перебинтую тебе рану… И отправим в лечебницу…, – сказал старшина.

Капитан крепко сжал кулаки. И походил на дикого буйвола, который рвал и метал. Он плотно прильнул к биноклю. И не скрывал лёгкого волнения.

– Комиссар Щепов… Проверьте левый фланг… Кажется, им нужна помощь. И пускай открывают огонь из миномётов по вашей команде… То же самое бронебойщики…, – сказал Чародейкин.

– Есть… Так точно товарищ командир… Я проверю…

– Будем держать связь по мере необходимости.

– Так точно…

– Идите.

Небо синее сияло белыми облаками. Повеял лёгкий ветерок. Комиссар Щепов живо пошёл, находясь в земляном окопе. И чуть пригнул спину. Он оправил на голове фуражку, где блестела красная звёздочка. Глаза прищурил. И бегло похлопал по плечу уже немолодого бойца Фёдора Родимцева. Тот коренастый и упитанный. Голова округлая. На ней каска. Лицо медное. Глаза выразительные, бурые, прямые. Он носит густые усы. Сам местный деревенский мужик. По профессии агроном. И закоренелый охотник. Он сумел породить семерых детей. И его жена пышка Глаша ждала восьмого младенца. Он прямо образцовый семьянин. И дом построил сам в два этажа. Он крепко ухватился за гашетку станкового пулемёта «максим». Рядом стоял молодой армеец Пётр Круча. Он как будто только что сошёл со школьной скамьи. Лицо душевное, слащавое. Глаза простые, но бойкие, как у домашнего кота. Гимнастёрка ему явно не по размеру, как и сапоги. Он ростом, как Филиппок. Один метр шестьдесят три сантиметра. Вес шестьдесят килограммов. Он держал в руках пулемётную ленту, которая выдвигалась из стального ящика. Комиссар Филимон Щепов бегло глянул на лицо молодого бойца. И похлопал того по плечу. И подмигнул, как лучшему другу.

– Держитесь бойцы… Сейчас мы им врежем…, – быстро сказал Филимон.

– Да. Мимо нас не пройдут… Хаахахааа, – ответил Родимцев.

Повеяло едким дымом. Из воронки, которая образовалась рядом с окопом, тянулась вереница жуткой тёмной мглы. Горела земля. Филимон ещё больше склонился. Глаза округлил. Шагал быстро. И мельком глянул на неживого бойца Ефима Ругина. Тот восседал на пятой точке. Руки держал опущенными по швам. Голову склонил малость. Изо рта текла тонкая струйка крови. На теле имелись осколочные ранения. И гимнастёрка заметно порвалась и пропиталась багряной влагой. Рядом восседал молодой боец Яша Бубков. Сам стройный и жилистый. Лицо овальное, суховатое. Глаза узкие, цвета угля. Нос острый, как клюв. Губы тонкие, алые. У него дрожали руки. Он смотрел прямо на своего неживого приятеля. Рядом стояла на прикладе его винтовка «мосина».

– Товарищ комиссар его убили… Его убили… Он неживой, кажется… Мой друг. Его убили… Он неживой…, – дурно произнёс Яша.

Комиссар Филимон Щепов слегка ужаснулся. Он чуть склонился возле неживого бойца. И быстро проверил пульс. Он сам дышал ровно. И тут же прямо глянул на Яшу. Глаза широко открыл. У того ещё больше затряслись руки. Лицо побледнело. Губы сухие. И песок на копчёном лице.

– Его убили… Он неживой… Его убили…, – испуганно произнёс Яша.

Вдали игрались солнечные лучи. Веял тонкий ветерок. Со стороны тянулся мрачный дым. Филимон живо схватил бойца за руки. И надавил сильно. Мощный рельефный торс округлился. Филимон прямо впился глазами в лицо бойца.

– Отставить панику боец… Живо взять оружие… И готовиться к отражению немецкой атаки… Отставить панику… Ты должен защитить свой дом и свою мать… И за друга отомстить должен. Слышишь меня… Ему уже не помочь… Но мы отомстим за него. А ты сопли распустил… Не дрейфь боец… Дыши ровно. Это поможет. За нами победа… Где твоё оружие?…, – решительно сказал Филимон.

– Вот…

Филимон живо взял в руки карабин. И быстро передёрнул затвор. Тот работал отменно. И он тут же вручил винтовку бойцу. Тот схватил её крепко. И прижал к себе. И дрожь слегка прошла. Он выдохнул. Филимон прихватил своими мускулистыми руками бойца за плечи. И чуть тряхнул того. Яша точно ожил. Глаза широко открыл.

– Крепись боец. Мне нужно идти… Приготовься стрелять… Бей точно. Всё понял… Мы сильнее…, – уверенно сказал он.

– Да… Я готов… Я смогу…

– Держись боец… Война она разная бывает. Победи её в себе… И бей гадов точно…, – бойко сказал комиссар.

Филимон, находясь в окопе, живо двинулся дальше. Он чуть оправил на голове фуражку. На лице имелась копоть. Но он её сейчас не замечал. Глаза округлил. И походил на дикого буйвола, который готовился к мощному и стремительному броску. Филимон бегло присмотрелся. Он взялся за свой небольшой бинокль, который висел на тонком буром кожаном ремешке. И тут же глянул зорко на поле. Мысли томили. «Уже рядом метров триста… Танки идут прямо на нас. Сейчас начнут стрелять… Пехота следом. Ещё мотоциклы есть. Бронетранспортёры… Вот же сволочи… Сколько их тут. Одних танков больше тридцати… Ладно. Сейчас мы вам пропишем пилюли по первое число…», – подумал он. Филимон живо пошёл по свежей земле, находясь в окопе. Он обступил несколько бойцов, которые готовились к стрельбе из автоматов и винтовок. Рядовой Даниил Клюква плотно навалился на мощное орудие «К-53». Советское полуавтоматическое противотанковое орудие калибра 45 миллиметров выглядело грозно. Щит защитный отсутствовал для незаметности. И боец грезил расправой. Глаза бурые и так узкие прищурил. И уже прицелился, чтобы стрелять по двигающемуся вражескому танку. Боец невысокий, узкоплечий. Он уже не молодой. Но семьёй не обзавёлся. Работал в тире «Снайпер», который располагался в городском парке. И умеет обращаться с оружием. Рядом навалился на бруствер сухожильный молодой боец Игнат Ухов. Он держал в закоптелых руках большой крупнокалиберный снаряд. И значился вторым стрелком в расчёте «сорокопятки». Он подносил снаряды. Лицо медное. Глаза тёмные, прямые. Он полный хулиган. Но в армии ему сразу выбили кислую шерсть. Он устроил драку. И сам же больше всех получил. Затем отправился на губу. И сразу поумнел. Сейчас он заметно волновался. Но был всё же собран и готов к бою.

Чудно игралось солнечное озарение. И тонкие лучики скакали ежесекундно. Повеяло едким дымом, который потянулся вдоль окопов. Филимон быстро зашагал. Дышал неровно. И бегло озирался туда, где темнели в поле фигуры. Рёв моторов вражеской техники усилился. Танки «панцеры» третьей модели живо облюбовали небольшой склон. Филимон занял боевую позицию. И бегло глянул в бинокль. Глаза округлил. И сейчас походил на каймана в тихом омуте. Он бегло глянул на расчёт крупнокалиберного миномёта. И кивнул головой, поприветствовав всех армейцев. Возле орудия восседали бойцы под командованием старшего лейтенанта Якова Будило. Он уже не молодой. Ему пятьдесят один год. Лицо загорелое, морщинистое. Глаза круглые, тёмные как уголь. Нос широкий. Усы как кисточка маляра. Подбородок двойной. На теле упитанном гладко сидит форма. Он уже участвовал в первой мировой войне. И был ранен семь раз. Как-то в одном бою его развитую плоть просто исцарапали пули. Он насчитал у себя на теле около десяти лёгких ранений. И своим опытом делился легко и просто. Сейчас его слегка контузило. И он навалился на стенку траншеи. На виске виднелась тонкая струйка крови. Но дышал ровно. Он взял паузу, чтобы отдышаться. И подал знак комиссару. Тот всё понял без слов. Яков тяжело вздохнул. Он помотал головой. На плечах был песок. Рядом с ним молодые новобранцы. Но уже закоренелые стрелки. Комиссар Филимон бегло глянул в оптику своего бинокля. И тут же поднял руку. И умело взялся корректировать огонь миномётного расчёта. Он натужил свои мощные, прокаченные жилы. На руках округлились бицепсы. И кулаки дали о себе знать. Те легко пробивали напрочь кирпичи. Но просто так он ими не махал. И после драки не махал. Как правило, он решал ими дела на боксёрском ринге. Или в кругу за подворотней, где дело касалось чести. Он зорко глянул в оптику бинокля. Глаза прищурил. И чётко посмотрел на вражеские двигающиеся танки.

– Цель триста. Градус семьдесят пять. Огонь бойцы. Дайте им прикурить. Огонь…, – громко скомандовал Филимон.

Повеял лёгкий ветерок. Навевал едкий неприятный дымок. Он крутился, как шальной змей. Рядовой Лука Куницын ловко бросил внутрь орудия снаряд. И тот сразу засвистел по воздуху. Он лихо миновал расстояние до цели. И точно, и прямо ударил в башню танка PZ-3. Тот заметно дёрнулся и покривился. Правая гусеница распалась на звенья. Бронь дала брешь. Воздух засвистел. И ввысь потянулся тёмный дым. Горючее загорелось. И вылетел адский язык пламени. Из кабины повалил тёмный смрад. И никто уже не появился, чтобы бежать. Экипаж утонул в жутком огне из осколков.

Повеял лёгкий ветерок. Воздух сотрясся. Филимон чуть пригнулся. Глаза прищурил, чтобы переждать бурю. Над ним зависла едкая пыль. Танковый снаряд разорвался неподалёку. В ушах зазвенело. Он глотнул тёмного дыма. Но тут же выпрямил спину. И чутко глянул в бинокль, чтобы скорректировать огонь миномётного расчёта.

– Молодцы бойцы… Первым выстрелом точно в башню ему… Так держать. Горит сволочь. Цель двести восемьдесят. Угол семьдесят пять… Огонь…, – громко закричал отважный комиссар.

Повеял лёгкий ветерок. Миномётный расчёт не дал долго жать. И гулко полетел по воздуху снаряд. И тот лихо рухнул рядом с танком PZ 2. Тот заметно качнулся. И лопнула гусеница прямо посередине. И развалилась моментально. Танк развернулся на месте. И теперь его пушка смотрела куда-то в сторону. Люк открылся. И потянулись на башню тёмные фигуры. Они живо побежали по полянке. Но тут же их накрыл соседний миномётный расчёт. И те погрязли в едком нещадном непроглядном дыму. И пропали мигом из поля зрения. Всех снесло в тартар от ударной волны. Филимон вновь дал отмашку. Он пригнулся. Глаза прищурил. Несколько танковых снарядов со свистом пролетели над окопом. И где-то позади линии обороны всколыхнули землю. Она полетела высоко. И кочки посыпались хаотично и нервно. Пронёсся гулкий свист. Пыль и дым понеслись стеной. И слегка накрыли окопы, где держала оборону стрелковая резервная дивизия, где находился политкомиссар, держа в руках бинокль. И тот слегка закоптился. Филимон, выпрямив спину, тяжело вздохнул. В ушах засвистело. Как будто в набат ударили. Он чутко глянул на расчёт. И там уже лежал на земле рядовой Игорь Бубок. Его заметно присыпало землёй. Каску прибил осколок. И тихонько текла кровь из головы по закопчённому молодому лицу. Она сочилась прямо по небольшому округлому носу и тонким губам. И, казалось, попадала в рот. Старший лейтенант Яков Будило взялся за снаряд. И был стремителен. Его гимнастёрка взмокла. Лицо щекастое багряное. Глаза ледяные, бурые округлил. Он сейчас походил на дикого мустанга. Филимон живо прозрел. И вновь взял цель. Он плотно глянул в бинокль. Хотя дым мешал смотреть чётко. И дышалось тяжело. Лицо потемнело от копоти. Но он был на взводе. И тут же дал отмашку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.