Сборник семи рассказов

Сборник семи рассказов

Иван Гужов

© Иван Гужов, 2022

ISBN 978-5-0055-7142-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Двуликие наглецы

Февральский понедельник. На улице синеватое небо. Лишь фонари горят да освящают небольшие заснеженные участки тротуара. Жизнь потихоньку идёт: люди работают, дети учатся.

Облокотившись о стену, Никита, шестиклассник, который любит рисовать что в голову взбредёт, ожидал, когда его пригласят в кабинет директора.

Вот выходит учитель по географии и говорит, что Антон Юрич подзывает к себе. Тот послушно, ничего не говоря в ответ, заходит в обитель настоящего дьявола, ибо директор всегда ходил с серьезной и даже зловещей рожей. Даже когда он беседовал, его вид был очень и очень строгим и серьезным.

Каждый боялся его, и потому старались не попадаться на глаза.

Вот Никита садится за стул, стоящий напротив учительского стола. Возле стула находится еще один точно такой, словно под копирку, стул; к стене был приставлен шкаф, где за стеклянной витриной стояли на верхних полках подписные книги русских классиков, а на нижних – всякие папки с документами.

Мужчина в очках, с растрёпанными волосами и неухоженной щетиной, сидел и что-то заполнял в своём блокноте. На столе валялись какие-то бумаги, стикеры с номерами телефонов. На подоконнике стояла ваза с затухшими цветами. До сих пор Антон Юрич не поднимал свои глаза на Никитку. У того возникло чувство, что его не замечают.

В дверь вновь постучались. Директор глубоко вздохнул и умолк. После короткой паузы дверь открыл одноклассник Никиты, который был виновником в случившемся.

– Можно? – спросил парень.

Антон Юрич устало кивнул головой. Одноклассник Никиты и двое его друзей зашли в кабинет.

– Садитесь, – проговорил Антон Юрич, не слишком строго, но и не слишком радостно.

Одноклассник самоуверенно сел; двое его друзей стояли подле двери. Антон Юрич же отложил письменные принадлежности, взял книжку и, сев таким образом, что ноги висели на подлокотнике, принялся за чтение.

Никита сидел в ожидании какого-то ужаса. Тут в руку его кольнули карандашом, и одноклассник передал записку, в которой говорилось:

Проговоришься, и твою лошадиную морду никто не узнаёт, т.к. она превратится в ослиную. Понял?

Никита не знал, как на это ответить. С одной стороны, у него проскальзывала мысль, что надо бы двинуть этому сорванцу, чтоб не смел так больше ни с кем поступать. Но при этом он понимал, что на его удар полетят в ответ сразу же три кулака, поэтому сжал бумажку и промолчал. Антон Юрич не подавал виду, что он что-то увидел.

Прошло несколько минут, и на этот раз в кабинет вошли четыре женщины. Это были мамы мальчишек.

– Ба! – воскликнул Антон Юрич, небрежно бросив книгу на стол, вздохнул и продолжил. – Это, видимо, родители пришли?

– Да, – ответила одна из мамаш.

– Что ж, раз все на месте, можем начинать наше собрание, – сев ровно на стул, скрестил свои пальцы в замок директор. – Ну-с, говорите, как вас зовут, – обратился он к однокласснику Никиты.

– Лев.

– Отчество?

– Николаевич.

– А фамилия Толстой? – хохотнул Антон Юрич.

– Нет, Ереван фамилия.

– Ааа… жаль. С Толстым было б поинтересней. Можно было б пожаловаться на «Войну и мир»

Увидя, что никто не смеётся, директор сразу посерьёзнел и вновь спросил:

– Вы являетесь отличником в вашем классе и любимчиком Жанны Аркадьевны?

– Да, так и есть, – проговорил гордо Лев Николаевич.

– Ну-с, рассказывайте: как все было? – вздохнул вяло Антон Юрич.

– Да что же вам рассказывать, – начал Лев. – Сидим мы с парнями…

– С какими парнями? – поинтересовался Антон Юрич, не меняя своего лица.

– Да вон, с теми, кто у стены: с Егором и Азаматом. Сидим мы, значит, общаемся меж собой, и тут этот человек, – он указал на Никиту. Все это время, как и последующие фразы, Лев говорил уверенным и серьезным тоном, – берет и выкидывает портфель через окно. А у нас внизу, во втором строении, находится библиотека. Ну, выходит, что портфель упал на крышу нашей библиотеки. А вот Никита, выкинув портфель, воскликнул: «Ненавижу всех!» Мы сидим остолбеневшие, следим за ним – что будет дальше? А он берет и сам выпрыгивает через окно. Мы все сразу же побежали, ведь не дай Бог это увидит учитель географии, считайте нам всем попадёт. Выглядываем, так как интересно, что случилось с Никитой. А он взял портфель и полез через нижнее окно. Там-то его кто-то из учителей и запалил. Ну, а дальше рассказывать не имеет смысла, так как все понятно.

– Что ж… это правда, Никита? – спросил директор.

Никита молчал. Ему конечно хотелось, что бы ребят проучили, наказали за то, что они сделали, но при этом он осознавал, что от этого может быть только хуже. И это его злило. И потому он сидел и злобно смотрел на пол, т. к. Льву вновь удаётся выйти сухим из воды.

– Что ж, раз это единственная версия… – сказал печально Антон Юрич. Лев своим взглядом победителя посмотрел на Никиту. Тот в ответ никак не реагировал.

– Хотя, – выделил своим тоном Антон Юрич, – если посмотреть на видеозапись, то мы получим в итоге ещё одну версию этой истории.

– Какая видеозапись? – спросили хором Никита и Лев. При этом нужно понимать, что один спросил испуганно, а Никита удивленно.

– Да, видеозапись, – ответил директор и включил на компьютере. – Как мы можем наблюдать (он это говорил с каким-то удовольствием), ваш Лев берёт у Никиты его портфель, его друг открывает окно, и Лев выбрасывает его. Никита сразу же бросился за портфелем, зная, что не сможет сломать ноги, так как строение библиотеки находятся на втором этаже, а кабинет был на третьем. Тем временем Лев с… Егором и Азаматом садятся на свои места и оживлённо болтают. Дальше я не знаю, чем занимался Никита, но предполагаю, что он забрал портфель и пытался вернуться в школу, судя уже по другой видеозаписи. Евгений Александрович, учитель по географии, увидел его на крыше и, сняв его, отвёл ко мне и доложил мне об происходящем. Я, выслушав своего коллегу и просмотрев все записи с камер, вызвал вас всех, чтобы полностью разобраться в ситуации.

Настала мертвая тишина. Никто не смел шелохнуться. Тут одна из мамаш, не поверив во всю эту историю, начала заводиться:

– Не верю.

– Что не верите?

– Не верю, что это мог сделать мой Лёва. Он же отличник и порядочный человек, по дому помогает, людям на улице при мне помогает. Он не мог это сделать.

– Ну как не мог, если на записи все видно… – промолвил Антон Юрич.

– Запись подстроена. Это не он.

– Послушайте…

– Нет, это вы меня послушайте, Антон Юрьевич. Мой Лев пример для подражания. Он интеллигентный молодой человек, воспитанный. Он никого не может тронуть…

– Тогда почему ваш «пресвятой» сынишка весь зелёный? – спросила мать Никиты.

Действительно, лицо у Льва было зелёное, глаза выпучены, как у мопса. Он смотрел куда-то на стол, но при этом в глазах был виден блеск, а не стол.

– Господи, Лёва, что с тобой! – перепугалась мамаша. – Тебе плохо?

– Да, ему плохо, – прокомментировал Антон Юрич. – Ему плохо от его масок и лицемерия перед родными и чужими людьми. Что ж, – обратился устало директор уже к маме Никиты, – больше беспокоить вас не смею. Отправляйтесь домой отдыхайте… и Никита. Держи от меня подарочек…

И он протянул ему плитку шоколада. Никита взял её, удивившись, поблагодарил и вышел из кабинета.

Выйдя из него, у Никиты до сих пор не прошло удивление от происходящего и от директора, который не был вовсе дьяволом. Но у него при этом была злобная радость, удовлетворение, что Льва, человека, который пользовался своим положением любимчика и отличника, и потому многих задирал, застукали в провинности. Как же тут не позлорадствовать?

Нефтеград

Довольно странно писать о городе. Ещё более странно то, что заставило меня задуматься о нём, вспомнить и выложить все свои мысли на бумагу. Ведь Стрежевой (он же Нефтеград) – совершенно обычный, ничем не примечательный городок, о котором явно мало кто слышал.

Прилетая в Нижневартовск, так как именно там может приземлиться самолёт из Москвы, вы сразу же увидите, что в аэропорте все люди: и прилетевшие, и ожидавшие своих прибывших друзей или близких, и охранники, и полицейские с собаками – все без исключения надели защитные маски, одноразовые перчатки; у каждого есть антисептическое средство либо влажные спиртовые салфетки. Все готовы в этот момент к пандемии, потому что именно летом заражаемость в Нижневартовске, как и в Тюменской, и в Томской областях, очень большая.

Выходя из аэропорта, перед вами сразу же рисуется картина: старинные высокие и в от же время величественные ели, сосны стоят и смотрят прямо в вашу сторону, безмолвно приветствуя. На их фоне, где-то ещё в дали, встаёт заспанное солнце, разукрашивая в необычный цвет синее небо. Облака медленно, даже в какой-то степени лениво плывут, полностью доверяясь прохладному ветерку. Наконец вы снимаете маску, в которой просидели три с чем-то часа в самолете, и полной грудью вдыхаете свежий сибирский воздух. На душе облегчение, а в голове присутствует лишь одна мысль: «Наконец-то! Долой эту маску!» Но тут надеваете новую, выкинув старую, ведь нужно сесть в такси, где, возможно, сидит водитель с ужасной болезнью.

Выезжая из города, вы все больше и больше будете замечать, что деревянные дома, заменившие кирпичный «новострой», все меньше и меньше появляются в вашем поле зрении. В итоге, проезжая мимо тепловой станции, вы увидите, что «природа», созданная человеком, остаётся позади, а впереди – лишь Тайга да болота.

Зимой ничего обычного нет, особенно если касается Сибири. Тайга полностью надевает белую шубку. На земле большие сугробы, и они вырастают до того, что если вы ростом уродились в метр семьдесят, то он вам будет по пояс, а кому-то и по грудь. Несмотря на то, что очень сильные морозы и холод приходят ближе к концу августа или на начало сентября, вы обязательно влюбитесь в это место. Самые ранний снег так и радует глаз. Создаётся ощущение, будто скоро будет Новый год. Конечно, может быть и такое, что снег растает, и в октябре лиственные деревья уже голые, земля грязная, присутствуют местами участки снега, но он не белый, а серый. Да и небо тоже, будто отражение земли, все серое.

Чем дальше, тем больше. Летом, когда солнце согревает Москву, Сочи, Краснодар и Красноярск, здесь же погода может измениться в любой момент. К примеру, сегодня будет ливень, завтра же будет светить солнышко, но из-за ветра вам придётся надеть куртку или пальто, послезавтра чуть теплее будет, ну, а на следующей неделе опять дождь. Бывало даже такое, что в середине июня выпадает снег, но он не задерживается надолго и быстро тает.

Так вот, вы едите и разглядывает природные богатства Сибири – болота, хвойные деревья; временами проглядываются березки. Вы смотрите и видите, как землю покрывает зеркальная гладь – вода. Такое бывает, когда начинает таять снег, и река Вах, впадающая в Обь, начинает выходить из берега и подтапливать ближайшие территории. Из-за этого вы можете наблюдать, что только верхушки высоких деревьев выглядывают за реку, пытаясь как-то «спастись» от Ваха. Вон вблизи вас стоят подружки-сосны, и лишь вдали стоит одинокая кривая и никому ненужная березка. Но проходит время, и вновь вы видите земли, деревья в полный рост, кустарники.

Вы заметите, что в пути, как и в городе, дороги ужасны: то с глубокими впадинами, то ровные, то плавно холмистые, то как терка для сыра.

И вот вы уже в Стрежевом. По началу кажется, что город довольно-таки скучный; он никак не цепляет своими зданиями, которые построены либо из белого, либо из красного кирпича; ближе к центру так вообще сохранились первые деревянные дома. Нет каких-то архитектурных сооружений, необычных форм зданий. Нет. Даже говорить об этом не стоит, если крыши некоторых зданий разрушены, виден деревянный брус и прочие торчавшие части девятиэтажки.

Но стоит здесь пожить недельку, и вы понимаете, что жизнь в городе кипит: деревянные дома (кроме самого первого дома, построенного с прошлого века) сносят и на их место ставят новые и более приятные глазу пятиэтажки, ремонтируют крыши домов. Мостят новые дороги, тротуары, а если их где-то нет, то их делают. Люди спешат по своим рабочим местам: кто идёт в больницу, кто идёт в школу, а кто в нефтедобывающую компанию «Томскнефть». Конечно же, неудивительно, что город могут иногда называть как Нефтеград, ведь первые, кто здесь поселился, были нефтяники. Хотя, если и углубляться в историю Стрежевого, то выяснится, что изначально Стрежевой был рыбацким посёлком, построенным ссыльными и репрессивными людьми.

Безусловно, вам крупно повезёт, если у вас есть в этом городе какой-нибудь друг, есть у кого переночевать три недельки.

Гуляя по городу, вы видите, что кой-какие достопримечательности имеются в городе. Есть памятник Ленину, памятник в виде факела, который построен в честь нефтяников; есть кинотеатр «Современник», который выполнял ещё и роль театра; футбольный стадион; центральная площадь, где летом катаются на велосипедах, а зимой на коньках. Есть сквер с видом на Пасол и на таежный бор; даже свой маленький книжный магазин есть в городе. Почти все есть в Стрежевом, поэтому назвать его серым нельзя.

Прийдя к другу весь радостный и восторженный, вы ему говорите, что город красив и расцветает. Ваш друг тогда ответит, почти зевая:

– Ничего он не красивый. Скучный и серый он, и другим быть не может.

Тогда вы поймёте одну вещь – стрежевчане так устали от обыденной жизни, от проблем личного характера, что даже не видят ничего радостного в изменении своего города. Первое, что прийдет к ним в голову, это «Ну, наконец-то дороги делают! Додумались все-таки!» Это особенно проскальзывает у молодого поколения, который ничего другого, кроме Нефтеграда, не видел и мечтает уехать из этой глуши.

Когда между вами остаётся неловкая тишина, ваш друг предлагает поехать завтра за грибами. Вы соглашаетесь, так как вам от слова «грибы» захотелось взять и приготовить их вместе с картошечкой на сковороде.

Но как сразу же вы согласились с идеей, так сразу же и пожалели о своём решении. Кругом комары, да и вы едите по болоту на ухтыше, а не по парку прогуливаетесь. Вас мотает из стороны в сторону, колеса машины погружены в воду. На удивление, она до сих пор не залила салон авто.

– Обязательно через эти места ехать! – выражаете вы своё негодование и неудовольствие.

– Хочу тебе кое-что показать. Запомни вот это место, – проговорил друг спокойно, даже как-то безжизненно, указывая пальцем на болото.

Проехав примерно километр, вы выезжаете на какую-то полянку. Но она очень сильно отличалась от остального мира: если на протяжении всей поездки всё было покрыто зеленоватым и рыжеватым цветами, то теперь там, где должны были быть болотистые растения, царствовала одна чернь. Всё серое да чёрное, и нет живого уголка. Всё дышит мертвечиной, и порой вам кажется, что до сих пор пахнет чем-то горелым.

– Это раньше было болото, – грустно скажет ваш друг. – А теперь это кладбище, болячка Тайги…

– Но почему? Как оно стало… таким? – спрашиваете вы, примерно понимая, что случилось и как так вышло.

– Люди. Все выжгли люди. И всё это ради нефти, газа. Тьфу! Всю Тайгу, все болота надо огородить, сделать заповедником мира, а не использовать ради денег, ради добычи ресурсов, которых все меньше и меньше. Нужно слезть с нефтяной иглы, а мы сидим, видите ли, сделать это пока нельзя. А потом следующее поколение, которое тоже назовут поколением ЕГЭ, увидит только чёрные, для них девственно-мертвые земли.

И все остальное время вы кочуете с места на место, собираете грибы, но молчите. Каждый сам собой и каждый сосредоточен на своём. Так секунды бегут друг за другом, как вагончики поезда, превращаясь в минуты, а минуты сменяются часами.

Остальные дни у вас проходят обычным потоком. Ваш друг знакомит вас со своими стрежевскими друзьями. Вы у них гостите и видите, что квартиры, в которых они живут, очень мрачные, старые, грязные, выглядят так, словно табун лошадей пронёсся у них. Лишь некоторые будут приятны вам, которые выглядят либо по современному, либо как старые, но уютные квартиры наших бабушек и дедушек.

Выходя из подъезда, вы обнаружите, что пару пятнадцатилетних мальчишек играют на гитаре и поют довольно-таки душевную песню про Стрежевой:

Город туманом укрытИ убаюкан тайгой.Небо дождем моросит —Сердце тоскует тобой.Там в суете городовМоре реклам и огня.Там среди новых друзейМожет быть, вспомнишь меня.Может быть кто-то другойРуки целует твои,Я на губах сохранюТерпкую горечь хвои.Я пережгу на костреГрезы несбывшихся сновИ растеряю в тайгеЛаску несказанных слов.Лица мокры от дождя,Кедры устало шумят.Нам с тобой плакать нельзя.Нам не к лицу отступать.Лижет черничную ночьЯркое пламя костра.Вот и кончается другНаша с тобой «целина».Город туманом объятИ убаюкан тайгой.Трудным ты был Нефтеград —Близким ты стал Стрежевой.Помню палатки твои,Дым от костра над рекой.Мне никогда не забытьПесен твоих Стрежевой.

На улице вы становитесь наблюдателем и одновременно слушателем. Там вы видите, что люди, одетые в обычную одежду, идут серьезно, злобно, недовольно, грустно; они хотят жить лучшей, более благоприятной и счастливой жизнью, а вы это видите и понимаете сразу же.

От какой-то старушонки вы услышите:

– Богом забытое место, а мы Богом забытые люди.

И вы сидите на деревянной лавочке, в березовой роще, в свой последний день в этом городе. Вы сидите и думаете: «Как же несчастны эти люди! Да вообще люди из России. Везде им будет тошно, а в своём доме погано».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.