Крым наш – 2021. Сборник номинантов премии им. М. А. Волошина

В него можно влюбиться. В его безмерное предрассветное небо, в его восходящее солнце, целующее своими лучами встречающих его людей, лазурное меняющееся по цвету от движения солнца море с медузами после шторма, в его ласкающую воду, еще не остывшую после пред’идущего солнечного дня за буйками, в берег, тонкой линией напоминающий о материке, в его гальку, согревающую и ласкающую после купания. В ежевику в горах, (почему-то море залезает на небо, когда мы поднимаемся в горы – оно такое компанейское!), в гору морских раковин, которые будут напоминать о Крыме целый год, в шум моря благовествующий о себе, если прикладывать их к уху. В леанкоранскую акацию, в бамбук в ботаническом саду. Во дворец с колоннами на возвышении с видом на море, где мы отдыхали ночью от солнца. В светлячков на вечернем кустике. В последний луч солнца над морем. В волшебство ночного моря.

БОКАРЕВ Валерий

Блуждающий атом

Как легко оторватьсяИ лететь во Вселенной.Быть свободным во всём и от всех.Не успев разобраться,Стал богатым иль бедным,Убегать, увеличивать бег.Выбрать в мире галактику,Точку – планету;Всё увидеть и всё оценить.Но для этого практикуИли солнце – каретуНадо как-то себе подчинить.Мчать средь звёзд супостатом,Взвиваться спиралью,Ощипать хвост кичливых комет.И неважно, что атом,И то, что нормальный,И что мал оставляемый след.Кто следы эти мерил?Нет занятия горше!Как измерить блаженных дары?Только сам чтобы верил,И твой будет больше,Чем Вселенной большие миры.Не найдется мороза,Чтоб тебя заморозил.Даже солнцу тебя не поджечь.Только бисером слёзы.И память занозитОжиданье забывшихся встреч.Вдруг внезапно понятьДля чего ты рассталсяИ умчался туда, где нас нет.Чтоб однажды собратьТо, чем ты любовалсяРазобравшись, где истинный свет.И опять словно дождикПлыл кочующий атом.День, ушедший, зарёй догорал.То Великий Художник,Крутя реостатом,Увеличивал звёздный накал.Эти звёздные зориЗачерпнуть бы в ладониИ оставить с собою на век.В дымке розовой море,Будто красные кониУскакали в бездонный пробег.

«Южные звёзды, как часто ночами…»

Южные звёзды, как часто ночамиВместе со мною бродили, молчали.Тихо смотрели на беды земные.Мы постарели, вы – всё такие.Яркие звёзды, волшебные ночи!Не разрушенье, а счастье пророчат.Песни ночные цикад и лягушек,Даже зимою, греют нам души.

«Я открою окошко…»

Я открою окошко,Чтоб цикады звучали,Чтобы звёзды немножкоЛицо освещали.Зашумит, заколышетВ занавесках блуждая.Нас никто не услышит.Ты – моя, дорогая!

«В раковине мидии…»

В раковине мидииНичего не видели.А когда их вскрылиВ ужасе застыли!

«Скоро отправлюсь в дальние страны…»

Скоро отправлюсь в дальние страны.Будут меня увещать капитаны —Путь твой опасен, полон невзгод.Я же отвечу —полный вперёд!Будут опять подходить капитаны.Будут расхваливать ближние страны,Дом вспоминать, говорить про комфорт.Море бушует, не признаёт.Море нахлынет, смоет окраску,Быстро развеет яркую сказку.Что выбираешь? Спросит комфлот.Тихо отвечу: маэстро, вперёд!

«Я у моря синего…»

Я у моря синего,Середина дня…Белые от инеяПод Москвой поля!Драгоценно хрупкие,Чуть дыхнешь, – и нет.Мне у моря суткамиЧудится их свет.

БОРИНА-МАЛХАСЯН Марина

Мой Крым

Мой Крым, мой тёплый мудрый край,Приют сердец, созвучье наций,Меня из тысяч выбирай,Когда решишь в любви признаться.Твоё дыхание ловлю,Хоть, может, это и наивно,Но если скажешь мне: «Люблю»,Тебе отвечу: «Всё взаимно!»Ты даришь лёгкость чистых строкИ бесконечность вдохновенья,Мой Крым, мой искренний восторг,Души моей отдохновенье.Зовёт дорог твоих узорНа брег, в отели, на веранды.Ты – горы, степь, морской простор,Полынь, тюльпаны, цвет лаванды.Ты скалы, гроты, виражиИ ветер, что в оливах ропщет.Ты – фруктов спелых витражиИ можжевеловые рощи.Хоть мы не вместе, но близки,Твоих щедрот известны списки.В них Евпатории пески,Музеи, порт Феодосийский.Алушта, Ялта, Партенит,Судак – лишь часть твоих жемчужин.Мой Крым, ты истинный магнит.Мы все к тебе, ты многим нужен.Ты показать любому радМыс Фиолент в объятьях туфаИ Севастопольский парад,И краски древнего Гурзуфа.Тебе и слава, и почёт,С тобой и солнце в небе выше.Ты гордых планеров полётИ Симферопольские крыши.И Новый Свет и Тарханкут,Легенды, тайны Меганома,Ты тот, с кем встречи снова ждутДо ощущения: «Я дома!»Мгновений творческих коктейльТобой входящему предложен.Родным стал добрый Коктебель,Где жил, любил, писал Волошин.Здесь век серебряный гулял,В круженье муз – стихи, пейзажи.О, Крым, ты стольких знаешь! Знал…И в простоте, и в эпатаже.Твоих красот, чудес не счесть!Тебе цвести весенним садом.Ты был и будешь. Крым, ты есть!А, значит, счастье тоже рядом.И стар, и щедро обновлёнВ реальных буднях и в картинах,Ты связь событий и времён,Блеск Айвазовского и Грина.Ты алый парус кораблю!Сквозь шелест лиственных овацийУслышь: «Мой Крым, тебя люблю!И в том могу тебе признаться».

Коктебель

Здесь волны поэзии – в чувствах, в природе,И краски струятся с небесной палитры,Потокам неведомых прежде мелодийДуша и сознание вечно открыты.Морской глубиной наполняются темы,Для свежих эмоций не требуя фрахта,Свободу любви, окруженье богемыС Волошинских пор дарит бухта Барахта.Настрой прошлых лет новизной не отвергнут,Впитали былое холмы и вершины, —Характеры, лица, сомнения, веру…Летит по волнам к счастью парусник Грина.Парят в облаках белокрылые чайки,И планеры рядом легки, невесомы,Вокруг – всё приметы и добрые знаки,И каждый ответ, непременно, искомый.Маршрут к небесам по тропинкам проложен,Написаны светом стихи и картины.Здесь жил и навеки остался Волошин.Здесь Софья и Осип, и строки Марины.Сегодняшний день и далёкое «завтра»Смешались с оттенком исчезнувших буден.Не точка, – маяк это место на карте…Тебя, Коктебель, и любили, и любим.

Коктебель, я тебя полюбила…

Я тебя полюбила до тепла, до заботы.Коктебель, ты и сила, и реальность полётаНад волнами событий, Киммерийским простором.Ты – возможность открытий и желанное «скоро».Ты – заметки, кроссворды на газетах вчерашних,Крымский парусник гордый, и счастливое «наше».Можжевеловый ветер, ветви спелой оливы,Плеск волны на рассвете, песен старых мотивы.Ты – мечта… И рожденье самых лучших творений.Ты – моё вдохновенье и приют поколений.Век серебряный снится кипарисам и розам,Мчится дней колесница, рядом – рифмы и проза.Живописные ноты, акварельные виды,Бухты, пляжи и гроты… Тайны, ревность, обиды.Софья здесь и Марина. Осип… Ласков, тревожен…Скалы, синь… Исполином вечно смотрит Волошин.Дом его помнит краски, встречи, речи поэтов.Коктебель – ты подсказка… В сердце – тёплое лето.Ты – сияние склонов и купание в дымке,Взгляды, чувства – бездонны. Ностальгия на снимках.Ты – доверия токи в переборах гитарных.Новых радостей сроки и, тихонько – «Недаром…»Ты – смеющийся полдень, джинсы, яркие майки.Ты свободен и волен, как парящие чайки!Ты – прощание с грустью и фонарик китайский.Улетаешь – отпустим… Но, вернись ливнем майским!Ты – нежданные встречи и знакомые лица.Коктебель… Слово лечит. Этим счастьем напиться б…Ты – вращенье монеты. Той, что падает в море…Ты – далёкое «где-то» и повторное «вскоре».Я тебя полюбила с самой первой минуты.Ты – вселенская милость и желаний салюты.Ты – извечное «Помнишь?» И ответ – «Ну конечно!»Ты – и лунная полночь, и бескрайняя нежность.Я тебя полюбила. И люблю… Как и прежде.Ты – моё «будет», «было». Добрый берег надежды.Снова смотришь влюблённо… Ты – мой дом обретённый!

Карадаг. Профиль Волошина

«Мой дом раскрыт навстречу всех дорог…»

Максимилиан Волошин

Задумчив, смотрит вдаль Волошин,Душой сроднившись с Карадагом.Портрет-гора велик надёжен.Над ним – безбрежность синим флагом.Судьбой и вольными ветрамиЧеканный профиль создан точныйСредь волн морских в скале, не в раме.Поэту выдан век бессрочный.Холмов им пройдено немалоНа Киммерийском побережье.Здесь вдохновение встречал он,Едва рассвет в горах забрезжит.Раскрыл свой дом с мечтой о чудеКогда-то в старом Коктебеле,К нему стекались темы, люди,Творить, любить и сметь умели.В потоках времени летящихТеперь есть прошлого приметы,Лучи рисуют в настоящемИ новь, и прежние сюжеты.Ласкают волны склон Кок-Кая,И дом поэта не заброшен,Гостей здесь вечно принимаетПоэт, художник Макс Волошин.

Кара-Даг

Беспечные барашки пенных волнБегут по изумрудному раздолью.И мудро Кара-Дага тёплый склонГлядит за горизонт. О, воля, воля…Из бухты Коктебельской видит онВ волненье вод смешенье дней и судеб.За далью расстояний и времён —Что было и, возможно, только будет.Стеной над морем Чёрная Гора,Камням о чём-то важном шепчут годы…Сменяются прохлада и жараВ объятиях пронзительной свободы.То воздух чистый искренне горяч,То ветер ласков, скалами стреножен.Вдыхает свет и брызги Карагач,И смотрит со скалы на мир Волошин.Он в книгах, акварелях, в камне здесь.Судьба, его величье предрекая,Ветрами и велением небесНавеки воплотила в склон Кок-Кая.Чтоб встретил тех, кто с жизнью обретётРожденные рассветы и закаты.Чтоб видеть мог свой край из года в годТаким, каким любил его когда-то.Вершины, бухты, пики – в голубой,Размывшей контур лёгкой светлой дымке,Дубравы, мысы, ласковый прибой…И запахи, которых нет на снимке…Здесь дарит можжевельник аромат,Растёт на склонах редкая фисташка,А мир живой приветлив и богат,И в небе облаков бредут барашки.Похож на сказку древний Кара-Даг.В ней скалы – Лев, Король, Иван-разбойник,Маяк, Шайтан и Сокол… Мнится, магФигур таких создания виновник.Кто хочет, познакомится всерьёзС секретами колосса-великана.Страна чудес, массив забытых грёзЛежит на склонах бывшего вулкана.

Коктебель, встречай!

Дорога в синей дымке вьётся, тонет…И вот уже открылись чудо-дали,Всё то, о чем вчера с тобой мечтали,Лежит сейчас, как будто на ладони.О, этот запах моря и свободы!Сменили ритмы время и пространство.И кажется нежнее постоянствоЛазурных отражений небосвода.Волна чиста, прохладна, невесома,В прозрачности таит свои секреты.Шепну от счастья ласковому лету:«Я дома! Наконец-то, снова дома!»И к этой неге синей привыкаю,Смотрю, дышу, природу не тревожа,И мудро улыбается Волошин,Ветрами воплощённый в склон Кок-Кая.Я помню всё – и скалы Меганома,И Тихой бухты облик многоликий,Где катятся сиреневые бликиИ скачут, словно сказочные гномы,И радужный окрас Хамелеона,И улиц южных пёстрое радушье.О, как мне этот мир прекрасный нужен!И он вздыхает искренне влюблённо.Свидание не первое, но, всё же,Волнуют местных видов акварели,За эти две волшебные неделиМне стал мой Коктебель ещё дороже.Прощаться нелегко… Увы, придётся.Жаль, отпуск бесконечным быть не может,И вот уже на Север смотрит Солнце.

Коктебель, до свиданья!

Коктебель, до свиданья…Может, встретимся снова.Рядом моря дыханье,Блеск луча золотого.Но уже за штрихамиНаступившего «завтра»Серебристое пламяГолубого азарта.Память трогает волныИ зовёт на рассветеВ мир, где парусу вольноВ океане столетий.Там в оттенках былогоЕсть желанное «здравствуй»,И рождается словоОкрыляющим счастьем.Не люблю расставанья.Встречам сердце открыто.Коктебель, до свиданья!До волшебного: «Мы тут»!

БОРИСОВ Иван

Навсегда в Небо

Ранним утром Cолнечный луч по привычке обежал алтайские горы и леса, поляны и озёра и остановился на большом лугу, где росли тысячи или даже миллионы ромашек. На этом лугу он задерживался подолгу. Он любил купаться в лепестках белых цветов.

И вдруг он увидел необыкновенную Ромашку. Она была стройной, тонкой и высокой. Все ромашки росли кустиками, по пять-десять цветов на коротком стебельке. А эта была одна-единственная на своём великолепном стебле. Она была готова вот-вот раскрыться и очаровать мир своей красотой. От волнения Ромашка дрожала.

Луч ласково коснулся её нераскрытого бутончика, и от прикосновения тепла он мгновенно раскрылся. Ласковое трепетное касание отозвалось в каждом её лепестке, она испытала радость, какую не испытывала ни разу за свою жизнь. Хотя жизнь её была пока очень-очень короткой.

– Мне никогда не доводилось встречать такого красивого создания, – сказал Солнечный луч, – хотя я живу пять миллиардов лет.

– А вы всегда будете приходить ко мне? – спросила Ромашка.

Вместо ответа Луч, слегка касаясь лепестков, исполнил свой самый лучший солнечный танец. От блаженства Ромашка не могла вымолвить ни слова, она только и делала, что подставляла каждый свой лепесток под его нежные касания.

– Я люблю, я очень люблю тебя, мой лучик, – беззвучно шептала она. – Будь всегда со мной, только со мной и всегда со мной…

Солнце поднималось всё выше. Проснулись бабочки, мотыльки и разные жуки. Они наполнили воздух стрекотаньем, жужжаньем и шуршаньем.

– Посмотрите, какое чудо, – не сдержала своего восхищения перед новым цветком одна бабочка.

– Действительно, равных ей нет, – поддержали её подружки.

– Давайте своими лапками нанесём на неё пыльцу, пусть на лугу будет много таких ромашек.

– Нет, нет, не надо делать так. Я не хочу, – взмолилась Ромашка.

– Глупенькая, это же закон природы, – успокаивали её.

– Нет, я не хочу, – упрямо повторяла Ромашка.

И всё-таки одна непослушная бабочка села и своими лапками испачкала пыльцой самое сердце Ромашки. Почему-то боль пронзила её. Она от ужаса сжалась. Солнечный луч, наблюдая за этой сценкой, расхохотался и побежал дальше.

– Что же теперь делать? – подумала Ромашка. – Как жесток, оказывается, мир!

Но она не успела до конца подумать о своей участи. Налетел порыв Ветра, небо заслонила ужасная туча, и полил дождь. От неожиданности Ромашка снова раскрыла свои лепестки, и мощные струи дождя смыли с неё все следы пыльцы.

– Это дело поправимое, – сказал Дождь, – не огорчайся и не расстраивайся. Я всегда могу помочь тебе, но бабочек остерегайся. Они шаловливы и не слушают никаких увещеваний.

– Я буду при их появлении закрываться, – сказала Ромашка.

– До поры до времени можно это делать, а потом тебе самой захочется пыльцы, – сказал Дождь и ушёл так же неожиданно, как и появился.

– Странная! – хором возмутились бабочки. – Не будем её касаться, если она такая каприза.

– Вот так-то будет лучше, – ответила им Ромашка. А про себя подумала: «Я знаю, кому я принадлежу».

Её лепестков касались другие солнечные лучи, но она была к ним равнодушна. Она ждала того Луча, который коснулся её лепестков первым. Но его не было. В тоске прошёл весь день. И к вечеру утомлённая Ромашка закрылась и приготовилась ко сну. Хотя она долго не могла заснуть и вспоминала нежные и тёплые прикосновения её первого солнечного луча.

На другое утро, очень рано, Луч снова исполнял свой танец на лепестках Ромашки. И она была бесконечно счастлива.

– Будь со мной всегда, мой Лучик, – робко шепнула она. Но тот сказал:

– Всё время играть с тобой мне скоро наскучит. Не могу же я целыми днями только этим и заниматься. Меня ждут другие цветы, травы и деревья.

И Луч покинул Ромашку. От горя, одиночества и мыслей о своём возлюбленном она не находила себе места.

Остаток дня Ромашка провела словно в бреду. Её не радовали ни хороводы и танцы разноцветных бабочек, ни слова участия соседних цветов и трав, ни мысли о том, что завтра утром Луч снова навестит её.

Ромашке надо бы смириться с тем, что Солнечный луч предназначен не только для неё, но она хотела, чтобы хоть одно создание в этой вселенной, а вселенной для неё был луг, принадлежал только ей одной. Как же горько она ошиблась, доверившись Солнечному лучу. Но что поделаешь?

Жизнь должна продолжаться во что бы то ни стало, вспомнила она слова какой-то легкомысленной пучеглазой стрекозы, у которой случилась трагедия на почве любви. Та быстренько нашла себе очередное увлечение и с большим энтузиазмом предавалась с ним радостям жизни.

Ближе к осени тепла стало меньше, дни короче, а ночи длиннее. И Луч стал не таким нежным и тёплым, как весной. И времени он проводил с ней всё меньше и меньше. Ромашка уже не восторгалась его ласками, а как бы привыкла к ним, и не особо расстраивалась, когда Луч не появлялся на её лепестках день-два, а то и вовсе не расстраивалась.

Однажды вечером, после захода солнца, от края тёмного леса на луг стало наползать белое облако. Раньше Ромашка видела облака только в небе. А это зачем-то спустилось на землю и накрывало собою травы и цветы. Ромашка насторожилась.

Ветер трепал края облака, и оно показалось Ромашке очень красивым. А когда клочки его стали собираться вокруг неё и окутывать плотным покрывалом, она даже удивилась.

Вечер был холодным, а это облако принесло с собой тепло. И не такое, какое давал Солнечный луч, резкое и порою обжигающее, а ровное, влажное и густое. Скоро Ромашке не стало видно даже ближайших соседей. Она была одна в этом непонятном облаке, и ей это нравилось.

Время клонилось к ночи. Уже давно надо было уснуть. Но сон у Ромашки исчез, ей не хотелось закрывать свои лепестки. Она купалась в облаке и незаметно впала в забытьё.

А очнулась от холода, пронизывающего каждую её клеточку. Капли воды стекали с лепестков и катились по стеблю на землю. Ромашка задрожала и попыталась избавиться от облака. Оно уже было прозрачней, чем с вечера. И можно было сквозь него смотреть.

– Кто ты? – с волнением спросила Ромашка.

– Я Осенний Туман, – сказало облако.

– Я боюсь тебя! – воскликнула Ромашка. – Ты не можешь отодвинуться? Мне очень холодно с тобой. А ещё лучше – покинь меня.

– С восходом солнца я сделаю это, – сказал Туман, – а пока не хочу. И не упрашивай.

Ромашка обиделась на него до глубины души и не стала с ним разговаривать. Остаток ночи она провела как в кошмаре.

А наутро спросила у соседнего цветка, придёт ли этот нежеланный гость на следующую ночь. Цветок ответил, что дело близится к осени, так что туманы зачастят.

– Как же я буду жить? – горько спросила Ромашка, пытаясь заплакать.

– Напрасные слёзы, – успокоил её цветок. – Ты привыкнешь, как и все мы.

– Я не хочу привыкать, – упрямо сказала Ромашка.

– Как хочешь, – ответил цветок.

Утром она не ждала Солнечного луча. Да он и не пришёл к ней. Небо затянули тучи, и мелкие капельки дождя сеяли весь день. И весь день Ромашка простояла, склонившись к земле. То с радостью, то с горечью вспоминала она Солнечный луч. Вспоминала Туман, сначала тёплый, а потом холодный.

Ромашка даже не подозревала, что уже ночью добрый Ветер, наблюдавший за её страданиями весь день, подхватит её нежным порывом и унесёт далеко-далеко – в Небо. Навсегда…

Ромашка не умерла. Её душа стала бессмертной в иной реальности – в небесной. Днём она вместе с солнцем посылала на землю свой ослепительно белый свет. А ночью становилась яркой белой звёздочкой. Самые одухотворённые люди видели своим внутренним зрением этот свет и любовались им, к ним приходило вдохновение, и они сочиняли стихи и песни.

Ну, а что Солнечный луч?

Прошла неласковая туманная осень. Минула лютая алтайская зима. Ранним весенним утром Cолнечный луч по давней привычке обежал горы и леса, поляны и озёра и остановился на том самом большом лугу, где росли тысячи или даже миллионы ромашек. На этом лугу год назад он встретил необыкновенную Ромашку, в первые мгновения поразившую его воображение своей красотой.

Луч несколько раз обежал луг, но, увы, не увидел её и огорчился. Спросить у других цветов, куда же исчезла Ромашка, ему не позволило тщеславие.

Солнечный луч покинул этот луг, чтобы не возвращаться сюда никогда, потому что никто здесь не ждал его так, как ждала волшебная Ромашка. В тот миг ему показалось, что погасли его яркость и блеск и, может быть, навсегда.

Луч пока ещё не знал, что душа Ромашки живёт теперь высоко в небе.

БОЧИНА Елена

Божественное побережье!

«Нашему Крыму с чем сравниться?

Не с чем нашему Крыму сравниваться!»

В. Маяковский

Пир лирников – лазури свежестьИль кладезь знойных позолот —Неистощимость Крымских нот.На губ черешневую нежностьВолны пахучей ляжет блеск…И песнопения неспешностьРитмичный не нарушит плеск.Божественное побережье!Торжественная старинаПринять в объятия вольна,И чудодейство неизбежно:Близ двоеглавья Демерджи6Ошеломляют взор, как прежде,Легенд живые миражи.…Взъярёный молот, жар кузнечный,И девичий предсмертный вскрик…Далёких лет сюжет возникИ растворился в бесконечном.Игра теней на склоне гор —Толпа фигур, их груз заплечный —В Долине Призраков7, с тех пор.С кем твоё таинство сравнимо,Маг лабиринтов, Чатыр-Даг8?О, счастье! Дар твой не иссякВ пещерном сне неизъяснимом.Безмолствуй, не считай часов,В величьи мощи, недвижимо,Под колыбельный хор ветров.Вновь непорочный виноградникСтал пестовать благую цель —Нектар Богов – священный хмель —Земли Первоначальный праздник!В кудрях глициний, вне безумств,Испей и ты, усталый ратник:«За мир!» – отборную слезу.

Киммерийское

(диптих)

Посвящается М. Волошину

«Так вся душа моя в твоих заливах,

О Киммерии тёмная страна,

Заключена и преображена…»

М. Волошин

1. Землетрясение 1927

Из тучных складок серого атласаЕщё не слышно отголосков грома,Ещё не видно огненного плясаИз мастерской Волошинского дома.Пугливых чаек жалобные крики,В морщинах скал снискавши состраданье,Всё глубже тонут в просолёном ликеПривычной морю жертвенною данью.И бабочка, танцующей колдуньей,Свивает кокон веры во спасеньеСреди зыбей тревожных полнолунья,В немых следах небесного знаменья.В затишье упоительном и сладкомБлаженный миг покоя иллюзорен…Земная плоть забьётся в лихорадке,Выплёскивая сдавленное горе.Но море слёз уймёт негодованье,И страсть, и огнь прорвавшейся стихии…И зреет тишь. И дышит прорицаньемПортретный лик природы Киммерии.

2.

Древнейших скал холмистые оградыС долиной солнца на века повиты.И чаят грёзы гроздья винограда —Излиться соком в чашу Афродиты.С тех пор событий пронеслось немало.Но ветер – с той же горечью полынной.И тайны сердоликов и опаловЕщё живут в преданиях старинных.«Не высловить», «не выцветить» признанья,О Крым, к твоим эпохам многоликим.Сюжеты дней и судеб начертаньяНе канут в лету – с памятью на стыке.

ВЕСНОВЕЙ (ПЕТРОЧЕНКО) Галина

«В моём молчании – моя зима…»

В моём молчании – моя зима,Зима хрустальная, зима звенящая.В ней я со всей пытливостью умаПонять пытаюсь суть происходящего.Из нитей серебристых канитель —Любовь моя последняя несмелая,О ней одной мне птица свиристельПоёт весь день на ветке можжевеловой.И где-то свет немеркнущий горит.Уютный дом… И кто-то на колени мнеКладёт пушистый плед и говоритСвой монолог неистовый с волнением, —Тот, кто пришёл, возник из пустоты,Возник полусознательно, нечаянно.Знакомый взгляд, знакомые черты…И я не дорожу моим молчанием.Оно со мной, пока блестит лунаХолодным блеском, нежным и искрящимся.Мне так необходима тишина!Но как горят глаза у говорящего!..Из марева, из звёзд, из глубины,Из миллионов звуков и мелодийНочь состоит, но звуки не слышны.Уходит ночь, и музыка уходит.

«Море умолкнет, забрезжит рассвет…»

Море умолкнет, забрезжит рассвет,Так продолжается тысячи лет.Этот играет, а тот ворожит.Мир не изменишь, а время бежит…И в круговерти слепой, бесконечнойМы забываем о чём-то, о вечном.Люди-дельфины, зачем вам игра?Море приветливым было вчера.Нынче сквозь бурю плывут корабли,Чёрная пристань мелькает вдали.Кто-то расставил надёжные сети.Всё быстротечно и зыбко на свете.Проще пингвинам, что создали гвалт.Ветер летать за собою их звал.Не полетели: им ближе покой,Серые льдины да хлеб за щекой.Но всё равно ведь растают снега,Море волною снесёт берега.Море растопит солёные льды.Всё, что вокруг, состоит из воды.Лишь безупречно у мраморных скалВечное царство разбитых зеркал!Всё, что вокруг, всё подвластно стихии.Слышите вздохи и стоны глухие?Гнев неизбежен морского царя.Люди-дельфины, зачем вам моря?!В хаосе этом не нужен полёт.Море лишь избранным песни поёт.Весь ваш восторг непонятен пингвинам,Хоть и пингвины ни в чём не повинны.Мир не изменишь, и все мы едины —Море и люди, и серые льдины.