Александра. Книга первая. Начало

По мере того как я углублялась в лес, ощущение слежки пропадало. Когда деревья окончательно сомкнулись за моей спиной, и очертания дороги скрылись за ветками, я успокоилась, будто стряхнула с себя липкий взгляд.

Вчера я вычитала в руководстве по выживанию в лесу, какие действия нужно предпринять при встрече с волками. Надеюсь, эти знания мне не понадобятся, но я все время прислушивалась и смотрела в оба.

Карту я из рук не выпускала, все время на нее поглядывая, хотя необходимости в ней практически не было. Я шла прямо, не сворачивая ни на дюйм, держа точку впереди себя перед глазами. К сожалению, компаса у меня не было и ориентироваться приходилось, как бы это глупо ни звучало, по солнцу и веткам деревьев. В той же книге по выживанию была представлена и информация об ориентировании на местности.

По мере того как я приближалась к точке пробуждения, мое сердце колотилось все сильнее. Карта прилипла к мокрым ладошкам, дышала я часто и неглубоко, потому что никак не могла взять себя в руки. Земля под ногами становилась все более неровной, пока не началась холмистая местность. Здесь я и остановилась.

Вчера я довольно-таки долго чертила карту и теперь почти с полной уверенностью могла сказать, что место, где я пролежала всю ночь и проснулась без памяти, где-то здесь.

Крутя головой, я все пыталась высмотреть то, что могло быть хоть чуточку мне знакомым. Мое внимание привлек куст бузины. Она не цвела, но листья красовались сочным зеленым цветом. Совершенно случайно за ней я увидела корень поваленного дерева, ствол которого с моей стороны закрывался валуном и плотно растущими кустарниками. Все, что раньше меня беспокоило, вырвалось из блокады и заполнило каждую свободную частицу сознания. Я на дрожащих ногах поплелась к поваленному дереву, у которого очнулась три недели назад.

* * *

Перед глазами темень, но сквозь нее мелкой рябью стал пробиваться свет. Солнце еще не встало, хоть по розовым облакам, еле проглядывающим через густые ветки деревьев, было понятно, что оно вот-вот поднимется над горизонтом. Пение проснувшихся птиц резало уши, пробиваясь через противный гул в голове.

Где я вообще?

Встав с земли, я огляделась по сторонам. Я в лесу, но вокруг никого. Что я делаю одна в лесу? Глаза больно жгло, будто в них песок, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы ушло жуткое чувство. Слегка пошатываясь, я поплелась между деревьями. Голова раскалывалась, но ощупав ее, я не нашла никаких ран, как и на других частях тела. Не помню, зачем пришла в лес, не помню, как отключилась… ничего не помню… Все, что я знала, – это то, что десять минут назад я лежала на земле между деревьями, одна в лесу. Дальше абсолютный провал, пустота.

Ощупав карманы, я нашла свернутый пакет, в нем оказались документы. Не рассматривая остальные бумажки, я достала паспорт, открыла его и уставилась на свое имя. Вроде бы оно мне о чем-то говорит, но я не уверена. Я даже не уверена в том, как меня зовут! На глаза навернулись слезы. Спрятав документы назад, я побрела дальше.

Добравшись до дороги, я свернула вправо и просто пошла вперед. Первый указатель говорил, что всего в пяти милях находится город. Вокруг не было ни машин, ни людей. Почему я ничего не помню? Мне стало холодно, одежда была насквозь мокрой, и вскоре меня начало колотить, а из-за стука зубов, я перестала что-либо слышать.

Вдалеке появился первый дом, но вокруг по-прежнему не было никаких признаков людей. Место мне не знакомо, может, я живу здесь, а, может, и нет. В глаза бросился мотоцикл, стоящий далеко от дома.

Голову пронзила жуткая боль.

«Я покажу, как заводить двигатель».

«Откуда ты все знаешь?»

«Думаешь, это мой первый угон? Давай, все остальные уже прокатились. Будет твоя первая поездка на мотоцикле».

Я будто провалилась в темную бездну и летела вниз в свободном падении, но едва вынырнула из воспоминания и почувствовала землю под ногами, меня качнуло в сторону, и я чуть не рухнула. Воспоминание было таким быстрым и мимолетным, как вспышка, что я даже не успела разобрать, с кем говорила, где и когда это было. Снова пустота.

С мутной головой я побрела к мотоциклу, села на него и собралась действовать по инструкции из памяти, но в зажигании торчал ключ, и я тут же его повернула. Мотор взревел, ударив громким звуком по ушам, и я помчалась по той же дороге подальше от дома, у которого стоял мотоцикл.

Я ехала быстро, не осознавая, что выжимаю газ до упора, пока не уперлась в стоянку, с которой открывался невероятный вид на океан. Бросив мотоцикл там, я направилась прямиком на пляж – к счастью, на рассвете он был пуст. Я шла, пока усталость не одолела меня. Я прислонилась к валуну и медленно сползла на песок.

Ничего не помню…

Ничего не помню…

Я ничего не помню…

Как бы я ни била себя по вискам, ни рвала на себе волосы и ни скребла песок, воспоминания не приходили. Развернув пакет с документами, я стала их рассматривать. Бумажки ничего мне не говорили. Вопросы ливнем обрушивались на мое сознание.

Кто я?

Куда мне идти?

Есть ли у меня дом?

Где он?

Что же мне делать?

* * *

Меня захлестнула паника. Добравшись до поваленного дерева, я окунулась в воспоминание о первом дне после пробуждения и стала задыхаться.

Не в силах держаться на ногах, я схватилась за дерево, в отчаянии пытаясь не упасть в мясистую грязь под ногами. Нужно собраться, у меня нет времени стоять и жалеть себя. Это уже случилось, и ничего не изменить. Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и несколько секунд сосредотачивалась на том, зачем я сюда пришла.

– Скоро все закончится, – прошептала я.

Открыв глаза, я уткнулась взглядом в землю и, делая маленькие шажки вперед, принялась искать телефон.

Я обошла дерево вокруг, пошарила в густых кустах лещины, посмотрела на тоненьких тропках между деревьями, но далеко не отходила. Телефона нигде не было. После дождя здесь было жутко неудобно ходить, я все время скользила на мокрой траве, приходилось держаться за что-нибудь, чтобы не упасть.

Поваленное дерево лежало почти на краю небольшого холма, подножие было скрыто за густым папоротником и высокой травой. Мне не очень хотелось туда спускаться и искать в заросшем зеленью месте, где может быть всяческая живность. Но вспомнив, что пауки, змеи и мыши не худшее, что я могу встретить в этом лесу, не стала медлить.

Я исследовала каждый дюйм небольшого оврага и даже поднялась на соседний холм, но так и не нашла телефон. Я обколола себе руки колючими ветками, измазала ботинки грязью по щиколотку, к рукавам прицепилась плотная белая паутина, но все напрасно.

Прислонившись к сосне, я тяжело выдохнула. По щекам потекли слезы. Соль раздражала кожу, но я все продолжала плакать навзрыд от отчаяния, горечи и разочарования. Я не позволяла себе надеяться, и все же ничего не смогла поделать с чувствами. Я была почти уверена, что у меня все получится: найду телефон, просмотрю записи, фотографии, контакты, смогу связаться с друзьями или родителями, смогу сообщить, что со мной что-то произошло, где я нахожусь, и смогу попросить помощи. Но нет. Я была одна, одной и осталась, мне не с кем даже поделиться, некому выговориться.

За спиной послышался тихий гул. Из-за того, что я, не жалея чувств, громко рыдала, не сразу поняла, что происходит. Я замолчала и испуганно уставилась в лес позади себя. Какой странный гул, но… Это рычание: тихое, утробное рычание. Оно раскатистыми волнами доносилось откуда-то издалека. Внутри все похолодело. Я вскочила, судорожно пытаясь вспомнить то, что вычитала вчера о встрече с волками.

Гул нарастал. Если это стая, то мне не удастся спастись, только если залезу на дерево. Но посмотрев вверх, я поняла, что вариант с древолазанием можно отбросить: ветки слишком высоко, я до них не доберусь. Медленно отступая, я уткнулась спиной в дерево, и именно в этот момент сквозь густой кустарник орешника увидела огромный силуэт, как тень мелькнувший в сторону. Если раньше я боялась, то сейчас меня охватил ужас.

Я начала свистеть и изо всех сил хлопать в ладоши, пытаясь отпугнуть хищника. Не знаю, связано ли это с тем, что своим шумом я перебила рычание волка, или зверь и правда испугался, но я перестала его слышать.

На случай если волк все еще рядом, я быстро присела, схватила первый попавшийся камень и снова оперлась о дерево. Надеюсь, бросаю я метко, потому что, если зверь нападет, нужно целиться ему в нос.

Теперь у меня было два варианта: стоять дальше спиной к дереву, потому что так волки не смогут напасть на меня сзади, или же медленно отступать к дороге и открыть тыл. Пока я внутренне боролась, пытаясь выбрать оптимальную тактику, куст орешника зашевелился, и сразу с двух сторон послышалось оглушительное рычание.

Я замерла, камень вывалился из рук, и после очередного рыка я забыла обо всех инструкциях и рекомендациях и сделала то, что делать было никак нельзя – пустилась бежать на всех парах, надеясь, что хотя бы выбрала правильное направление.

Ветер бил в лицо. С трудом уворачиваясь от веток и держа баланс на скользкой земле, я неслась с бешеной скоростью. Я ничего не слышала позади себя, сердце вылетало из груди, а пульс гулко отдавался в ушах. Мне было страшно оборачиваться, к тому же мне нужно следить за дорогой, чтобы не упасть, потому что, если я рухну… Пожалуйста, хоть бы я не упала.

К моменту, когда впереди меня что-то блеснуло, я уже была готова плеваться кровью – так сильно у меня горели легкие. Но я обрадовалась, увидев сверкающий на солнце мотоцикл. Это только придало мне сил, но все же я бежала, казалось, выше предела своих возможностей, потому что теперь точно слышала рычание за своей спиной. Волки все еще за мной гнались.

Выбежав из леса, я запрыгнула на мотоцикл, впопыхах завела двигатель и рванула так, что, казалось, заднее колесо должно было задымиться. Лишь когда мотоцикл двинулся по дороге, я обернулась, чтобы взглянуть на стаю, которая за мной гналась, но так никого и не увидела. Ни одного волка.

Сердце стучало как бешеное, я пыталась отдышаться, но страх все никак не желал отступать и сбивал дыхание не хуже бега. Только когда я выехала на трассу и поравнялась с машинами, ко мне пришло осознание того, что мне удалось убежать от волков. Поверить не могу! Такое вообще возможно?

Одного не понимаю… Знала ли я раньше, еще до потери памяти, о том, что лес кишит волками? Если да, то у меня должна была быть веская причина выбрать это направление. Да что я вообще делала в лесу ночью? Странно еще и то, что когда я лежала на земле несколько часов, меня никто не тронул. Хотя, если бы зверь растерзал меня, спящую в лесу, он избавил бы меня от страданий.

Думая о причинах, которые могли бы заставить меня отправиться в лес, я снова вспомнила о письме: там что-то говорилось о том, что я должна была найти кого-то рядом с Кентукки Фолз. Но сознание я потеряла далеко от того водопада, намного западнее и ближе к трассе, будто я прошла мимо него, двигаясь к океану.

Добравшись до дома, я кое-как припарковала мотоцикл и бросилась к себе. Ворвавшись внутрь и закрыв дверь на все замки, я рухнула на пол, пытаясь отдышаться и переварить случившееся. То, что я чуть не стала обедом, безусловно, пугало меня, но страх заглушали боль и разочарование, ведь мне так и не удалось ничего вспомнить. Ничего. Ни единой крупицы.

«Пожалуйста, Лекса, умоляю тебя, вспомни хоть что-нибудь!» – думала я, качаясь из стороны в сторону.

– Вспомни хоть что-нибудь! – вскрикнула я.

И в этот самый момент перед глазами вспыхнула картинка из сна, тот зал, который снился мне каждую ночь, с золотыми тронами, украшенными драгоценными камнями. И снова этот повторяющийся шепот в голове «Убей…», «Ты должна убить… Должна их убить…»

Я что есть силы зажмурила глаза и сдавила пальцами виски, пытаясь углубиться в то, что показывало мне сознание. Но я не видела лиц, слышала только голос.

«Вы должны найти группировку, которая называет себя «Волками». Должны убить их. Ты должна убить их».

Этот голос пробуждал во мне пугающие эмоции. Я открыла глаза, и воспоминание исчезло. А было ли это воспоминанием? Неужели каждую ночь мне снится то, что уже со мной происходило? Нет, этого быть не может, ведь во сне я смотрела на то, как умирает женщина в красном платье. Но если это воспоминание, если голос, который говорил «убей», обращался ко мне…

Письмо… Мне нужно найти это письмо!

Я в спешке поползла к кухонной тумбочке и, еле поднявшись на ноги, резко дернула ее на себя. Дверца открылась, больно ударив по ноге, и из тумбы с грохотом вывалилась сковорода. Я, не обращая внимания ни на боль, ни на грохот, бросилась к углублению в стене и вытащила пакет с документами.

Пальцы не слушались, и мне пришлось бросить документы на пол, оставив в руках только то, что я и искала.

– Волки, волки, волки… Здесь, кажется, было что-то о волках, – бубнила я.

Развернув письмо, я бегло просмотрела его, ища слово «волки». В глаза бросился самый последний пункт.

«Насколько мне известно, волки находятся на западном побережье Орегона там, где больше всего лесов. Чтобы встретить стаю, отправляйся туда, и они сами тебя найдут».

– Это что, шутка какая-то? – фыркнула я и принялась читать предпоследний пункт.

«Бери направление на запад. Когда появишься на восточном побережье США, старайся ни с кем не контактировать. На том краю действуют другие законы, не такие, к которым ты привыкла. Я знаю, что ты сможешь за себя постоять, но тебе нельзя привлекать внимание к себе. Сразу направляйся на запад в штат Орегон. Ориентиром тебе будет Кентукки Фолз, но иди дальше на запад».

Раньше я думала больше о том, зачем пошла так глубоко в лес, но теперь задумалась и о том, как я туда отправилась. Судя по этому пункту, я будто двигалась пешком с восточного побережья США. Нет, «иди дальше на запад» – это всего лишь фигура речи. Должно быть, я ехала на автомобиле или мотоцикле, оставила его на трассе и отправилась в лес. Правда, тогда автомобиль должны были уже найти, и если он зарегистрирован на меня, то я бы уже была в розыске. Ключевое слово «если», я была бы не удивлена еще одному угону. Что имелось в виду под «законами на том краю», я так и не смогла понять.

Но в письме была одна вещь, написанная в самом конце мелкими буквами, которая теперь интересовала меня еще больше.

«P.S. Лекса, умоляю, защити их».

Ранее я эту фразу ни к чему не относила. Из всего текста непонятно было, кого защитить. Я просто надеялась, что вспомню, и все встанет на свои места. Я бы и думать не стала, что я должна была защищать волков. Голос говорил убить, в письме сказано защитить, я не понимала ровным счетом ничего.

Если волки в прямом смысле, те, что бегают по лесу, пушистые такие, то зачем мне их защищать, они что, на пороге вымирания? Получается, я работаю в какой-то организации по защите животных? Если да, то зачем же мошенничеством заниматься, это какой-то подпольный способ защитить диких животных или простое прикрытие?

И снова я уперлась в тупик. Как же я устала находиться в бесконечном поиске, пытаясь выяснить хоть что-то. Будто каждый день знакомлюсь сама с собой, и некоторые всплывающие факты меня очень пугают.

Отшвырнув письмо, я, не сдержав эмоций, с силой пнула шкафчик ногой, и он громко ударился об стену. От собственного бессилия меня переполняла злость. Я ничего не могу сделать. Я не могу начать жизнь с чистого листа, потому что не знаю, какое прошлое скрывает мой мозг. Не могу заставить себя вспомнить все, а крошечные вспышки только сильнее запутывают.

– Кто же я? – прошептала я.

Меня охватило отчаяние, чувства так и вырывались наружу. Они острыми когтями разрывали меня изнутри, заплаканные глаза горели, пульс отдавался в висках. Облокотившись на пострадавший шкафчик, я закрыла веки и постаралась выровнять дыхание. Меня охватывала злость.

Стиснув зубы, я на мгновение поддалась ярости и услышала треск. Открыв глаза, я увидела, что, сжав столешницу, мои пальцы пробили ее насквозь, труха посыпалась на внутреннюю полку. Я в недоумении убрала руки, сжала кулаки и впилась взглядом в столешницу. Четыре дырки с одной стороны и четыре с другой. А на руках ни единой ссадины или царапины, ногти целые. И снова этот гул в ушах…

Отходя от кухни и рассматривая свои окаменевшие руки, я краем глаза увидела отражение в зеркале. Жуткое искривленное злостью лицо. Яркие огоньки поистине налитых кровью глаз впились в меня. Это не мое отражение, кто-то другой смотрит на меня, кто-то жестокий, от кого веет самой смертью. Будто монстр таки вырвался наружу.

Я шарахнулась от зеркала и упала на пол. А когда решилась подняться и получше рассмотреть свое отражение, оно уже было прежним. Те же янтарные глаза, та же бледная кожа, только какая-то болезненно-серая, как и губы.

Померещится же…

Глава 5. Не сжигай мосты, сожги себя

Сегодня последний день лекций профессора Штейна о генетике и мой последний день в Силенсе. Я неспешно ехала к библиотеке, чтобы сделать всего две вещи: попрощаться с Питером и узнать, почему Тайлер на меня пялится.

Смешно признаться, но мне будет не хватать этого тихого крохотного городка, вкусной еды мисс Браун, ее гостеприимства и забавных историй Питера. Даже любопытные жители смогли к себе расположить. Это укромное место на западе штата Орегон навсегда останется в моем сердце.

Поразмыслив, я нашла и хорошие стороны амнезии: неважно, что я делала раньше, сейчас все, как в первый раз. Здесь меня впервые впечатлил рассвет, который я наблюдала с невероятного по красоте пляжа. Впервые встретила друга и впервые его же разочаровала. Впервые ходила в кино. В первый и, надеюсь, в последний раз убегала от волков в лесу. Впервые прокатилась на мотоцикле.

Неважно, что многое из этого я наверняка уже видела и делала. Память может так и не вернуться, а значит, я всегда буду помнить Силенс как свой первый дом.

Я буду скучать по «своему» мотоциклу, с которым сегодня придется расстаться. Он мне дарил необъяснимое чувство свободы. Летишь по дороге, в волосах ветер, ты не отделен от мира, а являешься его частью, немного ускоренной, но все же я любила чувствовать скорость вокруг себя.

Как только я свернула на перекрестке, в глаза тут же бросилось величественное здание библиотеки. С этого ракурса был виден задний двор, не огражденный, но довольно большой, скорее, походивший на поле для гольфа.

«Время пошло», – подумала я, припарковав мотоцикл на стоянке у входа.

Зайдя в библиотеку, я привычно улыбнулась миссис Херб, женщина ответила мне тем же. Я неспешно шла мимо дубовых столов, за которыми полторы недели безуспешно изучала психопатологию, жадно впитывала запах книг и дерева, стараясь запомнить библиотеку в мельчайших деталях.

В наполовину стеклянном коридоре царила та же обстановка, что и в первый раз, та же пасмурная погода заливала коридор холодным светом.

Когда я подходила к аудитории, она мне показалась абсолютно пустой, но уже переступая через порог, я увидела единственного человека, сидящего за последним столом. И с невозмутимым видом я проследовала прямиком к Питеру. Он сидел, скрестив руки на груди и вытянув ноги вперед. Я приехала рано, за полчаса до лекции, надеясь, что буду первой, но Питер приехал еще раньше.

Парень даже не взглянул на меня. Мягкое чуть круглое лицо Питера выглядело спокойным, но в голубых глазах царили неуверенность и смятение.

Пока я прикидывала, когда и как начать разговор, Питер выпрямился на стуле, чуть подался вперед и, не поворачивая ко мне лицо, робко сказал:

– Привет.

Я попыталась не показывать своего удивления.

– Ты сегодня рано.

– Как и ты.

Питер нервно крутил в руках карандаш.

– Как… как у тебя дела? – неуверенно спросил он.

Судя по тому, как Питер мялся, он так же, как и я хотел поговорить, но не знал, с чего начать.

– Не выспалась, – коротко ответила я. – Всю ночь волки выли.

– Со временем привыкнешь, местные уже давно этого не замечают. Хотя в последнее время они уж слишком расшумелись.

– Питер… – начала было я, но парень меня перебил.

– Слушай, ты извини меня. Я тут все думал о ситуации… той, что была на парковке. Мы повели себя неправильно. Просто сильно испугались. Не тебя, а вообще. Ситуация была совсем непривычной. По правде говоря, у меня еще два дня колени тряслись.

– Было вполне нормально испугаться и меня…

– Да ты что, ты же нас спасла. Мне страшно представить, что было бы, если бы ты не дала отпор тому… бандюгану.

– А мне показалось, что бандюганом сочли меня.

Питер резко повернулся ко мне и вытаращил глаза. Аудитория постепенно заполнялась людьми. Нам пришлось придвинуться друг к другу и перейти на шепот.

– Нет, никто не считает тебя бандюганом. Просто, когда девушка заступается за парней, как-то это… Ну, в общем, должно же было быть наоборот. И я не ожидал, что ты владеешь такими… навыками. Где ты, кстати, научилась так драться?

На этот вопрос я ответ не подготовила. Пришлось импровизировать.

– Каждая девушка должна владеть навыками самообороны. Как раз вот из-за таких нахалов.

Питер задумчиво кивнул. Кажется, этот ответ его удовлетворил.

– В общем, спасибо тебе. Не представляю, что было бы с мамой, если бы я вернулся домой побитый. Или еще хуже, если бы ей позвонили из больницы…

Это одна из причин, почему я бросилась на того парня. Ведь если бы с синяками вернулась я, никто бы не волновался. У меня, скорее всего, и нет никого, кто за меня переживал бы. Иначе кто-то уже спохватился и искал бы. Но нет, тишина.

В аудиторию вошли Тайлер и Мэри. Нет, они не просто вошли, они, как всегда, грациозно вплыли в кабинет. Будто два представителя кошачьего семейства. Но Тайлер все же немного отличался от Мэри, он казался, благороднее, что ли, а Мэри старалась его копировать, чтобы разница не сильно бросалась в глаза.

Опустившись на свое привычное место, Тайлер слегка повернул голову в сторону и, стараясь сделать это незаметно, покосился на меня.

Я повернулась к Питеру.

– Почему ты меня игнорировал?

Питер теребил несчастный карандаш и уже почти оторвал резинку на его конце.

– Можно тебе кое в чем признаться? Только пусть это останется между нами.

Я неуверенно кивнула.

– Мне давно нравилась Лора, и я вроде как пытался за ней ухаживать, – начал Питер, – но она намекала, что я скучный… Когда ты вошла в библиотеку, я подумал, что, если я подойду познакомиться с той девушкой, Лора увидит и, возможно, приревнует. И вот у нас только начало все налаживаться, а после случая на парковке Лора попросила с тобой не общаться. Вот я немного и поддался. Но ведь тебе и самой с нами неинтересно. Лекса, ты совсем другая, вряд ли тебе интересно общение со школьниками. Просто ты слишком вежлива, чтобы сказать мне это в лицо.

– Что значит другая? – возмутилась я. Слово «другая» прозвучало как-то не по-хорошему. Будто я сбивала юнцов с праведного пути.

– Не обижайся. Я в хорошем смысле, – поспешил оправдаться Питер. – Лекса, посмотри на себя. Думаешь, я не вижу, что ты из другого мира? Ты говоришь по-другому, сидишь по-другому, ходишь по-другому. Ощущение, будто тебя с пеленок учили этикету. А ты втайне от консервативных родителей изучала боевые искусства, а потом сбежала из дома и пошла по стопам Бэтмена. Ведь это так? Я угадал? Ты бунтарь?

Сказать, что я опешила, – значит, ничего не сказать. Я во все глаза смотрела на Питера и совершенно не знала, что ему ответить. Ведь признаться, что ничего не помню, я не могла. Выводы и предположения Питера застали меня врасплох.

– Можешь не отвечать. Это риторический вопрос, – будто прочитав мои мысли, сказал Питер после минутной паузы, когда, видимо, понял, что ответа от меня не дождаться.

От предположений Питера у меня из головы вылетели все вопросы, которые я планировала ему задать. Его слова упали в уже и так переполненную копилку загадок. «Другая»… Тяжело судить о себе, ведь сам себя не видишь и оценить не можешь, а со стороны виднее.

– Можно еще один вопрос? Не риторический, – улыбнулся Питер.

– Давай, – неуверенно ответила я.

– Часто у тебя такое с глазами?

Не зря боялась. Очередной вопрос, на который нет ответа. Снова нужно выбирать: врать или честно признаться, что не знаю. Я понимала, о чем именно спрашивает Питер. Когда я увидела свое отражение в зеркале, решила, что мне померещилось, но, вспомнив слова Питера на стоянке, начала сомневаться. Ни единого логического объяснения я не нашла. Но все же лучше уточнить, вдруг мы видели не одно и то же.

– Что ты имеешь в виду?

Тайлер зашуршал на своем стуле, и я почти что почувствовала, как его любопытное ухо плавно ложится на наш стол. Я зыркнула в сторону парня, чтобы тот постыдился подслушивать, но Тайлер или жутко недогадливый, или ему абсолютно все равно, что о нем думают.