Ковчег 5.0. Змеиный вальс

– Босс, мы же тут не нужны? – спросил нагнавший меня Флав, – может мы, это… на верх поднимемся? Остров прочешем, или еще что, а?

– Безумству кача нет предела, – хмыкнул я, переиначивая поговорку, – пока нет, Флав. Останьтесь на часок-другой здесь, понаблюдайте за происходящим. Чтобы добраться до этого камушка, местная нежить лезла под пули. И это при всем при том, что он был надежно заперт и вроде как экранирован. А теперь он открыт, и кто знает, что может вылезти сейчас. Так что, нет, парни, вы нужны мне здесь. А монстры никуда не денутся, успеете еще настрелять себе уровни.

   Кивнув, орки вернулись к хранилищу и встали недалеко от входа так, чтобы одновременно видеть, как происходящее внутри него, так и общую обстановку ангара. Благо, в первые дни мы максимально расчистили и упорядочили все, что в нем было, превратив лабиринт из техники, пустых и полных контейнеров и ящиков, в вполне себе организованный склад, исключив возможность скрытого перемещения по ангару.

   Поначалу, мы сильно натерпелись от скелетов. Причем, не так опасны сами костяшки, как их внезапные атаки. Продираясь через нагромождение в спешке брошенной техники, ты запросто мог нарваться на сидящего в засаде аборигена или даже парочку оных. Так что, плюнув на разбор ништяков, мы первым делом растащили по углам все, что стояло, лежало, или просто находилось в центре и мешало обзору, попутно перебив несколько десятков неживых обитателей. Но не всех. Часть скелетов мы аккуратно скрутили и запихнули в камеры, сделав таким образом запасы опыта для быстрой прокачки. С учетом параметров силы и телосложения боевого звена общины, сделать это не составило труда. До сих пор перед глазами стоит кадр, как Одри несет связанный скелет девушки, взяв его за череп как мяч для боулинга – засунув два пальца в глазницы. Бр-р-р…

   Идти освещенными коридорами – особое удовольствие. Не нужно постоянно жать кнопку динамо-фонаря или контролировать полет светляка. Меньше всматриваешься в даль, а редкие тени ниш перестают вызывать чувство тревоги. С одной стороны, это хорошо. А с другой… расслабляет.

   Знакомый скрежет костей о метал я услышал еще на подходе к камерам. Вроде, все как всегда – попав в заключение, скелеты не переставали предпринимать попыток вскрыть двери и выбраться наружу. Но, так ли это на самом деле?

– Учуял, значит, – задумчиво протянул я, заглядывая в окошко особой камеры. Там, за усиленной дверью, находился наш особый пленник – чудом выживший элитный скелет.

   Минотавра, а больше всего костяшка с копытами и удлиненным рогатым черепом походила именно на него, мы обнаружили совершенно случайно, в одной из узких перевозных камер с толстыми прутьями. Скованный по рукам и ногам, он походил на распятого мученика. Тогда сами собой в голове проносились мысли про альтернативную веру в этом мире. А остатки тоги на скелетированном теле только подкрепляли ложные домыслы.

   Минос стоял посреди камеры и водил головой из стороны в сторону, переводя взгляд сияющих синим светом глазниц с меня, на дальнюю стену. И мне не нужно было визуализировать план комплекса для того, чтобы понять, что находится в том направлении. Это и так было ясно.

   Попыток вырваться рогатый не предпринимал, хоть и проявлял заинтересованность. Но это сейчас, когда я рядом и нет его костяных союзников. А что будет, если я уйду? Насколько мы поняли, магией он не владеет, но это совсем не значит, что Минос не сможет нас удивить. О повышенной разумности необычных скелетов мы уже знаем, так что следует ожидать чего угодно.

   Проверив запоры камер, я покинул тюрьму. Торчать в ней в ожидании бунта костлявых я не собирался. Во-первых, с наскока им не вырваться, а во-вторых – не зря же Одри корпела над системой сигнализации? Так что, стоит хоть одной костяшке покинуть свой уголок, как нам тут же станет об этом известно.

– Вакс? – удивленно окрикнула меня Алевтина, стоило мне выйти из комнаты и запереть за собой дверь, – не думала тебя здесь увидеть. Только не говори, что хранилище оказалось пустым и там нет ничего интересного. Я же ради этого от десерта отказалась! – поморщила носик эльфа и добавила, – ждать долго.

– Да, нет, не пустое. – успокоил я девушку, – и если поспешишь, то еще успеешь застать древний артефакт в первозданном виде.

– Одри? – смекнула эльфийка. – ну, да… ей если в руки что попало, то или осядет в кладовке и покроется пылью, или модернизируется до неузнаваемости. Там хоть что-то интересное было?

– Да нет, хлам всякий. – отмахнулся я, – стал бы кто-то прятать ценности в неприступный сейф?

– Нормальные люди – нет. А, вот, мы… – протянула эльфа и засмеялась, а затем легонечко ткнула меня в бок, – ты чего хмурый такой? И вообще, давай я тебя провожу.

– А таинственный артефакт?

– Никуда не денется, – фыркнула Алевтина, беря меня под локоть, – тем более, что пока Одри с ним не наиграется, никого к нему не подпустит. Так что, завтра гляну. Лучше расскажи, о чем задумался? Всегда было интересно, о чем думают большие начальники.

– Ну, раз так… – поудобней перехватил я руку девушки и чуть прижав к себе, начал отвечать на ее вопрос – а думаем мы о глобальном. Об общей политике предприятия, направлении развития и выживания в целом. Это справедливо, практически, для всего – как для управления заводом, так и страной, или даже кучки всеми забытых душ. Хороший управленец не должен думать о мелочах. Вместо него это обязаны делать ответственные люди. Следить за порядком, пополнять продовольственный запас, заниматься мелкими бытовыми вопросами.

– Как Карина?

– Да. Ну, или Курт с Одри, – кивнул я, – Они на своих местах, и мне не нужно ломать голову о мелочах, вроде выдачи белья, распределения дежурств или перестановки мебели. Вместо этого, я могу сосредоточиться на других вещах.

– Например, на прогулке с симпатичной девушкой? – игриво промурлыкала Алевтина, слегка прильнув ко мне, от чего я немного опешил.

– Нет, на защ… – начал отвечать я и осекся, почувствовав напряжение девушки, сдавившую мое предплечье сильнее обычного.

   До меня не сразу дошло, что со мной не просто флиртуют, а, буквально, в лоб заявляют о своей симпатии. И если, услышав подобное от Одри я был бы уверен в несерьезности момента, то здесь… Пребывая в постоянном напряжении я забыл о девушках и вообще обо всем, что с ними связано. Отфильтровывал заигрывающие взгляды, красоту и приятные изгибы форм, пропуская только ту информацию, которая могла быть полезна обществу. Но долго ли я так протяну? Мы не роботы, нам нужен отдых, нужен человек, с которым можно разделить мысли, переживания, и даже постель.

   Многие из ребят уже давно разбились по парам, а некоторые успели не раз и даже не два их поменять. Те же Маша с Сергеем, что вначале делили кровать в общем зале, сейчас живут в отдельной комнате, больше не смущая нас своими ночными шорохами и скрипами. Одри даже язвить особо не стала, когда те попросили провести им свет, и подключила сразу все крыло – как комнаты, так и столовую с уборными. Так что не прошло и нескольких часов, как у нашей первой пары появились соседи, а у места – название. С легкой подачи Кары, которая судя по слухам отшивала всех и каждого, крыло стали между собой называть Гнездышком, что гораздо благозвучней оригинальному Гнезду Разврата. Да, Рыжая та еще зараза. Говорят, от зависти, но с учетом, что я не раз и не два заставал ее с Яном, то я больше склоняюсь к черте характера.

– С тобой все в порядке? – вырвал меня из омута вопрос девушки, преградившей мне дорогу, – ты чего замолчал?

– Не поверишь – засмущался, – тепло улыбнулся я, накрывая ее ладонь своей и заглядывая в небесно-голубые глаза. Зрачки слегка подрагивали, выдавая волнение девушки. Алевтина не Кара и не привыкла открыто заявлять о своих чувствах и сейчас безумно нервничала, ожидая от меня ответной реакции. А я… а я старался не утонуть.

   Порой, невозможно подобрать нужные слова для выражения своих переживаний. Все, что приходит на ум – не то. Оно не выражает твоих настоящих эмоций и мыслей, а сказав даже нужные слова не с той интонацией ты рискуешь быть неверно понятым. Так, признание от смертельной обиды может разделять всего один полутон. Маленький нюанс, способный все разрушить. В такие моменты ты понимаешь, что для по-настоящему важных вещей слова не нужны. Достаточно взгляда. Ему плевать на языковые барьеры, плевать на надетые маски. Он без труда расскажет тебе все – стоит только раскрыться. Чувства, эмоции, страхи… потаенные надежды и опасения. Все это промелькнет за секунду, как это случилось между нами.

   По телу пробежали давно позабытые мурашки. Ладонь скользнула на упругую талию, притягивая ближе подрагивающую девушку. Вторая прошлась по щеке и дальше, зарываясь в густые волосы, в то время, как ее губы соприкоснулись с моими.

– Знаешь, – еле слышно прошептала Алевтина, слегка отстраняясь и заглядывая мне в глаза, при этом ласково проводя коготками по моей шее – мне уже не важно, с каким там камушком играет Одри. Что бы там ни было, оно с тобой не сравниться.

Глава 3

 Как бы мне не хотелось задержать приятный момент и растянуть его до бесконечности, но время поджимало. Дел невпроворот и нужно возвращаться к реальности. Даже несмотря на то, что оторваться от страстной эльфийки невозможно. Потому, что не хочется.

   Поэтому, совершив над собой невероятное усилие, я все же смог отстраниться от Алевтины, еще раз поцеловать ее, и сославшись на море неотложных дел, продолжить путь. На это девушка только мило улыбнулась и крепче взяв меня под локоть, пристроилась сбоку.

   До самой базы мы шли в тишине, каждый думая о своем. Я – о том, к чему приведут наши отношения, и не станут ли они помехой для группы. Все же, влюбленные люди думают по-особому и не всегда конструктивно. Точнее, они почти никогда так не думают. Эмоции влияют на разум, а он, в свою очередь, видит происходящее в розовом свете. Ну или в черном, если в паре случилась ссора. А это может привести к череде больших и крупных ошибочных действий, что могут отрицательно сказаться на нас и группе в целом.

   Так что теперь придется переосмысливать многие свои будущие решения. Любовь, не любовь, а некая привязанность у меня к ней есть – глупо ее отрицать. И хоть я и считаю себя человеком рассудительным, от импульсивных решений не застрахован. Я же не робот? Хоть и нахожусь в цифровом мире в виде сложной программы. У меня есть душа. Пусть цифровая, но душа. Я в это верю.

   Тонкие пальцы чуть сильнее сжались на моем предплечье, и скосив взгляд на девушку я увидел на ее лице легкую улыбку и туманный взгляд и сразу понял, что сейчас она не здесь. Мыслями она где-то в будущем. Причем, по проскальзывающим ехидным морщинкам на щечках и легкому прищуру, не таком уж и далеком и с однозначным сюжетом – утереть кому-то нос своим трофеем. То есть, мной.

   Да, да. Любовь-любовью, а похвастать перед подругами своим спутником нужно. Как же без этого? Рассказать о размере кошелька суженого, всяких романтических штучках, которые он с ней вытворял и, конечно же, показать фото на смартфоне. Но это не обязательно. Вдруг он не внук Алена Делона? И за рассказом наслаждаться завистливыми взглядами подруг, в перерывах между их вздохами и уверениями в том, что ей повезло, в которых меж строк явно читается «да чтоб тебя перекрутило десять раз!». Девушки… все у них не как у людей. Нет, чтобы скромно радоваться своему счастью, так им нужно поставить в известность целый мир. И мнение мера по поводу получения этой сверхважной информации не учитывается.

   Хотя, ради правды стоит сказать, что и среди нас есть много любителей прихвастнуть своими половинками. Причем, сделать это больше и громче, чем полагается. Не показать друзьям пару-тройку фоток поинтересней за застольем и в паре фраз описать возможности юного и гибкого тела новой любовницы, ну, или если речь о невесте, то ограничиться фотографией из профиля социальной сети, а часами в подробностях рассказывать, что там и как, при этом не обращая внимания на тонкие намеки, вроде: «Толян – утомил, хватит о бабах. Давай лучше бахнем!»

   К счастью, я к таким не отношусь. Практически любые победы и достижения на любовном фронте оставались в тайне для моего окружения. Может, это от насыщенной и непростой работы. А может потому, что обсуждать своих девушек с мордоворотами мне было некомфортно, а Старик был слишком деликатен в этих вопросах, чтобы поднимать подобные темы? И только сестренка была в курсе всего и всех, не забывая высказывать свое «фи» по поводу моей очередной chere amie. Маленькая заноза… как мне ее не хватает.

   За неспешными мыслями я и не заметил, как очутился в родных туннелях, а если бы не деликатный кашель-рык вольфара, то и его бы проглядел.

– Только не говори, что на нас снова напали, – тяжело вздохнул я, задавая вопрос подскочившему Курту, – это же свинство, нападать в выходные.

– Р-ра? – растерялся вольфар, и мотнув головой, при этом мазнув взглядом по прижавшейся ко мне эльфийке, продолжил, – Да, нет, на постах все тихо. Соседей не слышно, но ты почти угадал. Монстры себя странно ведут.

– Это как? Из обезумевших тварей превратились в чопорных монстряшек? – заинтересованно спросила Алевтина.

– Было бы интересно, но нет, – осклабился Курт, – их стало больше. Не мутантов, а именно монстров. Вроде той твари, что убила Сергея. Часовые уже четвертую заметили на границе. Они ходят кругами вокруг лагеря, держась в тени, рычат, наблюдают, но не нападают. Даже несколько пуль от Небулы не заставили их действовать. Странно это. Раньше такого не было.

– А мутанты?

– Как обычно, – повел плечами вольфар, – то шастают, то нет. Нападают без разбора.

– Ясно… ясно. Почуяли, значит. Все же, не зря он экранирован был, – пробормотал я про себя, почесывая подбородок. – Усиль внешний пост и пусть будут на чеку. На ночь, перенеси часового с ворот на крышу навеса, что у входа в комплекс.

– А обзор? Оттуда же почти ничего не видно?

– Достаточно, – заверил я Курта, – и дав знак следовать за мной, продолжил идти по коридору, – у нас росянки по периметру и колья —монстры в секунду к нам не попадут. А, вот, сдернуть с ворот или приложить чем-то из кустов могут. В них есть искра интеллекта. Они не тупые мутанты, прущие на пролом, не обращая на пули, а думающие существа. В меру своих возможностей, конечно. Вспомни, как они в первый раз убили Сергея? Тогда, тварь не полезла дальше, а предпочла выкрасть Машу. Предпочла довольствоваться малым и с минимальным риском, чем хапнуть сразу и много. Они осторожные. А судя по тому, что ты сказал, они к нам присматриваются. Оценивают шансы попасть внутрь. Шансы выбить нас.

– Так… может напасть первыми? – осклабился Курт, – зачем ждать удара? Они рядом. Сейчас день и нас больше.

– Идея хорошая, но рисковая, – поморщился я, – сильно сомневаюсь, что твари будут спокойненько стоять и ждать, пока мы их перестреляем. Уйдут в лес и будут вести партизанскую войну пока не стемнеет. То есть, часа два-три максимум. А ночью… ночью с ними только Одри тягаться может, а она у нас одна. Юнит дефицитный. Так что, пока обойдемся усилением, а завтра еще раз основательно прочешем округу.

– Понял, сделаю. – коротко кивнул Курт и еще раз окинув взглядом Алевтину, щелкнул пастью и ускорившись, быстро скрылся за одним из поворотов.

   Нравится мне этот сдержанный янки. Мало слов, много дела и еще больше такта. Никогда не лезет не в свое дело, но всегда все и про всех знает. Всегда в курсе всех значимых событий группы и даже слухов и сплетен. Последние – по принуждению. Просто, Каре жуть как нравится доставать лохматого своими разговорами. Она млеет от его реакции – сдержанного раздражения. Курт степенно выслушивает всю ерунду, которую ему в красках пересказывает Рыжая, иногда кивая и время от времени предпринимая жалкие попытки слинять. Естественно, Кара сделать это ему не дает, что сильно раздражает вольфара и веселит окружающих. В общем, бедный правильный янки.

   Зайдя в купол, я первым делом чуть не оказался сбит Мироном, улепетывающим от разъярённой Оксанки. Девочка бежала за ним размахивая простенькой тряпичной куклой с оторванной рукой и выкрикивала всякие детские проклятья.

   Обнаружив на своем пути новое препятствие, ребятня стала наматывать вокруг нас круги, не давая ступить и шагу.

– Дядя Вакс, дядя Вакс, спасите! Она меня сейчас… О-о-ой – в последний момент ускользнув от удара ладошкой, завопил Мирон, перед тем, как его за шиворот приподняла Алевтина. Снизу запрыгала Оксанка, стараясь достать до поджавшего ноги мальчика.

– Ты плохой! Плохой! – махая кулачком и зажатой в руке куклой, голосила девочка, – зачем ты ее поломал?! Ей же больно-о-о!

– Дурдом, – глубоко вздохнул я, обводя глазами купол и останавливая взгляд на наблюдающей за всем Любовь Федоровне. Та сидела за столом и перебирала детскую одежду, слаживая и сортируя на несколько аккуратных стопочек. Атти постаралась и за пару дней обшила всю ребятню, сделав по нескольку комплектов каждому сорванцу.

– Так, а что вы хотели, уважаемый Вакс? – мерно проговорила женщина, – детям нужно пространство для игр. В тесноте им быстро становится скучно, и они начинают снимать крышу. Это они еще тихие. Вот, с час назад что было, ой-ой… Чуть от Юлии по попе не отхватили все трое, когда решили помочь ей на кухне и перевернули миску с салатом. Как она ругалась, бедная, как ругалась…

   После большой стычки Любовь Федоровна обращалась ко мне уважительно и исключительно на «вы». Все мои просьбы и замечания на этот счет игнорировались, так что мне оставалось только смириться и стараться не обращать внимание на выканье от вдвое старшего человека. В конце концов, не спорить же с ней по этому поводу.

– Не представляю, как у них получилось ввести из себя этого ангелка, – скосил я взгляд в сторону кухни, на которой трудилась девушка, – Мне всегда казалось, что это что-то из области фантастики.

– Чтобы ты знал, выходки детей – всегда за гранью понимания, – хмыкнула эльфийка, отвесив легкий подзатыльник Мирону и опуская его на землю. Мальчишка тут же убежал, преследуемый маленькой егозой. – Как и детская удача влезать в истории и из них выходить без последствий. Ну, или почти без последствий. У взрослых так не бывает – я проверяла.

– Это ты о чем?

– Я как-то в детстве по пожарной лестнице на крышу залезла, – начала объяснять Алевтина, наблюдая за гомонящей детворой, – Мне года четыре было, мы жили в высотной малосемейке. Стандартная Шагринка в промышленном районе…

– В двойках что ли? – удивился я, припоминая что из себя представляют эти дома. Двойки, или двадцать вторые Шагринки появились в конце двадцать второго века, когда Петр Шагрин, русский мультимиллиардер венгерского происхождения понял, что ему слишком скучно и решил баллотироваться в президенты. Его предвыборная кампания не удивляла новизной, но поражала размахом. Петр сделал ставку на низший и средний класс, построив несколько тысяч башен-свечек с сотнями крохотных квартирок, которые любой мог приобрести практически по себестоимости, да еще и в беспроцентный кредит.

   Неудивительно, что он стал одним из главных фаворитов и чуть не стал президентом. Единственное, что ему помешало – коррупция и установленные века назад традиции передачи власти. За последние пару сотен лет, по удивительному совпадению, страной управляли люди из одного тесного круга всем известных семей, передавая пост президента друг дружке как эстафетную палочку.

   Так что не удивительно, что дорогой Петр Шагрин не добрал на абсолютно честном и прозрачном голосовании каких-то там десять процентов. Но зато обеспечил не один десяток тысяч семей доступным жильем и оставил после себя не плохой след в истории. Дома в народе сперва начали называть Шагринками, а затем двойками, из-за неизменной и обязательной надписи на фасаде зданий с датой постройки, которая начиналась с пресловутых двух «лебедей».

   По началу башни имели довольно презентабельный вид, но заселивший их контингент приложил максимум усилий, чтобы в считанные десятилетия в край их раздолбать. Так что жизнь в них была, мягко говоря, не сахар.

– Ага, в них, – кивнула девушка, направляясь к своей кровати, огибая при этом сцепившуюся детвору. Оксанка все-таки догнала Мирона и сейчас по чем зря дубасила его куклой.

– Ого. Сурово тебе пришлось.

– Нормально. – подала плечами Алевтина, – так вот. Как я вылезла через окно на карниз, а потом карабкалась тридцать один этаж по ржавой лестнице – отдельный вопрос, и честно говоря, я и сама не знаю, как у меня вышло не упасть. Да еще и не испугаться. А вот то, что очутившись на крыше я решила половить птичек, бегая по парапету и распевая песни как Белоснежка из мультика и при этом не свалилась вниз – настоящее чудо. Детское, закономерное чудо. И с взрослыми оно не работает – соседка, убегая от пьяного мужа, вывалилась из окна, так и не достав до лестницы. Девочка-подросток с сорок седьмого этажа смогла пролезть несколько метров, прежде чем проржавевшая перекладина надломилась, и она не полетела вниз. А трехлетний карапуз с одиннадцатого упал в вентиляционную шахту и отделался легким испугом и парочкой царапин. И это с учетом, что из шахты его доставали на восьмом этаже.

– У каждого из нас есть свой ангел-хранитель, – философски проговорил я, присев на тумбочку и наблюдая за тем, как болтая со мной Аля разбирала вещи, которые вытрясла из мешка прямо на кровать и сортировала их по только ей известному принципу По крайне мере видимой связи между штанами в горошек, цветастой футболкой и парочки широких пляжных шорт я не нашел. – Так мне говорила моя сестра. Они с нами с рождения и до самой смерти. У каждого ангела за спиной крылья с белоснежным опереньем. Красивые и мощные. Их гордость и их Сила. Каждый раз, когда человек попадает в беду его ангел вмешивается и помогает ему, жертвуя перьями. И чем больше и серьезней проблема, тем больше Силы тратит ангел, и тем больше перьев он теряет. Поэтому, однажды может наступить время, когда опадет последнее перо и его крылья исчезнут. В этот момент, ангел перестает быть хранителем. Он становится наблюдателем. Потому, дети и выбираются чаще из передряг – крылья их ангелов еще не успели утратить свои перья.

– Красивая легенда, – склонив голову на бок, задумчиво проговорила Алевтина, на миг оторвавшись от тряпок. – и немного грустная. Выходит, что ангелы жертвуют собой ради нас?

– У всего есть цена, – пожал я плечами, – и, уверен, становясь Хранителем они знают на что идут и готовы ее заплатить сполна. В этом их суть – дать нам шанс стать лучше и верить, что мы им воспользуемся.

– Никогда бы не подумала, что ты веришь в Бога.

– Я и не верю. Верит моя сестра. Но не в того, что нам продают на улицах, а в того, что живет в каждом из нас. Потому что глупо перекладывать ответственность за свою жизнь и судьбу на чужие плечи. Ты и только ты виноват в том, где оказался в любой момент своего жизненного пути.

– Даже, если случайность? – вскинула бровь девушка, – например такая, когда тебе на голову падает цветочный горшок?

– Да, – легко согласился я, – что-то же тебя привело именно под то злополучное окно?

– Ну-ну, – одними губами усмехнулась эльфийка и окинув скептическим взглядом цветастую кучу, перебросила ее на кровать к Кате. Вторую она запихнула обратно в мешок и положив по центру кровати, схватилась за быльце и хитро на меня посмотрела, от чего я сразу понял, что попал. – Ну, ладно, командир-философ, раз уж вы утверждаете, что мы сами кузнецы своего счастья и прочее, и прочее, не соблаговолите ли помочь своей девушке с маленьким кроватным переездом? Надеюсь, вы не против?

– Это против чего наш дорогой шеф не против? – донесся от входа участливый голос Карины.

– Сожительства, – весело ответила ей Любовь Федоровна, с интересом поглядывая то на меня, то на Алевтину. Тоже самое делали и Атти с Юлей, притихшие в швейном уголке. – а я еще думала, чей-то он с ней под ручку зашел? А оно вон как ладно сложилось!

   Опешившая от такой новости Кара открыла рот и несколько секунд не могла ничего сказать, таращась на нас и подергивая руками. Странная реакция на такую незначительную новость. Хотя…это же девушки. Кто вообще разберет, что творится в их головах. Может, она удивлена самому факту появления у меня девушки. А может, это стандартная реакция на любовные «вотэтоповороты», которых было так много на экранах галлавизоров и так мало в нынешней жизни. А может и что-нибудь еще. кто знает.

– И… И куда вы переезжаете? – спросила Кара, и быстро добавила, – все комнаты заняты! Утром заселила. Новых нет.

– А нам и тут хорошо будет. Да, Вакс? – ответила девушка и игриво мне подмигнула, – Ну, ты поднимаешь своей край? Или мне одной кровать нести? И смотри не наступи на лошадку. Ети игрушки разбросали по полу. Так что у нас дорога по минному полю.

   Вздохнув, я взялся за кровать со своей стороны и потихоньку направился в сторону своего спального места, краем глаза отметив, как хмурая Кара вышла из купола.