Истории о Призрачном замке. Ожерелье Пальмеи

Через несколько часов, прогуливаясь под стенами города в послеобеденные часы, старый погонщик Мулла Кхуран наткнулся на лежащий в песке шейный браслет с большим красивым жёлтым камнем, надёжно вплавленным в оправу. Замок был перепилен напильником, который валялся рядом. На рукояти стояло клеймо кузнеца Дуграма из района ремесленников.

***

– И ты вернулась в заброшенный дворец.

Гектор Хронвек соорудил из ореховой скорлупы лодочку, установив в нее мачту из сухой веточки, на которую нанизал зеленый листок – парус. Хранитель опустил конструкцию в низкую кадку с водой для полива и теперь наблюдал, как утлое суденышко, движимое слабым ветерком, пытается добраться до края сосуда. Дака Кад-Хедарайя утвердительно кивнула. Гектор спросил:

– Почему не стала убивать царицу?

– Я была Дакой Кад-Хадаре, а не тупой крестьянкой. Я не хотела, чтобы против меня отправили армию.

Бремер согласно хмыкнул. Черная Пантера обернулась через плечо и посмотрела в сторону входа в Женское крыло.

– Вылезай, коротышка. Я слышу, как ты там пыхтишь.

В дверном проеме показался Стурастан, он держал в руке свой любимый табурет и выглядел немного смущенным. Однако он быстро подобрался и ворчливо бросил:

– Гектор. Ты мне нужен.

Дака Кад-Хедарайя соскочила с бочки.

– Уже идем.

Наставник недовольно глянул на невесту Хранителя, но промолчал. Бремер выбрался из кресла, и компания отправилась вслед за Стурастаном, который уверенно топал назад, в башню Знаний.

Когда они оказались в библиотеке, он обратился к ученику:

– На верхнем стеллаже в восьмом ряду слева, четвертый ряд, буква Г. Заклинание Горящей Земли.

Хронвек пошел за лесенкой, а Бремер поинтересовался:

– Что вы задумали?

Учитель пояснил:

– То, что рассказала Черная Пантера, просто бесценно. Никто не знает секрет жриц Плоти, этой информации нет ни в одном документе! И тут мы узнаем не только об этом, но и о том, что Марлея Альма Неуловимая знала заклинание Чаши Плоти! Я хочу еще раз изучить ее записи, по которым мои предшественники восстановили заклятье Горящей Земли, возможно, там есть скрытые намеки или подтекст....

Гектор положил на стол пачку бумаг. Разложив их ровными рядами, Стурастан принялся внимательно разглядывать ровные строчки, написанные аккуратным, округлым почерком. Хронвек взял несколько листков и тоже стал их просматривать, усевшись в кресло. Дака Кад-Хедарайя достала с полки книгу какого-то эльфийского поэта и уткнулась в нее, всем своим видом демонстрируя, что она думает о затее наставника. Бремер размышлял, раскачиваясь и прикрыв глаза. В библиотечном зале теперь тоже стояло одно из его любимых плетеных кресел.

Через некоторое время Хранитель устало отложил записи и сказал:

– Я ничего не вижу, Стура. Эти документы уже просмотрело множество человек, и никто ничего не нашел.

Стурастан хмуро пробубнил:

– И что теперь, все бросить?

– Нет. Позвать Авеля. Он мастер по разгадыванию таких головоломок. Помнишь, как он утер тебе нос в деле с сонным дымчатым кристаллом? А крестоцвет в Суле?

Наставник почесал нос и кивнул.

– Да, ты прав. Зови Беззвучного.

Гектор исчез, а через минуту появился под руку с вором. Авель подошел к столу, скептически изучил пару листов, держа их на кончиках пальцев, и бросил обратно.

– Где оригиналы?

Наставник заерзал на табурете:

– В хранилище артефактов, конечно же.

– Давай их сюда.

Стурастан нахмурился еще больше и буркнул:

– Это еще зачем?

Беззвучный пожал плечами:

– Ты хотел, чтобы я нашел скрытые в тексте знаки. Давай сюда оригиналы, Стура. В этих копиях нет ничего, кроме того, что увидел тот, кто их переписывал.

Человечек вздохнул и потопал в соседний зал, откуда вскоре вернулся с большой запаянной стеклянной колбой в руках. Отломив крышечку, Авель извлек аккуратно свернутый рулон пожелтевших от времени листков. Стурастан убрал копии в папку, их место заняли оригиналы. Беззвучный с нескрываемым любопытством принялся разглядывать рукописи, проводя по бумаге тонкими изящными пальцами. Он переворачивал каждый лист, смотрел на просвет, дышал на буквы, пощелкивал ногтем по краю бумаги. Наконец, вор положил последний лист, сел на стул и задумчиво произнес:

– Знаете, как скупщики краденого проверяют на подлинность вышитые гобелены куртов?

Хронвек отрицательно помотал головой. Авель пояснил:

– Вымачивают в ослиной моче.

Наставник пробормотал:

– Это еще что за глупость?

– Вовсе не глупость. Моча осла легко отстирывается и имеет отбеливающий эффект. А еще в ней становятся видны водяные знаки изготовителя, которые наносят особыми красками из чизурийской красной соли.

– И что с того?

– Я сейчас вернусь.

И вор сгреб со стола бумаги, намереваясь покинуть с ними библиотеку. Стурастан вскочил и загородил ему дорогу, расставив руки в стороны.

– Нет! Эти документы не покинут стен Башни Знаний! Наследие запрещает выносить объекты класса «А» за пределы хранилища! И я – тоже!

Беззвучный пожал плечами, уронил пачку на пол, отвернулся и расстегнул штаны. Гектор едва успел схватить наставника за локти, Стурастан яростно вырывался, но на помощь Хранителю пришла Черная Пантера, человечек дернулся еще несколько раз и затих. Авель поднял с пола листок, отряхнул его и принялся рассматривать. Затем он протянул мокрую бумагу Стурастану. Учитель отряхнулся, освобождаясь от рук, которые все еще удерживали его на месте.

– Я даже пальцем к ним не прикоснусь! Ты совсем рехнулся, паразит!

И он уселся на свой табурет, кипя от ярости. Дака Кад-Хедарайя подняла с пола еще одну бумажку, поднесла к носу и с интересом понюхала. Затем повернула к свету чистой стороной, сделала удивленное лицо и сказала:

– Смотри, Гектор! На оборотной стороне что-то написано! Как любопытно! Жаль, коротышка не сможет это увидеть.

Стурастан одним коротким движением перемахнул через стол и вырвал листок у нее из пальцев.

– Не может быть! Авель, это невероятно! Это…. Это же Заклинание Чаши Плоти! Да! Это, безусловно, оно!

Наставник принялся раскладывать на столе бумажки, поднимая их с пола. Вор сел и сказал, закинув ногу на ногу:

– Раньше бумага была большой редкостью, не то, что теперь. Никто не оставлял тыльную сторону свободной. Если, конечно, на это не было причин. Твоя загадка оказалась не слишком сложной.

Стурастан с энтузиазмом изучал проступившие под действием мочи записи, бормоча себе под нос:

– Так, это понятно, а что дальше? А, значит так, само собой…. А это еще зачем? Какое варварское применение…. Ах, ну конечно, тогда еще не знали о законе Резонанса, естественно…

Через несколько минут он выпрямился и произнес с большой торжественностью, гордо глядя на остальных:

– Я разобрался. Это древняя и неуклюжая магия, сродни заклятью Горящей Земли. Мы изменим ее, Гектор. Я научу тебя пить жизненные силы врага, даже если его тело далеко за пределами нашего мира. Теперь Монарху не удастся сбежать от тебя в План Материи. Чаша Плоти высосет его душу, где бы ни была оболочка.

Черная Пантера еще раз понюхала бумагу, притянула к себе вора и что-то шепнула ему на ухо. Только что гордо восседающий на стуле с видом победителя парень сразу стал серым и выбежал вон на негнущихся ногах. Хронвек поднял бровь:

– Что ты ему такое сказала?

Дака Кад-Хедарайя пожала плечами.

– Что Милена беременна. Подумаешь, событие.

В овечьей шкуре

Солдаты плоско шутили и нервно смеялись, стоя в ожидании начала атаки. Первая волна уже штурмовала восточную стену города, защитники успешно отбивались. Как сказал ротный, в задачу атакующих не входило захватить фланг, они должны были оттянуть силы защитников от ворот. А ворота как раз были целью резерва, который ждал сигнала, тревожно глядя на частокол пик, торчащий из-за зубцов стены над мостом.

Городок Хикард был небольшим, но захватить его было важно – под защитой его стен укрывался большой гарнизон противника, который мог ударить в спину, когда армия короля Дурма Злого продвинется вглубь Морантаны.

Воины во втором ряду зашевелились, позвякивая железными накладками на кожаных куртках пехоты. Местный балагур, Ватэк Зулия, почувствовал, что его кто-то теснит, оглянулся и увидел крупного мужика в видавшем виды мятом и ржавом доспехе. На голове у него сидел шлем, по которому когда-то ударили чем-то тяжёлым, котелок был выгнут вовнутрь. Мужик был бородатый и хмурый, он глядел вокруг вытаращенными глазами. Ватэк потеснился, пропуская новенького в первый ряд, и спросил:

– Что, решил побыстрее сдохнуть, приятель?

Остальные заржали. Никто не хотел идти в наступление первым на свежего противника, но солдат не выбирает, где ему стоять. Смех у однополчан был нервный, надсадный. Но это все равно было лучше, чем запах дерьма. Ватэк ненавидел его потому, что так пахла смерть. Если солдат ходил под себя перед боем, значит, не надеялся выжить, значит, знал, что его ведут на скотобойню. А смех – это хорошо.

Мужик вытаращил на Зулию глаза и замычал. Ватэк спросил:

– Чего?

Пехотинец снова издал мычание и принялся трясти алебардой. Ватэк с видом знатока кивнул:

– А-а, немой, значит. Да не боись, выдюжим. Нас вон сколько, а их всего ничего.

Солдаты согласно загудели. Откуда-то сзади послышался голос:

– Говорят, там у них маг!

По рядам прошла волна шёпота, но тут ротный развернулся и рявкнул:

– А ну, заткнитесь, пустомели! Маг, не маг, какая разница! Как увидите мага – суйте ему в рожу алебарду! Дохлые маги колдовать не умеют!

Его речь возымела должный эффект – пехотинцы снова заржали, крепче стиснув пики. Раздался звук горна.

– Приготовьсь!

Слева, вдоль первого ряда, к ним приближался пеший рыцарь в полном доспехе. Он вышел из-за спины ротного и остановился рядом с Ватэком. Ротный вытянулся и отдал честь. Закованный в блестящую броню воин наклонил голову и бросил:

– Командуйте.

Ротный коротко кивнул и крикнул:

– Со вторым горном выдвигаемся! Мы должны взять ворота!

Едва он закончил, как над полем разнёсся протяжный звук рога. Ряды вздрогнули, алебарды наклонились вперёд, и огромная человеческая масса, клацая железом, поползла в сторону городских ворот. Немой бородач снова что-то замычал и попытался отстать, но его сразу же толкнули в спину из заднего ряда. Ватэк злобно буркнул:

– Не ссы, Немой. Все там будем. Я тебя прикрою, но и ты не зевай.

Мимо с жужжанием пролетели первые арбалетные болты, сзади раздались крики боли.

***

Зеваки собрались со всей деревни. Оно и понятно. Когда ещё увидишь такое? На казнь надо ехать в город, а тут, в Маклоках, таких развлечений отродясь не было.

Война зацепила деревню самым краем, фуражиры не зверствовали, мародёры тоже прошли мимо. Бои шли левее, ближе к Хикарду. Противник форсировал реку и довольно шустро захватил четыре пограничные крепости, а теперь теснил Морантанскую армию вглубь страны. Так что у местных крестьян дела шли просто прекрасно, особенно в сравнении с деревнями на линии фронта, от которых вообще ничего не осталось. А тут ещё и казнь, детишкам на потеху.

На помост вывели четверых солдат со связанными руками. Обычно туда загоняли скот, чтобы покупателям животных можно было хорошенько их разглядеть. Сверху было прилажено бревно, за которое привязывали коров с лошадьми, теперь на нем болтались верёвочные петли. Офицер принялся прилаживать их к тонким немытым шеям приговоренных.

Тут откуда-то из-за пустых прилавков, на которых в воскресные дни раскладывали зелень крестьянки, вышел мужик в черном балахоне. Кметы расступились, не сговариваясь – ткань плаща была очень высокого качества, а сам человек держался прямо и уверенно. Он хмуро спросил у офицера, не снимая капюшона с головы:

– За что их вешают?

Тот был занят и не оглянулся, только буркнул:

– Дезертиры.

Мужик не отставал:

– Ты не ответил на мой вопрос. За что их вешают?

Солдат оставил в покое шею обреченного, повернулся и изучил выскочку взглядом.

– Они бежали из расположения своей части. Мы поймали их, когда они направлялись в сторону границы. Дезертиры. По закону военного времени их повесят.

По-прежнему не обнажая головы, незнакомец спросил:

– Значит, их казнят за то, что они просто хотели жить?

– Все хотят жить, но не все дезертируют.

Тут человек в капюшоне подошел к помосту и сказал:

– А ты? Хочешь жить?

На площади находилось еще как минимум десять солдат из отряда военной полиции, но офицер почему-то испугался.

– Мы исполняем свой долг. Не мешай.

– Твой долг – убивать безоружных людей?

Солдат смутился, но ненадолго. Он махнул рукой, привлекая внимание остальных, и крикнул:

– Уберите его отсюдова!

За его спиной петля, накинутая на шею последнего из четверых приговоренных, медленно слезла с шеи беглого солдата и, будто змея, изогнулась, целясь в офицера патруля. Она покачивалась, совсем как живая очковая кобра. По площади прокатился вздох удивления. Палач обернулся как раз в тот момент, когда петля устремилась вперед точным броском. Дезертир, чью шею она только что покинула, упал на задницу и попытался отползти подальше, суча ногами. Веревка затянулась на шее офицера, он выпучил глаза и начал синеть. Изо рта у него вырвался хрип, а мужик в балахоне заметил:

– Думаю, тебя тоже стоит повесить согласно законам войны. Пока остальные штурмуют замки, ты разъезжаешь по деревням в тылу, жрешь мясо и пьешь пиво. Настоящий дезертир.

Никто не шелохнулся. Даже тогда, когда фигура в капюшоне удалилась, ни один человек не бросился на помощь к офицеру, тело которого подергивалось, вцепившись в удавку обеими руками. По законам военного времени сейчас каждый был сам за себя.

***

– Нет, нет, нет и нет!!!

Стурастан несколько раз ударил по столу кулаком, чтобы подчеркнуть безапелляционность своего решения.

– Мы не будем вмешиваться в войну, Хранитель! Это не наше дело: войны – часть человеческой сущности, и ни ты, ни кто-либо другой не смогут ее изменить!

Он плюхнулся на табурет и скрестил руки на груди, показывая, что разговор окончен. Хронвек ответил:

– Я убью короля Дурма, и война закончится! Он просто человек!

Стурастан воскликнул:

– Вот именно! Он просто человек, Гектор! Убив его, ты ничего не изменишь, война продолжится, Морантана пойдет в наступление, сея смерть на территории Урмата! Один из них должен проиграть, только так и никак иначе, мой мальчик! И будет лучше, если Хранитель не станет в это лезть.

Хронвек насупился.

– Они вешают своих же, представляешь? В Середках, где меня должен был ждать связной, сплошное пепелище и трупы. Он оставил послание, вот оно. Прибил гвоздем к дереву и поставил эфирную метку.

Наставник изучил конверт, достал сложенный листок и прочитал:

– Надвигается фронт. Буду ждать восточнее, в Маклоках.

Гектор кивнул.

– Я его не нашел, возможно, связной стал жертвой войны. Зато мне повезло, я попал прямо на казнь дезертиров.

Человечек скривился.

– Ненавижу военную полицию.

Маг задумчиво кивнул.

В лесу Хранителя, под стенами Призрачного замка, разбил лагерь напуганный крестьянин с сыном. Они ждали, когда появится его хозяин, чтобы передать послание от неизвестного. Вокруг бродили Рогатые демоны, оставленные охранять владения Гектора Хронвека, но кметы не уходили, терпеливо ожидая возможности встретиться с Хранителем. Крестьянину хорошо заплатили за эту работу.

С Гектором хотел встретиться какой-то маг. Он готов был передать информацию, связанную с Маркусом Ирмингом, и это было весьма заманчиво, поскольку Монарх исчез после стычки в Горном Ариде, не оставив никаких следов. Инспектор Бремер не смог отследить путь ушедшего каравана с жёлтым камнем: по этой дороге прошло огромное войско короля Дурма Злого, который за время отсутствия цитадели напал на Морантану. После такого хаоса концов было не найти.

Маг сообщал, что может пролить свет на деятельность Монарха, однако опасался за свою жизнь и хотел гарантий. Он был одним из членов круга Диосии, но не состоял ни в официальном, ни в истинном совете Свода. Это был один из тех колдунов, что уехали из столицы покорять мир; обычно они становились придворными магами или врачевателями. Неизвестный также заявлял, что не является одним из стяжателей власти, которые помогали правителям восточной Миреи заниматься политикой. Гектор уже избавился от большинства из них, стяжатели остались только на севере и у Мон-Домайна Золотого, где продолжали лоббировать интересы Свода Диосии.

Неизвестный маг оставил связного в деревушке недалеко от границы с Урматом. Этот человек должен был передать что-то Гектору, но встречу сорвали военные маневры – деревню сожгли во время отступления солдаты Морантаны. Связной тоже был магом, он оставил эфирный знак и инструкции, где его найти. Так Хронвек оказался в Маклоках. Он шел туда пешком, по дороге содрогаясь от вида изрубленных тел, повешенных дезертиров и огромных погребальных костров, на которых тлели горы трупов. Пока он добрался до деревни, ему два раза пришлось вступать в стычки с мародерами, которые грабили брошенные повозки беженцев. Правда, после первого же хорошего пинка падальщики давали деру, понимая, что нарвались не на того. Так что на казнь Хронвек попал уже подготовленный, и, как сказал потом смотритель Великой пирамиды Тарангон: "Наивно было бы ожидать другого исхода". Задушив виселицей офицера военной полиции, Хранитель принялся бродить по селению, разыскивая того, кто был ему нужен, но так никого и не нашел.

Очнувшись от раздумий, маг сказал Стурастану:

– Знаешь, пора Бремеру и Авелю немного поработать.

Учитель оживился и радостно воскликнул:

– Вот это другое дело! Забудь о войне, играть в солдатики – не твоя забота. Но будь осторожен, мы ищем самого опасного человека в трёх мирах!

Маг кивнул, соглашаясь, и отправился разыскивать вора.

Авеля в замке не было, Беззвучный гостил в храме Великого Дуу. Как ни странно, для жителей цитадели самым безопасным местом за ее пределами в Мирее была Восточная равнина, на которую не смел заходить ни один эльф или человек. Глубоко в пустошах, посреди Ладони Великого Кочевника, возвышалась великая пирамида, ковчег Ожерелья Пальмеи. У ее подножия стоял храм Заан-Дуу, к которому тянулись вереницы волокушек, влекомых буграми. Каждый день в ворота пирамиды проходили караваны со всей Восточной равнины – они везли землю, растения и животных. Смотритель Тарангон медленно, но неуклонно восстанавливал разрушенный Монархом ковчег. На той части ковчега, что сохраняла виды, населяющие пустоши, уже сформировалась устойчивая изолированная экосистема. Внутренние поверхности стен очистились от грязи, древние механизмы снова работали. Насосы перекачивали воду, вентиляторы создавали движение воздуха. Работы было ещё очень много, но тут зелёный народ уже не мог помочь. Тарангону нужны были существа из южных пустынь, обитатели Излома, леса эльфов, фауна и флора восточных королевств людей и курящиеся вулканы Чизурии.

Гектор нашел вора у чадящих плавильных печей. Великан Угнолл продолжал строить свой город. Один из гигантских шатров Зунтра уже высился стальным скелетом канатов, закреплённых на огромной металлической колонне. Инженерное решение помогал воплощать Тарангон. Старик рассчитывал нагрузки, следил за качеством изготовления проволоки и тросов. Первый урожай ктара уже был собран и обработан – из его волокон орки соткали большие и удивительно прочные полотна, которые натянули на стальные канаты шестигранного шатра династии Лукатар. Пятую часть большого сооружения накрывала светло-бежевая ткань, она не пропускала дождь и ветер, защищала от палящего солнца и при этом дышала, давая много света. Хронвек, с интересом разглядывая стройку, подошёл к Авелю, который обсуждал что-то с Максом, и заметил:

– Это будет великий город. Как много здесь орков! И все они работают не покладая рук! Угнолл – настоящий вождь.

Макс пожал Гектору руку.

– Тарангон в пирамиде с Юктом. Диосиец собрал для него триста образцов растений в окрестностях Морантаны, они высаживают их в шестнадцатый сектор ковчега.

– Я загляну к нему позже.

– Угнолл внизу, в Зеве Великого Червя. Там какая-то проблема с вагонетками.

– Вам хватает руды?

– Да, руды достаточно. А вот уголь заканчивается, похоже.

Хранитель кивнул.

– Вообще-то мне нужен Авель.

Вор прихватил за локоть Тридцать четвертого и направился с Гектором по дорожке мимо штабелей кирпича, железных балок и огромных бухт металлических тросов, свитых из проволоки, которую тянули чуть дальше, на волочильных катках. Гектор сказал:

– Я потерял связного в деревне Маклоки. Он должен был ждать меня там, но…

– Проверим на месте.

Хронвек повернулся к Беззвучному.

– И ещё кое-что. Мне нужно, чтобы ты украл одну вещь.

– Что это за вещь?

– Корона Дурма Злого.

***

Первая шеренга добралась до моста, арбалетчики открыли огонь, заставив защитников Хикарда укрыться за стенами. Ватэк Зулия стиснул зубы и, процедив: "Курва мать!", бросился вперёд. Он уже четвертый раз участвовал в штурме и знал, что под стенами выжить шансов больше – это была мертвая зона для обстрела. Правда, и слишком близко к укреплениям подходить не стоило, сверху могли вылить раскалённое масло или уронить большой камень. Оказавшись под стенами, Зулия оглянулся и увидел Немого, который бежал за ним следом. Отряд, который нес таран, сильно отстал, но продолжал продвигаться. Толпа атакующих захлестнула мост. Солдаты падали, сраженные стрелами, но большинство добралось до ворот вместе с Ватэком. Застучали топоры. Без тарана толку от них было немного, но надрубленные доски ворот должны были поддаться быстрее, когда в них врежется осадное орудие.

Ватэк снова увидел рыцаря в блестящих доспехах – он стоял, выбрав то же место, что и хитрый солдат. Его голова в глухом шлеме с тонким забралом поворачивалась то вправо, то влево; наконец, он двинулся в сторону Зулии. В этот момент открылась маленькая дверь в воротах, из нее тут же высунулись несколько длинных пик. Солдаты отпрянули назад, послышались крики боли, затем рычание и лай – защитники спустили с цепи нескольких псов. Животные создали хаос под воротами, хватая пехотинцев за икры. Пока солдаты отбивались от собак, из дверки за ворота вышло несколько копейщиков во главе с рыцарем, они оттеснили атакующих, освободив место для прошмыгнувших следом арбалетчиков, которые тотчас дали хороший залп, проредивший шеренгу противника. Раздался звук горна, завязалась схватка. Из двери высыпались другие солдаты; рыцарь раскидывал большим шестопером плохо защищённых пехотинцев, нападающих начали теснить. Зулия понял, что их хотят отодвинуть обратно на мост, под стрелы лучников, стоящих на стенах. Тут до него добрался щуплый мужичок – вражеский солдат с алебардой, и принялся ею орудовать. Ватэк извернулся, вцепился в древко и повис на нем. Пикинер попытался вернуть свое оружие, но рядом оказался рыцарь, который появился перед атакой. Он сражался широким, темной стали бастардом, глухо рыча и выписывая мечом гудящие круги. Скорее всего, он даже не понял, что задел пикинера. Копейщик отлетел в сторону, алебарда упала на землю. Краем глаза Ватэк заметил Немого, беднягу теснили мечники, он умудрился выйти из строя и теперь рисковал попасть в кольцо. Зулия коротко свистнул, однополчане опустили пики, цепь сомкнулась. Ватэк крикнул: "Йэх!" – алебарды разом качнулись вперёд, строй сделал шаг. "Йэх!" – ещё один выпад, и снова вперёд. "Йэх!" – зазевавшйся солдат противника задергался, пронзенный двумя пиками. Ряд противника дрогнул, когда с другого края в него врезался закованный в броню рыцарь. Доспех его был забрызган кровью. Он сразу же отправил на тот свет двоих, размахивая мечом. Остальные отступили, Немой юркнул под защиту копий.

Задние ряды на мосту редели под градом арбалетных болтов, но таран, наконец, прошел узкое место и теперь двигался прямо к воротам. Защитников, которые осмелились на вылазку, отбросили назад, их рыцарь скомандовал отступление. Градобитное орудие врезалось в ворота, доски затрещали. Один удар, ещё один. Саперы откатили таран подальше, беря разгон, и тут противник открыл ворота.

За ними Ватэк увидел закованных в броню всадников, готовых к атаке.

Отряд кавалерии защитников раскидал саперов и первые ряды пехоты, Зулию отбросила в сторону дико ржущая лошадь, в голове пикинера зазвенело, когда он грохнулся на мостовую. Через него переступил однополчанин, и Ватэк увидел, как голова солдата отделяется от тела, срубленная на скаку ударом меча. Зулия откатился, и, подтянув под себя ноги, встал, оказавшись плечом к плечу с немым солдатом. Теперь у них была одна алебарда на двоих и толпа врагов вокруг. Бородатый мужик неплохо справлялся, он отбил выпад одного кавалериста, уведя лезвие меча в сторону древком своей пики, выбил из седла другого, затем смог обезоружить третьего и даже стащить его с лошади. Зулия подхватил короткий меч конника и принялся бестолково им размахивать. Его никогда не учили фехтовать мечом, делом пехотинца была алебарда, поэтому первый же наездник выбил у него оружие. Ватэк бросился под брюхо его лошади, чтобы не расстаться с головой, подобно тому солдату. Кавалерист попытался увести животное в сторону, но не тут-то было – Зулия ухватил его за лодыжку и повис на упряжи, отчего та начала съезжать вбок. Ещё немного, и боевой конь сбросил бы седока, но тут с обеих сторон налетели другие защитники крепости, Ватэк получил по шлему чем-то тяжёлым и упал на задницу, наблюдая, словно во сне, как бородатого немого мужика, который так и не выпустил своей алебарды, насаживают на копьё. Немой вырвал пику из рук наездника, несмотря на то, что конец копья погрузился ему в грудь, пробив хлипкий панцирь. Отряд нападающих перестроился, откуда-то издалека звучал рог. Бородатый повалился набок, лошадь прошлась по нему и двинулась прямо к Зулии, направляемая умелой рукой вражеского седока. Ватэк уже собирался зажмуриться, чтобы не было так страшно умирать – руки его не слушались, из-под шлема текла кровь. В этот момент откуда-то сбоку снова вылетел тот самый рыцарь в забрызганных кровью доспехах и просто снёс врага вместе с лошадью. Оставляя за собой пустое пространство и трупы, он принялся рубить кавалеристов и их коней. В рядах обороняющихся началась паника, солдаты отступили, не зная, что делать с этой ожившей мясорубкой. Копья отскакивали от рыцарского доспеха, который весил, должно быть, не меньше полутонны. Зулия упал на локти и пополз к Немому, который корчился на земле. Длинное копьё так и торчало из его раны, Ватэк хотел вытащить его или обломить, чтобы оружие, когда его пнут или ухватят, не разворотило окончательно грудь солдата.