66 рассказов

Аня тяжело вздохнула и перевернула лопаточкой блин на сковороде. Проклятые, проклятые блины! И почему муж так их любит? Самой Ане на них уже и смотреть не хочется, не то что есть, да и для фигуры один вред. Вон Мишку как распёрло! Он же только отмахивается от жены, когда она вроде как шутя тычет пальцем в его нависающее над брючным ремнём пузо.

Сидит муженёк сейчас в комнате перед телевизором, похохатывая над очередным тупым шоу. Его не волнует, что Аня больше часа убила на какие-то гадские блины. Целый час жизни! И его уже не вернуть никогда, как и остальное время, потраченное на готовку, уборку и глажку.

Аня с ненавистью посмотрела на высоченную гору блинов на тарелке. Муж требовал жарить всегда помногу, с разными начинками: с творогом, фаршем, яблоками, с припёком и чёрт знает с чем ещё.

Сам-то он готовить не умеет, а вот поесть не дурак: мать всегда баловала единственного сыночка кулинарными изысками. Она почти каждый день Ане названивает и неизменно въедливым голосом интересуется, что нынче будет кушать её драгоценный Мишаня.

Аня вылила из кастрюльки остатки теста в сковороду и приоткрыла окно. Пока последний блин пёкся, она высунула нос между створок и жадно дышала свежим вечерним воздухом. Неужели так и вся жизнь пройдёт? Аня с тоской представила высоченные горы блинов, которые ей ещё предстоит испечь, и простонала в окно:

– Нет, нет, ну пожалуйста!

Она вдруг вспомнила о своей детской мечте стать исследовательницей диких джунглей Африки, жить там с каким-нибудь племенем аборигенов, учить их детишек письменности. Как было бы интересно изучать новый неизведанный мир, купаться в кристально-прозрачном озере и научиться ловить рыбу самодельной сетью.

Запах горелого отвлёк Аню от этих приятных мыслей. Она с сожалением отвернулась от окна и выключила конфорку под сковородой. Потом женщина с отвращением выкинула почерневший блин в мусорное ведро. Она не видела, как в это самое время к окну со стороны улицы прислонилось почти прозрачное лицо доброго духа. Пролетая мимо, он услышал отчаянные мысли женщины.

Через окно дух присмотрелся к тоненькой фигурке Ани, быстро перемещающейся по маленькой кухне. Он почувствовал, что она бесконечно несчастна, и решил исполнить её заветную мечту. А для чего же ещё нужны добрые духи? Он громко хлопнул в свои почти бесплотные белые ладони.

Аня обернулась на звук, но её тут же закружил возникший из ниоткуда сильный вихрь, очертания кухни смазались и исчезли, сменившись ярким солнцем и зеленью.

– Зай, где блины? – Недовольно крикнул в сторону кухни мужчина в старой футболке и отвисших на коленях штанах. Он уже было задремал на диване перед работающим телевизором, но сейчас беспокойно завозился и сел.

Когда жена не отозвалась, он, ворча что-то под нос, тяжело встал и направился на кухню. Нарочито громко шлёпая по линолеуму голыми ступнями (надо же показать степень своего раздражения!), мужчина открыл дверь на кухню и застыл на пороге. Он не мог осознать то, что увидел: Ани там не было. Горка золотистых блинов уже совсем остыла на столе.

Мужчина озадаченно оглядел пустую кухню и заметил на полу нечто яркое и необычное. Осторожно подняв этот предмет, он поднёс его к глазам. Это оказался крупный красный цветок, испускающий нежный экзотический аромат. Такие цветы не растут в городах, и уж точно не место им на маленьких душных кухнях.

Боги

-Забрали, забрали!.. – она суматошно забегала по кругу. Сёстры окружили, причитая в унисон и бестолково, вразнобой спрашивая:

– Что случилось? Кого забрали-то?

Глотая воздух широко раскрытым в ужасе ртом, она ответила:

– Детей, Боги снова забрали наших детей!

Старшая сестра сурово упрекнула:

– Чего ж не помешала? Ты же последняя с ними оставалась.

Понурившись, провинившаяся еле слышно пробормотала:

– А что я могла сделать? Муж вон пытался драться, да разве с Богами справишься?

Все разом посмотрели в сторону того, о ком она говорила. Он единственный из племени, кто смел изредка проявлять неповиновение Богам. Однако после последней трёпки от Всемогущих и он присмирел и стал прихрамывать на одну ногу.

– Кто мы супротив Богов? Так, мелочь. Всё-таки кормят нас они, заботятся, от опасностей охраняют… – продолжила виновница переполоха. Остальные поддакнули ей.

– Разве всё это стоит жизней наших детей? – старшая, горестно качая головой, отошла. Остальные тоже стали потихоньку расходиться в разные стороны. Оранжевый шар солнца медленно поднимался над головой многочисленного семейства. Вскоре утреннее происшествие стало забываться, а к вечеру и вовсе выветрилось из голов, не привыкших долго печалиться и раздумывать о чём-то.

Когда один из Богов пришёл, чтобы накормить своих подопечных, они радостно приветствовали его появление. Уходя, он по-хозяйски проверил, не отошла ли где железная сетка ограждения выгула. Всё было в порядке. С наступлением сумерек рыжие несушки во главе с хромым петухом зашли в свой курятник на ночлег.

Ведьмы

Холодно торговать на улице зимой. Ну да что поделать, коли до пенсии ещё несколько лет, а на хорошее место уже не берут. Молодое поколение тоже хочет деньги зарабатывать, да не на заводах и фабриках, коих уже почти не осталось, а в тёплых офисах за компьютером. Вот и остаётся пожилым идти туда, куда молодёжь не заманишь – в торгаши, дворники да уборщицы.

Люда притопывала на месте – валенки не спасали от мороза. Под пуховиком на пояснице намотана старая шаль, на голове поверх шапки капюшон – а всё одно замёрзла. Постой-ка зимой на улице с утра до вечера! К концу дня, когда приезжал на москвиче – «сапоге» хозяин, Люда уже ног не чуяла, а пальцы на руках становились будто деревянные.

К вечеру густо повалил снег, пришлось накрывать лотки с товаром плёнкой. «Ну всё, не будет торговли» – тоскливо подумала Люда, глядя, как прохожие, пряча лица за шарфами и капюшонами, быстро бегут мимо неё. Она всё же попыталась заинтересовать их, нарочито – весело выкрикивая:

– Носочки шерстяные покупаем! Варежки! Мущщина, трико, футболки на вас недорого!

Всё было напрасно, усилившийся снегопад гнал людей мимо засыпанной снегом продавщицы. Короткий зимний день заканчивался, небо в серых тяжёлых тучах густо засинело. Тут и там вдоль улиц начали зажигаться фонари. Уставшие люди торопились с работы домой к горячему ужину.

Люда, тяжко вздохнув, начала собирать товар в большие клетчатые баулы. Вдруг робкий девичий голос заставил её разогнуться:

– Можно варежки, вон те, белые, из козьего пуха?

Люда, улыбаясь синими от холода губами, протянула молоденькой покупательнице пушистые варежки, встряхнула, чтоб нитки сильнее распушились. Услышав цену, девушка, не торгуясь, достала из сумочки кошелёк и стала отсчитывать купюры.

Люда же, наглаживая пуховые белоснежные рукавички, скороговоркой бормотала себе под нос: «Боль кусачая, боль тянучая, с моих рук уходи, в белы рученьки войди».

Расплатившись, девушка ушла, не зная, что вместе с покупкой уносит и болезнь пожилой продавщицы, от которой та ночами спать не может. Крутит боль её пальцы, а работа на холоде только усиливает мучения. Таблетки да мази Люде уже давно не помогают. Ну ничего, вот наденет девушка варежки заговорённые, и бедные старые руки перестанут болеть. А что вместо Люды другой человек будет страдать да по врачам безрезультатно бегать, продавщицу нисколько не волновало.

Повеселев, похожая на колобок в своих многослойных одёжках, Люда продолжила собирать товар в баулы. Скоро уж и хозяин приедет, надо торопиться.

Вдруг над головой нагнувшейся над лотками продавщицы раздался скрипучий неприятный голос:

– Нашла тебя, наконец, змею!

Люда выпрямилась и прямо перед собой увидела сгорбленную сухонькую старуху, одетую во всё чёрное. Та горящими от ненависти глазами смотрела, казалось, прямо в душу продавщицы. Люда решила, что у старухи с головой не всё в порядке, или та просто обозналась. Продавщица недовольно пробормотала, продолжая убирать с лотков товар:

– Иди-ка, бабка, куда шла, пока ямку не нашла!

Но старуха вдруг вынула из-за пазухи тяжёлый пакет и бросила прямо в Люду, прошипев:

– Возвращаю тебе то, что твоё!

Люда машинально подхватила выпавшие из пакета вещи и тут же почувствовала резкую боль в ногах. Сильная судорога, молнией пронзив их от ступней до самых бёдер, заставила продавщицу застонать. Она почти упала на свой складной стульчик.

Старуха, явно наслаждаясь этим зрелищем, довольно проговорила:

– То-то же, нечего свои болячки на других переводить.

Люда, охая и растирая пульсирующие от боли колени, простонала:

– Ты что брешешь, старая, я тебя первый раз вижу!

Она попыталась встать и тут же рухнула обратно на стул. Старуха засмеялась сухим неприятным смехом:

– Меня да, а вот внучке моей заговорённые вещи ты продавала. Ни с того ни с сего девка молодая у меня обезножела. Ладно, сразу вызвала меня из деревни. Пришлось ехать спасать.

Люда зло крикнула:

– Да провались ты, старая карга! Я тебе на смерть-то сделаю, сдохнешь, как собака, и до деревни своей не доедешь!

Старуха прищурилась на Люду:

– Слаба ты против меня! Я потомственная ведьма-то, в семи поколениях. У меня на весь ваш поганый город сил хватит, если уж на то пошло! А тебя, вижу, чужая бабка учила, одинокая она была, передать силу некому. А ты по-соседски к ней бегала, да на квартиру её глаз положила. Ну она тебя кой-чему и научила. Но супротив меня ты тьфу!

Старуха смачно сплюнула под ноги Люде. Та злобно прошипела, с трудом поднимаясь на обессилевшие ноги:

– Пошла отсюда! Как собака сдохнешь, поняла?

Старуха, зыркнув из-под низко надвинутого платка, еле слышно прошептала:

– Как собака, говоришь? Ну-ну…

И только Люда на секунду отвернулась, старухи и след простыл. Тряхнув головой, продавщица стала торопливо без разбора смахивать с лотков товар в баулы. В голове её билась одна мысль, побыстрее бы добраться до дома и навести на проклятую старуху порчу.

Когда хозяин уехал, забрав товар, лотки и дневную выручку, Люда быстро пошла домой. Она сильно хромала, колени при каждом шаге отдавались болью. Хорошо, что идти ей было недалеко, всего одна остановка, и она дома.

На тёмное небо щедро высыпали крупные яркие звёзды. Мороз усилился, и прохожих на улице почти не осталось. Решив немного срезать путь, Люда сошла с освещённого фонарями тротуара на узкую тропинку. Та вела мимо стоящих в ряд ржавых гаражей во двор, окружённый старыми пятиэтажками. Вдруг откуда ни возьмись с громким лаем навстречу женщине выбежала свора собак. Люда испуганно попятилась назад, увязая в сугробах. Она громко прикрикнула на собак, замахнувшись сумкой, но их это только разозлило. Рыча, они окружили женщину плотным кольцом, не давая вернуться с тёмного двора назад, на тротуар.

Как назло, вокруг не было видно ни души. Люда, громко зовя на помощь, прямо по сугробам побежала к светящимся окнам ближайшего дома. Тут псы, разом накинувшись, повалили женщину в глубокий снег, разрывая ей куртку и остервенело кусая за ноги через толстую ткань брюк. Она отчаянно закричала, но внезапно самый большой пёс с утробным рыком прыгнул ей на грудь. В ужасе Люда увидела прямо перед собой его оскаленную клыкастую пасть. Пёс стал остервенело рвать ей лицо, а затем вцепился в оголившуюся в вороте куртки шею. Через секунду крик женщины затих. На границе затухающего сознания ей послышался злобный смех старухи, повторяющей:

– Сдохнешь как собака! Как собака…

Весна

– Эх, а за окном-то весна…– Старый тоскливо смотрел в окно.

– Что там, расскажи! – Молодой попытался забраться на высокий подоконник, но у него ничего не вышло. Он нетерпеливо ждал ответа Старого, задрав голову вверх и переминаясь с ноги на ногу.

Старый, зевнув, проворчал с окна:

– Да ничего необычного, на деревьях почки набухают, птички поют. Белого почти не осталось, лужи везде, грязь. Вон собака пробежала. И всё-таки хорошо…

Молодой непонимающе тряхнул головой:

– Почему нас здесь держат взаперти? И сколько ещё будут держать? Хочу на свободу!

Старый насмешливо посмотрел на него сверху:

– Дурак ты ещё, Молодой! Чего тебе делать на свободе? Тут хоть и тюрьма, а всё-таки безопасно, сухо, тепло, кормят опять же…

Молодой беспокойно потянул носом воздух: едой не пахло. Он жалобно сказал:

– Есть охота! Старый, иди, позови тюремщика, пусть уже покормит нас!

Старый зашипел:

– Тихо ты, рано ещё, спит он. Не вздумай разбудить раньше времени, так отдубасит, мало не покажется. Терпи, а то ишь, свободы захотел, на улице-то тебя никто не накормит.

Молодой беспокойно заходил взад-вперёд по полу:

– Я и сам себя смогу прокормить, не волнуйся! А что если незаметно прошмыгнуть в дверь, когда тюремщик с улицы войдёт? Как ты думаешь, получится?

Старый, спрыгнув с подоконника, неторопливо подошёл к Молодому и вдруг, больно ударив его по голове, злобно сказал:

– Дурак ты и есть! Тюремщик-то слепой, что ли? Да он тебя в два счёта поймает, и до улицы не успеешь добежать. Получишь потом от него так, что про свободу свою надолго забудешь. Сиди да помалкивай!

Молодой, захныкав от обиды, ушёл в дальний угол и сел там на пол.

Вдруг Старый, прислушавшись к чему-то, радостно сказал:

– О, тюремщик встал! Сейчас даст поесть.

Молодой, забыв об обиде, подбежал к Старому и сел рядом с ним, выжидая. Наконец, дверь открылась, и вошёл их тюремщик, сотрясая пол тяжёлыми шагами. Он был огромным великаном, внушающим страх обоим – и Старому, который уже много лет прожил в этой тюрьме, и Молодому, который попал сюда совсем недавно, в младенчестве, и всё ещё надеялся вырваться на свободу.

Тюремщик, зевнув так оглушительно, что у Старого и Молодого уши заложило, достал пакет с едой и, приговаривая «кис-кис-кис», наполнил миски.

Старый и Молодой, подняв хвосты вверх, бросились есть корм.

Виртуальность

В городском парке города N много аттракционов – и для совсем маленьких детей, и для подростков, и даже для взрослых. Ведь всем хочется веселья и праздника, не так ли?

Тот странный случай, о котором я хочу вам рассказать, произошёл в недавно появившемся в парке павильоне виртуальной реальности. Он сразу стал местом притяжения для городских любителей компьютерных игр.

В тот летний жаркий день пятеро студентов весело ввалились в павильон виртуальной реальности. Там было пусто и душно, только в углу за ярко светящимся в темноте зала монитором сидел оператор – молодой худощавый мужчина. Вошедшие были здесь не впервые, поэтому сходу поинтересовались у него, появились ли новые игры.

Оператор отрицательно качнул головой, не отрываясь от монитора. В темноте его пальцы быстро щёлкали по клавиатуре, пока посетители за спиной совещались, сыграть им или уйти. Наконец, они всё же решились на свою любимую командную игру «Спецназ против пришельцев».

Все пятеро рассредоточились на игровом пространстве зала, подшучивая друг над другом. Они вспоминали, кто как сыграл в прошлые посещения, кто «накосячил», а кто стал лучшим стрелком в отряде. Оператор привычно надел каждому шлем и закрепил на руках джойстики, а потом отошёл к компьютеру, чтобы запустить программу.

Очутившись в виртуальности, друзья в составе отряда спецназа сначала «высадились» из вертолёта на крышу здания в полуразрушенном городе. Согласно легенде на Землю напали страшные пришельцы, которых нужно было выслеживать в руинах и отстреливать. Монстры тоже в долгу не оставались: с рычанием прыгали на солдат с крыш домов, неожиданно выскакивали из тёмных переулков и угрожающе размахивали когтистыми лапами.

Отряд спецназа состоял из пяти реальных участников и такого же количества виртуальных солдат. Приказы отдавал строгий командир, естественно, виртуальный, который был «голосом программы» в игре.

Бой шёл уже десять минут, за которые в душном зале игроки взмокли от пота. То и дело в тишине павильона раздавались выкрики:

– Колян, мочи вон того, на крыше!

– А, чёрт, щас перезаряжусь, прикройте!

– Кто-то может открыть этот долбаный ящик с бомбой? Надо успеть подорвать корабль пришельцев!

– В укрытие, пацаны, лезут толпой!

– А, гадство, у меня экран запотел от жары, ничего не вижу!

– Не только у тебя, Саня, я тоже почти вслепую стреляю!

Оператор следил за виртуальным боем на своём мониторе. Хорошо, что игроки были опытные, и ему не нужно было им подсказывать, что делать. Для координации действий отряда хватало приказов «командира».

Наконец, время игры закончилось, корабль пришельцев успешно взорван, а сами монстры перестреляны доблестными спецназовцами. Друзья поснимали шлемы, отдуваясь и вытирая пот, заливавший покрасневшие лица. Вдруг один, оглядев зал, крикнул остальным:

– Эй, а где Санёк?

Оператор, нахмурившись, встал со своего места и подошёл к игрокам. В самом деле, их сейчас в зале было всего четверо, на месте пятого остались лежать лишь его шлем и джойстики.

Оператор недовольно спросил, собирая с пола оборудование:

– Ваш приятель что, раньше времени ушёл? Так вообще-то не положено. Все вместе зашли в игру, все вместе и должны выйти.

Друзья ошарашенно переглянулись, один из них произнёс:

– Да вроде Санёк всё время рядом был, отстреливался и бегал вместе со всеми. Хотя мне видно его было плохо – экран-то запотел. Он ведь нас и не предупреждал, что раньше собирается выйти.

Друзья, тревожно переговариваясь, вышли из павильона и оглядели аллею парка. Их друга нигде не было видно. Телефон его также был недоступен.

Вечером о пропаже студента родители заявили в полицию. Его так никогда и не нашли.

Спустя пару дней после той странно закончившейся игры в павильоне виртуальной реальности состоялся ничем не примечательный разговор двух работников парка. Оператор показывал вызванному им штатному программисту на свой монитор:

–Вот, здесь в командной игре глюк странный. Видишь, один из виртуальных солдат всё бегает взад – вперёд, руками машет. Рот открывает, как будто сказать что-то хочет, а не может – они же, в отличие от командира, бессловесные.

Программист глубокомысленно поскрёб щетину на подбородке и произнёс:

– Ну ничего, бывает. Глюк есть глюк. Удаляем?

– Удаляем!

Возвращение

– Коля, Коленька! Проснись…

– Что такое? Катя, это ты? – мужчина, приподняв голову на кровати, спросонок пытался разглядеть хоть что-то в кромешной темноте спальни. Он дотянулся до тумбочки, взял свой телефон и, зажмурившись от яркой подсветки экрана, посмотрел время: была половина четвёртого утра.

Из темноты послышался тяжёлый вздох. Коля повернул в ту сторону светящийся экран телефона, но тут же жена жалобно прошептала:

– Коля, не свети на меня, пожалуйста…

Пожав плечами, мужчина сел на кровати и с силой потёр ладонями лицо, пытаясь прогнать дремоту, пробормотал удивлённо:

– Когда ты вернулась домой? Твоя командировка же только днём должна закончиться. Я тебя раньше следующего вечера и не ждал.

Смутный женский силуэт в углу качнулся, чуть приблизившись:

– Мы раньше закончили и водитель предложил сразу поехать домой. Гнал всю дорогу, как сумасшедший, сказал, что к утру доберёмся. Я задремала…

Коля почувствовал, как холодная рука нежно прикоснулась к его небритой щеке. Он попытался схватить её, чтобы притянуть замёрзшую Катерину к себе под одеяло, отогреть, но она снова отстранилась и прошептала:

– Не надо, милый. Я так торопилась тебя увидеть. Давай просто поговорим.

Вдруг тишину спальни взорвал резкий звонок мобильного. Коля взял телефон, всмотрелся: номер незнакомый.

– Не отвечай! Пожалуйста…

Но он уже поднёс телефон к уху. Чужой мужской голос быстро уточнил:

– Вы муж Екатерины? Этот номер был записан в телефоне вашей жены. Произошла страшная авария, крепитесь. Ваша жена мертва.

Мужчина опустил телефон и, ничего не понимая, посмотрел на жену. Её тень колыхнулась, плавно удаляясь к окну. Коля выбрался из кровати, в спешке едва не упав на пол из-за обернувшегося вокруг ног одеяла.

Он в отчаянии крикнул:

– Катя, в чём дело? Я не понимаю… Не уходи!

Женский силуэт начал медленно таять на фоне прямоугольника окна, освещённого уличным фонарём.

– Прощай, любимый!.. – затихая, раздалось в тишине спальни. Мужчина упал на колени у окна и зарыдал.

Ворм

Его мир был огромным и тёмным. Он состоял из плотной вкусной субстанции, в которой Ворм и его соплеменники жили и размножались. Они были очень просто устроенными существами, не имели органов зрения и абсолютно ничего не слышали. Впрочем, им это и не требовалось. Им хватало того, что они могли отличить свет от тьмы, а съедобное от несъедобного. Беспрестанно прорывая ходы в своём мире, они смутно осознавали, что одновременно улучшают его, и это наполняло их короткую жизнь смыслом.

Рядом с миром Ворма находился другой, чужой и полный опасностей. Его населяли многочисленные боги – такие огромные, что их сущность для осмысления соплеменников Ворма была недоступна. Бывало, что под их поступью тёмный мир внизу содрогался и вибрировал, и тогда населяющие его существа испуганно скрывались в безопасной глубине.

Иногда кто-нибудь из этих гигантов проникал в мир Ворма и забирал с собой одного из его собратьев. Таков был многовековой порядок, и все смиренно это принимали, решив, что эти жертвы необходимы богам для сохранения некоего баланса между двумя мирами. Те, кому удавалось избежать ужасной участи, радовались дарованному им ещё одному дню жизни.

Когда случались наводнения, это было хуже всего. Ворм подозревал, что смертоносные потоки влаги насылались богами специально с целью вынудить жителей тёмного мира подняться наверх. Когда вода проникала в мир Ворма, ему и его соплеменникам становилось нечем дышать. И тогда путь был только один – в мир богов. Там, слепые и беспомощные, соплеменники Ворма подвергались массовому уничтожению. Лишь немногим уцелевшим удавалось потом вернуться назад, в благословенную тьму.

Вот и сейчас Ворм, задыхаясь в затопленных водой тоннелях, вырвался под яркий свет чужого мира. Соплеменники рядом с ним торопились спрятаться, покинуть опасные открытые места. Ворм тоже в ужасе пополз, извиваясь и корчась от ужаса. И вдруг случилось то, чего он боялся всю жизнь: один из богов заметил его и накрыл своей огромной тенью. Оглушительно взревев, гигант схватил Ворма своими сильными челюстями и разом заглотил.

– Мама, смотри, голубь червячка съел!

Малыш в резиновых сапожках с интересом наблюдал за тем, как стая голубей жадно хватает с мокрого после дождя асфальта извивающихся червяков. Лишь немногим из них удавалось скрыться в густой траве у края тротуара.

Женщина, мельком глянув, сказала:

– Смотри не наступи на них, сынок. Фу, откуда столько наползло…

Встреча

Ему снилась тайга, бесконечный лес с огромными деревьями и вкусными ягодами. Они с мамой ели их, жадно загребая целыми охапками вперемешку с сочной зелёной травой. Он даже причмокнул во сне, вспомнив сладкий вкус красных ягод на языке. Как бы ему хотелось вновь ощутить его, пробежаться по лугу, катаясь и урча от удовольствия. Он помнил, что мать всегда была где-то неподалёку, охраняя своего маленького медвежонка.

Ещё он помнил её запах, мягкость и тепло большого бока, к которому он прижимался ночами. Но всегда эти приятные сны заканчивались оглушительным звуком – выстрелом охотника, который убил его мать наповал, трусливо, из засады. Видно, этот человек давно выслеживал медведицу. Медвежонка он не тронул. Голодного малыша позже нашёл лесник и, спрятав за пазуху, унёс к себе в избу.

Там медвежонку было хорошо, мужчина заботился и кормил его из бутылочки тёплым козьим молоком. Медвежонок быстро рос, и лесник часто приговаривал, что к зиме отведёт его обратно в тайгу, на волю. Но осенью нагрянули с проверкой инспекторы и заставили отдать зверя им. Так медвежонок оказался в цирке.

– Эй, Топтыга, просыпайся, пора на арену! Зрители ждут, – дрессировщик вошёл в клетку, где крепко спал большой бурый медведь, и потрепал его за лохматый загривок. Зверь лишь недовольно заворчал, перевернувшись на другой бок. Он хотел снова увидеть во сне тайгу и мать, но дрессировщик зло ткнул его чем-то острым в бок и прикрикнул.

Нехотя медведь вышел из клетки и по узкому коридору цирка направился на арену. Зрители, как всегда, встретили его появление с восторгом, дети завизжали, оркестр громко заиграл. Оглушённый, медведь стал отступать назад в коридор, но дрессировщик снова ткнул его острым концом палки, и зверь обречённо вышел на арену. Свою роль он знал назубок, ведь уже не один год отрабатывал её в цирке.

Вдруг посреди выступления медведь замер у бортика арены, потянув носом воздух. Он учуял знакомых запах и заволновался: лесник здесь, совсем неподалёку! Может быть, он пришёл, чтобы забрать медведя с собой в тайгу, как и обещал много лет назад…