Хищный зверь

– Звоните в муниципальную полицию, доктор? – Джимонди приправил свой вопрос изрядной долей лукавства.

Сабина знала, что слухи о ее неуставных отношениях с доктором Плачидо уже начали гулять по отделению, но для нее это не было проблемой. Она дождаться не могла, когда же они дойдут до ушей его жены, тоже магистрата римского трибунала. Может, хоть тогда что-то сдвинется с мертвой точки…

Она ответила очень сдержанно, чтобы подчиненный не особенно задавался:

– Да, попозже позвоню, а сейчас я пытаюсь выяснить, не отправлял ли кто из этих двоих сообщения в соцсетях. Журналисты и любопытные всегда с этого начинают, а ты, конечно, об этом не подумал.

Инспектор улыбнулся и тряхнул головой.

– Вы правы, я действительно об этом не подумал.

– Старая школа никогда не дает промашки, зато у молодых шаг шире, и они на шаг впереди, дражайший Джимонди.

Тот принял удар и приготовился парировать, как всегда, обратив все в шутку:

– Согласен, я вот это все как-то не связал с интернетом. Но новая школа все же должна задать мне один очень важный вопрос.

Сабина не обратила внимания на эти слова. Она сосредоточилась на своих поисках, которые, похоже, не дали результата. Каждый из супругов имел аккаунт на «Фейсбуке», но там не было интересных постов. Так, повседневная бойкая чепуха, которую пересылает друг другу молодежь и народ постарше: приколы, чередующиеся с музыкой и смешными мемами.

– К счастью, тут нет никаких скабрезностей для журналистов. Так что ты говорил? О чем это не подумала новая школа?

– О гильзе, доктор, о гильзе.

– Ах, да… Так где же гильза, дорогой Джимонди?

– Я ее не видел, доктор.

Сабина в сомнении наморщила лоб. Потом тряхнула головой и изрекла:

– Однажды на занятиях по осмотру места преступления в школе мы битый час искали гильзу. А она после выстрела инструктора застряла за огнетушителем, висевшим на стене. Гильза может отлететь куда угодно и неизвестно, где застрянет.

– Ее наверняка найдет научная бригада, когда соизволит появиться.

– Конечно. Помнится, старая школа приглашала новую на завтрак? Так что с завтраком?

– Завтрак так завтрак. Пошли в сицилийскую кондитерскую?

– С удовольствием. Только скажи, пожалуйста, Фоски, чтобы позвонил в Центральное отделение и вызвал дежурную труповозку. Нам надо сэкономить немного времени.

* * *

– Доктор Плачидо?

– Да? Кто это?

– Это доктор Монделло, полиция, комиссариат Париоли. Добрый день. Я не очень вас побеспокоила?

– Что вы, конечно, нет. Добрый день. Я так понимаю, вопрос касается работы?

Сабина улыбнулась про себя. Ей ужасно нравилось вводить Роберто в смущение. Он был человек цельный, уверенный и твердый, как гранит, но она знала, как поставить его в затруднительное положение, особенно когда рядом находилась жена. Время было уже не раннее, но известно, что магистраты смотрят на время сквозь пальцы, а потому оба, должно быть, еще дома. Сына в школу отвезет домработница-сингалезка[3]. Роберто не распознал номер, потому что дежурные магистраты обменивались служебными телефонами, и номера сотен людей, звонивших им, в рубрике не оставались. Сабина выдержала профессиональный тон:

– Должна вас проинформировать о предполагаемом убийстве-самоубийстве. Скверная история. Муж и жена, зона Париоли, в районе базилики.

– Так. Слушаю вас.

Она изложила дело с краткостью опытного профессионала. С годами у нее появилась уверенность, которой очень многие завидовали. Под конец краткого отчета прокурор задал несколько вопросов, в общей сложности очень простых, и получил точные ответы.

– Очень хорошо, доктор Монделло. Вы, как всегда, точны. Думаю, мне не надо выезжать на место происшествия, ситуация и так ясна. Я дам разрешение на вывоз тел, судебный медик проведет осмотр в морге, и, если ничего не найдет, можно будет отдать тела родственникам.

– Э… Видите ли, доктор, тут есть одна загвоздка, о которой вы должны знать. Мы не нашли гильзы.

– Ну, может быть, стреляли не из револьвера…

– Нет, стреляли, совершенно точно, из полуавтоматической «Беретты». Разрешение на хранение есть. Сама пуля застряла в ночном столике жены, а вот гильзы нигде нет. Научная бригада уже закончила работать, но гильзу не нашла.

– Полагаю, это может немного усложнить дело.

– Я тоже так считаю. Есть вероятность, что гильза находится под одним из тел, но мы сможем обнаружить ее, только сдвинув их с места.

– Продолжайте. Если не найдете, позвони мне, я подскочу и угощу тебя кофейком. Что скажешь?

Жена, должно быть, ушла в другую комнату, потому что Роберто быстро перестроился на менее формальный тон. По телу Сабины прошла дрожь удовольствия.

– Скажу, что надеюсь, что гильза не отлетела далеко.

Прокуратура не снабжает заместителей прокурора машинами, а потому доктор Плачидо приехал часа два спустя на патрульном автомобиле мобильной бригады. Наверное, это была лучшая из машин в смене: у нее имелся проблесковый маячок. Как только распространилась весть о том, что дело, вполне естественно, пока нельзя сдавать в архив, сразу пришли в движение следователи более высокого ранга (как утверждали документы). И сцена заполнилась личностями в костюмах и галстуках подозрительного качества, из тех, что стоят недорого, а носить их приходится каждый день. Быстро приехали родители жертв, но в дом их не впустили. Тела увезли, и убитые горем старики потащили груз своего страдания к моргу.

Сабина издали увидела Роберто. Он выходил из машины, и перед ним толпились сотрудники, желавшие раньше всех пожать ему руку. Он выспался гораздо лучше, чем она, и выглядел свежим и отдохнувшим. На нем был просторный синий костюм, и, судя по каплям воды в гриве густых, с проседью, волос, Роберто успел принять душ. Сабине это не особенно понравилось, потому что запах пота, объединявший их несколько часов назад, был для нее близким и родным, и она любила как можно дольше сохранять его под одеждой. Словно желая компенсировать свой промах, Роберто надел галстук, который она подарила ему на Рождество. Вот человек, всегда достойный обожания, как бы там ни было.

Доктор Плачидо направился к входу, здороваясь со всеми и, подойдя к начальнице местного комиссариата, остановился и крепко пожал ей руку, ослепительно при этом улыбнувшись. Он был красив до тошноты.

– Добрый день, доктор. Вы подняли меня с постели, а теперь не удостаиваете чести вас приветствовать?

– И снова добрый день, доктор. На самом деле я дожидалась кофе, который вы мне так любезно обещали. Знаете, мне в эту ночь тоже поспать не удалось.

– Я свои обещания выполняю всегда, вот увидите. Заглянем наверх? Составите мне компанию? Ведь вы, вместо того чтобы отдыхать, осматривали место происшествия?

Магистрат пробыл в доме не дольше двух минут. Тела уже увезли, а потому он ограничился тем, что внимательно осмотрел все следы и составил представление о планировке квартиры. Потом запросил фотографии, сделанные на месте преступления, и фотограф дежурной бригады вывел изображения на экран цифрового «Никона». Магистрата заинтересовало открытое окно и социальные сети, в которых состояли жертвы, и он сразу же получил ответ: последнее, что выложили супруги в Сеть (а значит, без отметки «только для друзей»), – это фото из Хорватии, где они проводили отпуск. В них не было ничего особенного.

Ровно через пять минут доктор Плачидо уже сидел за столом сицилийской кондитерской. Кроме Сабины и Джимонди, компанию ему составили комиссар мобильного отряда сыскной полиции Рима Мильорини, который рассчитывал в будущем стать главой полиции, и начальник научной бригады.

Роберто, как всегда, держался блестяще: ему нравилось быть в центре внимания, и у него это классно получалось. Он говорил обо всем, кроме работы, естественно, втягивая в разговор Сабину, которая знала, как ответить тактично и точно, без всяких банальностей. Ток, пробегающий между обоими, можно было, что называется, рукой пощупать, но, слава богу, все делали вид, что ничего не происходит. После традиционной дискуссии, кому оплачивать счет, оказалось, что младший по званию, Джимонди, уже об этом позаботился. Разумеется, это была неправда, и все это знали, но в определенных кругах инспекторы всегда главные. А Джимонди все оплатит позже.

Прежде чем сесть в машину с проблесковым маячком, Плачидо обратился к Мильорини, который по протоколу должен был уточнить последние детали:

– Доктор, теперь о том, что касается гильзы. Ее необходимо найти. Может быть, она прилипла к ботинку или завалилась в сумку кого-то из санитаров, но это надо срочно выяснить. Пока я готовлю документы и пока проводится вскрытие обоих тел, я сказал бы, что это самое важное из всего.

– Я тоже так считаю.

– Кстати, пока не забыл: а что с телефонами жертв?

Доктор Мильорини приехал вместе с магистратом и знал о происшествии только в общих чертах, из телефонного отчета Сабины. Ответа на этот вопрос он не знал, но был человеком решительным, а потому не стал отмалчиваться или прятаться за расплывчатыми фразами, чтобы выиграть время, и попросил ответить Сабину.

– Телефон мужчины мы уже забрали; если прикажете, доктор, то изымем. Он лежал на ночном столике и был выключен. Его отправили в лабораторию для разблокировки, ибо мы не знаем пин-код. Телефон женщины ни в доме, ни в машине не обнаружен. Будем считать, что у нее, как и у всех, был телефон, но она, к примеру, могла оставить его в спортзале. Как только тот откроется, я пошлю туда кого-нибудь, чтобы проверили.

Магистрат согласно кивнул и снова повернулся к командиру мобильной бригады:

– Доктор Мильорини, вы не будете против, если дальнейшее выяснение деталей я поручу доктору Монделло?

– Мне кажется, это будет логично. Гарантирую, что с этого момента стану оказывать ей всяческое содействие.

Плачидо согласно кивнул и, больше ничего не сказав и не попрощавшись, сел на заднее сиденье «Альфа Ромео Джулия». Глядя, как его затылок удаляется вместе с автомобилем, Сабина почувствовала волнение.

* * *

В приемной перед кабинетом заместителя прокурора Роберто Плачидо приходилось дожидаться дольше, чем принято. Сабина, в общем, к этому привыкла, ибо со стороны магистратов помучить уголовную полицию было делом обычным. Но она полагала, что Роберто вызвал ее для стратегического маневра, чтобы прекратить сплетни об их особенных отношениях. По той же причине она взяла с собой напарника. В конце концов, возможностей встретиться наедине у них было предостаточно, особенно по ночам.

Тут ей в голову пришла идея. Она попросила Джимонди подождать несколько минут и зашла в туалет. Убедившись, что больше в туалете никого нет, расстегнула блузку, подняла правую чашку бюстгальтера и сделала фото собственного отражения в зеркале. Сразу отправив фото Роберто по вотсапу, приписала: «Если хочешь их увидеть, впусти меня в кабинет максимум минут на пять».

Сабина вернулась в коридор, где дожидались человек десять государственных обвинителей, и увидела, как перед Джимонди распахнулась дверь. Роберто, как всегда элегантный, но без пиджака, провожал к выходу одного из тысяч адвокатов, наводнивших римский Форум. Тот факт, что адвокат был женщиной, и выглядела она так, словно собиралась под венец, а особенно восторг, с каким Роберто к ней обращался, сразу заморозили улыбку, которую Сабина приготовила для возлюбленного. А он, неотразимо профессиональный, видимо, не желая лишних ссор, радушно пригласил полицейских войти.

В кабинете, в отличие от большинства кабинетов коллег, царили чистота и порядок. На столике за стульями для посетителей лежали несколько папок и на письменном столе – всего несколько листочков. А в кабинетах многих обитателей того же коридора было трудно различить, какого цвета пол, потому что на нем сплошь громоздились стопки папок с текущими делами. Доктор Плачидо являл собой живую демонстрацию принципа, согласно которому, если захотеть, все станет вершиться по воле Божьей, даже в юдоли слез, именуемой итальянским правосудием. Стену за письменным столом почти целиком занимал броский постер с изображением Арсена Люпена[4]. В воздухе витал аромат духов адвокатессы, охотницы за громкими именами, а послевкусие составлял слабый запах нескольких сигарет, которые Роберто позволял себе выкурить, особенно под вечер.

Сабина подавила раздражение. С годами она научилась обуздывать ревность, прекрасно понимая, что в глазах Роберто всегда будет лучше всех. Это сознание напитало чувством ее жизнь, которая до переезда в Рим была сплошным несчастьем. Теперь ей было ради чего жить.

– Итак, синьоры, приветствую вас! Прошу прощения, что заставил ждать.

– Не беспокойтесь, доктор, мы привыкли. Поверьте, Джимонди провел в этом коридоре больше времени, чем с женой.

Джимонди ловко парировал:

– Я бы сказал, к счастью!

Все с удовольствием рассмеялись, и атмосфера сразу стала дружеской, как всегда с доктором Плачидо. В такой атмосфере легко работать, хотя в кругах юристов она большая редкость.

– Я полагаю, вы хотели бы поговорить со мной о супругах Брульи и изложить все ободряющие известия, которые я очень хочу услышать.

Первой заговорила Сабина – одна из немногих офицеров ее ранга, способных внятно доложить обо всех этапах следствия, за которое она отвечала.

– Не совсем так, доктор. Для начала скажу, что на сегодня у нас нет ничего конкретного, что могло бы склонить чашу весов в пользу самоубийства супруга. Гильза никуда не отлетела, точно так же, как и мобильник его жены. На месте происшествия их просто нет. Уверяю вас, мы обыскали все уголки.

В прошедшую ночь Роберто и Сабина занимались любовью в его машине, под звездным, как в кино, небом, на полянке между холмами к югу от Рима. Конечно, он все знал о развитии событий, но притворялся, что жадно впитывает информацию, чтобы достойно продолжить игру на глазах у инспектора, который выглядел очень серьезным.

– Тогда я должен передать вам полномочия, для начала в минимальном, самом необходимом объеме. Ведь был же у женщины мобильник?

– Несомненно. Мы спрашивали у соседки, да и мать погибшей это подтвердила. В тот день она звонила с него много раз. Как знать, может, она просто выронила его или забыла где-нибудь, а может, его украли и она еще не успела заявить… Мы уже получили распечатку ее звонков. Если вы не возражаете, выходя, мы оставим ее в канцелярии.

– Хорошо. Но оставьте ее здесь, у меня в секретере, и до конца дня я подготовлю постановление. Для начала наберем номера обоих супругов. Родителей вы допросили?

– Да, разумеется, но коротко, учитывая тяжесть момента… Они не замечали, чтобы между супругами или у пары с соседями были конфликты. Однако имейте в виду, что мать женщины даже не знала о заявлении двухлетней давности о предполагаемом сталкинге. Значит, особого доверия между ними не было. Мы установили личности нескольких близких друзей и в ближайшие дни допросим их, дабы понять, что побудило Карло убить Гайю. А может быть, кто-то хотел убрать их обоих…

– Я запросил то давнее заявление. Там все изложено очень подробно: Карло был опасен, он следил за женой, подкарауливал и постоянно преследовал ее. Вам даже пришлось на какое-то время отобрать у него пистолет.

– Да, меня тогда здесь не было, я тратила время, возясь с паспортами в квестуре в Венеции… но Джимонди был. Он не запомнил факты и подробности, потому что мы каждый день получаем кучи заявлений о слежке и преследованиях. Но он все их читал и, думаю, сможет доложить.

Магистрат согласно кивнул. Инспектор прокашлялся, чтобы смягчить хрипоту заядлого курильщика, и отчитался о том небольшом расследовании пунктуально, хотя и чуть бестолково. Излишнее многословие – в уголовной полиции явление распространенное, и часто его усиливает и утяжеляет постоянное употребление непонятных технических терминов.

Пару лет назад, порывшись в эсэмэсках в телефоне жены, Карло обнаружил измену. В ярости он ушел из дома, но потом пожалел об этом и через несколько недель вернулся. Тем временем Гайя не стала его дожидаться и загорелась новой страстью. Когда бедняга Карло об этом узнал, он в буквальном смысле слова потерял голову. Следил за ней, угрожал на каждом шагу, оскорблял и пару раз даже пытался побить, но эта затея не удалась. А Гайя вдруг перестала появляться в комиссариате, а примерно через год забрала заявление (деяния по таким заявлениям редко наказуемы). С того момента все вроде бы нормализовалось. Пистолет был возвращен владельцу как необходимый инструмент для работы.

– Кто знает, что ему еще взбрело в голову… Есть уже результаты вскрытия?

– У нас пока нет результатов токсикологии, но я присутствовал на обоих исследованиях, – ответил Джимонди. – Нет никаких сомнений в том, что причиной смерти обоих стала та самая пуля. Похоже, что перед смертью у дамы был сексуальный контакт с глубоким проникновением, в том числе анальным. И везде остались следы спермы, готовой выполнить свою функцию. Впоследствии мы узнаем, был это муж или кто-то другой.

– Думаю, у него на руках сохранились следы пороховых газов.

– Вы совершенно правы: положительная проба с левой руки. К тому же мы выяснили, что он был левшой.

– Отлично. Дом опечатан и поставлен под наблюдение?

Тут снова заговорила Сабина:

– Совершенно верно. Мы сопроводили туда родителей, и они забрали фотографии и одежду супругов для похорон. Я вас не предупредила, потому что не хотела лишний раз беспокоить. Но служебная записка составлена, и я вам ее перешлю, так что всё в порядке. Следуя вашим указаниям, тела мы отдадим родителям завтра.

– Но вы, доктор, вовсе меня не беспокоите… И последнее: как насчет «былой страсти» супруги? Вы взяли объект под наблюдение?

– Да, конечно. Он служил фельдфебелем в небольшом крепостном гарнизоне. За это время успел жениться и был переведен на другое место службы. Насколько нам известно, сейчас он откомандирован куда-то за границу. Постараемся выяснить подробнее, но мне кажется, в этом направлении искать бесполезно.

– Какая продуктивность! Сказать по правде, я к такому не привык. Если появится подозреваемый, он еще до наступления вечера будет в наручниках!

– Вы же знаете, что комиссариат Париоли всегда на шаг впереди всех…

Все снова рассмеялись и поднялись, чтобы распрощаться. Прокурор проводил гостей к двери и, не дойдя до секретера, обратился к Сабине:

– Доктор Монделло, если не возражаете…

Оба полицейских обернулись.

– Да, доктор, я вас слушаю.

– Вы не будете возражать, если я украду у вас еще минуту? Это не займет много времени.

– А, это насчет того дела, что грозит зависнуть?

– Совершенно верно. Буквально секунду…

Сабина попросила напарника самого оставить запрос на данные у секретаря, и Джимонди, как всегда точный и безукоризненный, сделал прощальный жест рукой и удалился.

Вслед за Роберто она вернулась в офис и аккуратно прикрыла за собой дверь, а он успел уже усесться в кожаное кресло и теперь впился в нее жадными глазами.

– Я вас слушаю, доктор Плачидо.

– Знаешь, та фотография получилась какая-то смазанная… Дай на них полюбоваться. Или ты против?

– Нет, доктор. Я вовсе не против…

2

Анализ телефонных звонков только усложнил дело. Бригаде старшего инспектора полиции Монделло под руководством Джимонди пришлось немало потрудиться, чтобы осмыслить всю эту груду данных. Работа, если не считать обычных рутинных дел комиссариата, опустевшего в сезон летних отпусков, потребовала подключить еще троих сотрудников на пять дней. Но и этого не хватило, чтобы нащупать путь к быстрой разгадке загадок, которые так и налезали друг на друга.

Номер мобильника Гайи был включен весь день накануне ее гибели и отключился только после полуночи. По словам свидетелей, женщина аккуратно ходила на работу в разные офисы кооператива услуг, где служила уже давно. У нее была должность социального работника, но ее часто занимали и на других фронтах: в больницах, в центрах приема, обществах инвалидов и других организациях поддержки на всей территории столицы. В этот день, последний перед отпуском, она сопровождала коллегу из администрации района Буфалотта и вела себя как обычно, то есть выглядела спокойной и даже веселой. Со своей спутницей она говорила мало, хотя они были знакомы много лет и часто пускались в доверительные беседы интимного свойства. Гайя рассказывала о будущем отпуске в Хорватии, куда они с мужем собирались отправиться в «доме на колесах». Она была рада поездке, но не выказывала особого энтузиазма. Коллега, потрясенная происшедшим, вспомнила, что незадолго до этого Гайя поведала ей, что решила перестать предохраняться и попытаться забеременеть, но с тех пор этой темы больше не касалась.

Около шести вечера она, как обычно, вышла из офиса и отправилась в спортзал Париоли, в фитнес-клуб «Даблиу», который располагался близко от ее дома и куда она ходила уже несколько лет. В августе занятий с тренером не было, но хозяин спорткомплекса и некоторые посетители видели, как Гайя занималась одна, сначала аэробикой, потом на снарядах с отягощением, и закончила уже после половины девятого. Потом отправилась перекусить с какими-то незнакомыми людьми, не отходя далеко от дома. И действительно, ее мобильник находился в соте, совместимой и со спортзалом, и с квартирой, которую они занимали с мужем. Камеры слежения спортзала зафиксировали, как она вышла и направилась налево, в сторону улицы Королевы Маргариты. Отсюда одинаково удобно было дойти и до дома, и до многочисленных местных кафе и ресторанчиков. Выглядела Гайя спокойной, волосы были еще влажные, и она так и осталась в легком разноцветном гимнастическом комбинезоне. Просмотр видео с других камер результата не дал. Официанты крупных кафе, где подавали аперитив и можно было поужинать, ее не припомнили. Должно быть, она вернулась домой к полуночи или чуть раньше, как и сказала соседка. Потом отправила матери эсэмэску с пожеланием спокойной ночи, и та это подтвердила. В течение дня Гайя пару раз ответила на звонки мужа, один раз – после обеда – на звонок матери, потом несколько раз звонила на знакомые номера на работу. Был еще звонок с незнакомого номера, принадлежавшего какой-то китаянке. Этот номер не входил в число частых контактов (в последние десять дней ни с него, ни на него не звонили). С этим номером достаточно часто соединялись раньше, что неудивительно для того, кто постоянно заглядывает в «Фейсбук» и пользуется вотсапом или другими соцсетями (табуляграммы не показывают номера контактов в вотсапе, только общие данные). Связь прекратилась около часу ночи. Видимо, Гайя отключила телефон, как обычно поступала, не желая получать по ночам лишнее облучение. Телефон так нигде и не нашли. Сколько сыщики ни старались, сколько ни напрягали фантазию, им так и не удалось дать этому факту приемлемого объяснения. Может быть, Гайя отправила матери эсэмэску раньше, а не из дома, чтобы успокоить мать, что тоже естественно для тех, кого родители не решаются «спустить с поводка». Где бы она ни находилась, ее телефон все время был привязан к одной соте в Париоли и этой соты не покидал. Правда, она могла потерять телефон или кто-то мог его украсть, а потом выключить, чтобы замести следы. Гайя вполне могла отложить подачу заявления о краже и прочие неприятные хлопоты на утро, до которого ей не суждено было дожить. Она вернулась домой и отправилась спать. Перед сном у нее был сексуальный контакт с мужем, с которым у них уже несколько лет все было хорошо, как в один голос утверждали абсолютно все. А потом она была убита во сне выстрелом мужа.

По всеобщему мнению, это было объяснение правдоподобное, но маловероятное.

Табуляграммы телефона мужа вызывали меньше сомнений, но и в них содержались сюрпризы. Последний день своей жизни, в отличие от жены, Карло уже был в отпуске и весь день просидел дома – по крайней мере, об этом свидетельствовала сота телефона, из которой он не выходил. Видимо, он подсоединился к домашнему вай-фаю, потому что трафик данных у него не работал, и он получил всего четыре вызова. Один, поздно утром, пришел от отца. По телефону у отца спросили, о чем был разговор, и тот ответил, что они обсуждали некоторые детали, касающиеся «дома на колесах», на котором сын собирался ехать в отпуск. В тот же день после обеда тот привез ему ключи. Потом они в последний раз вместе попили кофе, и сын выглядел совершенно спокойным. Второй вызов пришел ранним вечером из офиса жены, с номера, принадлежащего китаянке, который был у Гайи в телефоне. И последний, оставшийся без ответа, – около девяти вечера, от самой Гайи, когда она уже выходила из спортзала.

Сабина и Джимонди передали результаты анализа данных и первых сопоставлений доктору Плачидо, прямо в его кабинет в прокуратуре. Роберто и Сабина часто виделись в эти дни, но встречи были по большей части тайные, и не всякий раз они говорили о работе. Таким образом, солидную часть информации магистрат получал впервые, но это никак не влияло на холодную трезвость его ума.