Тургеневская стриптизерка

– Как мог… я? И ты смеешь спрашивать? – Никита быстро оправился от неловкости и понял, что лучший способ защиты – это нападение. – А ты как можешь? Думаешь, я не знаю, чем ты в ночном клубе занимаешься?!

Муж швырнул Вареньке чуть ли не в лицо газету, которая услужливо лежала рядом с ним на тумбочке. Девушка уже видела этот номер. Там, в отделе светской хроники, прозванном в богемно-тусовочных кругах «Сточной канавкой», скандалезный актер-репортер тиснул-таки поганенькую заметку о восходящей порнозвезде «Титаника». О Вареньке то есть. Вот только интересно, откуда у Никиты могла оказаться эта газета? Ясно было одно: пятая колонна работала, как всегда, исправно.

– Танцуешь голая перед пьяными мужиками! – орал Никита, накручивая сам себя. – Шлюха! Проститутка!

– Опомнись, что ты несешь! – пыталась остановить его Варенька. – Я же для тебя деньги зарабатывала! На операцию!

– На операцию? Мне? – Никита заставил себя расхохотаться по всем правилам актерского мастерства. – Да знаешь ты, кто задаток за операцию заплатил? Ксения заплатила!

Он кивнул вслед ушедшей спонсорши и вдруг осекся.

Варенька обернулась, проследив за взглядом мужа. На пороге стоял… тот самый бритоголовый парень, которому она когда-то изливала душу на заднем дворе больницы. Теперь он был в чистом докторском халате, а в правой руке держал какой-то неприятно блестевший, как все медицинское, инструмент, постукивая им о ладонь левой.

– Слушай, ты, Казанова недоштопанный, – глухим голосом обратился к Никите этот медицинский оборотень, – жалко, что лежачего не бьют. Ну, ничего, я тебя на ноги поставлю. Тогда объясню, кто из вас проститутка – ты или она.

Санитар, оказавшийся врачом, сделал движение к Никите, показавшееся Вареньке угрожающим. Она закричала.

– Еще бабской истерики тут не хватало, – поморщился бритоголовый и, взяв девушку за локоть, скомандовал:

– Ну-ка, пошли.

Вареньку трясло, как в ознобе, зубы стучали о край стакана с водой, который сунул ей вервольф в белом халате. Сам он сидел за столом напротив и терпеливо ждал, когда девушка успокоится.

Наконец Вареньке удалось взять себя в руки. Она глубоко вздохнула и одарила хирурга вполне безмятежно-светской улыбкой, подумав при этом: «Мастер сказал бы: “Неплохо, неплохо…”»

– Ах да, я же деньги принесла! За операцию, – вспомнила девушка, с трудом высвобождая из сумочки денежный кирпич и помещая его на стол. – Кому отдать?

Врач, уже знакомым жестом шаря у себя по карманам, вперился в увесистую пачку задумчивым взглядом. Хлопанье по карманам продолжилось хлопаньем дверцами и ящиками стенных шкафов. Наконец эскулап извлек из мебельных недр какую-то замученную сигарету и попытался закурить.

– А знаешь, возьми-ка их себе, – ошарашил он вдруг девушку, кивнув на деньги.

– Как – себе?! Это же за операцию…

Бритоголовый швырнул в пепельницу сигарету, оказавшуюся сломанной, и раздраженно воскликнул:

– Да имею я право, в конце концов, хоть одну операцию сделать бесплатно?! Я же, блин, врач! Клятву Гиппопотама… тьфу… Гиппократа давал…

– А за аппаратуру, лекарства?… Вы же сами говорили.

– Вполне хватит того, что заплатила эта телевизионная мадам. Так что бери, пока я добрый.

– Такие деньги… – растерялась Варенька. – Да что я с ними делать буду?

– В ресторан сходишь со своим… – Лекарь кашлянул, заглушив готовое сорваться с языка определение. – Когда помиритесь.

– Помиримся?! Никогда! – воспылала благородным гневом Варенька.

– Все так сначала говорят. А потом… матрасы покупают, – пообещал хирург.

– Ну хорошо, вы – благородный человек. Я ценю ваш порыв. Спасибо, конечно. Но лучше оставьте его для какого-нибудь ребенка, у нас-то уже все решилось.

– Нет, ты меня утомила! – взорвался целитель. – Мы что, в благородство играем? Кто кого переплюнет? Решилось у нее все! Да пошутил я начет ресторана, пошутил! Твоему… гм… еще реабилитации предстоит. А это не месяц и не два. Тогда не только тряпки – шкуру с себя снимешь!

Врач помолчал, вновь машинально похлопывая себя по карманам.

– Слушай, у тебя… ах да, ты же не куришь…

Варенька молча выложила перед собеседником пачку длинных дорогих сигарет. И тут же поняла, что этого не надо было делать. Хотя бы потому, что вместе с сигаретами из кармашка сумки вытряхнулись все накопившиеся за время стриптизерства визитные карточки.

Предательские картонки аккуратным веером легли на поверхность стопа прямо перед альтруистски настроенным лекарем. Который не поленился собрать и не постеснялся внимательно прочитать тисненые золотом квадратики.

– Вот такой, значит, пасьянс, – констатировал он, недобро усмехнувшись.

– Ой, да ерунда это все, – покраснела Варенька, – выбросить надо…

– Выбрасывай, – испытующе глядя девушке в лицо, бритоголовый протянул ей кусочки картона.

Несостоявшаяся стриптизёрка схватила визитки, с наслаждением изодрала их в мелкие кусочки (порвав, таким образом, со своим тёмным прошлым как в буквальном, так и в переносном смысле) и бросила в пепельницу.

Хирургу этот темпераментный поступок явно прибавил хорошего настроения. Он с удовольствием закурил сигарету с ментолом. Но, затянувшись, сморщился и сплюнул.

– Эх ты! Богачка, а сигарет приличных не имеешь, – укорил Вареньку представитель самой гуманной профессии. – А знаешь что? Давай купим на твои тыщи пива, «Приму» и пойдем побазарим на тех ящиках?

1998 г.

«Ту–ду-ду-думм!»

Бетховен

Вот интересно, почему настоящие фанаты своего дела часто прямо-таки олицетворяют антирекламу собственной профессии. Да-да, я о том, что сапожник – без сапог. Женщины-модельеры, оказывается, толстенькие и коротконогие, по будням одеваются простенько и функционально (сама в глянцевых журналах видела). Создатель Микки Мауса Уолт Дисней боялся мышей. Первый владелец компании «Marlboro» умер от рака легких.

Я даже подозреваю, что киллеров постоянно обижают соседи: включают по ночам громкую музыку и не дают беднягам выспаться после целого дня в засаде.

Так к чему это я? К тому, что собственной персоной очень ловко вписываюсь в эту логическую цепочку: профессиональный психолог с неустроенной личной жизнью…

Мои мрачно-философские размышления прервал нетерпеливый звонок и дружный детский смех в коридоре. Через открывшуюся дверь в прихожую всыпалась кучка разнокалиберных ребятишек среднего и младшего школьного возраста.

Свежие мордахи раскраснелись от беготни, а глаза сияли азартом. И даже сопли под носом у маленьких поблескивали отважно, как знаки боевого отличия.

«Сеем, сеем, посеваем!..» – завопили незваные гости, щедро удобряя мою свежеприбранную прихожку какой-то дрянью. Чтобы поскорее прекратить этот фольклорный беспредел, я поспешно насовала в жадно раскрытые ладошки и мешочки конфеты и железные рубли. Собрав дань, юные рэкетиры удалились с громким топотом и победными криками.

Я с грустью посмотрела вслед развесёлой ватаге. Ведь у меня мог бы быть ребенок такого примерно возраста. Но не сложилось… Вот и чувствую себя чужой на этом празднике жизни, именуемом рождественскими каникулами. Дети колядуют, молодежь гадает, да и старшие не отстают в развлечениях, в меру фантазии и наличности, конечно. Только я никуда не иду, никого не жду. Эх, позвать, что ли, как в бесшабашной юности: «Ряженый, суженый, приди ко мне ужинать!»

Кстати, тогда мы не подозревали, что это гадание считается одним из наиболее опасных: ведь в облике суженого должен был прийти чёрт-оборотень. Сумеет девушка развлечь его разговором до петушиного крика – гадание сбудется. Оробеет гадальщица – черт утащит ее к себе. Вот страхи какие!

Однако благонравных российских барышень богопротивность гадания вовсе не останавливала. Наверное, не может наш человек без экстрима: подавай ему русскую рулетку да растопленный деньгами камин! Ну, в крайнем случае, возможность прохожему на лысину с балкона плюнуть…

Так оправдывала я свое легкомыслие, накрывая тем временем стол на две персоны и зажигая свечку. Да, в конце концов, что мне терять? У меня, в отличие от пролетариата, не только цепей, но и уз никаких нет, даже Гименея. Ну вот, всё готово. Времени-то сколько? О, уже двенадцать! Самое то для гадания! Теперь надо вздохнуть поглубже и произнести заветные слова: «Ряженый, суженый, приди ко мне ужинать!»

И тут в ночной тишине раздался отчётливый и требовательный стук… Ой! Дернувшись от испуга, я уронила свечку. Стук повторился, причём в наступившей тишине прозвучал куда более зловеще.

Чувствуя, как покрываюсь липкой испариной, я попыталась себя успокоить: ничего страшного, это кто-то из соседей. Но почему тогда не звонят, а стучат? Кстати, в каком-то фильме говорилось, что суженый должен не позвонить, а именно постучать в дверь.

Я осторожно посмотрела в глазок. Никого! Вернулась в комнату.

Опять стук.

Короче, в ближайшие два ночных часа мне было не скучно. И адреналина я нахлебалась на месяцы вперед. Время от времени в дверь принимались стучать, при этом на площадке никто не стоял, звука шагов тоже не было слышно.

Бред! И мысли бредовые. Неужели своим гаданием я разбудила-таки какие-то потусторонние силы? А между тем, что я такого сделала? – оправдывалась я неизвестно перед кем. Мое прошлое замужество, между прочим, тоже было связано с подобной процедурой…

…Кто жил в общежитии, знает: во время сессии там заниматься ну совершенно невозможно. Чрезмерно общительная студенческая братия по определению не может исключить из своей тотальной тусовки ни одного жителя общаги даже на пару часов.

И все же в борьбе с этим стихийным бедствием мы с соседками по комнате изобрели-таки эффективное средство: запирали дверь и открывали только на условный стук. Помогло! Девчонки успешно сдали сессию и радостные укатили домой. У меня же оставался еще один экзамен.

Сижу, значит, в гордом одиночестве, учу. Между тем тонкие стены нашей во всех отношениях далеко не монастырской обители охотно сплетничали о том, как резвятся еще не разъехавшиеся в родные пенаты соратники по «Gaudeamus». Ведь всем известно, что святки приходятся в аккурат на зимнюю сессию. А разве может пропустить такой повод для прикола народ, родивший КВН? В конце концов, я не выдержала и тоже решила поучаствовать в этом вечере, который местами сильно отдавал черным юмором.

Поставила две пустые тарелки (положить-то на них было нечего!), зажгла свечу и с замиранием сердца прошептала: «Ряженый, суженый…»

Если я тогда не подозревала, что этим заклинанием вызываю лукавого, то перед собой-то уж точно лукавила. Ведь дверь без условного стука я в любом случае открывать не собиралась. Весь фокус в том, что был, был в тот момент в общаге человек, знавший наш пароль. И так хотелось, чтобы сей момент он данной шифровкой воспользовался!

Этим секретным агентом, этим 007 являлся не кто иной, как красавчик Макс, парень моей соседки по комнате Лариски и предмет моих глубоко тайных воздыханий. Конечно, парень подруги и всё такое. Но сердцу ведь не прикажешь…

То, что Максим еще не уехал, я знала точно: сегодня видела, его в столовой с каким-то рыжим парнем. Этот апельсиновый клоун еще мне подмигнул, нахал! Значит, ничего ещё выгляжу, не все соки из меня экзамены выпили. Ну, ряженый, суженый, приди…

И тут раздался стук! Тот самый, условный. (Кстати, для прикола мы с девчонками придумали выстукивать знаменитую бетховенскую фразу «Судьба стучится в двери»: ту-ду-ду-думм!)

Я распахнула дверь. На пороге стоял… тот самый рыжий парень.

Позже всё объяснилось очень просто. Рыжий настолько достал Макса просьбами познакомить его с приглянувшейся в столовой девушкой, то есть со мной, что мой кумир не выдержал пыток и выдал военную тайну – наш условный стук.

Короче говоря, этот Рыжий стал моим мужем. Я не смогла устоять! Да не я одна. Рыжего любили все! Он был музыкантом, говорят, очень талантливым и душой компании.

Теперь я сильно подозреваю, что мой бывший муж – это и есть Рон, рыжий друг Гарри Поттера. Просто в один ужасный день он сбежал из Хогвартса и стал неформалом. Жить рядом с этим совершенно непредсказуемым тайным магом было порой невыносимо. Но дни без него сразу становились пресными и тусклыми.

Кстати, в этом бурном замужестве мне и понадобилось образование психолога: десятки раз я вытаскивала своего непризнанного гения из запоев, больниц, из депрессий. Как в песне: «Сколько раз я спасала тебя, но ты уходишь…» Да, благоверный время от времени убегал от меня за очередной юбкой, едва прикрывавшей место, откуда растут стройные ножки. Потом возвращался, виновато скрёбся в дверь, подлизываясь, выстукивал наш пароль: ту-ду-ду-думм!

Три года назад мы расстались окончательно. После этого мой бывший перебрался в столицу и дела его постепенно пошли в гору. Теперь Рыжий пишет песни для звезд, выпускает клипы, его имя часто мелькает в светской хронике. Правда, мелькает как-то вяло. Судя по всему, парень наконец-то остепенился и не слишком радует папарацци своими затеями.

Правда, недавно все-таки дал повод для пересудов: женился на богатой американке и укатил в Штаты. Ну, и попутного ветра, синяя птица. Но, хотя я и хорохорилась, признаться, никак не избавиться было от чувства горечи и фальшиво-сострадательных взглядов знакомых, которых – полгорода. Поэтому вмиг собралась и приехала сюда по первому же зову Лариски и Макса. Бывшие однокурсники открыли в этом небольшом городке центр психологической помощи и отнюдь не бедствуют. Вот и на рождественские каникулы друзья могут себе позволить отдыхать на Канарах. А я опять одна…

…Наутро, как водится, все мои ночные страхи и мрачные мысли показались совершеннейшим пустяком. Ну, как не стыдно из-за каких-то глупостей подвергать свою психику нешуточному стрессу! Впредь буду умнее.

Но вот прошли заботы дня, схлынул его шум. Тишина. Полночь.

И… опять тот же стук!

«Ну уж нет! – Поспешила я взять себя в задрожавшие мигом руки. – На этот раз не выйдет! Надо провести расследование!» Тщательно проведенное дознание показало: стучали не в дверь, а в соседнюю стенку, граничащую с моей прихожей. Впрочем, в том, что я давеча обозналась, не было ничего удивительного: акустика в нашем доме, как и во многих панельных домах, весьма своеобразная. А если ещё учесть моё вчерашнее состояние…

Дверь соседней квартиры открыл пожилой мужик в засаленной футболке и классически вытянутых на коленках трениках, с каким-то странным тяжелым взглядом.

«Пьяный в доску!» – определила я и залепетала:

– У вас тут что-то все время стучит…

– Что? – мужик посмотрел на меня невидящими глазами.

– Стучит у вас…

– У меня? – изумился мужик. – Где?

И отступил, пропуская меня в свою «крепость».

Квартира оказалась странной, под стать хозяину. На еще недавно уютном и с любовью подобранном интерьере лежала явная печать упадка и запустения: липкий пол, неубранная постель с несвежим бельём, кислый, насквозь прокуренный воздух.

Однако следов пьянки или других безобразий не наблюдалось. Так что в этом затхлом воздухе мой профессиональный нюх учуял нешуточные проблемы. Вполне может быть, что стук был следствием того, что хозяин вбивал в стенку гвоздик… с целью повеситься.

Человека, находящегося в подобном состоянии, не надо ни о чем расспрашивать, а тем более утешать – это может только усугубить ситуацию. Его надо отвлечь. Что я и попыталась сделать, жалобно заканючив:

– Ой, вы знаете, в подъезде все время что-то стучит… Я так боюсь… Проводите меня, пожалуйста.

Мужик опять изумился, но просьбу выполнил. По дороге мы подобрали подкинутого кем-то на нашу площадку жалобно мяукающего котёнка. Признаюсь, это тоже было частью методики: переключить внимание депрессивного человека с собственных проблем на горести еще более несчастного существа.

Культпоход органично перетёк в чаепитие на моей кухне. Здесь Артём (так представился сосед) несколько расслабился и рассказал свою печальную историю. Год назад в автокатастрофе погибли его жена и маленькая дочурка. С тех пор Артём никак не может оправиться от горя.

Особенно черная тоска накатывает по праздникам, когда память с садистской услужливостью подсовывает картины прежней идиллии. Дело дошло до того, что сосед купил американскую игрушку – мячик на резинке «йо-йо» и во время бессонницы, «чтобы не свихнуться», просто тупо бросает его о стену.

Ага, вот и выяснилась истинная причина мистического стука. Но теперь это было уже неважно. Важно и интересно сейчас было вывести соседа из опасного состояния. Кстати, при ближайшем рассмотрении Артём оказался вовсе не стариком, а примерно моим ровесником.

Но первый пункт программы провалился: соседу не удалось впарить котёнка. Он откровенно признался, что кошек с детства терпеть не может.

Но нет худа без добра. Подкидыш стал поводом для наших дальнейших контактов. На следующий день, когда я пыталась прибить к дверному косяку когтеточку для усыновлённого потребителя «Вискаса», появился Артём.

– Девушка, что это у вас тут всё время стучит? – хитро улыбнулся он.

Улыбнулся! Ура!

Артём стал приходить каждый день под предлогом доставки кошачьих консервов и разных штучек для нашего общего питомца. В свою очередь, я втайне считала соседа своим подопечным и незаметно, потихонечку-полегонечку, применяла к нему методику реабилитации. Получалось! Парень возрождался и хорошел прямо на глазах.

«Ай да я! Всего-то за неделю – и такие успехи! – мысленно аплодировала я себе, как-то спеша с работы. – Как за неделю? Да, неделя прошла… Сегодня же старый Новый год!»

У подъезда я увидела Артёма и залюбовалась. Красавец! А улыбка – чистый Голливуд!

Но тут вдруг из подъехавшей иномарки выпорхнула холёная дамочка в длинном манто и заблокировала Артема, перехватив эту по праву принадлежащую мне улыбку. Серой мышкой я незаметно проскользнула мимо «сладкой парочки». Ну, и катись со своей дамочкой на все четыре стороны! Попутного ветра, синяя птица!

Нет, ну вот почему так: тратишь на некоторых свои нервы, силы, время, а они… Гадят под ёлкой за пять минут до Нового года (пусть и старого)! Последнее относилось к котёнку, который не только напустил под лесной красавицей щедрую лужу, но и аккуратно поместил в эту лужу кончики проводов от собственнозубно перегрызенной гирлянды.

И тут, конечно, звонок. С вонючей тряпкой в руках я поплелась открывать. На пороге стоял сияющий Артём с джентльменским новогодним набором – тортом и шампанским.

– Извини, что поздно, пришлось ездить по делам. Но ведь мы ещё успеем встретить Новый год, правда? А почему это у тебя ёлка не горит?

– Нет! – заорала я, но было уже поздно.

Треск, искры – и свет погас. Я стала пробираться к дверям: надо же было как-то разобраться с пробками. Но в темноте почему-то наткнулась на руки Артёма. Интуиция подсказала, что следующим, на что я наткнусь, будут его губы…

И тут раздался стук в дверь. Тот самый, условный, который ни с чем не спутаешь:

ТУ-ДУ-ДУ-ДУММ!

Ты у себя одна

Женщины! И дамы гоже! Только для вас! Сплошной эксклюзив! Сплошное омоложение! Напрасно вы, дама, отворачиваетесь. Вот посмотрите на меня. Да вы ближе, ближе посмотрите. Ну, как кожа, а? Обратите внимание – пользуюсь исключительно вот этой вот серией. Между нами, девочками: сколько бы вы мне лет дали? Девушка за компьютером, причём здесь «десять без права переписки»? Я о возрасте, а не о том, на что вы намекаете. Ну, так сколько? Ха-ха! Ровно на червончик и ошиблись. Не верите? Смотрите паспорт. Вот вам и «ого»! Угадали, документ всегда с собой ношу. Я ж сама себе реклама ходячая. Так что плохого не посоветую.

Вижу, у вас, женщина, кожа жирная, вам скраб подойдет. А вам, дама, надо брать в комплекте крем, пенку и тоник. Да разве ж это дорого? Вы ж у себя одна! Да муж больше пропьет! Как нет мужа?.. Ну, тогда тем более. Тогда, на всякий пожарный, советую взять ещё и вот это. Эффект – убиться и не жить! Не надо, девушка, хихикать. Я в хорошем смысле. «Экспресс-лифтинг». Мгновенное омоложение. Правда, всего на двадцать четыре часа. Ну, да, за двадцать четыре часа, как в том анекдоте, можно Америке войну объявить и в плен сдаться. Иначе как же туда попадёшь, чтоб красивой жизнью пожить.

Кстати, американки, говорят, этим «Экспресс-лифтингом» для устройства на работу пользуются. Пришла – персик, шеф сразу – хоп! – взял секретаршей. Неважно, что назавтра – Баба-Яга, контракт-то уже подписан! Ну, а русские женщины его для других целей покупают…

Вот я вам случай расскажу про этот самый «Экспресс-лифтинг». История – убиться и не жить! Бразильский сериал отдыхает! Короче, дело так было: мою знакомую муж бросил. К молоденькой секретутке-персику сбежал. Ну, история знакомая. Кстати, в той же Америке, если мужик решил дёру дать, изволь заплатить законной супруге кругленькую сумму. За моральный ущерб. То есть за то, что она на тебя, извините, козла, лучшие годы жизни потратила. Ну, а у нас достаточно просто промекать: «Прости, дорогая. Так получилось». Нет, каков еще нахал: «Дорогая!» И это после того, как дёшево отделался!

Ну, а «дорогая», то есть подруга моя Алёна, конечно, в полном ауте. Лежит на диване, вся в соплях, вся в слезах, распухшим носом к стенке. А на стенке весёленький такой календарь. А на календаре том – море, белый пароход и загорелые красавцы радуются жизни.

Ну, я подруге и говорю: «Брось, – говорю, – убиваться. Не все же мужики окончательные козлы. Найдёшь ещё ты, – говорю, – Алёнушка, своего Иванушку. – И ногтем по белозубому календарному красавцу щёлкаю. – Съезди вон хоть в круиз, развейся»

Сказано – сделано. Путевку купили – на последние, между прочим, деньги. Стали подругу в круиз собирать. Как все запущено оказалось. Нет, фигурка у нее девичья сохранилась, аж завидно. Это всё потому, что не рожала: сначала муж детей не хотел (я ж говорю, парнокопытное!), а потом уж и не получилось. А вот лицо, шея – то, что бабский возраст как раз и выдает… Короче, невооружённым глазом было видно – женщина свято верит, что кремом удобряют только торты. Алёна ж не работала (опять же благоверный запретил) выпендриваться вроде как не перед кем. Зато каждый день мужу – белую рубашку, кофе чуть ли не в постель тащит, тосты джемом намазывает. Убиться и не жить! Это я теперь уже в плохом смысле. А собственную мордашку лишний раз кремом намазать у неё, видите ли, рука не поднималась. И вот вам результат: кожа такая, что дубленки в «Снежной королеве» отдыхают.

Короче! Вручила я ей на манер флага в руки «Экспресс-лифтинг» – и вперёд! На пароход! А дальше всё как по маслу пошло. В первые же дни Алёна удачно подзагорела, волшебным кремом, как я научила, намазалась – и стала выглядеть на все сто! Напрасно, девушка, хихикаете, вовсе не на сто лет! А совсем, совсем даже наоборот. Судите сами. Прямо на третий день, как в сказке, встал перед ней, как лист перед травой, Иванушка Интернешнл! Пусть не в рифму, зато симпатичный. Я ж говорю, фирма гарантирует!

Вот тут, бабоньки, держитесь за стулья. Потому как от изумления моя подруга не смогла с трёх раз угадать, куда этот мачо ей больше годится: то ли в поздние сыновья, то ли в ранние внуки. Ей-Богу, не вру! Убиться и не жить! Ну, Алёна по своей совковой замшелости, конечно, от этого киндерсюрприза сначала здорово шарахнулась. Чуть за борт не свалилась. А потом видит: других-то вариантов нет. Остальные мужики видно молодого соперника испугались – даже близко не подходят. Это ж надо было так удачно замаскироваться и всех запутать, что Штирлиц отдыхает! А время между тем идёт. И деньги на путевку затрачены. И крем (не дешёвый, между прочим) убывает. Да, чуть не забыла! Этим кремом часто пользоваться нельзя. Но, как говорится, если очень хочется, то можно.

Короче, решила Алёна: а чем я хуже Аллы Пугачевой?!! Щас спою! Ну, от пения она, слава Богу, воздержалась. А то бы, между нами говоря, вся рыба… Какое там море?.. Средиземное, говорите, дама?.. Так вот, вся рыба в Средиземном море передохла бы. А вот насчёт остального всё ж-таки не воздержалась подруга и заветам всенародно любимой певицы последовала. В том смысле, что «не расстанусь с комсомолом, буду вечно с молодым». Ну, я за неё только рада. Почувствовала в кои-то веки баба себя звездой. Получила своих Филю с Максом в одном флаконе. И всё, обратите внимание, благодаря моим рекомендациям.

Не обошлось, правда, без анекдота. Как-то после особо бурной ночи просыпается Алёна не в своей, а, сам понимаете, в чьей каюте. И с ужасом вспоминает, что забыла вчера чудодейственным кремом намазаться. А он, как мы помним, только двадцать четыре часа действует. Тут и Иванушка Интернешнл, как назло, глазки продрал. И вопрошает изумлённо: «Что с тобой, дорогая?!»

Алёна в зеркало глянула – убиться и не жить! Так и постарела лет на 20, то есть к своему натуральному возрасту приблизилась. Тут она, не будь дура, заверещала, что это у неё аллергия то ли на клубнику со сливками, то ли на ананасы в шампанском. И по-быстрому шасть в свою каюту – оплошность исправлять. Как говорится, и смех, и грех. Ну, да кто из нас не без греха. Вон, даже девушка за компьютером со мной, наконец, согласилась. Ну, надо же.