Мардабан Блиноед и другие невероятные истории

– А зачем? – спросила Варя.

– Чтобы есть и не толстеть, конечно же, – ответил папа.

– Но разве так можно? – удивилась девочка.

– Нет, конечно, – улыбнулся папа, – но капитан Жиробас был иного мнения на этот счёт и продолжал есть за троих, а потом выслушивал советы всяких прохиндеев, слетавшихся к нему как мухи на сахар, и в один голос утверждавших, что только они способны вернуть ему былую стройность и худобу.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась мама, – расскажи нам поподробнее об этом Жиробасе.

– Легко, – ответил папа. – Всю свою жизнь капитан Жиробас провёл на торговом судне, а когда ему исполнилось 50 лет, он получил наследство от своего дядюшки и отошёл от дел. От скуки, капитан начал много есть и всего за пару лет превратился в настоящего обжору, которому приходилось перешивать все свои вещи каждый месяц, так как в старые он больше не влезал.

– Сорок три рябчика мне в яичницу, – ругался он, разглядывая себя в зеркало. – Эти штаны опять мне малы! Что за напасть, три бегемота мне в подушку! Эй, Самсон, отнеси мои штаны к портному и скажи что б на этот раз, он сделал их не на два, а на четыре размера больше. И принеси мне наконец-то что-нибудь поесть, лодырь ты эдакий, семь ядер тебе в сахарницу!

Самсон, высокий и тощий точно жердь малый, брезгливо поджав губы вкатывал тележку с едой, забирал штаны и удалялся, бормоча себе под нос:

– Кто бы говорил, проклятый обжора… Только и делаешь, что ешь да спишь…

Тем временем, капитан Жиробас, скидывал треснувшие штаны и снова нырял в свою тёплую постели, чтобы приступить к «лёгкому» перекусу, предшествующему первому завтраку. Он неспешно съедал дюжину сырников со сметаной, выпивал кувшин молока, проглатывал головку сыра, крендель с маком, рулет с повидлом, десяток крутых яиц и огромную чашку какао, после чего, дремал ещё немного, чтобы набраться сил.

Около 10 утра он вновь открывал глаза, сладко тянулся и дёргал за шнур, который приводил в действие колокол, подвешенный на кухне.

– Эй, вы, бездельники, – вопил он. – Сорок три холодных осьминога вам подмышку, пошевеливайтесь, если не хотите чтобы я умер с голода! Где мой завтрак?!

Дом приходил в движение и спустя несколько минут, на столе капитана появлялась груда яств.

– Отсохни моя бизань, если я вечно буду терпеть таких ленивых слуг, – гремел капитан и принимался за еду.

В этот раз он ел более основательно. Омлет из 20 яиц, творожная запеканка, пирог с крольчатиной, пудинг, поднос шоколадного печенья, ещё один кувшин молока, сливочное мороженое с фисташками и три больших кофейника кофе.

– Разрази меня синяя каракатица, если я сегодня ещё хоть раз притронусь к еде, – ревел Жиробас. – Эй, Самсон, я запрещаю тебе приносить мне сегодня ещё еду, чтобы я не говорил, черепаху мне в компот. Ты понял меня?

– Понял, понял, – отвечал слуга и шёл на кухню, чтобы проверить, всё ли готово ко второму завтраку.

Жиробас же, сытно охая и поглаживая своё толстое пузо, выходил на веранду, садился на кресло качалку, брал в руки газету и закуривал трубку. Он сидел там около полутора часов, после чего, начинал подавать первые признаки беспокойства.

– Самсон, – кричал он. – Самсон, тайфун тебе в ноздри, принеси мне лимонад и крекеры. У меня что-то першит в горле…

– Но капитан, – вяло протестовал слуга, – вы запретили мне приносить вам еду…

– Что?! – взрывался Жиробас. – Бунт на корабле?! Семь тысяч омлетов тебе в брюхо, а ну пошевеливайся или я велю выбросить тебя за борт!

– Бросайте… – отвечал Самсон, разглядывая сад.

– Ах ты, мерзавец, пралине тебе в ботинки, – неистовал капитан. – Вон с глаз моих! Вон!

Самсон удался и говорил повару, чтобы всё было готово к 12-00.

Ровно в полдень, умирающий с голода капитан Жиробас бросался в гостиную, срывал со стены свою старую морскую саблю и, размахивая ей над головой орал:

– Сию минуту подать мне мой второй завтрак, камбалу вам в варежки или я за себя не ручаюсь!!!

В тот же миг, двери столовой распахивались и капитан, бросался к столу, урча, точно сотня голодных котов. Он спешно уминал полсотни вареников с картофелем, съедал пару салатов, холодное мясо с зеленью, дюжину сосисок, несколько сэндвичей с тунцом, сыром, крабами, сёмгой, анчоусами, ветчиной и горчицей, выпивал два литра чая и заморив червячка, уже спокойно лакомился пирожными.

– 30 вафель вам вместо паруса, бездельники… – беззлобно ругался капитан, отправляясь на предобеденную прогулку по своему саду. – Вечно приходится их погонять, чтобы не умереть с голоду, банку шпрот им на галстук…

Прогулка занимала около пятнадцати минут, после чего, запыхавшийся капитан тяжело опускался на скамейку в дальнем углу парка и перекусывал орешками в шоколаде, которые предусмотрительно брал с собой. Он любовался цветами, небом, травой, вспоминал свои морские приключения, и ему становилось грустно.

– Морскую капусту мне в бороду… – бормотал он, принимаясь за третий пакетик орешков. – Я завяз на это отмели, точно баржа с кривым лоцманом и мой киль всё глубже уходит в песок… Надо что-то делать, 14 кашалотов мне в трубку, или я совсем раскисну…

Грусть становилась такой сильной, что капитан Жиробас вскакивал с места и бежал к дому, где его уже поджидал горячий обед.

– Наконец-то вы расстарались, черти сухопутные, стаю медуз мне на камбуз, – радостно басил капитан и окунал ложку в черепаховый суп, за которым следовала уха, потом рассольник, далее жаркое с печёным картофелем, затем тушёное мясо, фаршированная рыба, спагетти с мидиями, пирог с грибами, икра, шашлык, торт Наполеон, булочки с мёдом, конфеты и бочонок кваса.

От такого обеда даже капитан Жиробас начинал чувствовать лёгкое удушье, поэтому сразу же ложился на кушетку и пережидал приступы икоты и изжоги, перечитывая приключения Робинзона Крузо.

– 60 сардин мне в печень, – бормотал он, охая и ворочаясь с боку на бок, – может отложить ужин? Да, пожалуй, так я и сделаю… Самсон, дармоед ты эдакий, я же приказал тебе не кормить меня, ржавый якорь тебе в какао! Заруби себе на носу – никакого ужина сегодня, слышишь меня, три с половиной кита тебе в селезёнку?!

– Слышу, – отвечал Самсон, только что вернувшийся с кухни, чтобы проверить хорошо ли промариновался молочный поросёнок и готов ли крем для эклеров.

– А раз слышишь, 500 вёсел мне в борщ, принеси мне мои пистолеты, чтобы я смог застрелить тебя, если ты принесёшь мне хотя бы одну только хлебную корку!

– Хорошо, – кивал Самсон, и шёл за пистолетами, в которых вместо пороха давно был насыпан перец, а вместо пуль, лесные орехи.

– Смотри у меня, негодник, макароны мне в тельняшку, – потрясал пистолетами капитан. – Только покажись мне со своим ужином и я сделаю из тебя решето, камбалу мне в эскимо!

Но к семи часам вечера голод становился невыносимым и Жиробас воздевал руки к небу:

– Самсон, 824 мокрых тюленя тебе за пазуху, где мой ужин?!

– Вы запретили мне кормить вас, капитан, – отзывался слуга.

– Немедленно неси мой ужин или сделаю из тебя сито, куриный бульон тебе в уши, – кричал капитан. – Живо!

Двери столовой вновь гостеприимно распахивались, и капитан устремлялся внутрь, чтобы отведать поросёнка с гречневой кашей, филе угря, пельмени с бараниной, огромную пиццу, три дюжины различных эклеров, фруктовое желе, пахлаву, пряники и сладкий сидр.

– 10 пудингов мне на мачту, это был роскошный ужин, лодыри, – веселился капитан. – Помогите мне встать и дойти до капитанского мостика, и смотрите, не отдавайте мне ключ от погреба до утра, а не то я разорву вас в клочья, шпангоут мне в кофе!

Капитан ложился в постель и вскоре засыпал, но около полуночи, в его комнате зажигалась свеча и он, тяжело топая босыми ногами, начинал спускаться по скрипучей лестнице, ведущей в подвал.

– Канальи, разрази вас всех цунами, – слышалось оттуда спустя минуту. – Кто спрятал ключ от моего погреба, сто крабов вам на зубную щётку?! Самсон?!

– Да, капитан… – слышался сонный голос слуги.

– Кто украл мой ключ от погреба, 50 русалок мне в трюмы, отвечай немедленно?

– Вы сами мне его отдали, перед тем как лечь спать, – отвечал Самсон.

– Ложь, горчицу мне в арбузы! – ревел Жиробас. – немедленно отдай мне ключ, который ты подло украл или я насажу тебя на вертел как куропатку, море мне в боты!

Ключ перекочёвывал в руки капитана и тот, трясущимися от голода руками, вскрыл замок и ринулся в погреб, где с потолка свисали колбасы, свиные окорока, грозди сарделек, а в дальнем углу, меж банок с паштетом и соленьями, белели головки сыра.

– Абордаж вам вместо сала, – бормотал капитан, спешно сооружая себе огромный сэндвич со всем, что попадалось под руку. – Это ж надо такое удумать, пытаться уморить голодом своего собственного капитана, искусай меня прибой… Глаз да глаз за этими прохвостами, винегрет мне на румпель…

Капитан съедал несколько сэндвичей, каждый размером с большую дыню, затем отгрызал десяток сарделек, глодал окорок, резал колбасу, сыр, лакомился паштетом и только после этого (прихватив с собой пару фунтов изюма), покидал погреб и ложился спать, чтобы на следующее утро начать всё с начала.

И вот однажды, на третьем году такой жизни, капитан Жиробас проснулся раньше обычного, по причине того, что его кровать проломила пол и рухнула на первый этаж. Это было последней каплей.

– Холодец вам за шиворот, я этого больше не потерплю! – воскликнул капитан, силясь встать с обломков кровати без посторонней помощи. – Самсон, мошенник, где тебя носит, сотню чаек тебе в брюки, помоги мне встать немедленно!

Самсон с трудом поднял хозяина и тот с удивлением огляделся.

– Вот так кораблекрушение, семь груш мне под килем. Похоже, мой дом совсем прогнил, раз не выдерживает кровать, зелёный горошек мне рот!

– Просто вы стали толстым как боров, – ответил на это Самсон. – Скоро ни один дом вас не выдержит и вам придётся спасть на земле…

– Что?! – взвился капитан Жиробас. – Да как ты смеешь, пять тысяч морских коньков тебе за пояс! Ты уволен!

– Отлично, – сказал слуга. – А то мне стало скучновато одному…

– Что ты несешь, соль мне вместо сахара? – заверещал капитан – Почему это одному?

– А так, – ответил слуга. – Все от вас разбежались ещё два дня назад. Повар ушёл последним, сегодня утром, так что не ждите завтрака.

– 6 кальмаров мне на брови, как же так? – изумился капитан.

– Говорю же вам, вы стали жирным точно боров и всем до смерти надоели своими криками, – ответил Самсон. – Прощайте…

– Но что же я буду кушать, зефир мне вместо глаз?! – захныкал капитан. – Не покидай меня, гром и молния!

– Я останусь, но только при условии, что вы похудеете, – сказал Самсон.

– Я согласен, Гольфстрим мне в оладьи. Я на всё согласен, только немедленно принеси мне еды!

– Нельзя похудеть, если постоянно что-то есть, – возразил слуга. – Так не бывает!

– Ах не бывает?! – завопил капитан Жиробас, краснея от бешенства. – Тогда провались ты пропадом, сын компота и трески! Я и сам управлюсь, унеси меня зюйд-вест!

Самсон пожал плечами и удалился, а капитан, дополз до кухни, наскоро перекусил четырьмя батонами, арахисовой пастой, тремя колбасами, сухофруктами, банкой варенья и холодными голубцами, встал на четвереньки и направился в конюшню. С грехом пополам, он забрался на телегу и отправился к нотариусу, где продал свой дом и землю, а на полученные деньги, купил крепкую шхуну, назвал её «Обжора» и отправился в кругосветное плаванье, в поисках чудодейственного средства для похудения. Само собой разумеется, что в пути капитан не испытывал мук голода. Его трюмы были полны припасов, а сам он постоянно носил за поясом две сырокопчёные колбасы, и вязанку телячьих сосисок на шее.

– Э-ге-гей, пошевеливайтесь, оливье мне вместо палубы, – кричал он матросам, откусывая кусок колбасы. – Нас ждут приключения, разорви меня на тряпки!

Для начала, «Обжора» обошёл всё Средиземное море, не пропуская ни одного мало-мальски крупного порта, где капитан Жиробас, после сытного обеда разумеется, неизменно интересовался у местных жителей, как ему похудеть, не прекращая есть.

Большинство людей только удивлённо пожимали плечами, утверждая что это невозможно, но капитан был настойчив и всюду находил проходимцев, обещавших ему чудо.

Первый такой торговец, продал Жиробасу в Марселе литровую банку отвратительного пойла, похожего на смесь чернил, уксуса, керосина и помоев, и строго настрого наказал пить её по пять чайных ложек после каждого приема пищи. Жиробас был в восторге, пока не пришло время попробовать чудодейственное средство, но он мужественно зажал нос и выпил пять чайных ложек адской микстуры. Его так перекосило, что матросы с трудом узнали своего капитана, но Жиробас рявкнул на них и они успокоились.

Когда бутыль опустела, а вес, вместо того, чтобы убавиться, увеличился, так как капитан был вынужден заедать каждую ложку лекарства большим куском шоколадного торта, Жиробас встретил в Неаполе какого-то бродягу, который прописал старому морскому волку ставить себе на лоб горчичники, и делать клизмы с морской водой. Жиробас тщательно следовал этим указаниям две недели, но кроме горящего лба и бурлящего живота, ничего не изменилось.

– 88 фрегатов мне в хлебницу, – ругался капитан, беря курс на Стамбул. – Когда же я похудею, 5 бифштексов мне на койку!?

В Стамбуле Жиробасу прописали есть калёный речной песок и пить чесночный сок, от чего «Обжора» начал вонять так, что даже чайки облетали его стороной.

На Кипре Жиробасу порекомендовали принимать барсучий жир с канифолью, на Мальте, пить скипидар, в Бейруте, прикладывать к животу горячие камни и есть живых пчёл, в Александрии капитан вновь ставил себе клизмы, но уже не с водой, а мыльной пеной, в Триполи он обмазывался тухлыми помидорами, а в Тунисе, один предприимчивый араб продал Жиробасу специальный корсет, в котором нужно было ложиться спать, предварительно проглотив полстакана дёгтя с красным перцем и солью. В Алжире капитан приобрёл целебный пояс из верблюжьей шерсти, с зашитыми в него острыми колючками, а в Марокко, чудо-ботинки, надев которые, можно было терять до 10 килограмм в день. Правда, ботинки были малы Жиробасу на 3 размера, но он решил, что когда подействует пояс из верблюжьей шерсти, они как раз будут ему в пору.

К слову сказать, что капитан действительно немного похудел, по крайней мере выглядел он измождённым и чувствовал себя прескверно. У него кружилась голова, тряслись ноги, выпадали волосы, а язык был иссини-чёрным, и не чувствовал никакого вкуса. Вдобавок ко всему, у него постоянно жутко болел живот и чтобы хоть как-то ослабить эти боли, капитан каждую ночь выпивал по 5 литров сливок.

– Кажется, мне пора ненадолго лечь в дрейф, штурвал мне вместо пиццы, – решил Жиробас однажды утром и, исключительно для поправки здоровья, причалил к гостеприимным берегам Испании, где провёл три недели, и с такой пользой, что когда он поднимался обратно на борт, под ним треснул трап.

– Курс на Америку, касатку мне в шлюпку! – приказал он и корабль взял курс на запад.

Чтобы не терять время в пути, Жиробас вновь начал худеть, благо, что он успел приобрести у одного испанца изумительную мазь, слегка пахнущую конским навозом, которой он обмазывался с ног до головы, а затем разгуливал голышом по палубе, так как свежий ветер, по заверениям испанца, усиливал действие лекарства.

На шестой день у Жиробаса окончательно выпали все оставшиеся волосы, и появилась сыпь, так что ему пришлось отказаться от мази, и вновь надеть на себя пояс из шерсти, и допить остатки барсучьего жира и скипидара.

– Ничего, проглоти меня моллюск, – гремел капитан. – Я всем докажу, что можно легко похудеть, ни в чём себе не отказывая, пятьсот сосисок мне на шею!

Жиробас обплыл обе Америки и испробовал множество новых способов для похудания, в том числе он глотал янтарь, пил желчь ягуара, жевал кактусы, обтирался нефтью, нырял в болото, засовывал в штаны крапиву, прикладывался пупком к секвойям, закапывался в песок, вновь ставил клизмы, носил гольфы из перьев и даже сделал себе на спине священную татуировку, но ничего не помогало.

– Мухомор мне вместо груздя, если я что-нибудь понимаю, – не выдержал, наконец, Жиробас. – Когда же я уже похудею, сто макрелей мне в каюту?!

Капитан ощупал свой безразмерный живот и вздохнул:

– Неужели мне и вправду придётся, не есть, три тысячи морских звёзд мне на плечи? Ужас…

Но тут Жиробаса осенило:

– Ананасы мне в кингстоны, мне же нужно в Китай! Вот уж где точно знают толк в снадобьях, разруби меня корсар!

«Обжора» пересёк Тихий океан, ненадолго задержавшись на Гавайях, где Жиробас попробовал какие-то горькие листья, от которых у него глаза полезли на лоб, и в Японии, где капитан испытал на себе бамбуковый массаж, от которого не мог отойти трое суток и стонал точно морж. Наконец, «Обжора» вошёл в Шанхайскую гавань и Жиробас, преисполненный надежд, ступил на берег. Он на редкость быстро нашёл то, что искал и для начала. Старый мудрый китаец пообещал ему полное похудение, но для этого, капитану необходимо было неподвижно пролежать три дня с головы до ног утыканным тонкими иглами. Во время этой пытки, Жиробаса кормили через специальное приспособление, наподобие большой воронки, размалывая все блюда в мелкий фарш, так что капитан даже не понимал, что ему дают. Увы, за два часа до истечения положенного срока, Жиробас чихнул и китаец тут же объявил, что теперь всё напрасно и нужно начинать процедуру сначала.

– Кофемолку тебе в зубы, ни за что! – заорал капитан и сбежал к другому целителю, который использовал горячие ванны.

Когда Жиробас впервые попробовал воду пяткой, то решил, что китаец смеётся над ним, так как огромный медный котёл почти кипел, но тот и не думал шутить:

– Плыгай в воду, Сыробас, – сказал он. – Зиво!

Жиробас прыгнул и тут же с диким воплем выскочил обратно, красный, точно варёный рак. В этот момент китаец облил его из ведра ледяной водой, и капитан упал без чувств. Капитан смутно помнил, что его ещё раз макали в кипяток и окатывали ледяной водой и при первом же удобном случае, он дополз до двери и смылся.

Третий лекарь прописал Жиробасу лечебный бег, а чтобы тот не ленился, бежал следом и как только капитан начинал сбавлять скорость, пребольно стегал его плёткой по ягодицам, так что капитан визжал как поросёнок. На пятом круге Жиробас свернул в сторону, пронзительно взвизгнул в последний раз и сломя голову помчался к следующему «диетологу», который накормил его странными порошками и велел ходить на руках. От порошков Жиробасу сделалось так худо, что он вновь сбежал и от горя так наелся китайской лапши, что едва не треснул.

– Утопи меня в кефире, если я ещё раз отдамся им в руки, – прорычал капитан. – Эти недотёпы ничего не смыслят в похудении, полубак мне вместо носа. Нужно плыть в Индию!

Попробовав по пути сушёных пиявок в Сингапуре и выпив на Шри-Ланке пару галлонов слоновьего пота, измученный Жиробас прибыл в Калькутту, где немедленно попал в лапы йога-гипнотизёра, заставлявшего капитана глотать под гипнозом живых змей, пауков и прочую живность, от которой путешественнику стало настолько дурно, что он три дня ел одно только острейшее карри, в результате чего, ему начало казаться, что он дышит огнём…

Но Жиробас не сдался.

– Бочку дёгтя мне в тарелку, если я не похудею, – воскликнул он, и отплыл в Бомбей, где провёл неделю под чутким надзором одного факира, который скармливал Жиробасу гвозди, проволоку и мелкие монеты, утверждая, что это поможет ему похудеть.

Это и это не помогло и Жиробас, держась за живот, вновь поднялся на свой корабль, и направился в Персидский залив. Там он вкусил солёное вареньем, горький сахаром и отвар из ослиной слюны, но пользы было мало. В припадке отчаянье, Жиробас до отвала наелся халвы и, в полубредовом состоянии, отплыл в открытое море, решив немного прийти в себя.

– Восемнадцать пингвинов мне в ножны, если я не отыщу это чудесное снадобье, что поможет мне мигом сбросить вес, – рычал он, разделываясь с жареным быком фаршированным сосисками, дичью, ветчиной, орехами и инжиром. – 154000 мартышек мне в юнги, я найду это средство!

После двух недель отдыха, уничтожив добрую половину съестных припасов на корабле, Жиробас снова повеселел и велел поворачивать «Обжору» к берегам Африки.

– 734 сырника мне в подзорную трубу, я чувствую, что мне повезёт, – кричал он. – Африка всегда славилась своими колдунами и шаманами, оближи меня гадюка! А если я и там потерплю неудачу, стаю крыс мне под одеяло, то я направлюсь в Скандинавию. Говорят, там творятся настоящие чудеса, лопни моя селезёнка!

С той поры прошло много лет и, хотя самого капитана Жиробаса уже давно нет в живых, немало обжор во всём мире до сих пор продолжают его дело, пытаясь отыскать волшебное снадобье, которое поможет им похудеть, не прекращая при этом объедаться. Что ж, пожелаем им удачи и, как любил говаривать капитан Жиробас, попутного ветра, 100 дельфинов мне в повидло!

Усы и Борода

– Стёпа, сиди смирно, – сказала Варя, придерживая Степашку за хвост и тщательно расчёсывая ему усы и бороду.

Маленький скотч-терьер всячески изворачивался, закатывал глаза, печально вздыхал, но девочка была неумолима и расчёска продолжала подниматься и опускаться, пока усы у Степашки не стали топорщиться как у бравого гренадёра.

– Всё, – сказала Варя. – Беги.

Стёпа пулей промчался по комнате, запрыгнул на диван, где сидел папа, и принялся вытирать морду о покрывало, стремясь вернуть себе первозданный вид. Он елозил по дивану так, будто у него в бороде сидел целый рой пчёл разгневанных, и Степашка спешил поскорее от него избавиться.

– Папочка, – спросила Варя, убирая расчёску и присаживаясь рядом. – А зачем у Степашки борода и усы?

– Борода и усы, – переспросил папа. – Хм-хм… Дайка мне подумать немного… Кажется, я читал что-то касательно этого вопроса, в одном очень научном журнале…

Папа снял очки, безуспешно попытался отобрать свой носовой платок у Счастливчика, потом протёр их о свою рубашку и, водрузив их обратно на нос, хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно, – воскликнул он. – Борода и усы! Как я мог забыть! Это же напрямую связанно с очень известной двухсотлетней войной, что разразилась много лет назад меж двух очень больших и очень богатых королевств, так же известной как Война Бород и Усов.

– А почему началась эта война, – полюбопытствовала Варя.

– Из-за сущего пустяка, – ответил папа, – как обычно. Дело в том, что в каждом из этих королевств была своя собственная мода. В одном, все мужчины щеголяли роскошными усами, иногда такими длинными, что в них вставляли специальные каркасы, позволяющие усам топорщиться на полметра в каждую сторону. Усы красились, заплетались, холились и лелеялись с необычайной заботой и любовью. Все улицы были полны вывесок, рассказывающих о том, что только в это заведение и нигде больше, ваши усы получат настоящий уход и невероятный лоск. Все мальчики с детства мечтали о больших усах и уже в школе начинали пририсовывать их себе углём и чернилами. На любом самом маленьком деревенском базаре обязательно был целый ряд, где продавались средства для ухода за усами. Сотни шампуней, душистые мыла, ароматические масла, пряные травы, бальзамы, лосьоны, притирки, припарки, примочки и ополаскиватели всех цветов и мастей стояли там и пользовались огромным спросом у местного населения. Самыми богатыми людьми были фабриканты, производящие подобную продукцию, а самыми уважаемыми, цирюльники, специализирующиеся на стрижке и завивке усов. Каждый год, помимо тысяч местных конкурсов и фестивалей, в столице королевства проходил шумный и торжественный Парад Усов, в конце которого выбирался победитель, чьи усы были наиболее великолепны и необычны. Вся знать собиралась на этот праздник и каждый маркиз или барон, мечтавший победить в этом соревновании, был окружён дюжиной слуг и парикмахеров, которые без устали суетились вокруг него, трудясь над усами точно над произведением искусства. Иногда, усы были настолько длинными и сложно завитыми, что их владелец не мог двигаться без посторонней помощи и несколько помощников везли его на маленькой тележке, в то время как он приветливо махал публике, мало что видя вокруг. Конкурс был очень строгим и сам король, чьи усы были недосягаемо хороши и длинны, был в нём судьёй. Если кто-то пытался смошенничать и нарастить себе усы, такого человека безжалостно снимали с соревнований. В качестве наказания, его подвергали публичному сбриванию усов, после чего, несчастный, под смех и улюлюканье толпы, покидал город, а иногда и страну, потому что жить в ней без усов было практически немыслимо, а отрастить новые в короткий срок невозможно. Конечно, в королевстве было полно шарлатанов, обещающих за огромные деньги всяческие чудодейственные средства и настойки для быстрого роста великолепных усов. Сам король, втайне, рассылал секретных агентов по всему королевству и те скупали для него все новинки. Правда, в последний раз, когда он намазал свои драгоценные усы мазью из помёта парагвайских летучих мышей, которая обещала «невероятный рост, густоту и энергию волос», его усы поблёкли и едва не отвалились вовсе. Королю даже пришлось носить два месяца усы-парик, а свои усы каждую ночь отмачивать в молоке и пиве, чтобы вернуть им утраченную силу. С той поры, он всегда держал подле себя несколько «дегустаторов», которые пробовали все волшебные снадобья на своих собственных усах, прежде чем это делал король. Ажиотаж вокруг усов был настолько сильным, что порой, даже женщины не могли сдержаться и не примерить их на себя. Был даже известен случай, когда одна юная леди, переодевшись мужчиной и сделав себе усы-парик из своих собственных роскошных волос, участвовала в подобном конкурсе и выиграла главный приз. Авантюристка уже взошла на трибуну, чтобы получит награду – золотые усы, из рук мэра города, когда внезапный порыв ветра сорвал парик и обман раскрылся. Скандал был ужасающий, и дело дошло до саго короля, но тот был милостив (виновница переполоха была весьма недурна собой) и простил её, но издал специальный указ, который обещал что впредь, дамы уличённые в подобных махинациях будут, будут изгнаны из королевства «дабы не вносить смуту и раздор в сердца доброжелательных подданных». К слову сказать, похождения молодой леди не закончились после этого эпизода. Напротив, она открыла в себе талант к перевоплощению и много лет блистала лучших театрах мира, часто путешествовала и написала потрясающую книгу «От усов до Пиренеев», которую, по началу, даже запретили в ряде стран, настолько её идеи опережали своё время.