– Меня не обманешь, посмотри на себя, девочка, ты же покраснела, как школьница на первом свидании. Тебе как раз пора завести хорошего парня. А то ведь сколько ты уже одна? Два года или три?

«Четыре». Клементина не была настолько смелой, чтобы заглянуть в глаза Алистеру после такого пассажа, но почувствовала, что тот улыбается.

– Мэвис, это не то, что вы подумали, он мне как брат. У наших родителей были особенно теплые отношения.

– У нас все как в сериале «Семейка Брейди».

Алистер всем телом прижал ее сзади.

– Сознайся, милая.

Он положил руки ей на плечи и слегка надавил.

– Ты же всегда была немножко в меня влюблена.

Клементина поставила пятку на его ступню и надавила изо всех сил. Жаль, что она не на шпильках.

Алистер никак не отреагировал. Как будто она попыталась прибить блоху перышком. Девушка всем телом ощущала его тепло, ее ягодицы касались его паха, отчего в ее голове появлялись самые откровенные картинки. С ее телом творилось что-то непонятное, как же так?

– Я. Тебя. Прикончу, – прошептала Клементина, с каждым словом снова и снова наступая ему на ногу.

Алистер наклонился, и девушка почувствовала его дыхание на своей шее, ощутила сексуальное касание его однодневной щетины, и мурашки побежали у нее по спине.

– Я тоже тебя убью и сделаю это медленно. – Его голос был низким и бархатным.

Мэвис хлопнула в ладоши, как фея-крестная, чрезвычайно довольная результатами своей работы.

– Отдохните хорошенечко, миленькие мои голубочки. Ничем таким не занимайтесь.

Клементина вырвалась из хватки Алистера.

– Думаешь, ты победил на этот раз, да?

Девушка увидела в его взгляде небывалое упорство, которое заставило ее содрогнуться.

– Садись в машину.

Клементина физически чувствовала презрение, каждая пора ее тела дышала гневом, яростью, злостью. Она едва могла сдерживать эти чувства. Но она была вовсе не готова к этой сцене перед любопытной соседкой.

Клементина скользнула на пассажирское сиденье, не переставая улыбаться, пока их могла видеть Мэвис.

– Если ты решил, что я скажу тебе еще хоть слово, то напрасно. Ты самый нахальный и жуткий тип, которого я встречала. Я никогда даже не могла представить, что в тебя влюблена. Ерунда какая! Ты последний мужчина на свете, на которого я могу посмотреть. Я ненавидела тебя десять лет назад и теперь ненавижу. Ты просто заносчивый сноб, который думает, что все вокруг марионетки, а он кукловод. Так вот, послушай, тебе меня не задеть за живое, как бы ты ни старался!

Тишина продержалась три квартала.

Клементина краем глаза взглянула на него.

– Ничего не скажешь?

Алистер посмотрел на нее с иронией.

– А я-то думал, ты со мной больше не разговариваешь.

Девушка поджала губы и стала неотрывно смотреть вперед. Она подождала еще три квартала, перед тем как снова заговорить.

– Куда ты меня везешь?

– В аэропорт. У нас билеты на рейс.

Она резко перевела на него взгляд:

– Ты был так уверен, что я пойду с тобой, куда бы ты меня ни потащил?

«Черт, возможно, это были не самые подходящие слова», – подумала она.

Хотя Алистер по-прежнему смотрел на дорогу, Клементина могла рассмотреть выражение его лица и поняла, что ее неловкое замечание удивило его.

– Естественно.

Клементину раздражали мужчины, у которых не возникало сомнений в собственной сексуальности.

Она задумалась, с кем же Алистер встречался сейчас. Она видела его фотографию несколько месяцев назад, в журнале со сплетнями с церемонии награждения архитекторов с какой-то роскошной сексуальной блондинкой. Такой фигуры у нее самой никогда не будет.

– А твоя девушка что подумает о том, что ты со мной улетаешь во Францию?

– У меня сейчас нет девушки.

– А давно ты расстался с последней?

Он мельком взглянул на нее.

– А зачем тебе знать? Хочешь на ее место?

Клементина издала сдавленный смешок.

– Ну-ну, конечно.

И снова наступило молчание.

Клементина не переставала представлять, как они оказались вместе в постели. Это было совсем не похоже на тот эгоистичный секс, который был у нее раньше, с другими мужчинами. Этот секс приносил удовлетворение, он был наполнен чувственностью, в ее воображении все тело пело от восторга.

– А мне стоит ждать, что из-за угла появится твой ревнивый любовник с бейсбольной битой в руках?

Клементина задумалась, нужно ли сочинять историю про бойфренда. Приличного и респектабельного молодого человека, который может за нее постоять и готов сделать все.

– Я наслаждаюсь независимостью. Не нужно ни под кого подстраиваться. Не нужно ждать звонков. Не нужно смотреть унылый футбол по выходным и драться за пульт от телевизора. Благодать.

– Благодатнее некуда.

– Ты когда-нибудь пробовал жить с кем-то?

– Нет, я тоже ценю свою независимость.

– А где сейчас живет Гарриет?

– Со мной, но я записал ее в пансион, учеба начнется в следующем полугодии.

Клементина задумалась, уж не это ли спровоцировало побег сестры. Чувствовала ли Гарриет себя отверженной? А как иначе, когда мать бросает тебя в погоне за очередным любовником и в разгар летних каникул тебя оставляют со старшим братом, сыном бывшего мужа?

– А что она думает про пансион?

– Гарриет еще ребенок, я не дал ей выбора.

– Может, тебе стоило спросить у нее, чем бы она сама хотела заниматься? Провести семейный совет.

От взгляда, которым Алистер одарил Клементину, засох бы самый стойкий кактус.

– Она мне не семья. Но, естественно, на улицу я ее тоже выкинуть не мог.

– Почему ты не оставил девочку с отцом?

Вопрос повис в воздухе между ними на пару секунд.

– Это не вариант.

Клементине никогда не нравился его отец. Да и как можно хорошо относиться к человеку, который бросает смертельно больную жену ради интрижки с другой женщиной? Лайнел Хоторн был обаятелен, но всегда думал только о себе.

– А больше родственников у нее нет?

– У нее никого, кроме матери, о которой уже не стоит вспоминать.

– А где ее мать?

Он сжал руль так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Наверное, загорает на пляже в Мексике с каким-нибудь наркобароном.

Клементина прикусила губу. Как же знакомо это звучало! Она ведь и сама выросла с матерью, которая меняла партнеров как перчатки. Некоторые мужчины были довольно милы, как тот, у родителей которого был коттедж в Ницце. Но в основном они были неприятными личностями, отвратительными людьми, которые эксплуатировали ее наивную, глупенькую маму.

– А власти? Социальные службы и тому подобное? Ты пробовал передать им опеку над ней?

– Гарриет в прошлом была на государственном обеспечении несовершеннолетних. Не очень-то хорошо вышло, социальные работники часто меняются, потому что система перегружена, а финансирования не хватает. И я решил, что могу сделать для нее что-то хорошее и отдать ее в нормальную школу, где ей смогут обеспечить шансы на достойное будущее. Но разве она меня отблагодарила за то, что я готов оплатить ее обучение? Нет.

– С подростками обязательно нужно разговаривать. Ты же не можешь просто ставить им ультиматумы или заставлять их действовать по строгому плану.

Он снова кинул на нее испепеляющий взгляд.

– Как будто у тебя так хорошо выходит общаться со своим братом.

Клементина почувствовала, как ее щеки залила краска.

– С мальчиками в переходном возрасте сложно справиться. Им нужен пример хорошего мужчины. Я стараюсь изо всех сил, но вижу, что этого недостаточно.

– А где его отец?

– В тюрьме.

– За что?

– Вооруженное ограбление.

– Мило.

– Весьма. – Она печально вздохнула.

Возникла небольшая пауза.

– А твой где? – спросил Алистер.

– Умер.

Она почувствовала его взгляд на себе, но продолжала смотреть вперед.

– Давно?

– Пятнадцать лет назад.

– Мне жаль.

– Не стоит жалеть.

Она очень надеялась, что отец не решит воскреснуть.

– Он много с тобой занимался, пока ты росла?

– Нет. Он был одним из тех отцов, которых никогда нет рядом.

Он свернул на парковку аэропорта Хитроу.

– Я понимаю тебя.

Алистер отдал ключи сотруднику парковки и взял чемодан Клементины.

– Что ты туда положила? Он весит больше, чем машина, в которой его привезли.

В ее карих глазах блеснул вызов.

– Я не из тех, кто обходится в путешествии спортивными штанами и зубной щеткой, мне нужны некоторые личные вещи…

Алистер повез чемодан, но одно колесико заедало. Он покачал его пальцами, и оно упало к нему в руку. Алистер выругался.

– Нужно купить тебе новую сумку.

– Зачем? Эта пока сойдет. Не буду же я перекладывать багаж посреди аэропорта. В любом случае я не могу позволить себе новый чемодан.

– За мой счет.

Клементина густо покраснела.

– Не нужно благотворительности. Я не шучу.

Она выглядела очень мило, когда была взвинчена. Как котенок, который забился в угол, пытаясь спрятаться от потенциальной угрозы.

– Обещаю много на тебя не тратить. Пошли. Недалеко есть магазин с чемоданами.

Они вошли в магазин, и Алистер остановился, ожидая, что Клементина выберет сумку, но она застыла на месте и сердито смотрела в пол.

– Если сама не выберешь, это придется сделать мне. Какой цвет тебе больше нравится?

– Я же сказала, что не хочу никаких новых сумок.

Он указал на витрину «Луи Виттон».

– Как насчет этой?

– Нет. Они такие дорогие, что это просто нелепо.

– Берем вот эту, – сказал он подоспевшему продавцу.

Алистер донес новый чемодан до места, где Клементина могла спокойно переложить багаж.

– Пожалуйста, – сказал он. – Помощь нужна?

– Нет. Спасибо. Огромное.

Клементина напряглась, когда представила, что ей предстоит перекладывать вещи. Она потянула за собачку молнии, но чемодан был настолько переполнен, что замок не желал поддаваться.

– Тебе точно не нужна помощь?

– Нет, сама справлюсь.

И она еще как справилась! Замок внезапно расстегнулся, и фонтан одежды хлынул во все стороны.

– О, да у тебя там еще в углу чемодана столько места осталось, можно сережки засунуть.

– Очень смешно!

Клементина начала копошиться в одежде, словно хотела там что-то отыскать. На ее лбу проявились морщины, она закусила нижнюю губу. Движения девушки становились все более и более хаотичными, в них уже сквозило отчаяние, над верхней губой проступили капельки пота.

– Что ты потеряла?

– Ничего.

Ее голос дрогнул.

Алистер чувствовал, как от Клементины волнами исходит паника. Он наклонился над ней и выудил из-под черной футболки бело-голубую полосатую кружку.

– Я слышал, что есть люди, которые собирают с собой все, разве что кроме кухонной раковины, но такого я еще не видел. – Он насмешливо посмотрел на девушку. – Ходят слухи, во Франции делают отличные сервизы.

– Это моя любимая кружка. – Клементина выхватила у Алистера кружку и прижала к груди, по-прежнему тяжело дыша. – Я без нее никуда не езжу.

Алистер смотрел, как Клементина складывает вещи в новую сумку. Не было больше панических, хаотичных движений, они сменились точными жестами.

Что для нее значит этот предмет?

– А кто подарил тебе кружку?

– Никто. – Клементина закрыла сумку резким движением, показывая, что разговор на эту тему тоже окончен. – Она просто мне нравится, вот и все.

Алистер всмотрелся в ее раскрасневшееся лицо. Что было на нем написано? Нежелание уступить или смущение?

– Если ты так любишь эту кружку, почему бы тебе не взять ее с собой в ручную кладь?

– Я не хочу рисковать, вдруг у меня ее отнимут во время проверки.

– Хорошо, но ты же наверняка видела, как грузчики раскладывают багаж, бывает, что они роняют рояли на коробки с надписью «Не кантовать».

– Вот и еще одна причина, почему я редко летаю.

Алистер посмотрел на нее изучающе.

– Ты боишься перелетов?

– С чего ты это решил?

– Ты постоянно теребишь багажную бирку.

Ее пальцы замерли.

– Ты хочешь еще что-нибудь покритиковать?

– Никакой критики. Я просто наблюдаю.

Она заглянула прямо ему в глаза.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

В ее взгляде читалась печаль.

– Ты думаешь, я сумасшедшая.

– Из-за того, что ты с собой взяла кружку?

Клементина вздернула подбородок.

– Давай, так и скажи. Вперед, скажи, что я странная и у меня навязчивые идеи.

– У всех свои причуды. Не волнуйся, ты скоро увидишь, что у меня тоже есть странности.

– Что? У идеального мужчины есть какие-то причуды? С удовольствием о них узнаю.

А что, если он хотел бы видеть, как она выглядит в кружевном белье, которое он заметил в ее сумке? И как будет смотреться обнаженной. И это было ужасно неприятное желание, потому что из всех женщин на свете именно эта была последней, с кем он хотел связываться.

Глава 3

Клементина просунула паспорт сотруднику аэропорта и стала ждать. Одно и то же происходило каждый раз, когда она ехала за границу. Не важно, женщина или мужчина, молодой, пожилой или среднего возраста человек смотрел ее паспорт, реакция всегда была одинаковой: приподнятые брови, издевательская ухмылка и смешливый взгляд в ее глаза. На этот раз все было по-другому.

– Лучиана? – Сотрудник поднял на нее глаза. – Вас правда так зовут?

– Это мое второе имя, – проговорила девушка сквозь зубы.

Сотрудник поставил печать в ее паспорте.

– Повезло.

– Кажется, тебя так назвали не в честь бабушки или любимой тетушки.

– Ага.

– Ты могла бы сходить в паспортный стол и поменять имя.

– Я уже думала об этом, но тогда мама никогда не станет больше со мной разговаривать.

– Я думал, что мне не повезло с Енохом.

– У тебя тоже есть второе имя? Енох?

– Есть сотни или даже тысячи библейских имен, которые мне нравятся куда больше. Но это – имя моего прадеда по материнской линии.

– А-а, моя мама никаких семейных традиций не соблюдала, разве что забеременела в пятнадцать, как и ее мать. Я была зачата, когда лучик лунного света упал на кровать.

Клементина ждала, что Алистер рассмеется, но он резко спросил:

– А какое второе имя у твоего брата?

– У Джеми нет второго имени.

Алистер мельком взглянул на девушку:

– Повезло парню.

– Весьма.

* * *

Клементина сидела в кресле самолета бизнес-класса. Она вытянула ноги, лениво просматривая бесконечные глянцевые журналы, будто бы ее ничего не волновало… кроме непослушного брата, который сейчас где-то бесконтрольно катается по Французской Ривьере со сводной сестрой ее смертельного врага.

После трех бокалов шампанского Клементина смогла наконец-то расслабиться, но ее не клонило в сон, скорее ей захотелось поговорить. Она даже сумела отпустить мысли об этом досадном происшествии с багажом.

– А где ты в последний раз был в отпуске?

Алистер перевернул страницу, даже не взглянув на нее.

– В Нью-Йорке, но там пришлось больше работать, чем отдыхать.

Они летели на небольшом самолете частной компании, и сиденья в нем были расположены куда ближе друг к другу, чем в большом аэробусе. Ее рука медленно двинулась к его руке.

«Что же, черт возьми, они подлили в это шампанское?!»

– Если ты хотела сесть у прохода, а не у окна, почему не сказала раньше? – спросил Алистер.

Клементина смотрела на его губы и не могла перестать думать о том, как ей хочется слиться с ним в поцелуе. Она не могла толком даже вспомнить, когда ее в последний раз кто-то целовал.

– Ты когда-нибудь улыбаешься? – спросила она.

– От случая к случаю.

– А в последний раз когда?

В его взгляде читалось предупреждение.

– Даже не думай об этом.

Клементина захлопала ресницами, как ребенок, который делает самый невинный вид, когда его застукали с банкой печенья.

– Думаешь, я хотела тебя поцеловать?

– Либо поцеловать, либо ты пытаешься вывести меня из себя.

– Но ты мне даже не нравишься.

Он томно посмотрел на ее губы.

– Немножко злости никогда не мешает хорошему сексу.

– А ты все об этом знаешь? Я имею в виду хороший секс.

На его губах появился намек на улыбку.

– Сколько шампанского ты выпила?

– В этом все и дело. – Клементина откинулась на спинку своего кресла и взяла в руки популярный женский журнал, быстро перелистнув статью о множественном оргазме.

«Мне и правда нужно напиться как следует, чтобы с тобой что-то получилось».

– Ничего не будет.

«Почему?» Сомнения вились вокруг нее, как мотыльки у лампы: «Потому что я недостаточно худая? Потому что когда-то он видел меня толстухой с прыщами и уже не может представить иначе?» Конечно, его никогда не заинтересует такая девушка, как Клементина. Не с таким прошлым.

Не то чтобы ей очень этого хотелось.

– Ну и отлично, – сказала Клементина и снова уткнулась в журнал.

Алистер хотел бы вытянуться, но Клементина уснула, положив голову ему на плечо. Он вдыхал запах ее духов. Журнал, который она читала, соскользнул на пол, ее руки лежали на коленях, тонкие длинные пальцы, но ногти обгрызены почти под корень. Почему у нее осталась эта детская вредная привычка? Она чувствовала себя незащищенной?

Клементина что-то промурлыкала и пошевелилась, повернув голову так, что прядь волос упала на ее подбородок. У Алистера возникло непреодолимое желание погладить ее шелковистые волосы.

«Держи свои руки от нее подальше». Совесть вовремя подала тревожный сигнал, и границы не были разрушены.

У него уже некоторое время не было ни с кем отношений, вот в чем проблема. Дело не в том, что он не мог обойтись без секса, – у него был достаточно практичный подход к удовлетворению физических потребностей. Когда в его занятом графике появлялось окошко для отношений, он тратил на женщин время. Но сейчас главный архитектор международного проекта был в абсолютном приоритете, не говоря уже о том, что нужно было улаживать дела с последствиями легкомыслия его отца. С печальными последствиями, если быть точным.

Вкус отца в отношении женщин повергал Алистера в ужас. После двадцати пяти лет брака с уравновешенной, элегантной и эффектной матерью Алистера, Хелен, отец стал выбирать женщин прямо противоположного типа: нахальных и шумных, агрессивных и расчетливых. Этих дамочек гораздо больше волновали сексуальные утехи, чем собственные дети.

Алистер не был против женитьбы или обязательств. Наоборот. Он планировал связать жизнь с женщиной, которая бы разделяла его интересы и ценности… В свое время у него обязательно будет крепкая семья. Однако он не собирался давать никаких обещаний до момента, когда убедится, что встретил ту самую женщину. Ему невыносимой казалась мысль поступить так же, как его отец до сих пор поступал, прокладывая путь через толпу неподходящих партнерш в жалких попытках избежать одиночества холодными вечерами.

Все начало рушиться в тот момент, когда матери Алистера поставили страшный диагноз. Отцу не хватило приличия дождаться, когда жена умрет от рака, чтоб начать встречаться с другой. Перспектива потерять Хелен подстегнула в нем страх. Первым же толчком была потеря маленького брата Алистера, который умер в два года. Алистер знал, что отец еще в то тяжелое время начал погуливать, но мать простила ему интрижку и сделала все, что было в ее силах, чтобы построить отношения заново. Однако, когда она заболела, та же кнопка включилась в голове отца, и уже не было способа ее выключить. Ни увещевания, ни мольбы Алистера не помогали.

Алистер отчаянно пытался уберечь маму от слухов о романе отца с матерью Клементины. Но Бренди взяла все в свои руки и явилась в хоспис, чтобы представиться новой партнершей Лайнела.

Гневу Алистера не было предела, когда он пришел однажды в родительский дом, чтобы взять кое-какие чистые вещи для матери. Там, в его детской комнате, была Клементина, лежала на кровати, только что из душа. Тогда он увидел выразительные изгибы ее молодого тела, и что-то у него внутри щелкнуло. Он был зол на нее, но еще больше на себя, за проблеск вожделения, который он испытал, когда она так неуклюже попыталась его соблазнить.

Алистер едва ли мог вспомнить, что тогда ей сказал. Помнил только, что это была длинная, горячая и уничижительная тирада, и он выплеснул весь свой гнев на плечи шестнадцатилетней девочки. Если ее это и расстроило, она тогда не подала виду. Девушка была там, завернутая в полотенце, с мрачным видом, а в глазах у нее читалось, что ей совершенно плевать, что он там наговорил. Но когда он на следующий день вернулся, чтобы сложить оставшиеся вещи матери, то обнаружил длинную царапину на своей машине.

Об этом стоит помнить, когда имеешь дело с Клементиной.

Клементина проснулась, когда они собирались приземлиться. Она моргнула и подняла голову с плеча Алистера.

Хорошо, что она не храпела и не пускала слюни.

– Прости, я помяла тебе рубашку, – сказала она, – надо было меня… подвинуть.

– Я был рад остаться в тишине.

Она посмотрела на него, но выражение его лица было непроницаемым.

– Какой у нас план? С чего начнем?

– Можем начать с поиска машины. А потом пойдем в гостиницу.

Ее денег едва ли хватило бы на оплату места в трейлерном парке.

– Два номера, да?

– Нет. Дешевле взять большой номер на двоих.

– Но ты же можешь себе позволить остановиться там, где тебе нравится.

– Верно, но ты же не можешь.

– Ты думаешь, что я буду…

«Сама платить за номер».

– Что-то не так?

Ничто в выражении лица Алистера не выдавало того, что он дразнил девушку, но она все равно это чувствовала. Он напомнил ей сейчас, что они относятся к разным слоям общества.

– Я не то что придираюсь, но все же твоей идеей было отправиться на поиски, – сказала девушка, – почему я тогда должна за что-то платить?

Он приподнял уголок рта, будто пытаясь сдержать улыбку.

– Мы снимем один номер на двоих, а не одну кровать.

Клементина никогда ни с кем не спала в одной комнате с тех пор, как в детстве пыталась защитить Джеми от дружков матери, которые думали, что воспитание ребенка заключается в том, чтобы его отшлепать. Она даже со своими мужчинами никогда не оставалась на всю ночь.

Как бы то ни было, Клементина ненавидела, когда кто-то видел ее до того, как она привела себя в порядок. А что, если у нее на лице остался след от подушки? Или у нее волосы не в порядке? А что, если она говорила во сне?

– Я хотела бы отдельный номер. Денег у меня достаточно.

Это была наглая, неприкрытая ложь.

– Хорошо, но я заказал «Отель де Пари».

Клементина почувствовала ком в горле.

– Могу я остановиться в другом месте? Немножко дешевле?

– Нет.

И это было его последнее слово. Это слово было навеки впечатано в застывший бетон.

Ничто не раздражало Клементину так, как отсутствие гибкости. Некоторые люди были ее начисто лишены и наотрез отказывались идти на компромиссы. Это все усложняло. Замедляло. Толкало на резкий ответ. Как он мог ей диктовать, где она будет спать? Никто, а в особенности он, не имеет права говорить ей, где она проведет ночь.

Клементина таинственно улыбнулась.

В этом деле пригодится ее опыт общения с упрямцами. После одной ночи с ней он будет на все готов, лишь бы она переселилась в отдельный номер.

И он даже готов будет переплатить за это. Трижды.

Клементина притворилась расстроенной по дороге до отеля в Монте-Карло. Когда Алистер к ней обращался, она отвечала односложно и неохотно.

Но когда они оказались у дверей «Отеля де Пари», она поняла, что никогда не сможет себе позволить и чашки кофе в подобном месте, не говоря о номере.

Она чувствовала себя не в своей тарелке.

Неужели Алистер сделал это нарочно? Снял номер в самом гламурном отеле, чтобы подчеркнуть разницу в их социальном положении? Если так, то недоверчивое отношение к нему Клементины оправданно.

Номер, который предназначался для них, был больше, чем квартирка Клементины, в четыре раза. В нем было две спальни, гостиная и шикарная ванная.

Когда Клементина расположилась в своей комнате, она в первую очередь проверила сообщения на телефоне. От Джеми по-прежнему не было новостей. Однако были просьбы от матери немного помочь с деньгами.

Бренди всегда требовалась новая одежда, потому что старая осталась где-то дома у очередного дружка, который не давал ей вернуться за вещами. Или ей не хватало заплатить за аренду жилья, или за электричество, или за газ. Либо ей нужны были деньги на еду, потому что она отдала последнее, что было, очередной подруге, которая сильно нуждалась. А если Клементина не давала ей денег, приходилось беспокоиться о том, на что ее матери придется пойти, чтобы получить их.

Клементина быстро перевела на счет матери немного денег, подумав, что не стоит рассказывать о поступке Джеми, но решила не делать этого.

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3