Полная версия
Игра в абсурд. Сборник рассказов и миниатюр от 40 авторов
Игра в абсурд
Сборник рассказов и миниатюр от 40 авторов
Корректор Людмила Терменёва
Дизайнер обложки Дмитрий Билык
Редактор Сергей Анатольевич Доброеутро
© Дмитрий Билык, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0055-6614-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Выражаю огромную благодарность Свистуновой Анастасии, своей дочери, а по совместительству – личному коучу, за мотивацию на создание этого проекта и помощь в его реализации.
Выражаю благодарность всем авторам, которые приняли участие в марафоне «Игра в абсурд».
И, конечно, выражаю благодарность себе за потраченные время, усилия и за кое-что ещё.
Сергей Анатольевич Доброеутро
ПРЕДИСЛОВИЕ
Меня зовут Сергей Анатольевич. Это правда. Я подписываю свои книги как Сергей Анатольевич Доброеутро. Это псевдоним. Много лет я играю со словами. Мне это нравится. Настолько, что… Невозможно словами описать насколько. И хотя я отлично понимаю, что цитирую себя:
«Если уж человек начал играть со словами, то слова обыграют его с ног до головы!
И от этой мысли я хлопаю, припрыгивая, и прыгаю, прихлопывая…»
(Отрывок из моей книги «Я – гений абсурда»), —
…я продолжаю со словами играть. Возможно, мне просто нравится прыгать, припрыгивая, и хлопать, прихлопывая. А может, игра со словами даёт нечто большее.
Первая моя игра со словами превратилась в книгу «Сочетаемое и несочетаемое». Тогда я попросил знакомых, друзей, подписчиков в социальных сетях набросать словосочетания, в которых, по их мнению, слова не сочетаются. Полученные пары слов я превратил в миниатюры, в микроистории. Результат описанной выше игры – в первом предложении этого абзаца.
И вот перед вами итог второй игры, которая тоже превратилась в книгу. Вы удивитесь, но именно сейчас эта книга у вас в руках. Или на экране электронного устройства. И называется книга «Игра в абсурд». Она другая. В ней у меня другая роль. Я превратился из автора в составителя, а авторами стали участники одноимённого марафона, который прошёл летом 2021 года в Instagram.
В чём суть игры? Каковы её правила?
Три задания плюс одно (не четыре, заметьте, а три плюс одно). Условия каждого описаны перед началом соответствующего раздела.
Не менее 500 знаков (хотя, ай-яй-яй, были нарушители).
Не более 1500 знаков (впрочем, точное количество знаков не проверялось).
Что из этого получилось?
Логично, что эта книга.
«Ну, вы, писатели, поэты, творческие люди, поиграли, а мне, читателю, зачем это?» – может задать вопрос какой-нибудь отдельно взятый читатель.
И будет прав, потому что задавать вопросы – это правильно. Но не всегда правильно отвечать на эти вопросы логично.
«Это же абсурд!» – воскликнет отдельно взятый читатель.
«ДА! Это – абсурд. Это больше, чем абсурд. Это игра в абсурд. У него даже хэштег есть – #игра_в_абсурд, – отвечу я и задам встречный вопрос: – Уважаемый (ну, или -ая)! А вы не хотите размять свой мозг, а также входящие в него сознательные и бессознательные части?»
Вот так, вопросом на вопрос, я и объяснил бы какому-нибудь отдельно взятому читателю, зачем ему прямо сейчас стоит продолжить чтение книги. И не просто чтение, а глубокое понимание, которое всегда возможно и не всегда невозможно.
Начинаем? Итак →
ЧАСТЬ 1
АВТОРСКИЙ НЕОЛОГИЗМ, ИЛИ ДЕЛО ВСЕГО В ОДНОЙ БУКВЕ
Именно так называлось первое задание.
Что нужно было сделать?
Взять одно слово. Предмет, животное, понятие – не важно. Заменить в нём одну букву. Посвятить ему рассказ, миниатюру длиной от 500 знаков до 1500.
Что важно в этом задании?
Отсутствие текстовых ассоциаций, отказ от линейной логики, масштабность, полезность, позитивность.
Давайте посмотрим, что получилось у разных авторов, ну а потом, возможно, вы будете не против придумать что-то своё. А?
Наталья Николаевна Мослова
КАК НАПИСАТЬ АБСУРД? КМЕЛЬ
⠀
– Ну, это мы ещё посмотрим, кто из нас быстрее, – сказал Кмель и засеменил к выходу.
Но выход был только один.
И он его не нашёл.
Нарезал круги, оглядывался через плечо, плевался и матерился, но не сдавался.
– Эх, была не была, риск никому ещё не мешал, – подумал Кмель и повернул обратно.
Дорога была незнакомой.
– Значит, правильно иду, – пробормотал он.
Препятствие в виде порога было ожидаемо. Недолго думая, Кмель зацепился за самый верх, подтянулся и упал на спину.
Не смешно смотреть со стороны на большого, зелёного в клеточку Кмеля и наблюдать, как он выписывает в воздухе всеми своими десятью ногами.
Помочь ему мог только незваный гость.
Гость подошёл поближе.
– Который час, не подскажете? – обратился он вежливо. – А то так кофе хочется, что я бы целый пирожок съел! – и задумчиво посмотрел вдаль.
– Вы как, сами дорогу найдёте или помочь? – гость всё ещё был здесь. – Ладно, я, пожалуй, пойду. Вижу, что вы очень рады.
И гость исчез так же внезапно, как и появился.
Надежда умирает, но не до конца. Кмель собрался с духом и сделал отчаянную попытку перевернуться на живот. И это ему удалось.
– Вперёд! – скомандовал Кмель и набрал высоту…
Он забыл, что умеет летать.
Ведана Михайлова
ВАСНА
Ныне я – Васна, а не ванна, и потные ноги меня больше не парят!
Какая красота знать, что никто больше не сможет замочить во мне ни себя, ни другого – никакой уголовщины!
У меня есть дар. Я невидима, но ощутима. Я и нéкто, и нéчто вместе.
Я порыв. Я меняю желания людей на резко противоположные и не устаю получать от этого большое удовольствие!
Ну-с, начнём денёк…
Вот молодой человек медленно прохаживается по скверику с букетом в руках. Я, Васна, незримым платочком ложусь ему на плечи.
Букет тут же летит сторону, в кусты, из него вываливается на ленточке шоколадка, а сам парень несётся прочь, как ошпаренный, да так быстро, что за ним увязывается патрульная машина!
Это шкодство, да, но какой эффект!
А это что за шум?
Два мужика-соседа сцепились на огороде, у межи, орут страшно, вдоль по матушке, трёхэтажным! Грузчики портовые покраснели бы точно!
Один уже поднимает лопату, а другой – тяпку.
А я тут как тут – и на каждого эфирно прилегла сверху.
Мужики кидаются друг другу в объятия, смеются и целуются, да так, как старине Брежневу даже и не снилось. Ну, разве не шик?
Где бы порезвиться по-крупному?
Водный стадион! Народу на трибунах – просто море, и заплыв спортсменов в разгаре.
Зависаю над ними прозрачным облачком, и все они, разом, поворачивают назад!
Судьи ошалело бегают по кромке, оглушительно свистят, а зрители вскакивают, кричат, топочут, прыгают и неистовствуют!
Неприличная проделка?
Что вы!
О неприличных я здесь просто умолчу, о них – потом, на ушко…
Я – Васна, и теперь мы знакомы!
Добавлю, что я всегда с вами, рядышком, и ваши резкие, противоречивые, а иногда и нелепые поступки – моя работа!
Так что оцените мои масштабы и красоту игры!
Какая я удобная оказалась, правда?
Ольга Ячевская
ВЕРЬ В СЕБЯ!
Каких только чудес не бывает на свете!
Нохля сидел на заборе и болтал ногами. Он мечтал стать отважным путешественником, посетить много стран. А ещё лучше – открыть новые, неизведанные земли!
Вот бы построить плот и поплыть на нём, далеко-далеко! Навстречу солнцу.
Куда ни взглянешь, вокруг – ни единого островка земли, только море. Шторма сменяются штилем. Запасы еды и воды потихоньку заканчиваются…
И вот он, остров, которого ещё нет на карте!
Туземцы радостно встречают Нохлю и его команду, усыпают им путь прекрасными цветами и фруктами. Для него и команды приготовили лучшее жильё, к ним относятся, как к богам.
Нохля торжествующе улыбается.
А по приезде домой Нохля становится известным первооткрывателем острова. Вот здорово!
Он так замечтался, что едва не упал с забора. Это привело Нохлю в унылую реальность. И тут он увидел смешного человечка в шляпе. Тот с важным видом курил трубку и о чем-то размышлял.
– Привет! – поздоровался с ним Нохля. – Как тебя зовут?
– Привет! Я Снусмумрик. Думаю, куда бы отправиться в путешествие в этот раз, – ответил Снусмумрик.
– Ух ты! А ты когда-нибудь открывал остров? – с восхищением спросил Нохля.
– Ты говоришь о морском путешествии? – Снусмумрик задумался, что чуть не выронил трубку. – Можно. А когда?
– Ну, не знаю… – немного растерялся Нохля. – А давай прямо сейчас построим плот и поплывём на нём по реке. А река приведёт к морю. А море…
– Приведёт в океан, – закончил Снусмумрик. – А давай.
– Ура! – Нохля спрыгнул с забора и подбросил вверх шапку (кстати, у него тоже была шапка). – Ура!! Теперь я больше не Рохля-Нохля. С этого момента я путешественник Шохля-Уольха!
Тамара Масаренко
СТАРУШКА КНИФА
Старушка Книфа покинула зону.
Несмотря на то, что зона имела благозвучное имя – «Комфорта», – всё равно она оставалась зоной «от сих и до сих».
А Книфе хотелось свободы! Новых нарядов! Путешествий! Знакомств!
«Комфорта» была тёплым местечком, что и говорить. Насиженным и уютным. Книфа никогда не была одинока. Многочисленная родня жила тут же, неподалёку. И гости навещали её. А кто-то даже называл её любимой и забирал с собой. Ненадолго.
Книфа старела и знала, как поступают с такими, как она, отжившими свой век.
– Так продолжаться не может, – со слезами думала она, отряхивая от пыли залатанное платье.
Всё изменил господин Хлучай. Он прибыл в «Комфорту» в сопровождении армии помощников и велел снять мерки со всех желающих.
Предстояло путешествие. Но никто не знал куда. И… Книфа решилась…
Прошло немного времени после того случая, а как изменилась её жизнь! Да её не узнать! Старость?! О чём вы? У неё нет возраста. Она может позволить себе любой наряд. А главное – она может оказаться в любое время и в любом месте, где её ждут. Стоит только нажать волшебную кнопку. Ведь её миссия – быть полезной.
А что же «Комфорта»? Она по-прежнему процветает. Стареющие подруги, знающие себе цену, всё так же шепчутся по вечерам и распивают чаи под старинным абажуром. Да там полно и молодых. И Книфа заглядывает к ним на огонёк похвастаться очередным нарядом, а то и задержаться на пару деньков, пока волшебная кнопка не позовёт её в путь.
Елена Лебединская
ПИФРЫ
Как думаете, в три часа день наполовину пуст или наполовину полон?
В три часа дня цифры перестали быть цифрами и стали пифрами. Теперь они не отсчитывают время, а гуляют сами по себе. Как кошки.
Пифры не указывают на возраст, не регламентируют время пробуждения и конец рабочего дня, не собираются группами и не делятся друг на друга. Они просто пифры. Не меньше и не больше. Пососкакивали со всех циферблатов, линеек, экранов, паспортов, кредитных карт – и были таковы.
Лежебочат себе на солнышке в ромашковом поле, листают страницы в произвольном порядке, выдувают бессчётное лучишество ягодных коктейлей и поют песни.
Как считаете, в мире пифр стало бы лучше?
Валерия Малыхина
ТАБУРЕШКА
Табуретка решила уйти.
Думала долго. Минут восемь.
Нацарапала прощание саморезом по подоконнику.
Взяла псевдоним, вырезав на ножке криво: ТАБУРЕШКА.
– Всегда мечтала об имени Шанель, – воздушный поцелуй полетел в трюмо, потерял балласт, вляпался в обивку кресла.
Табурешка решительно переминалась с ноги на ногу в дверном проёме, бубнила считалочку. Захотела сразу всё. Эников, беников и вареников.
Храп комода выстрелил Табурешкой за пределы мебельного ангара.
– Это так по-чешски – уйти, не почувствовав славы, бросить концы в траву, остаться голодной после сна, не солоно спавши, и с горячей головой окунуться в пожар водоворота жизни.
Столб ответил свинским молчанием, и Табурешка побежала по проспекту Гагарина.
– Не прощаюсь! – бросилась в подворотню.
Прекрасный собеседник, сразу видно человека с образованием!
…Утро разрывало СМИ новостями из города П:
«Табурешка в гостях у мэра…»
«Уроки риторики и осознанного гербария с Табурешкой в день города П…»
«Жители города П голосуют за Табурешку…»
А вечером сторож Абрам Иванович проиграл в шашки комоду, закупорил бутыль с уайт-спиритом, проветрил помещение мебельного цеха.
И бросил пить, курить и материться разом.
Татьяна Мотовилова
ДОР
На поверхности засохшего вулкана стоял стол, рядом ютились воробьиные пёрышки и восседал на краешке дор.
Неказистый сверчок-дор был не стар и даже очень-преочень немолод. Он каждый день просил мать отдать ему стокилограммовый поезд, чтобы улететь на первом облачке в страну невиданных чудес. Ему очень хотелось найти заблудшие налету думы, и гудок поезда как нельзя лучше смог бы ему в этом помочь.
Мать у дора – весьма почтенная сверчиха – была в преклонном возрасте и ничуть не преклонна.
Поезд был ей и самой нужен, для ощущения собственной нужности.
«Зачем тебе эти думы?! – твердила, присвистывая, она. – Так стало неспокойно без них, что я забываюсь и живу спокойно дальше».
Дор, медленно покачиваясь на торчащей из стола щепочке, взывал к непонятному объекту, заблудившему его думы, и нескончаемо дул.
Неугомонная забота поиска придавала ему значимости.
Мать восхищалась, а сын почётно переливался в лучах славы.
Даже стих придумался:
Гор не видно, лишь вулкан,На столе – чудной чулан.Снизу – щепка, справа – пыль,Дор сидит, жуя имбирь.Мать преклонна, поезд рядом,Вычурным светит нарядом.В неспокойствии живёт,Дзен, как может, познаёт.Думы сын свои колышет,Ищет что-то, сам чуть дышит.Все довольны и при деле,Пусть и в странной канители.Картина вызвала бы бурное недоумение у случайных путников, но в каждом абсурде есть свой смысл.
Какой смысл увидели вы? А может, что-то вас удивило больше всего?!
Лора Элис
БУЛЯ
«А пули летят, пули…» – вертелись строчки у Пули, пока она летела вперёд и вперёд.
И вдруг: бумц, дрынц, рикошенц!!!
Что-то булькнуло – и Пуля стала… Булей.
Цель потерялась.
Мягкотелые мысли ошарашенно разбредались кто куда, а Буля всё пыталась дергаться по направлению куда-нибудь.
– Ать-два! – раздалось рядом, и Буля обрадовалась: где-то она это уже слышала, но вот где?
Не хочешь не узнать ответ – не задавай вопрос.
Поэтому она спросила: «Как вы считаете: мне в ать или в два?»
Вопрос был поставлен прямо, в лоб.
Блестящий, гладкий лоб ушёл от ответа, он давно уже собирался уйти, не прощаясь, по-английски.
Вопрос ненадолго повис в воздухе. И с грохотом рухнул на асфальт.
Буля немного поотскребала свой вопрос, но он уже прижился на асфальте, пустил корни, дал побеги. Даже поболтать был не прочь.
– Располагайтесь, прошу вас, отдохните на травке!
– Что-о-о? – рявкнула Буля. – Какой отдых? Покой нам только снится!
И сама испугалась: «Ой, что это я? Или не я?»
И смущённо добавила: «Это совершенно точно: или не я».
– Все вы так говорите, – огорчилась травка, – вот всё сделаю, потом отдохну, всё завтра да завтра. А знаете, какой день завтра?
Она открыла настенный календарь, вырвала листик и подала его Буле.
Буля развернула листок, на котором красовалась надпись: «Завтра».
– Вот именно, – Буля растянулась на травке. – Именно этот день я и имела в виду.
Над ней голубело небо. И только быстрые стрижи, как пули, проносились мимо, напоминая о том, что где-то есть какая-то цель.
Инна Грачёва
СЕКРЕТЫ СОСТОЯНИЙ. ЖЕРТВА
Женщина юно-пожилого возраста нервно топала ножкой перед зеркалом, выбирая шляпку.
Примерила новую. Щёчки порозовели, губки налились сочным алым цветом.
«Мертва…» – неуверенно прошептала она с ударением на «е».
Сменила на привычную, старую. Глаза потускнели, лицо осунулось.
«Жертва», – отчётливо произнесла вслух.
Прислушалась к ощущениям. Рука сама потянулась за новой шляпкой. Лицо разгладилось, волосы заструились по нежной шейке. Серая юбка окрасилась в яркий оранжевый с огненным подпылом.
«Что я теряю?!» – подумала новоявленная красотка и шагнула сквозь стену.
На остановку далеко от дома по свежим рельсам спешил автобус сиреневого цвета.
«Билет до рыбалки, пожалуйста, – попросила знакомка. – Сегодня нестерпимо хочется ловить».
Лучики солнца, плескающиеся в воде, сами прыгали ей в ладошки.
Наигравшись вдоволь с ручейками, ещё безымянная, она сорвала лист подорожника у надгробной плиты. Прочитала имя. Улыбнулась.
«Аминь, Жертва Печальевна Беспомощная. Ты отдала самое ценное, что было, – привычность и предсказуемость. Да ладно тебе, вставай, нам нужно срочно кое-что сделать».
Жертва поднялась, отряхнулась, они взялись за руки, подпрыгнули на месте и приземлились в душной конторке.
Шлёпнув на стол паспортистке лист подорожника, сообщили: «Нам бы имя поменять. Мертва Живицкая. Ударение на „е“. Отчеств не счесть, обойдёмся без них. Место жительства – оранжевая юбка у синего ручья».
В соседнем кабинете кто-то грохнулся в обморок.
«Но это невозможно. Такого не бывает. Вы всегда жили в обычном сером доме, по улице Грусти, в Унылом квартале».
Лицо паспортистки выражало «как все».
Новорождённая и восставшая мягко склонились к столу.
«В следующий раз, милочка. Когда почувствуете себя не в силах что-либо изменить. Наденьте яркую юбку, смените привычную шляпку и смело беритесь за дело».
Подмигнули, щёлкнули каблучками и растворились в пролетающем мимо закате.
Вместо листа подорожника перед паспортисткой лежала юбка цвета сочной травы.
А какого цвета юбку предпочитаешь ты?
Светлана Макарова
ТАКСИСТ КОККА
Я КоКка. КоКка-таксист. Не спрашивайте, почему вдруг и с какого перепугу.
Вот только вчера я лежала на мягкой лежанке и задумывалась об отношении ко мне двуногих.
Несправедливо!
КоШку не пускают гулять, где и куда она хочет, коШку заперли дома.
А сами разъезжают на машинах, когда хотят и куда хотят.
Вот я и размечталась, как было бы прекрасно, если бы я могла сама кататься на машине хоть целый день. Ох и насмотрелась бы я той жизни, которой живут двуногие. Взять хотя бы такси… И катаешься, и общаешься, и ещё на этом зарабатываешь.
Замечталась я и не заметила, как заснула. А утром…
А утром проснулся КоКка, да ещё за баранкой. За баранкой такси. Сначала испугался (бог ты мой, я – «он»), а потом подумал: «Была не была, дай-ка покатаюсь в своё удовольствие, раз уж я в машине и, оказывается, умею шоферить».
И тут звонок от диспетчера. Вызов. Надо ехать. Вот сейчас отвезу пассажира и накатаюсь всласть. Только одного отвёз, тут и второй пассажир подоспел. Неразговорчивый и ворчливый, да ещё с запахом перегара. Наконец довёз, высадил. Ну всё, ща один прокачусь. Не-е-ет, снова заказ такси. И снова, и снова.
Оказывается, ты за рулём сам себе не принадлежишь. Тебя дёргают то туда, то сюда. Никакого личного времени. Ни полежать, ни поумываться, ни, в конце концов, почесаться, ни спокойненько в туалет.
Несправедливо!
Как было бы здорово лежать в постели и ничего не делать! И чтоб тебя накормили, и погладили, и почесали, и даже в туалете за тебя помы-ыли. И никуда не хочется уходи-ить. Ведь дома уютно и тепло-о-о. Вот бы стать кошшшшш-хр-хр-хр.
Дарья Фомина
КОЛОБОК И ВОЛОБОК
Под огромным старым дубом сидели Колобок и его брат Волобок. Они уже очень давно ждали, когда придёт Додо, потому что им кто-то когда-то сказал, что нужно обязательно дождаться Додо, которому они смогут выгодно продать свои души. Наступил новый день, прибежал мальчик-посыльный и сказал, что Додо очень извиняется и просит передать, что сегодня занят и придёт только завтра.
– Надоело ждать! Давай уйдём отсюда, если Додо и завтра не придёт, – предложил Колобок.
– Нельзя уходить, ведь мы должны дождаться Додо, – возразил Волобок.
Оба вздохнули и принялись ждать. Наступило завтра, но Додо не пришёл. Наступило послезавтра.
– Ну что, уходим? – спросил Колобок.
– Да, пойдём, – нерешительно согласился Волобок.
Но они не сдвинулись с места.
Надежда Серебренникова
ОН БЫЛ СЧАСТЛИВ, ПОКА НЕ УСЛЫШАЛ, ЧТО ОН ПОЛНЫЙ
В одном солидном офисе в приёмной стоял штакан. Крепкий, надёжный, гранёный. Его холили, лелеяли, любили. Он был счастлив, пока не услышал, что он полный.
Быть, как все, наполовину пустым или наполовину полным привычно и прилично. Выставлять, выпячивать, выпучивать полноту – неэтично, нечестно и непорядочно.
Штакан загрустил и напился в лоскуты. Очнулся через неделю. Смотрит – ничего не изменилось. Опять полный до самых краёв, но уже… водкой.
Почесал макушку, задумался. За стенкой в кабинете директора играла щемяще красивая музыка. Там, в шкафу, прозябала старинная фарфоровая чашка. Пустая. Девушка с невротическими крокодилами в голове вечно жаловалась, что чего-то не хватает.
– Вот кто мне поможет, – подумал штакан.
Просить совета у женщины мешала гордость. Избавиться от неё нелегко. С пролетарским упорством глушил динамитом, прижигал калёным железом, давил массой. Наконец психанул и разбрызгал по столу. Налегке отправился к соседке.
Ах, как же она хороша! Сразу понял: влюбился. Захотелось прижаться, поцеловать ножку, погладить бочок. Красавица как будто не замечала. Была холодна и молчалива.
Отчаявшись, штакан бросился за цветами.
– Все женщины любят розы. Оттает, – решил он.
Спускаясь, поскользнулся. Пролетел несколько ступенек, потерял сознание. Очнулся – ничего нет. Только внутри болезненная пустота.
Как считаете, штакану лучше быть пустым или полным?
Анна Лучшева
ТАБКИ
Приближался юбилей обувной фабрики города N.
Решили отметить как-то особенно. Выпустить что-нибудь эдакое. Озадачили главного художника. Главный думал все выходные.
В понедельник озвучил идею директору.
– К юбилею выпустим табки.
– Табки? – уточнил директор.
– Именно. Табки будут выглядеть как обычные тапки. Вверх – вельвет, низ – резина. Изменим в слове букву П на Б. И придумаем историю для покупателей. Такую, например:
«Наши табки несут отдых усталым ногам. Надень табки и познай блаженство. В наших табках вы будете табать по дому, словно Цезарь и Клеопатра. Табки – лучшее для лучших». И так далее.
Директор одобрил проект, и работа закипела.
К юбилею в магазины города поступила партия табок. Они красовались под надписью «Новинка сезона». Рядом стояли продавцы. И объясняли покупателям, чем табки отличаются от тапок.
К концу рабочего дня весь завоз табок был раскуплен. Каждый житель города хотел обувь под гордым названием. Каждый мыслил себя достойным.
Художника наградили премией. Но главный подарок для него были не деньги. А то, что на рынке он увидел китайские подделки табок. Когда художника копируют – значит, он талантлив.
Анастасия Ефремова
МЕМУЗА-ОЧИСТИТЕЛЬНИЦА
Завернувшись в скользкие зелёные водоросли, Медуза дремала на дне морского залива. Неспешный водный поток плавно укачивал её.
Свист, гром, удар. Острая жалящая молния стукнула ей в затылок. Сон неминуемо рассеялся. Многоклеточная особа открыла малюсенькие глазки, встрепенула щупальца и подплыла к зеркалу:
– Не хочу больше быть Медузой! С этих пор я – Мемуза! – заявила она.
Отрастила себе ноги, руки, голову и вышла на берег. А на берегу том старик невод запускал. Рыба не ловилась, он нервничал и от стресса конфетки кушал. Фантики под ноги бросал.
«Знала я, что рождена для большего! Плавать бездумно в водной стихии – это не для меня. Чистить планету – вот моё призвание!» – подумала Мемуза.
Смахнула руками последние капли воды со скользкого тела и направилась к рыбаку.
– Что ж ты, Дядя, обёртки за собой не убираешь? – обратилась она к старику.
Тот посмотрел на жительницу морскую и слегка опешил. Кто знает, что от неё ожидать можно? Испугался и послушался. Принялся порядок наводить.
Мемуза с довольным видом побежала по пляжу мусор собирать: крышки, банки, бумажки, стекляшки, объедки. Умаялась. Собрала весь хлам в кучу, чихнула на него, и он исчез. А деда-рыбака домой отправила за бахилами, чтоб не пачкал чистое место.