На шхуне Скопа к островам Океании. Экспедиция в будущее

– А чего фаранги не едут. У них должно быть всё налажено с банками, да и деньги всегда у них были.

– Вы, ачжан, наверное, жили в далёком монастыре в горах или Исане. Это всё в прошлом. Фаранги обеднели совсем, редко приезжают. Если приезжают, то платят скупо. Русские иногда бывали, но… те всегда прижимистые, только СамСонг пить щедры.

– Хм… европейцы обеднели. Да…

– Есть ещё европейские молодые люди, но они совсем без денег. Тратят только на рис, воду и наркотики. Вы же знаете наш пляж Лонли, вот там они и обосновались.

Петляя по серпантину, водитель успевал разговаривать с нами, дорога была убитой, асфальт во многих местах растрескался, края обвалились от дождей, но местный специалист ловко обруливал ямы. В деревню с полицейским участком, банком и монастырём мы приехали неожиданно. Для меня, но Чен был тут почти свой. Он сразу указал водителю куда приткнуться и достал для расчёта деньги. У таксиста глаза стали масляными, он с радостью схватил тысячную купюру и сделал грустную мину.

– У меня нет сдачи с такой суммы. Ах какие были времена! Король Рама IXи его брат. Такие деньги сейчас редкость, ачжан. За такую купюру на рынке у Золотого Будды в столицы Вы бы выручили не меньше двух тясяч. А купюры к семидесятилетию Пхумибон Адульдет Махарат на троне стоят много дороже! Я сейчас.

Водитель бросился к магазину 7/11, но быстро выскочил оттуда и кинулся к банку. Там он пробыл долго, но вышел довольный, и передал кэпу сдачу сотенными купюрами. Капитан вежливо кивнул ему, не пересчитывая деньги, сунул в карман и попросил ждать. Для начала он пошёл в монастырь, я остался возле такси и озирался по сторонам. Запустение, хоть и людское движение было заметно. Ребятишек совсем не видно, старики спрятались в тени деревьев, лавочки закрыты. После полудня сиеста – подумал я. Чен пробыл там долго, вернулся с умиротворённым выражением лица, и мы пошли в полицейский участок. Пожилой полицейский с некоторым удивлением рассматривал нас минут пять, потом долго проверял паспорта и документы шхуны.

– У вас есть ID-cart или QR-код на телефоне?

Чен открыл свой наладонник и местный мессенджер, где был штрих-код. Полицейского это удовлетворило, хотя он что-то пробурчал себе под нос. Но вернул нам документы и с облегчением заговорил не официальным языком.

– Вы путешествуете? Куда направляетесь? Сейчас не лучшее время для круизов на яхте. Мир сошёл с ума. В столице все ходят по струнке и живут в кондиционированных квартирах. В деревнях люди выживают как могут, а в море и на побережье творится что-то страшное. Общины отщепенцев и племена дикарей самого разного вида. Может они и не все, и не всегда опасны, но уже само то, что они отщепенцы и не имеют никаких документов, а значит доходов для жизни, это уже опасность для государства.

– Спасибо, офицер. Мы учёные, и как раз занимаемся такими вопросами. Честь имею.

– Счастливо, ачжан. Я рад, что вы опять посетили наш остров. Я вас помню, когда еще был мальчишкой.

Чен только удивлённо рассмеялся, пожал руку полисмену и повернулся к двери. Остановился в раздумье, но решительно махнул рукой и вышел. Я последовал за ним. Водитель ждал нас на условленном месте, и мы поехали обратно к рыбацкой деревушке. Чен молчал, а местный таксист не счёл вежливым начинать разговор первым. Я начал прозревать – мы находились в будущем, на Ко Чанге будущего!

– Откуда у Вас QR код, сэр? – меня это удивляло, как он спокойно предъявил в полиции.

– Это Line японский мессенджер. Я наугад предъявил, но прошло гладко. Очевидно это приложение и до сих пор используется для идентификации… Полицай, правда, ворчал что машинка-сканер у него не те даты показывает. Хорошо, что тайцы до сих пор плохо ориентируются в европейском летоисчислении.

…

В Банг Бао мы всей командой пошли поесть свежих морепродуктов, чем очень обрадовали местных. Братья русский и таец выпили по бутылке пива вместе со мной, а Чен с Риндой ограничились. Чен был серьёзен, но не подавлен. Братья же остались довольны заходом, рассказывали, что никаких поползновений к шхуне не было, а местные рыбаки очень дружелюбны. Кэп пообещал рассказать всё в кают-компании, а пока приказал отдыхать и наслаждаться свежими креветками и кальмарами. Возвращались вечером, прикупив пять бутылок рома про запас на рейс, но потом кэп решил, что этого будет мало.

– Огненная вода всегда в цене у туземцев, а ведь мы отправляемся именно туда. Саня, Пым, сбегайте и купите ещё коробку Сэм Сона.

В кают-компании, когда все собрались, шкипер объявил общее собрание. Откупорил бутылку рома и налил себе и мне по стаканчику. Ринда принесла свежих вяленых кальмаров и кучу всякой зелени. Шкипер выпил, помолчал и начал рассказ.

– Я долго беседовал с монахами Ват Клонг Прао, они мне много интересного рассказали.

– Ты оставил пожертвования, тирак?

– Конечно, Лин. То ты меня не знаешь, я же нормальный буддист. Хотя деревни на острове сильно обеднели без туристов, но монахам они жертвуют регулярно. Эти времена даже сплотили их вокруг монастыря. По-моему, только так и можно выжить…

Так вот. Страна сильно изменилась. Изменилась и разделилась на два лагеря. Столица и крупные города, как по побережью, так и в глубине страны, живут по одним законам и правилам, новым. Старые традиции и правила жизни остались только в горах на границе с Мьянмой и в Исане. Кстати, Лаос тоже держится еще старого порядка, но сильно сдаёт уже. Банки правят бал. Все под контролем, все с картами и кодами. Наличных расчетов почти нет. Введена шкала социального рейтинга и введён Единый Безусловный Доход для каждого добропорядочного жителя страны, гражданина или резидента, не важно. Скромный, только чтоб с голоду не подохли. Часть населения, особенно в столице, конечно не бедствует и может позволить себе много больше, чем в провинции. Даже те провинциалы, что имеют тот Доход-выплаты, живут гораздо скромнее. А шкала не позволяет продвинуться выше. Кстати, миграции по стране сильно затруднены, хотя и не запрещены. Но найти работу, устроиться жить где-то вне своего родного местечка крайне сложно.

За пределами цивилизованных поселений стало много дикарей-разбойников. Протесты против новых порядков породили своеобразных партизан. Но это совсем другое. Это низы, отбросы общества. Те, кто придерживаются старого образа жизни, работают в деревнях, терпят властное давление, не подчиняются, но стараются жить по буддистским канонам. Здесь комфортно можно прожить не работая, вот это и родило такую массу оборванцев-хиппи-отщепенцев. Дикарей. Я не думаю, что на островах Океании много лучше. Скорее, еще хуже. Мда….

Шкипер опять налил себе полстакана рома, мне не налил, заметив.

– Колымский обычай. Каждый сам себе наливает. Наливай и пей по желанию и возможностям.

Он захрустел кальмарами, закусывая луком и травами. Все сидели ошарашенные сообщением. Никто не знал, как реагировать. Но все заранее были предупреждены о трудностях и опасностях экспедиции. Поэтому, я думаю, ни у кого не возникло желания бросить всё и вернуться.

– Туристов совсем мало, и они строго организованы, – продолжил Чен, – как китайцы, например. Европейцев почти нет, или они в дикарях по побережью. Полиция с ними борется, но ничего сделать не может. Русских немного, с перстнями на пальцах. Буддистские паломники из России и Европы пробираются с трудом, но число их растёт, хоть и слабо. Ислам сильно взял силу. Противостояние британским банкам и Китаю налицо, и они во многих регионах Африки и части Азии выигрывают, хоть и с переменным успехом. Вот, что нас ждёт. И, наверное, это ещё не всё. Но кэп приказал не падать духом, мы на работе. Полторы-две тысячи долларов в месяц и увлекательное приключение. Что может быть лучше? Или хуже?

Ночевали мы у пирса, а на утро отвалили от пирса в сторону Индонезии и пролива в Южно-Китайское море.

Курс на Борнео, мимо Камбоджи и Вьетнама

В проход через Борнео и Калимантан решил идти кэп по причине исламской составляющей. Саудиты прочно держали исламский мир в тисках зависимости от своей нефти, поскольку Европа сломя голову бросилась в «зелёную» энергетику, сбивая цены на углеводороды. Чен надеялся дозаправиться саляркой перед дикими островами. То, что нарассказывали о переменах в мире, оптимизма не внушало. Даже на Ко Чанге бензин и дизтопливо оказались дороже, чем в далёком 2025 году. Чен проложил курс в стороне от берега Камбоджи, напрямую к Калимантану. Ветер был попутный, и мы подняли все паруса. Скопа учверенно шла до восьми узлов почти не меняя галса. Идти почти неделю, а если ветер будет такой постоянно, то может дойти и раньше. Постоянно налетал мелкий противный дождь, а северный ветер пробирал сырую одежду. На вахте стоять было некомфортно, но все всё равно стремились в кокпит, потому что в каютах было еще более тоскливо. Идти морем вдали от берегов немного скучно, хоть и безопаснее. В этом мы убедились через полтора суток, когда курс шхуны пролегал недалеко от Камбоджийской территории. Этот мыс, который выходит в море, почти самая южная окраина государства древних кхмеров и их, не менее давних, потомков – красных партизан Пол Пота. И вот, шкипер решил пополнить запас пресной питьевой воды да прикупить каких-нибудь свежих продуктов в небольшой деревне. Мы направились к берегу. Бросив якорь на расстоянии кабельтова – метров в двести, спустили резиновую шлюпку, Чен с Пымом отправились на берег. Я остался за вахтеного.

Деревушка небольшая, рыбацкие лодки на берегу и ряд хижин вперемешку с домами из кирпича, не обмазанные и не оштукатуренные. Резиновая лодка бодро гребла к берегу. На берегу их уже заметили, но жителей, на удивление, не собралось множество, как это бывало раньше. Запустение чувствовалось во всём. Я наблюдал в бинокль за Ченом и Пымом. А они вытащили лодку на небольшой пляж и пошли к местным, стоявшим поодаль. Чен что-то говорил им, они кивали. Одна из женщин скрылась между хижинами и домиками, а остальные несмело обступили моих друзей. Ещё двое отошли к лодкам, затем принесли от них что-то в корзине. Рыба! Появилась и женщина с двумя большими пластиковыми бутылями. Чен, очевидно, стал рассчитываться, что привело в восторг рыбаков. Один из них потащил всё к ближайшей лодке, чтоб погрузить. Неожиданно все обернулись в сторону деревни, в её начало, где дорога выходила из зарослей кустарника и пальм, засуетились. На дороге показался джип с открытым кузовом, в котором сидело трое людей в камуфляже.

События стали развиваться так стремительно, что я принял решение помочь нашему отряду на берегу во что бы то ни стало…

Первые неприятности (завись вне судового журнала сделана Ченом)

Когда Чен договорился с водой и свежей рыбой, местные рыбаки стали загружать одну из своих лодок, чтобы отвезти всё на шхуну. Они были рады наличным долларам, как возможности со скидками купить самое нужное или дефицитное у барыг-перекупщиков, которые наведывались в деревню, но требовали только наличность или обмен на крабов и кораллы по бросовым ценам. Как вдруг, местные испуганно заозирались, а женщина, которая вела переговоры со шкипером, тихо сказала.

– Вам лучше поскорее уйти к себе на корабль. Кхмеры.

– Какие кхмеры? Их же давно нет.

– Красные кхмеры. Опять есть. Убегайте быстрее.

– У вас у власти коммунисты? Вот не подумал бы…

– Это не власти. Это партизаны, их Китай поддерживает, а с властями у них перемирие… убегайте же!

– Так в Китае коммунисты, а красные кхмеры были давным-давно…

Но женщина уже скрылась за домиками, а по дороге к пляжу уже быстро двигался джип с вооружёнными людьми. Это промедление шкипера едва ни стоило им жизни. Но он быстро сообразил, что время действовать, а не задаваться пространными вопросами. Слишком уж серьёзный вид был у людей в машине. Джип круто развернулся на пляже, усыпанном ракушками, и дверцы кабины распахнулись. С водительского места выглянул тщедушный абориген, а с командирского – бодро спрыгнул на дорогу крепыш, перепоясанный ремнями и портупеей с пистолетной кобурой. Одновременно с ним на песок из кузова выпрыгнули трое бойцов с автоматами в руках. Родные Калашниковы не предвещали ничего хорошего. Они профессионально разошлись веером и двинулись в сторону высадившихся приезжих. Крепыш следовал за спинами бойцов, но достаточно бодро в своей уверенной решительности. Дело, как видно, привычное – командовать на побережье. Чен не стал дожидаться расспросов и досмотра, граничащего с грабежом.

– Пым, в лодку!

Сам шкипер, не теряя достоинства, попятился к лодке тоже, но давал возможность парню уйти первым. К тому же, Чен видел, что местные два рыбака, те что загрузили их продукты и воду, тоже торопятся отойти от берега. Ими двигал, скорее всего, инстинкт самосохранения и боязнь потерять наторгованное. Кхмеры остановились в каких-нибудь двадцати-тридцати шагах, их главный вышел вперёд и поднял руку с пистолетом. Выстрел для остраски и… Ответный выстрел не ожидал даже Чен, тем более нападающие. За первым почти сразу последовал второй. Дуплетом. Звук был глухой. Из гладкоствольного, догадался Чен. Пуля выбила фонтанчик песка под ногами командира партизан, вторая ударила в бедро. Чен выхватил свой Смит-Вессон и бегло начал стрелять по упавшим и отползающим за машину бойцам. Неожиданно и Пым открыл хаотичный огонь, рискуя попасть в отца, но наводя своими выстрелами еще большую панику на окружающих.

– Браво, сынок! – шкипер прыгнул в лодку и схватил весло, – гребём живо домой!

Со Скопы продолжали методично стрелять дуплетами, прижимая партизан к земле. Это дало возможность резиновой лодке и лодке местных рыбаков быстро достигнуть шхуны без потерь. Англичанин с присущим пренебрежением к азиатам продолжал расстреливать их пока шкипер с матросом ни поднялись на борт и ни начали ставить паруса. Затем он аккуратно поставил ружьё к стенке надстройки и бросился помогать. Рыбаки на лодке, быстро выгрузив провиант на борт, также подняли парус и под прикрытием корпуса шхуны пошли в море не оглядываясь.

Я не мог предположить, что моё ружьё наведёт такой беспорядок в рядах местных бандитов, но я был уверен в дальнобойности моего любимого дробовика. Патроны усиленные и заряженные круглой пулей только увеличивали прицельную дальность ствола с классической цилиндрической сверловкой, уже теперь забытой, длиной в 70 сантиметров. Я остался доволен и ружьём, и своими патронами. Чен сдержанно объявил мне благодарность, что для него естественно. Однако, отметил, что вовремя открытая стрельба переломила ситуацию, которая могла оказаться роковой для их десанта за продовольствием. Когда мы отошли на достаточное расстояние, чтобы чувствовать себя в безопасности, Чен осмотрел шхуну и с удовлетворением заметил.

– Вышли без потерь и повреждений.

– Стрелки из них плохие, – заметил Саша.

Вдруг шкипер захохотал так, что повалился на палубу. Все с недоумением смотрели на него, а я предположил, что это нервная разрядка после пережитого. Кэп долго хохотал, сквозь смех постанывая.

– А мы-то, стрелки, етит твою… палили так, что голуби на крышах от смеха попадали. Тоже никого не зацепили. Если не считать пули Джона. И то на излёте.

Стоит признаться, что Да. Моё ружьё хоть и било далеко, но убойная сила круглой пули из гладкоствола, конечно, уже была на излёте. Потому и первая ушла вниз. Я рассмеялся тоже.

…

Свежий ветер, которые заставлял нас кутаться в шерстяные шарфы под брезентовыми куртками, немного ослаб, что и позволило нам высадиться на берег. Скопа теперь плавно покачиваясь на волнах, скользила под полными парусами подальше от партизанского берега. Во Вьетнам было решено не заходить. Обуревали теперь сомнения в лояльности государств с неустойчивыми режимами. Противостояние Китая и США еще в том времени, откуда мы появились, не давало уверенности в стабильности. Там, где такого конфликта интересов не было, в Индонезию! Ветер начал меняться, и уже к концу дня шкиперу пришлось лавировать против усиливающегося юго-восточного пассата. Общими усилиями, под стакселем и зарифленным до половины гафелем, мы не теряли ход, чтобы нам этого ни стоило. Зато стало гораздо теплее, и даже волны, обдающие брызгами всех находящихся на палубе, не доставляли неприятностей. Всё-таки половина нашего экипажа привыкла к теплым условиям тропиков. Мы с Сашей чувствовали себя более комфортно. Кто бы мог подумать, что северный ветер в тропиках, хоть даже и в преддверии Нового года, может быть таким холодным.

Зато, со сменой ветра, в экваториальной зоне стало, как в парной бане. Пым чувствовал себя наилучшим образом и помогал отчиму в полную силу. Ринда укрылась в каюте, её неожиданно начало укачивать. И то правда, боковой ветер резво подгонял шхуну, но килевая качка усиливалась. До пункта назначения – Бруней, оставалось около суток, когда направление ветра резко поменялось. Сначала это был крутой бейдевинд, который забрал все наши силы на парусах. Но затем установился устойчивый ветер с правого борта. Даже волнение моря ослабло. Наконец-то южные моря встречали нас приветливо. Это вдохнуло надежду в каждого из нас. Мы надеялись на лучшее. Маленькое государство на Калимантане – Борнео, в соседстве с двумя исламскими странами, должно было их оправдать. По нашим, как оказалось не очень устаревшим сведениям, основа их экономики – нефть, а правление – монархия. Эти два аспекта, как утверждал Чен, для Азии являются чуть ли ни панацеей от всех бед современности.

При приближении к территориальным водам Брунея нас засекли. Очевидно спутниковое слежение в будущем развито до своего максимума. Через пару часов, как мы вошли в эти воды, на горизонте показался пограничный катер, а в воздухе рядом завис беспилотник. Пограничники долгое время не подходили к нам, очевидно следили при помощи камер дрона. Но убедившись в нашей безобидности, пошли сопредельным курсом, неторопливо сопровождая. Дрон был отозван, а катер приблизился на расстояние около трёх кабельтовых, что позволяло пограничникам рассматривать нас в оптику. Только когда показались буи входа в портовую зону, катер направился к нам и рёвом сирены приказал остановиться. Чен приказал спустить паруса. Мы терпеливо и безропотно ждали досмотра. От катера, который был чем-то средним между эсминцем и корветом, отделилась моторная шлюпка, и военные вступили на борт Скопы. Офицер с матросом ловко перепрыгнули леера, а оставшиеся в шлюпке двое многозначительно держали руки на автоматах, хотя и не угрожающе.

Пограничные формальности заняли очень мало времени. Опять сработал QR-cod Чена и документы Скопы, оформленные по всем правилам. Флаг Таиланда на мачте у моряков вызывал доверие.

– Цель вашего посещения Брунея?

– Мы хотим дозаправиться и взять припасы для дальнейшего путешествия.

– Вам разрешено находится в течении 48 часов на территории государства и территориальных водах. Затем, если Вы захотите остаться на более долгий срок, Вам будет необходимо пройти все формальности по идентификации и оформлению виз.

– Хорошо, офицер. Мы не станем задерживаться.

Пограничник козырнул, кивнул своему сопровождающему, и шлюпка отвалила в сторону корабля. Вход открыт. Мы подняли стаксель, и шкипер углубился в свои расчёты, оставив меня за штурвалом. В порт мы входили в глубоких сумерках, но трудностей по проходу и швартовке не имели. На судовую рацию вышли береговые службы, указали частоту для связи, а затем по этой частоте электронный лоцман провёл шхуну до свободного пирса. Современные технологии в действии… Больше всего напрягал санитарный контроль, который после далёкой пандемии в прошлом не ослаб, а набирал бюрократические обороты. Но и с этим удалось совладать без лишних потерь.

Большим удивлением для нас оказалось то, что выход за пределы порта нам запрещался. Район, прилегающий к морскому порту, был своеобразной транзитной зоной, в ней можно было находится любому иностранцу, как указано в полицейских протоколах прибытия. Для выхода за пределы зоны требовал специального оформления. Впрочем, здесь было всё что нужно, а сам район был достаточно широк. До утра мы решили отдохнуть и вдвоём с Ченом отправились в бар, Ринда с парнями отправилась в круглосуточный супермаркет, выпросил приличную сумму «карманные расходы». Я всегда был удивлён, как наш кэп доверял финансы женщине, но практика показывала, что тайская женщина умеет делать экономные покупки, хотя и не лишена общей женской страсти к шопингу.

В баре было почти безлюдно. За парой столиков в тени, в самом углу, сидела компания каких-то европейцев и молча насыщались чем-то, запивая обильную пищу пивом. Гарсон принёс меню и низко поклонившись исчез. Изучение списка блюд не заняло много времени – он был весьма скромен, включал только два рыбных блюда и несколько овощных салатов с различными добавками. Добавки эти вызвали серьёзную озабоченность у капитана Скопы и его помощника.

– Похоже на то, что к овощам добавлены какие-то био ингредиенты низшего происхождения. Типа куколок шелкопряда или бамбуковой мухи.

– Мда. Похоже на то. А мясного нет совсем, – с грустью констатировал я.

Из-за дальнего столика к ним подсел какой-то седой бородач, извинившись и не представившись. Он поставил свой бокал пива на столик, пододвинул к центру свою тарелку с вяленными кальмарами, как бы предлагая угоститься и молча наблюдал несколько минут за реакцией экипажа.

– Вы, я вижу, издалека сюда пришли, молодые люди, – наконец вымолвил он, – ну и как вам здешние нынешние порядки? Я заметил. Что вы удивлены. Откуда, если не секрет?

– Секрет, – ответил Чен.

– Ну, это естественно в современном мире, а я местный, вот уже около сорока лет здесь. Застрял с молодости. Попал в самую заваруху…, – гость долго молчал, потягивая пиво и не притрагиваясь к кальмарам. Наконец взял одно кольцо, сунул в рот и продолжил.

– Угощайтесь, это самое лучшее здесь. Остальное – червячки да трава, – хохотнул он.

– А что такие строгости в этом государстве? Мы идём из Таиланда, но там не так строго.

– Государства? Молодые люди, вынаверное из Сибири. Государств как таковых уже давно нет. Всё подчиняется ОКЦ – Объединённому Координационному Центру в Ватикане. А вот в Сибири еще какая-та федерация сохранилась, под патронажем Китайской республики. Они вовремя выкинули чиновников и объявили независимость от Европы. Хотя ОКЦ и мировое сообщество их не признало, они сохраняют что-то подобие сувернности.

– Да, мы с Чукотки. Слышали?

– Что-то слышал. Это север?

– Да, северо-восток России, но мы не с севера, поюжнее…

– Ясно. Только России нет уже. Сибирь есть, и есть российский федеративный округ в составе Евро-Азиатской Унии. Так-то вот. Мир раскололся на две части, на два полюса. Когда-то говорили об опасности смены магнитный полюсов Земли. Глупцы. Произошла смена политических и экономических полюсов! И наконец-то нашла своё подтверждение теория эволюции человеческой расы. Учёные прошлого твердили, что Человечество неоднородно, мы произошли от разных ветвей древнего человека. Возможно эти разные виды были внесены извне. Теперь это стало очевидным – Человек прямостоячий и Человек Работающий, то что называли «разумным» постепенно, под натиском прогресса и высоких требований к интеллекту, распался на два биологических вида! Предки Человека Разумного в своём большинстве проживают в Европе, Средиземноморье Африки и в Северной Америке. Потомки человека Прямостоячего заселили и процветают в Азии, – бородатый абориген жадно выпил пол кружки своего пива и закурил.

– Мы из Сибири, действительно, но никогда не слышали об этом. Мы просто живём.

Бородатого гостя за столиком несло, он яростно и вдохновенно говорил о Новом миропорядке. Ни Чен, ни я его не перебивали, поражённые открывающейся картиной. Хотел было вставить слово, но капитан сделал мне знак молчать. А бородач продолжал выкладывать всё, что у него «накипело».

– Не мудрено, что вы мало знаете. Сейчас никто не интересуется политикой. Все черпают только то, что им преподносят в интернете и социальных сетях. Люди не общаются, не путешествуют. Они только потребляют производимые механическими автоматизированными заводами товары, тратя на это свой Безусловный Базовый Доход, и… опять сидят в интернете. Всё обстряпали без них, замазав глаза дармовыми деньгами на повседневные потребности. Только на повседневные, но не более…

– Но как же Россия? Совсем Сибирь не федерация. Были протесты по всей Сибири от Хабаровска до Тюмени, и Москва согласилась дать автономию в финансовой сфере.

– Это всё ширма. Если бы ваши алюминиевые олигархи не отделились, им бы пришлось делиться, а то и вообще отдать всю собственность в руки мировым центрам. Не думаю, что чем-то они лучше всех остальных, но нефть теперь мало чего стоит на мировом рынке. Труба в Китай – вот единственное, на чём еще как-то выживаете.

– Как так нефть ничего не стоит. Я смотрю бензин и дизтопливо кусается, не многим по карману.