Раковина Авиллы

Вскоре вода стала бушевать над самым дном, но кроме мечущихся неподалеку гигантсаих теней ничего не было видно. Артём решил покинуть своё убежище и перебраться поближе к Авиллиной пещере, подле которой и происходила, как догадался мальчик, гигантская битва.

Наконец, в освещённом анчоусом пространстве стали ясно видны огромные силуэты двух дерущихся морских существ. Артём, увлёкшись их яростной битвой и безмерно переживая за Кара, на время забыл о важном своём деле и взволнованно лицезрел это великое действие. Борьба же была очень упорной.

Кашалот откусил несколько щупальцев гигантского кальмара и, поднырнув под него, стал резко взмывать вверх с этой огромной ношей на спине. Но кальмар присосками уцелевших щупалец залепил тому глаза и стал рвать его тело своим чудовищным клювом. Кашалот же еле успевал на секунды освобождаться от этих присосок и отстраняться от губительных ударов клюва. К тому же в лёгких его уже кончался свежий воздух.

Мальчик чувствовал, что его друг начал быстро слабеть.

– Не теряй время, проходи! – крикнул кашалот Артуру и стал из последних сил уносить кальмара ещё выше и дальше от пещеры.

Подхватив анчоуса, мальчик поспешил к зияющему отверстию в каменной стене, источающему лёгкое и, в то же время красивое, голубое свечение…

Вход оказался довольно большим, – очень высокий человек мог свободно пройти сквозь него. И Артём понял почему он не замечал до того момента этого удивительного свечения, – просто кальмар имел такие гигантские размеры, что своим телом полностью заслонял этот вход.

Перед самым входом мальчик оглянулся и увидел, как кашалот выпустил кальмара и тот, опустившись мрачной тучей на дно, еле-еле пополз в сторону входа в пещеру. Кашалот же стремительно поднимался вверх.

Артём осторожно, стараясь быть никем не замеченным, вплыл внутрь пещеры и был на время ослеплён разливающимся там ярким и необычным светом. И когда глаза его несколько привыкли к сменившему, ставший уже привычным, водный мрак, освещению, он стал с удивлением рассматривать, открывшееся тут, красочное и огромное, уходящее в необозримую даль, помещение. На полу, вдоль узких, отполированных и очень ровно выложенных, бурых камней – дорожек, расстилались изумительно красивые фиолетовые и розовые ковры, выступающие вверх ровным и густым ворсом. На, поражающих высотой стенах, подобные же ковры имели ещё более красочный вид. Они ослепляли пестротой своих рисунков, на которых отображались бесчисленные морские и наземные существа в процессе своей многообразной жизнедеятельности. Вот стая дельфинов, образовав круг и расположившись головами к центру, словно спицы гигантского колеса, начинают охоту на окружённых ими и сбившихся в тесную кучу, рыб. Вот несутся вереницей по перелеску, широко расставляя ноги, большие и маленькие, рогатые и безрогие лоси. А вот и люди, гуляющие среди полей и в саду, ходят парами, и поодиночке, и ведут за руку своих маленьких детишек.

Среди стеновых ковров, на уступах стен, в виде широких полок-террас, стоят удивительных расцветок и форм, кувшины и вазы. Меж ними густые ветви белых и красных кораллов. В разнообразных и затейливых по форме горшках, – изумительные по красоте кактусы.

Но ещё более красочно выглядел, очень высокий по центру, но спадающий с краёв и переходящий в стены, потолок. Многоцветными огнями горели там многочисленные, в виде разнообразных по форме и величине, приземистых ваз, люстры и фонари. В отдельных местах меж этих затейливых светильников, имелись значительные пространства, на которых, как на экранах, поочерёдно и одновременно вспыхивали великолепные по красоте и разнообразию огни фейерверков. И хотя свечение их немного уступало свету люстр и фонарей, во время действия их, казалось, что затмевали они своим удивительным видом всё вокруг.

Артём ещё раз окинул взглядом слегка колышущийся, придающий изображениям дополнительную загадочность, ворс на коврах и подумал: откуда же эти, постоянно меняющиеся течения по сторонам, и тут увидел двух больших осьминогов по бокам на камнях, едва заметных на них, почти неотличимых от них по расцветке. Осьминоги постоянно забирали воду в себя и сильно выбрасывали её из сопел своих реактивных движителей. Это они создавали течения по сторонам и движения изображений на коврах. Но тут мальчик с ещё большим удивлением заметил, что и сами ковры тоже живые, – они состояли из множества, составленных в виде рисунков, разноцветных морских существ: актиний, морских лилий, маленьких рыбок и прочих, известных и неизвестных ему, но уже ясно различимых подводных обитателей. Переведя взгляд на горшки и вазы, он узнал в них знакомые ему губки, а в кактусах, расположенных в них – длинноиглых морских ежей.

С пронзившей его догадкой, мальчик резко перевёл взгляд на потолок: «так и есть, – все эти люстры, и другие приборы иллюминации также состояли из бесчисленных, зажигающих и гасящих свой свет, живых светящих морских организмов».

С ещё большим изумлением стал он всматриваться в, располагавшиеся по стенам, удивительные живые ковры. Мальчик нагнулся к изящной морской лилии и стал медленно опускать на неё ладонь.

– Нельзя! Убери быстро руку! – услышал он резкий крик позади себя и, обернувшись, увидел приближавшегося мальчика, примерно одних с ним лет.

Изумлённый и подхваченный радостью Артём устремился ему навстречу.

– Ты новенький, да? – на подходе спрашивал тот, – у Авиллы ещё не был?

Артём тихо и быстро рассказал тому о своей нерадостной истории и своих намерениях.

– Стой! Пойдём-ка быстрее отсюда, пока сторожевой кальмар не очухался и не поднял тревогу. А эти не догадаются, – кивнул он на расположенных здесь, многочисленных мелких существ, – для них мы все на одно лицо.