Шоковая терапия

–Много чего, – пожала плечами я, но спорить с Игоном не стала: в конце концов, что я потеряю за одну неделю? Работа поломойки никуда не денется, с родителями и сестричкой поцапаться я тоже еще успею, а уж Никитку Илона и без меня спать уложит – всё меньше будет со своими арабами в интернете зависать, – я согласна попробовать, но только при условии, что я буду у тебя единственной.

–Ты и так единственная и всегда ею была, – вот же артист какой: просто живое олицетворение честности. И такое натуральное изумление в глазах: вроде как, с чего ты взяла, что я за твоей спиной несколько тысяч евро просадил? Да, чтоб я, да с другой девушкой, да ни в жисть!

–Ну, хорошо, – красноречиво поджала губы я, всем видом показывая Игону что прощаю я его шашни исключительно по доброте душевной, и в следующий раз подобной милости он от меня, однозначно, не дождется.

–Замечательно! – всё с тем же странным облегчением выдохнул иностранец, – знаешь, что я тут подумал? Нам надо разработать программу, спланировать, чем бы будем заниматься всю неделю, а то мы так и будем сталкиваться с недоразумениями. В ресторане мы обсуждали Свято-Никаноровский монастырь, я бы с удовольствием туда съездил. Мои друзья в Европе не простят, если я не привезу ни одной фотографии. Узнай, пожалуйста, что требуется для включения в состав группы?

–Только паспорта, наверное, – повела плечами, отродясь не испытывавшая влечения к древней монастырской архитектуре и потому плохо ориентирующаяся в организации экскурсий по святым местам, – завтра утром я узнаю точно. Но больше в Мирограде нет ничего заслуживающего внимания, я думала, мы на пару дней слетаем в столицу, но…

–Ты увидела остаток на моем банковской карте и сразу поняла, что мне нечем оплатить эту поездку, – вогнал меня в краску Игон, – это не страшно, я могу в любой момент позвонить домой, чтобы мне пополнили счет.

–Я не…, – едва не сгорела от стыда я, – Игон, я уверена, что в Мирограде мы найдем, чем заняться.

–Даже не сомневаюсь, – убежденно качнул головой мой спутник, протягивая деньги водителю, – например, ты можешь познакомить меня со своей семьей. Ну что, будем прощаться, или ты поднимешься со мной?

ГЛАВА XIV

C чем Игон справлялся просто бесподобно, так это с постановкой каверзных вопросов с очевидным «подвыподвертом»: у меня всё чаще складывалось впечатление, что я поневоле принимаю участие в своеобразном социальном эксперименте, от результатов которого напрямую зависит моя дальнейшая судьба. Игон самозабвенно издевался над базовыми логическими категориями, начиная со дня нашего первого разговора по видеосвязи, и ни на йоту не отступал от своего кредо в последующие месяцы, он словно тестировал меня на соответствие своим непонятным требованиям и ежедневно изобретал новое испытание. Демонстративное равнодушие с утра и бешеный натиск вечером, подозрительная катавасия с деньгами и совершенно необъяснимая привязанность ко мне вопреки всем моим попыткам казаться хуже, чем я есть на самом деле – Игон не переставал вызывать во мне постоянную настороженность, словно я в любой момент могла столкнуться с неожиданными проявлениями его загадочной натуры. Вот и сейчас, вроде бы всё обсудили, всё решили, живи себе да радуйся, но как бы не так! Вуаля, и мне предложена очередная головоломка, причем весьма деликатного свойства.

–Я придерживаюсь классического правила «трех свиданий», – с улыбкой озвучила свою позицию я, исподтишка наблюдая за реакцией иностранного гостя, и даже особо не удивилась, когда из его груди бесконтрольно вырвался прекрасно знакомый мне по предыдущим эпизодам вздох искреннего облегчения. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Если я не привлекаю его физически или на сегодня с него достаточно острых ощущений, зачем вообще нужно было поднимать эту тему? Какой смысл открытым текстом приглашать меня к себе, если потом вести себя так, будто мы уже двадцать лет женаты, и я принуждаю давно охладевшего мужа к регулярному исполнению супружеского долга? Я не скажу, что у меня богатый опыт взаимоотношений с противоположным полом, но, клянусь, никогда еще представители сильной половины человечества так откровенно не радовались моему отказу в сексе! А у Игона был такой вид, словно у него только что гора с плеч упала: вроде как, хвала богам, неужели пронесло!

– Я уважаю твои принципы, – одобрительно кивнул иностранец и с гораздо более выраженным энтузиазмом добавил, – надеюсь, завтра и до конца недели ты будешь полностью в моем распоряжении? Я не хочу терять ни минуты. Пожалуйста, ничего не планируй на эти дни, включая работу. Наверстаешь, когда я уеду, хорошо?

–Если ты дашь мне точно такое же обещание, то, считай, что мы договорились, – терзаясь в сомнениях, согласилась я – созвонимся с утра!

–А вечером жди меня в гости! – уверенно схватил быка за рога Игон, – предупреди обо мне своих домочадцев. Днем мы с тобой купим всем подарки, ты поможешь мне сделать правильный выбор. Так что настраивайся на шопинг и готовься к семейному ужину.

Кажется, теперь я, наконец, поняла, что означает расхожее выражение «заткнуть рот поцелуем». Одно дело, когда кавалер нежно прижимается губами к призывно полуоткрытым губам своей дамы в финале романтического вечера, и совсем другое, когда ты только собираешься разразиться шквалом ответных реплик, как тебя молниеносно лишают возможности вести вербальные коммуникации. Я голову давала на отсечение, что у Игона не было ни малейшего желания меня целовать, и его внезапный порыв объяснялся спонтанной импровизацией: заметив мой преисполненный возражений взгляд, иностранец пошел ва-банк.

Игон оторвался от моих губ лишь после того, как таксист, в чьей машине и происходило всё это непотребство, красноречиво откашлялся в кулак. Мол, вы либо расходитесь уже, либо продолжайте банкет где-нибудь в другом месте.

–До завтра, Марта! – Игон провел ладонью по моей щеке и покинул салон прежде, чем я успела что-то сказать.

Я проводила глазами его стремительно удаляющуюся фигуру и обреченно сообщила водителю адрес. Ну и денек выдался! Тут тебе и смех, и слезы, и любовь…А уж о дне грядущем даже и думать особо не хочется, равно как и принимать Игона в своей квартире, где у меня даже своей комнаты толком нет, а учиняемый шкодником-Никиткой бардак способен испортить впечатление еще с порога. Но это всё мелочи в сравнении с главной проблемой: зарубежного гостя ведь надо чем-то потчевать, а наши продуктовые запасы были рассчитаны строго на четырех с половиной человек. Правда, всяческой лапши у нас и на Игона хватало, но мне не слишком улыбалась перспектива быть принятыми за фанатичных последователей Летающего Макаронного Монстра. Нужно было срочно продумать недорогое, но разнообразное меня, и заодно прикинуть, у кого можно одолжить пару тысяч на «пир во время чумы».

И вот здесь начинались основные трудности: родители отпадали автоматически – я и так фактически жила за их счет, куда уж дальше наглеть, у сестрички я брала взаймы перед поездкой в аэропорт, больше она не даст, да и нет у нее ничего, друзей и подруг у меня осталось по минимуму, других родственников у нас в Мирограде не было. Соседи не займут, бригадир со стройки тоже не поймет юмора, надо искать реальные варианты, чтобы и отношения были хорошие, и степень доверия высокая. С огромной натяжкой в данные критерии вписывался только один товарищ из прошлого, но вот стопроцентно гарантировать, что он располагал необходимой суммой, я однозначно, не могла. Чистая лотерея, смотря, как повезет.

По-хорошему, следовало бы отправиться на закуп в компании Игона и предоставить ему почетное право покрыть расходы на ужин, однако, я упорно не могла заставить себя отойти от канонов гостеприимства. Да и негоже показывать ему, в какой нищете мы обитаем, а то еще решит, что я лелею тайную мечту повесить ему на шею всю свою семью, и сбежит, сверкая пятками, раньше, чем к столу подадут первое блюдо. Тоньше надо действовать, изящней, ненавязчивей, а то получится, как у Илоны – матушка Вениамина с первого взгляда распознала, что за птица кружит вокруг ее единственного птенчика, и выбросила сестричку из родового гнезда, пока та не узурпировала там всю власть. Раз уж Игон так прикипел ко мне душой, грех не воспользоваться шансом. Может, хоть в Европу задарма скатаюсь, если с замужеством не выгорит!

Когда таксист подвез меня к подъезду, стрелки наручных часов перевалили за одиннадцать. Я давно не возвращалась домой настолько поздно и с непривычки не справилась с задачей бесшумно прокрасться через коридор и незаметно шмыгнуть в комнату. Поднятый мной грохот разбудил маму, обычно засыпавшую как раз в это время под любимый сериал, и мне не удалось избежать отложенного до завтрашнего утра разговора.

–Ты откуда? – кутаясь в халат, осведомилась мама, – и носят же черти по ночам…

–Встречалась со своим женихом из Австрии, -с некоторым преувеличением в части текущего статуса Игона сообщила я.

– И как? – скептически уточнила мама, в силу возрастных предрассудков не воспринимающая дейтинг в качестве серьезного занятия, – такой же баламут, как тот швед?

–Забудь уже! – отмахнулась я, категорически не желая поминать всуе скандинавского секс-туриста, посетившего нас провинциальный городок проездом в столицу, – нет, этот другой. Завтра вечером он придет к нам в гости.

–Свататься, что ли? – обомлела мама, – ты шутишь?

–Да какие уж тут шутки, мам! – вздохнула я, – хочет познакомиться с моей семьей, причем, очень настаивает, чтобы знакомство состоялось именно завтра.

–Так это что-то готовить надо! – моментально оценила обстановку мама, – а нас в морозилке одни мослы на суп. И денег лишних у меня нет, чтобы царские приемы устраивать. У меня и так три голодных рта, сама знаешь. Нет, ты наплети ему, что дома ремонт или воды нет, и пусть нас всех в ресторан ведет, там и познакомимся…за его счет!

–А если я найду деньги и принесу продукты, ты поможешь на кухне? – в лоб спросила я, – ты же выходная завтра, а я обещала Игону сходить с ним за подарками.

–За подарками? –эхом повторила мама, – это хороший знак. Значит, и деньги он дает?

–Ага, – беспардонно соврала я, – я сразу много просить не стала, но на две-три тысячи рассчитывать можно.

–Ну, терпимо! –мамин голос слегка потеплел, и я поняла, что моя ложь возымела эффект, – вы когда закупаться пойдете? Я тебе список составлю, чтоб чего попало не набрала. Если с утра закупитесь, часикам к семи можно и успеть. Ты только узнай, вдруг твой иностранец чего-нибудь не ест, а то неудобно выйдет. Я наготовлю, а он нос воротить начнет.

–Спасибо, мам! – сердечно поблагодарила я, – ты меня очень выручаешь. Субботний рынок во сколько открывается? Я хочу прямо к открытию поехать.

–В восемь там уже торговля в разгаре, – поделилась стратегической информацией мама и впервые за долгий период натянуто-прохладных отношений взглянула на меня с явной надеждой. Нет, она, конечно, радовалась, что у меня постепенно налаживается личная жизнь, но и против того, чтобы избавиться по крайней мере от одного голодного рта, она совсем не возражала. Две непристроенные дочери, одна из которых мать-одиночка, а другая- жертва хронической безработицы, это уже слишком, и, хотя мама была уверена, что шанс удачно выскочить замуж имеется только у младшей, старшая «мышка» тихой сапой обошла на повороте раскрасавицу- сестру.

–Иди спать, тебе вставать придется рано, – посоветовала мама, – а я список накидаю.

–Спокойной ночи, – пожелала я и на цыпочках двинулась в спальню, но мама вдруг окликнула меня на полпути.

–Неужели ты в таком наряде на свидание ходила? Могла бы у Илоны платье взять, хотя бы и то, красное с черным…

–Мама, все нормально! – фыркнула я, – в Европе не принято уделять чрезмерного внимание внешнему виду, это у нас все, как куклы, ходят. Не бойся, Игона моя одежда не оттолкнула.

–Это и непонятно, – в унисон моим собственным мыслям протянула мама, – одета, как чухонка, ненакрашенная, прически нет… Или он сам страшнее ядерной войны?

–Завтра сама увидишь, – заговорщически подмигнула я, – но вообще-то он очень даже недурен собой.

–Что ж, посмотрим на такого кадра, – резюмировала мама, – но на ужин ты все равно поприличней оденься, а то ажно стыдно за тебя.

–Ладно, не вопрос, – не стала перечить я, – подберу что-нибудь.

Никитка сладко спал сном праведника, и я изо всех сил старалась не создавать шума, дабы ненароком не потревожить племянника. Переодевшись в домашнее, я направилась на кухню обсудить завтрашнее мероприятия с Илоной. Сестричка яростно стучала по клавишам лэптопа, и ее виртуальная жизнь, похоже, била ключом. Мое появление Илона заметила далеко не сразу, и для того, чтобы отвлечь ее от переписки, мне пришлось основательно потеребить сестренку за плечо.

– Чего тебе? – нервно дернулась Илона, -подожди немного, я уже почти закругляюсь. Как по-английски будет «приглашение», ну, для визы? А как написать, стандартное приглашение делается в течение двадцати рабочих дней? Стой, не так быстро… Так, теперь надо сказать ему, что ускоренное можно получить за три дня, но стоит это в пять раз дороже. Ой, как сложно, лучше, на, сама напиши. Марта, что он отвечает? Я же правильно поняла, money transfer, это денежный перевод, да?

–Во всем, что касается денег, у тебя феноменальное чутье, – усмехнулась я, – он пишет, что завтра вышлет перевод на твое имя. Довольна?

–Пусть сначала вышлет, – со свойственным ей прагматизмом ответила Илона, захлопнув крышку ноутбука, – языком чесать, не мешки ворочать. А ты чего полуночничаешь?

–Так вышло, – навела тумана я, – у меня к тебе такое дело, завтра вечером Игон придет знакомиться с моей семьей. Будь так любезна, разгреби свинарник!

–А почему я? – возмутилась сестричка, – твой гость, ты и убирайся.

–Давай лучше по-другому: кто развел бардак, тот его и приводит в порядок. И потом, мама готовит, я закупаю продукты, внеси и ты посильную лепту, – осадила Илону я, – не убудет с тебя.

– Значит, ты его простила? – удивилась сестренка, – а как же та девушка, с которой он весь день протусовался?

–Осталась в прошлом, – с деланным безразличием бросила я, – никто не застрахован от ошибок, и я решила дать Игону второй шанс.

Илона явно намеревалась прокомментировать мои слова, но вслух ничего не произнесла. Наверное, осознала, что на моем месте тоже не стала бы особо выкобениваться. Я дождалась, пока сестричка вернется в спальню, отключила звук на смартфоне и послала текстовое сообщение своему экс-бойфренду. При всей своей безалаберной инфантильности объективно Артем был и оставался хорошим парнем. Я знала, что он сохранил ко мне светлые чувства и всегда готов прийти на помощь, но вот, есть ли у него необходимая сумма наличными, я могла только надеяться.

ГЛАВА XV

В последнее время мы с Артемом практически перестали созваниваться: безуспешные поиски работы, а затем и приступ фанатичной увлеченности международным дейтингом окончательно отдалили нас друг от друга. В первом случае, я банально старалась держаться подальше от таких же вечных неудачников, дабы лишний раз избавить свои уши от необходимости выслушивать очередную порцию нытья и не терзать слух бесконечными жалобами на несправедливость мироустройства, а, начав сутками просиживать на сайтах знакомств, я и вовсе потеряла всяческий интерес к экс-бойфренду, с которым мы тем не менее прожили несколько лет под одной крышей.

В нашей маленькой псевдосемье всегда доминировала я: я зарабатывала основную часть денег и я же единолично распоряжалась семейным бюджетом, отводя Артему исключительно совещательную функцию. Так как у меня хватало природного такта не выпячивать финансовое превосходство, подобное положение дел парня не напрягало, да и я никогда толком не ущемляла его в покупках. Захотел телевизор на всю стену – давай купим, старый лэптоп перестал тянуть навороченную игрушку – не вопрос, поменяем, акустическая система безнадежно устарела – берем новую, в чем проблема? Собственные доходы Артема отличались нерегулярностью – он занимался веб-дизайном по фрилансу, периодически брал крупные заказы, иногда кооперировался с друзьями –айтишниками и участвовал в масштабных проектах… Деньги парень честно приносил в семью, но «откладывать в кубышку» у нас всё равно не получалось. Еще «на берегу» мы договорились ни при каких условиях не вешать на себя кредитное ярмо и всю технику приобретали за наличные, но вчерашние новинки на глазах превращались в пережитки прошлого и, как следствие, фатально обесценивались. Порой я всерьез задумывалась о будущем, меня посещали мысли взять ипотеку и отказаться от съемного жилья, но все мои поползновения встречались Артемом довольно равнодушно. Он вроде бы прямо и не возражал, но и реальных шагов тоже не предпринимал – по факту его всё устраивало, а любые возможные пертурбации, посягающие на стабильность устоявшегося порядка, вызывали у парня инстинктивное отторжение. В итоге, мы так и продолжали спускать деньги на всякую ерунду, застряв на одном уровне и ни на миллиметр не приближаясь к настоящей семье, обремененной детьми и ипотечными займами. Неизвестно, как долго бы продержался этот причудливый статус-кво: вполне вероятно, что и всю жизнь, потому что я никогда особо не наседала на Артема в плане женитьбы, хотя наши родители регулярно спрашивали, почему мы до сих пор не узаконили свои отношения. А мы… А что мы, мы были по-своему счастливы, мы любили друг-друга тихой, спокойной любовью, начисто лишенной взаимного выноса мозга, и даже не подозревали, что совсем скоро наша идиллия разрушится под гнетом непреодолимых обстоятельств.

Когда меня сократили, Артем не сразу понял, что произошло, и в полной мере не оценил, в насколько сложной ситуации мы оказались. На тот момент у него уже больше двух месяцев не было действительно стоящих проектов, кризис душил заказчиков и вынуждал в разы ужимать расходы, но мой бойфренд свято верил, что это лишь временный застой, и рано или поздно все наладится. Бывший однокурсник предложил Артему постоянное место в госучреждении, но это избалованное дитя посчитало, что не в его правилах ежедневно вставать на работу ни свет, ни заря за такие смешные деньги и проигнорировало неплохую, в сущности, вакансию. Годами формировавшаяся привычка Артема к свободному графику вкупе с инфантильным складом характера привела к тому, что наш многолетний союз, не скрепленный ничем, кроме искренней привязанности, провалился в бездонную пропасть нищеты. Инициатива к расставанию исходила от меня.

Я устала занимать деньги у отца с матерью, чтобы заплатить за съемную квартиру, и регулярно получать от них упреки в неспособности себя обеспечивать, меня жутко раздражал часами залипающий у монитора Артем, я впадала в ярость от его несамостоятельности. С горем пополам он пытался покрывать расходы на питание, но объективно говоря, кормила нас его мать, урезающая свои элементарные потребности ради любимого сыночки. Терпеть этот ужас мне надоело на третий месяц двойной безработицы, я даже не стала требовать с Артема срочно озаботиться трудоустройством, так как великолепно сознавала, что с любой приличной должности его быстро выгонят пинком под зад за неорганизованность, безалаберность и лень: я приняла тяжелое решение за нас обоих, как это обычно и происходило в нашей официально не зарегистрированной ячейке общества на протяжении предыдущих лет.

Сказать честно, я почему-то не сомневалась, что Артем с присущей ему флегматичностью безболезненно перенесет наш разрыв и предпочтет принять всё, как должное, вместо того, чтобы прилагать определенные усилия к моему возвращению, однако, мне предстояло сделать весьма неожиданное открытие. Мой бойфренд готов бы лечь костьми, только бы я осталась с ним, и я была уверена, что причина кроется в меркантильной сфере, но постепенно осознала, насколько далека была от финансовой составляющей истинная мотивация Артема: в большей мере он испугался потери стабильности, частью которой я всегда для него являлась. Между тем самый удивительный парадокс состоял в том, что парень и близко не рассматривал даже теоретическую вероятность того, чтобы изменить себя и запоздало повзрослеть. Все с той же детской непосредственностью Артем закатил мне форменную истерику, после чего я окончательно осознала, что в полной тягот и лишений жизни нам с ним отныне не по пути.

Но так или иначе, невзирая на череду насыщенных неподдельными страстями скандалов, в глобальном смысле разошлись мы довольно мирно и даже полюбовно. Мы по-братски поделили совместно нажитое имущество, я забрала телевизор, вписавшийся в родительскую малогабаритку примерно, как слон в посудную лавку, и кое-какую кухонную утварь, а мой бойфренд утащил к маме многочисленную технику, включая мелкие гаджеты вроде планшета, совсем не помещавшего бы мне в нелегком труде на ниве дейтинга, да еще и в условиях непримиримой войны с Илоной за доступ к ноутбуку. Если бы начали подсчитывать, кто во что сколько денег вложил, кто чем пользовался или кому, что нужнее, мы бы с головой погрязли в разборках и сотню раз прокляли бы тот день и час, когда нас вообще угораздило съехаться, но при всех взаимных претензиях мы по-прежнему уважали друг-друга, благо для этого с лихвой хватало оснований. Верность, порядочность, отсутствие вредных привычек – попробуй найди такого парня в наш век извращенной морали, когда концентрация подонков на квадратный метр в разы превышает все допустимые пределы, а за красивым фасадом в подавляющем большинстве случаев скрывается до боли неприглядная правда. Одним словом, если бы не чертов кризис, в мгновение ока расколотивший вдребезги нашу с Артемом лодку, мы бы и по сей день прекрасно сосуществовали вместе, мало заморачиваясь по поводу гендерных стереотипов, но как только за «тучными коровами пришли тощие», наш гражданский брак дал ощутимую трещину и предсказуемо распался, не выдержав затяжного безденежья.

В течение всего минувшего со времени нашего «развода» времени я намеренно держала дистанцию и не позволяла любовным отношениям перерасти в дружеские. Я склонялась к мысли, что прошлое нужно отпускать безвозвратно, чтобы его отголоски не мешали настоящему и будущему. Ностальгические воспоминания о том, как здорово нам было вместе, неизбежно тормозили движение вперед, и как бы Артем не настаивал на встречах, я твердо отвечала ему «нет». Нельзя утверждать, что после разрыва я выбросила экс-бойфренда вон из сердца, но и в общении с ним я нуждалась всё меньше и меньше. Несколько раз мне звонила несостоявшаяся свекровь, расспрашивала, уговаривала, предлагала переехать к ней и жить втроем, но я прекрасно понимала, к чему приведет мое согласие. Это на расстоянии мать –одиночка, вырастившая единственного сына без мужа и продолжающая потакать его малейшим прихотям вопреки тому, что Артем недавно разменял четвертый десяток, выглядела идеальной свекровью, но, если бы я рискнула разделить с ней квартиру, она на глазах превратилась бы в типичную «Кабаниху» из пьесы Островского. Бесспорно, она воспитала сына хорошим человеком, привив ему базовые ценности и вырастив неглупого, образованного и удивительно домашнего мальчика, к сожалению, абсолютно не приспособленного к жизни. Сначала Артему было тепло и уютно под маминым крылышком, потом – под моим, а сейчас он мучительно пытался найти девушку, которая бы освободила его от избытка материнской любви, но при этом точно также пестовала и лелеяла. Увы, но пока моему экс-бойфренду не сильно везло, и насколько мне было известно, все его романы заканчивались еще на этапе обсуждения планов на будущее. И в докризисные годы девушек не особо привлекали маменькины сынки и по совместительству заядлые геймеры, а с погружением всё глубже на экономическое дно, в требованиях к ухажеру все сильнее превалировала материальная сторона. Зарабатывать деньги Артем откровенно не умел, а если ему и удавалось поднять на заказе внушительную сумму, он тут же спускал ее на компьютерные примочки. Впрочем, такая вопиющая безответственность являлась для парня нормой в период нашего сожительства, и это совсем не означало, что его мама практиковала аналогичную вседозволенность. При всей ее беззаветной любви к сыну, женщиной она была умной и рассудительной, и я надеялась, что доходами Артема она распоряжается не в пример рациональнее меня. От общих знакомых я слышала, что буквально на днях мой бывший сдал большой проект в рамках государственных закупок, куда его привлекли друзья- программисты, знавшие Артема как ленивого и тяжеловатого на подъем, но при этом весьма-талантливого веб-дизайнера. Если информация была достоверна, у парня должны были водиться деньги, и уж выделить для меня несчастные две-три тысячи он сможет без труда.

Я надеялась решить вопрос через переписку в мессенджере, дабы не делать наш деликатный разговор достоянием широкой общественности в лице введенных в заблуждение родителей и чрезвычайно любопытной сестрички, но Артема моя просьба повергла в такое изумление, что он не придумал ничего лучше, как перезвонить на городской телефон, перебудив тем самым всех моих домочадцев во главе с Никиткой. Я заперлась на кухне, вплотную прижала трубку к уху и мрачным шепотом осведомилась: