Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Это было все равно что на правительство работать, – вспоминал Карло Баччи, который устроился подмастерьем на Виа делле Кальдайе в 1960 году. – Если тебя нанял Гуччи – значит, жизнь устроена, – объяснял он со своим живым и ритмичным тосканским говором. – Другие компании давали людям расчет, если работы не хватало. А на Гуччи можно было положиться. Они производили и производили: знали, что все сделанное будет продано.

Сам Баччи, проработав на Виа делле Кальдайе больше одиннадцати лет, как и многие другие его сотрудники, открыл собственную кожевенную фирму и по сей день поставляет «Гуччи» товар.

– Мы приходили на работу в восемь-полдевятого утра, – вспоминал Данте Феррари, который также долго работал на Гуччи. – Перерыв на кофе в десять часов. Если capo operaio заметит тебя с panino[13] под столом – непременно составит жалобу! Не только потому, что ты тратишь рабочее время, но и потому, что грязными руками можно испортить кожу!

Кожевенники делились на тех, кто подготавливал шкуры, и тех, кто собирает сумки. В те времена при подготовке кожи необходимо было скоблить внутреннюю сторону драгоценных шкур, которые часто поставлялись с остатками животных тканей. Другие мастера кроили из кожи детали, а третьи – прижимали края специальным инструментом, чтобы места швов были тоньше и их проще было сшивать. Эта обработка называлась scarnitura.

Однако настоящим искусством занимались те люди, которые шили сумки. Каждый мастер отвечал за сборку всей сумки с начала до конца. Эта задача порой требовала сшить вместе целую сотню деталей и занимала в среднем десять часов.

– Каждый мастеровой отвечал за свою работу, и на сумке ставился его номер: если находили брак, то образец возвращали в работу. Не было никакой сборочной линии, где один пришивает карманы, а другой – рукава, – рассказывал Феррари. У него сохранилась коллекция черных блокнотов в картонной обложке, в которых он кропотливо зарисовывал и нумеровал каждый дизайн сумки при его создании, чтобы вести учет.

– Помимо швейной машины нужен был только стол, пара умелых рук да светлая голова, – вспоминал Феррари.

Большинство моделей сумок члены семьи Гуччи придумывали сами, но они с радостью принимали от работников на семейное рассмотрение и одобрение предложения новых дизайнов.

Скорее всего, так появилась сумка с бамбуковыми ручками, которую называли просто кодовым номером 0633. Точных сведений о том, кто и когда разработал этот дизайн, не сохранилось, но историк моды Аврора Фьорентини, которая участвовала в создании архива «Гуччи», называет годом ее создания 1947-й. Использовать бамбук начали, когда пришлось обратиться к новым материалам из-за предвоенного торгового эмбарго. Есть мнение, что первая «бамбуковая сумка» была придумана Альдо и тогдашним capo operaio, но с кожаной ручкой – вероятно, на основе сумки, которую Альдо привез из поездки в Лондон. На характерную форму сумки его вдохновил вид на седло сбоку. Еще одной особенностью стала жесткая конструкция сумки – больше похожей на небольшой чемодан и отличной от мягких сумок с менее твердым каркасом, которые Гуччи производили до этого. Бамбук, которому придавали форму вручную над огнем, добавил товарам Гуччи особый энергичный вид. Несколько лет спустя, в фильме «Путешествие в Италию» Роберто Росселлини 1953 года, молодая Ингрид Бергман появляется в кадре с сумкой с бамбуковой ручкой и зонтиком от Гуччи.

Гуччи дружили и тесно общались с мастерами, которые работали на них. Они часто бывали в мастерской, обращались к работникам по имени, хлопали старых опытных мастеровых по плечу и расспрашивали о делах семейных.

– Мы знали каждого работника поименно, узнавали об их детях, были знакомы с их проблемами и радостями, – рассказывал Роберто Гуччи. – Если кому-то нужна была помощь – купить машину или внести первый взнос за дом, – все приходили к нам. В конце концов, все мы ели с одного стола – хотя у некоторых все-таки была ложка побольше, – скромно добавлял он.

Васко Гуччи, взявший на себя управление фабрикой, разъезжал по Флоренции на популярном в те годы небольшом мотороллере «Мотом». Рабочие на Виа делле Кальдайе узнавали о приближении Васко по жужжанию и тарахтению, с которыми его мотороллер отталкивался от тесно поставленных зданий узкой улочки.

– Мы всегда говорили: «Uffa! Eccolo arrivato!»[14] – вспоминает Феррари. – Васко был хорошим психологом: он прямо чувствовал, интересно тебе то, что ты делаешь, или нет!

Работники любили и ненавидели семью Гуччи одновременно. Гордые и невероятно придирчивые к собственной работе, они все же старались изо всех сил, чтобы услышать искреннее «Браво!» от Гуччио, Альдо, Васко или Родольфо.

Весной 1949 года Альдо, который всегда искал новые возможности, отправился на одну из первых торгово-промышленных ярмарок в Лондоне. На глаза ему попался павильон, где выставлялись свиные кожи, и его поразил их эффектный рыжий цвет. Альдо заказал несколько таких кож у кожевенника, мистера Холдена из Шотландии, и спросил, могут ли они покрасить часть кож в разные цвета, в том числе в синий и зеленый.

– Кожевенник ответил: «Знаете, мальчик мой, мы таким никогда не занимались, но, если хотите, попробуем», – вспоминал Альдо. – Он представил мне шесть кож разного оттенка и сказал, качая головой: «Сами решайте; нам кажется, что это ужасно».

К тому же семейные счета указывают на то, что мистер Холден был поставщиком той самой кожи пегого цвета, которая стала фирменным знаком Гуччи. В семье рассказывают, что первый пятнистый образец получился по ошибке. При дублении что-то пошло не так, и на коже остались темные, чуть выпуклые пятна.

– Погодите-ка, а выглядит свежо! – сказал Альдо и распорядился сделать из этих кож сумки. Возможно, это решение было принято из скупости – есть предположение, что Альдо просто пожалел выбрасывать кожи, – но оно подарило компании новый отличительный знак, который спустя некоторое время чудесно защитил товар от подделки: такую расцветку сложно было сымитировать. Свиные кожи заняли такое место в бизнесе Гуччи, что в 1971 году Альдо и вовсе выкупил их производство.

Послевоенные годы стали для Альдо временем подъема в бизнесе и рождения того изобретательного маркетинга, который заставил весь мир услышать имя Гуччи. Гуччио старел, он считал нужным утвердить позиции во Флоренции. Ему не хотелось рисковать всем достигнутым ради далеко идущих планов Альдо, и он спорил с идеями сына. Раздражительно пыхтя гаванской сигарой, Гуччио театральным жестом тянулся в левый карман брюк – в правом он держал часы – и вытаскивал пустую руку:

– У тебя есть на это деньги? Если у тебя есть деньги – тогда делай что хочешь, – говорил он.

Тем не менее Гуччио неявно признавал, что у Альдо есть деловая жилка. Магазин в Риме процветал. Голливудские звезды, которые развлекались в столице, как показано в «Прекрасной жизни», добавили «Гуччи» престижа, а это привлекло еще больше клиентов. И постепенно Гуччио уступил. Он все еще горячо спорил с идеями Альдо по расширению торговли, но негласно поддерживал его и обращался в банки за поддержкой для его планов.

Тем временем Альдо начал раздумывать о загранице: Нью-Йорк, Лондон, Париж. Он мыслил так: зачем ждать, пока покупатель приедет к ним? Можно ведь самим направиться навстречу. Его мало беспокоило, где взять деньги на эти проекты. Невзирая на сомнения отца, Альдо верил, что его идеи окупятся.

Помимо своего прирожденного дара к торговле, Альдо унаследовал от отца верность качеству и девиз: «Цена забудется, а качество запомнится» – эти слова он золотым тиснением выводил на свиной коже и стратегически украшал ими стены магазинов.

Альдо продвигал также «концепцию Гуччи»: сочетания цветов и стилей, которые объединят всю их продукцию и станут отличительной чертой их имени. Источником множества идей для товаров Гуччи стали лошади и конюшни. Двойной шов, который использовали для сёдел, красно-зеленая тесьма, похожая на подпругу, а также металлические детали в виде соединенных стремян и удил стали частью стиля компании. Благодаря торговому гению Альдо родился миф, будто Гуччи были знатным родом седельщиков еще в Средние века, – и образ пришелся по вкусу элите, для которой работала компания. Сбруя и аксессуары для конной езды, которые начали выставлять в магазинах, только обогатили легенду о роде седельщиков и отчасти даже пошли в продажу. Миф живет и по сей день. Члены семьи Гуччи и бывшие работники до сих пор утверждают, что род Гуччи занимался сёдлами давным-давно.

– Я хочу сказать вам правду, – созналась Гримальда журналисту в 1987 году. – Мы никогда не были седельщиками. Род Гуччи происходит от семьи из района Флоренции Сан-Миниато.

Согласно истории флорентийских родов, Гуччи из Сан-Миниато еще в 1224 году были юристами и нотариусами, хотя возможно, как утверждает историк Фиорентини, что их история была приукрашена позднее. Фамильный герб Гуччи изображал синее колесо и розу на золотом знамени, расположенном поверх вертикальных полос: красной, синей и серебряной. Роберто вложил целое состояние в геральдическое исследование, чтобы добавить розу и колесо – символы поэзии и лидерства – на логотип компании. На первом логотипе компании был изображен носильщик с чемоданом в одной руке и дорожной сумкой в другой. Когда Гуччи добились успеха, скромного носильщика сменил рыцарь в доспехах.

К началу 1950-х годов сумка или чемодан от Гуччи указывали на безупречный стиль и вкус владельца. Принцесса Елизавета, будущая королева Англии, посещала магазин Гуччи во Флоренции – а также Элеонора Рузвельт, Элизабет Тейлор, Грейс Келли и Жаклин Бувье, невеста Джона Ф. Кеннеди. Связи Родольфо в сфере кинематографа привели новых клиентов, в том числе Бетт Дэвис, Кэтрин Хепберн, Софию Лорен и Анну Маньяни.

– Сразу после Второй мировой войны Италия стала центром производства высококачественных предметов роскоши: кожаной обуви и сумок ручной работы, золотых ювелирных украшений, – вспоминала Джоан Кейнер, продавец с многолетним стажем, в наши дни – вице-президент и директор раздела моды в «Нейман Маркус». – «Гуччи» стал одним из первых признаков статуса из Европы: после стольких лет скудости людям очень хотелось красоваться. Тогда я впервые услышала о Гуччи. Люди знали, что под этим именем они получают высокое качество за свои деньги. В это же время начали получать признание первые итальянские модельеры. В феврале 1951 года знатный молодой человек из Флоренции, Джованни Батиста Джорджини – в 1923 году он открыл закупочную контору для товаров из американских магазинов, а к концу войны управлял «Магазином подарков для Союзных войск» – организовал показ мод в собственном доме. Он устроил этот показ вслед за парижскими показами мод и пригласил ведущих журналистов в области моды, а также закупщиков из американских торговых домов, таких как «Бергдорф Гудман», B. Altman & Co. и I. Magnin. Журналисты были в восторге от стильных, но удобных моделей одежды, а закупщики телеграфировали домой с просьбами выслать денег. Показы Джорджини со временем превратились в первые показы прет-а-порте, где такие имена, как Эмилио Пуччи, Капуччи, Ирен Голицына, Валентино, Ланцетти, Мила Шон, Криция и другие, впервые прозвучали в свете хрустальных люстр в Белом бале Палаццо Питти.

Глава 3. Гуччи в Америке

Интерес к Гуччи в Штатах все рос, и Альдо решил расширить дело семьи в Америке, а именно – отправиться в Нью-Йорк. Американцы были у Гуччи любимыми клиентами. Они любили качество и стиль сшитых вручную кожаных сумок и аксессуаров. Альдо уговаривал Гуччио позволить ему открыть магазин в Нью-Йорке, но рука отца неизменно тянулась к левому карману.

– Хочешь рисковать – рискуй сам, я за это платить не стану, – раздражался Гуччио. – Если надо, иди в банк и спроси, будут ли они ради тебя подставляться! Может, ты и прав. В конце концов, я уже старый человек, – говорил он, когда смягчался. – Я старомоден, поэтому считаю, что лучшие плоды растут в своем саду.

И Альдо его отлично понял. По-своему, но Гуччио дал добро на его затею. Альдо отправился в Нью-Йорк – перелет тогда занимал почти двадцать часов с пересадками в Риме, Париже, Шанноне и Бостоне. Альдо встретился с юристом Фрэнком Дуганом и поделился своими планами, чтобы заручиться его помощью. Затем он приехал в город уже с братьями, Родольфо и Васко, и прошел с ними от начала до конца всю Пятую авеню, восторженно указывая на роскошные магазины.

– Представьте себе – имя Гуччи огромными буквами на этой шикарной улице! – говорил он. Братья остановились на небольшом магазине на 58-й Восточной улице, в доме 7. На саму улицу выходили две витрины. С помощью Дугана была учреждена первая компания Гуччи в Америке: Gucci Shops Inc., со стартовым капиталом в 6000 долларов. Новая компания получила право использовать торговую марку «Гуччи» на рынке США – это был единственный случай, когда такое разрешение было дано магазину за пределами Италии. В дальнейшем все отделения «Гуччи» за рубежом работали по расширенному договору франшизы.

Альдо послал телеграмму Гуччио во Флоренцию, чтобы сообщить, что они назначили его почетным президентом новой компании.

Гуччио пришел в ярость.

«Немедленно возвращайтесь домой, бестолковые мальчишки!» – написал он в ответ, обвинил сыновей в глупости и безответственности, напомнил им, что он еще жив, и пригрозил лишить наследства, если они не откажутся от своей безумной затеи. Альдо лишь отмахнулся от угроз и оскорблений отца. Он даже сумел зазвать старика Гуччи в последние дни его жизни в Нью-Йорк – посмотреть на новый магазин. Гуччио так воодушевился, точно идея с открытием в Нью-Йорке была его собственной, – он даже сказал друзьям, что так и было!

– Ого, Commendatore[15], – говорили ему друзья, обращаясь к нему в традициях старой итальянской монархии. – Вы невероятно проницательный человек!

– Он успел своими глазами увидеть, что идеи Альдо были не такими уж безумными, – вспоминала Гримальда.

У Гуччио, которому тогда было за семьдесят, были все поводы радоваться. Его дело на всех парах двигалось вперед. Имя Гуччи так же хорошо приняли в далекой Америке, как и в родной Италии. Трое его сыновей усердно работали и дарили ему внуков, которые однажды могли занять свои места в семейной компании. В семье рассказывают, что Гуччио всегда говорил, когда у него рождался внук: «Дайте ему понюхать кусочек кожи. Так будет пахнуть его будущее».

Гуччио отправил Джорджо, Роберто и Паоло работать в магазине: заворачивать и разносить заказы, как когда-то его сыновья. Он был твердо убежден, что научиться делу можно, только поднявшись с самого низа. В то время сын Родольфо, Маурицио, был совсем ребенком – он жил в Милане и к семейной школе Гуччи еще не приобщился.

В 1953 году, всего через пятнадцать дней после открытия магазина в Нью-Йорке, Гуччио скончался от сердечного приступа. Тем ноябрьским вечером он как раз собирался с Аидой в кино. Ему было семьдесят два года. Когда Аида поднялась узнать, почему муж так долго собирается, то нашла его неподвижно лежащим на полу в ванной. Врач сказал, что его сердце просто остановилось, как старые часы. Верная жена Гуччио последовала за ним через два года, в семьдесят семь. Бывший когда-то бедным посудомойщиком, Гуччио Гуччи стал миллионером и прославил свое дело на двух континентах. Его сыновья унаследовали созданную им империю, и он не застал тяжелые семейные ссоры, которые раздирали династию Гуччи годами позже. Но это сам Гуччио положил им начало: он часто стравливал своих сыновей друг с другом, так как верил, что дух соревнования их подстегнет.

– Он настраивал одного против другого, побуждал показать, какая кровь течет в их жилах, – вспоминал Паоло.

Кроме того, именно Гуччио начал первый крупный скандал в семье: он лишил всех прав на долю наследства в компании своего первого ребенка и единственную дочь, Гримальду. На момент смерти Гуччио Гримальде было пятьдесят два, и она преданно служила делу компании, много лет проработав в магазине, а ее муж Джованни помог спасти компанию от банкротства в 1924 году. Старик Гуччио передал своим сыновьям неписаное правило: женщина не могла иметь наследственного права на компанию. К своему потрясению, Гримальда выяснила, что ее братья получили равные доли в компании Гуччи; ей же достался дом за городом, участок земли и скромная сумма денег.

– Это был старомодный подход, – признавал ее племянник Роберто годы спустя. – Я никогда не видел, где это было прописано, но отец сказал мне, что женщина не имеет права быть партнером в компании Гуччи.

Не сумев договориться с братьями, Гримальда обратилась к адвокату, чтобы добиться своей доли. Но все ее усилия были тщетны. Позже она сознавалась, что неверно поняла ключевой вопрос, озвученный на заседании суда, и по неосторожности подписала отказ от своих прав на наследство в компании в обмен на денежную сумму – это событие надолго задело ее.

– Я ведь хотела принимать участие в развитии компании, которая родилась на моих глазах, – признавалась Гримальда. Она всем сердцем любила своих братьев и не ожидала, что они так с ней обойдутся.

– Она не получила долю в компании, зато ей досталось другое имущество, – много лет спустя возражал Роберто, – хотя, конечно, компания со временем выросла в цене и стоила гораздо дороже.

Смерть отца вызвала у его сыновей смешанные чувства. Хоть им и недоставало его твердой руки и совета, но они впервые в жизни почувствовали, что могут двигаться к собственным целям. Братья разделили дело между собой на три сферы влияния, и поначалу это устраивало всех троих. Альдо, которому, наконец, дали возможность следовать за мечтой и расширять компанию по всему миру, постоянно путешествовал. Родольфо управлял магазином в Милане, а Васко – фабрикой во Флоренции. Гармония воцарилась еще и потому, что Родольфо и Васко предоставили Альдо полную свободу действий: они не спорили с ним, если не считали, что он слишком отдаляется от ценностей и указаний, оставленных Гуччио.

Альдо перевез Олвен в Рим, на просторную виллу, которую построил по соседству с виллой Петаччи – внушительной резиденцией, где, по слухам, жила любовница Муссолини Клара Петаччи. Это был дом на Виа делла Камиллучча – спокойной зеленой улице, которая вела к холму на окраине Рима. На этой улице в наши дни располагаются самые элитные резиденции. Альдо не пробыл здесь долго: он путешествовал между Европой и Соединенными Штатами, открывая для имени Гуччи всё новые горизонты. Они с Олвен развелись гораздо позже, но к тому времени чувства уже угасли, и Альдо взял с собой в Нью-Йорк ассистенткой темноволосую продавщицу с Виа Кондотти. Звали ее Бруна Палумбо, и она была похожа на знойную итальянскую кинозвезду Джину Лоллобриджиду. Бруна стала спутницей Альдо и со временем переехала в его небольшую квартирку на Западной 54-й улице, в доме 25, напротив Музея современного искусства. Поначалу они скрывали, что живут вместе. Альдо боготворил Бруну, осыпал ее дорогими подарками и пытался разделить с ней свой восторг от устойчивого развития семейного бизнеса. Он уговаривал ее путешествовать вместе с ним, но она опасалась – отчасти ее тревожило собственное положение любовницы. В итоге, годы спустя, Альдо женился на Бруне в Штатах, хотя Олвен так и не дала согласия на развод. После этого Бруна иногда соглашалась сопровождать Альдо на званых вечерах и церемониях открытия: он представлял ее как миссис Гуччи.

Тем временем Родольфо держал магазин в Милане, а также создавал дизайны самых дорогих сумок и аксессуаров от Гуччи.

– У Родольфо был тончайший вкус, – вспоминал Франческо Джиттарди, который проработал на «Гуччи» восемнадцать лет и был управляющим магазином в Милане под началом Родольфо с 1967 по 1973 год. – Это он изобрел застежки из 18-каратного золота для сумочек из крокодиловой кожи. Он обожал свои дизайны и часами сидел над ними.

Родольфо оставался самым большим романтиком из троих братьев и продолжал одеваться как актер, отдавая дань своему прошлому. Он носил бархатные пиджаки необычных цветов: например, травянисто-зеленый с золотым – с блестящими шелковыми платками в нагрудном кармане. Летом он появлялся в элегантных бежевых льняных костюмах и броских соломенных шляпах.

Васко тем временем начал производить на фабрике во Флоренции вещи по собственным дизайнам. Здесь же под его началом с 1952 года работал Паоло, сын Альдо. Свободное время Васко все еще посвящал своим увлечениям: охоте, обширной коллекции винтовок и своему «Ламборгини»; за все это Васко дали новое прозвище: Мечтатель.

Из троих сыновей Гуччио именно Альдо стал локомотивом всего бизнеса: он принимал почти все важные решения, хотя всегда советовался с братьями.

– Альдо всегда предпочитал действовать с согласия всей семьи, – рассказывал Джиттарди. – Он сам выдвигал идеи, но решения принимал только семейный совет. При этом Альдо обычно позволяли делать по-своему: у него было отличное чутье, особенно, что касается того, где стоит открыть магазин.

Альдо путешествовал между Соединенными Штатами и Европой; в 1959-м он перевез римский магазин на Виа Кондотти, 8, где он сейчас и находится: напротив знаменитого кафе «Греко» и в нескольких шагах от Испанской лестницы. В 1960 году он закрепил первый успех «Гуччи» на Пятой авеню, открыв новую точку продаж в отеле «Сент Реджис» на углу 55-й улицы. В течение года после этого магазины «Гуччи» открыли свои двери в итальянском городе-курорте Монтекатини, на лондонской Олд-Бонд-стрит и в «Роял Поинсиана Плаза» в Палм-Бич. Первый магазин «Гуччи» в Париже, на улице Фобур-Сент-Оноре, недалеко от Вандомской площади, появился в 1963 году. Второй открылся в 1972 году на пересечении Рю Фобур-Сент-Оноре с улицей Рояль.

Усердно работая, Альдо редко брал больше трех-четырех выходных в год. Он ежегодно пересекал Атлантический океан не меньше дюжины раз, держал квартиры в Лондоне и Нью-Йорке, а затем купил поместье на океанском побережье в Палм-Бич – по его словам, только там он мог как следует расслабиться. На вопрос о том, есть ли у него хобби, он только смеялся. Даже если он оказывался в Палм-Бич в воскресенье, то всегда находил повод отправиться в магазин, чтобы проверить бумаги или товар. Раз в две-три недели он встречался с Родольфо и Васко во Флоренции, чтобы обсудить дела. Места жительства во Флоренции у него уже не было, и он останавливался в «Отель де ля Виль» на Виа Торнабуони, который открылся в начале 1950-х как конкурент старейшим и лучшим отелям города, «Эксельсиор» и «Гранд».

Как и отец, Альдо звал своих сыновей в семейное дело. Благодаря Олвен все они бегло говорили на английском и даже называли отца «дэдди». Своего младшего сына, Роберто, Альдо привез в Нью-Йорк помогать с открытием магазина на 58-й Восточной улице. Роберто остался почти на десять лет – в 1962 году он вернулся во Флоренцию, чтобы учредить новый административный отдел и новые салоны при головном офисе «Гуччи». Кроме того, в конце 1960-х Роберто открыл первую франшизу компании в Брюсселе: это было успешное предприятие, впоследствии послужившее моделью для развития франшизы «Гуччи» в Соединенных Штатах. Он также учредил во Флоренции бюро жалоб, куда клиенты могли обратиться с любыми проблемами по поводу товаров или услуг «Гуччи». Альдо все больше полагался на Роберто, которому дал прозвище Санни – Сынок.

В 1956 году Роберто женился на Друзилле Кафферелли – утонченной и благочестивой голубоглазой красавице из знатной римской семьи. У них было шестеро детей: Козимо (1956), Филиппо (1957), Уберто (1960), Мария-Олимпия (1963), Домитилла (1964) и Франческо (1967). Из всех сыновей Альдо Роберто был самым послушным и консервативным, он питал больше всего уважения к родителям. Паоло прозвал своего правильного и набожного брата il Prete – Священник. Даже Альдо иногда находил характер своего Санни слишком угрюмым. Летом Роберто с женой и детьми жили на Вилле Багаццано – в семейном доме Друзиллы на окраине Флоренции. Зимой они переезжали в городскую квартиру.

– Когда мы приглашали Альдо пообедать или поужинать в свой загородный дом, – вспоминал Роберто, – он смотрел на изображения Девы Марии на стенах в столовой и повторял: «Боже, Роберто, я как будто на кладбище!»

Джорджо приезжал к Роберто ненадолго, на стажировку. С ним приезжала Ориетта Мариотти – его первая жена и мать двух его сыновей, Алессандро 1953 года рождения и Гуччио – 1955-го. Ориетта готовила спагетти на всю семью в маленькой съемной квартирке Гуччи, чтобы накормить ужином все большое семейство, как это делают в Италии. Но Джорджо не выдержал темпа жизни в Нью-Йорке. Вскоре он вернулся в Италию, взял на себя управление магазином в Риме и стал присматривать за матерью, которую возил паромом отдыхать на побережье в Порто-Санто-Стефано.

– Джорджо был очень робок, – вспоминает Шанталь Скибинска, которую Альдо в 1974 году нанял директором по связям в Европе и международным модным координатором. – На него давил грандиозный характер отца.