Машины Старого мира

– Ммм, Ние Трана?

Манис шутка показалась не смешной.

– Я уверен, ночью он всё это смывает, – добавил Правид сомнительный плюс.

– Он даже линзы носит жуткого зелёного цвета…

– Ох уж эта мода.

– … и слишком сильно приталенные костюмы…

– Манис, – Правид взял подругу за плечи и повернул к себе. – Всё что я сейчас слышу от тебя, это лишь нытьё и слишком много слов о внешности. Ты с ним говорить пыталась? Одно дело мода, другое – личность человека.

– Однажды. Он спросил, каким парфюмом пользуется мой отец, потому что он хочет такой же.

Снисходительный взгляд Правида тронул Манис, и она быстро добавила.

– Может, ты меня в жёны возьмёшь, а?

Мужчина тяжело вздохнул, потрепал Манис по подбородку и отпустил.

– У тебя отвратительный характер, мне такая жена не нужна.

– Даже слишком честно.

Манис снова взглянула в щелку, чтобы определить, куда направится семья Феса, а затем пойти в противоположную сторону.

Вирта Феса считался одним из самых завидных женихов верхнего круга Разнана не только потому, что был безумно популярен среди молодых девушек, но и из-за матери, умело пускающей пыль в глаза людей своего круга. Многие считали, что семья Феса очень богата, в действительности же, всё обстояло не так просто. Свой статус семья получила благодаря деду магу, отцу матери Вирты. Старик успел в своё время поработать в Башне соседнего с Разнаном города, расположившегося в юго-восточной части континента, и сколотить неплохое состояние, однако теперь ничего не представляющие из себя Фесы держались лишь на популярности сына, заколачивающего неплохие деньги в модельном бизнесе. Благодаря смешению разнанской и эсийской крови внешность Вирты получилась необычной для Разнана и тем привлекательной для богатой молодёжи внутренних кругов.

Для укрепления положения выбор матери Вирты пал на Викъянко, как на семью с хорошей репутацией и постоянно множащимся состоянием. Мускиль Феса считала Ло Викъянко очень предприимчивым, отчего желала с ним породниться. Но сын, к её разочарованию, интереса к Манис не проявлял и даже сторонился девушки.

Только войдя в светлый зал, Мускиль, схватив под руку мужа, начала искать глазами главу семейства Викъянко, чтобы выказать ему должное почтение. В эту же секунду их сына обступила толпа обожательниц, желающих знать, как он себя чувствует и с удобствами ли добирался к дому.

Мускиль буквально вырвала сына из цепких рук чужих женщин, получив вслед рассерженные реплики.

– Иди, поищи Манис, поздоровайся, спроси о самочувствии и…

– Мне ведь не три года, мам. Давай я как-нибудь сам, – перебил её Вирта.

– Только постарайся её завлечь. Пойми, нам нужна эта семья, ты и сам знаешь. Всю жизнь работать моделью нельзя. Когда-то и тебя одолеет старость и тогда…

Вирта поднял ладонь с наманикюренными пальцами, чтобы остановить поток слов матери.

– Всё я понимаю, просто эта девушка… слишком странная для меня. Пугающая, я бы сказал. К тому же, совсем за собой не следит. Плохо одевается, говорит разную ерунду.

– А ты что, много болтал с ней?

– Нет, но на прошлых вечерах я слышал, как она общается. Она с Ние Трана затеяла спор, представляешь? С Трана! Представь, если она начнёт вести себя подобным образом в браке? Да мы закончим свою жизнь в тюрьме. Башня не будет долго терпеть столь своенравного представителя знати, да и семью такого человека не пощадит.

Мускиль скривилась.

– Сынок, уверена, её можно изменить, не добрым словом, так поркой.

– Поркой? Ты сама себя слышишь? – Вирта нервно хихикнул.

– Зато у неё фигура хорошая. Бёдра, груди, всё при ней.

– А толку то? Если она начнёт много есть, так и груди и бёдра расплывутся по дому. Ей совсем немного нужно, чтобы превратиться в слона.

– Хватит, сынок. Иди, поищи её и сделай всё от тебя зависящее. Очаруй девушку, уж постарайся. Не хочу, чтобы Викъянко в последний момент передумали.

Вирта, поправив новенький костюм, пробежался взглядом по залу, стараясь не замечать подмигиваний и воздушных поцелуев в свой адрес. Семья Викъянко словно испарилась. Услышав от проходящей мимо пары о мини-спектакле, Вирта отправился на второй этаж.

Манис расслабилась, заметив, как Вирта Феса скрылся за бархатным пологом коридора второго этажа. К этому моменту Правид пошёл на второй круг, заметив среди гостей местного писателя, Еку Леха, украдкой поглядывающего на барную стойку, украшенную вычурным декором в форме взмывающих птиц. Едва ли Еку интересовал декор. Сине-зелёные и чёрные бутылки в ярких тканевых обёртках манили мужчину не меньше, чем Манис подъём на самолёте в небо над Разнаном. Ека, будучи писателем, иной раз говорил умные вещи, но из-за беспробудного пьянства прослыл чудаком и выдумщиком в высоких кругах. Никто, кроме, разве что, Правида, не относился к нему серьёзно.

Из тени, словно шпион, Манис смотрела на гостей и гадала, отчего все состоятельные люди тяготеют к крайней степени вызывающего безвкусия. Почему они любят громоздкую мебель, позолоту, огромные люстры и странные картины? Кого они хотят удивить этим? Или им действительно нравится подобное? Неужели таких людей объединяет стремление к излишествам? Почему использование золота в изготовлении запонок лучше, чем его же использование в приборостроении, почему бриллиант в кольце важнее, чем сверло или нож, выполненные с использованием того же камня и приносящие очевидно бо́льшую пользу?

Эти люди в зале смотрели друг на друга свысока, даже здесь они не могли расслабиться по-настоящему, стараясь показать своё превосходство над собеседником. Председатель управления Разнаном, Каер, соединив руки за спиной и высоко вздёрнув подбородок, слушал собеседника с прикрытыми веками, всем видом демонстрируя господство. Хотя не многие знали, как сильно этот самый Каер боялся верховного мага, и каждый раз в его присутствии сжимался, словно улитка, до рожек которой дотронулись. Люди в зале – в высшей степени лицемерные существа, утопающие в богатствах и забывшие о прелестях обычной жизни и лёгкого искреннего общения, забывшие о самосовершенствовании и познании. Всё их существование заключено в рамки подобных вечеров. Сплетни, склоки и интриги – вот их стихия. Манис кожей чувствовала, как некоторые из приглашённых обсуждали и её, как чудной элемент, не вписывающийся в дом Викъянко. Они даже не догадывались, что именно она больше всех соответствовала семье промышленников.

Манис подобрала платье, решив, что пришло время покинуть надоевшее мероприятие, махнула Правиду на прощание и отправилась в мастерскую. Она не ожидала увидеть кого-то ещё на четвёртом и пятом, уверенная, что родители остались в зале, но громкие голоса Намраты и Ло заставили её остановиться. Мать с отцом ссорились.

– Почему ты не можешь просто промолчать? Это так сложно? Ты обидела Мурхо и Кали, – возмущался отец.

– Он тоже меня обидел! Сколько неприличных вопросов! – отозвалась Намрата.

– У Мурхо специфический характер, ты должна была к нему давно привыкнуть.

– В таком случае у меня тоже специфический…

– Хватит, Намрата. А тот адепт из башни? Нельзя было спокойнее изъясняться? Ты устала или чем-то встревожена?

– Со мной всё нормально.

– Нет, не нормально, раз ты не можешь вести себя на людях, как подобает. Работай над собой, дорогая.

– Да что же я такого сказала? – Намрата готовилась расплакаться, в голосе появились сдавленные нотки.

– Много чего! Ты вставляешь фразы невпопад, говоришь не по делу. А иногда слишком много болтаешь.

– Я не виновата. Если хочешь… я… я вообще не буду ничего говорить…

– Говори, но только думай, прежде, чем открыть рот. Гости моего дома должны видеть идеальную жену. Вот взгляни на Кали…

Услышав имя ненавистной женщины, Намрата окончательно расклеилась и разрыдалась. Манис оставила бессмысленную перебранку, к тому же высосанную из пальца, и продолжила подъём. Но диалог родителей, как и поведение гостей, снова отправил её мысли в далёкое путешествие, где она пыталась отыскать ответы.

Погружённая в собственные размышления Манис забыла закрыть дверь в мастерскую. Она стянула верхнюю часть платья, оставшись в светлой подкладке, и сбросив тяжёлые туфли, подошла к самолёту, снова, как и сотни раз до этого, освободив его от тряпки. Прежнее чувство благоговения вернулось. Она заскочила на пилотское сиденье, проверила приборную панель, рычаги и кресла. Пассажирское кресло, к её удивлению, немного болталось. Решив сразу устранить крохотную недоработку, девушка полезла в ящик с инструментами за подходящим ключом.

Ние Трана, вдоволь насытившись светской беседой, решил провести сам себе экскурсию по дому Викъянко. Мнение хозяев его мало волновало, к тому же, Намрата и Ло куда-то исчезли, даже не успев пообщаться со всеми гостями.

Мягко коснувшись плеча молодой особы, которую Трана уже приметил для ночных утех, главный контролёр направился к лестнице. Мини-спектакль его не интересовал, как и жмущиеся на третьем этаже парочки. Душа контролёра требовала привести в действие давно подготовленный план. Сколько ереси он выслушал от молодой особы по имени Манис, сколько сомнительных умозаключений. Она, словно кость в горле, мешала ему нормально дышать. Из уважения к её отцу, он редко третировал девушку на публике, но в глубине души ждал подходящего момента вывести её на чистую воду. Манис просто обязана что-то скрывать. Возможно, она пишет революционный дневник, подрывающий веру простого люда в магию, а может, даже успела стать членом какого-нибудь подполья. Трана подошла бы любая зацепка или малейший намёк.

Манис обнаружила ключ в самом углу ящика. Потребовалось усилие, чтобы вытащить его оттуда.

– Великая магия, что это? – раздался низкий мужской голос со стороны двери.

Сердце Манис, казалось, замерло в ужасе. Она и дышать перестала, зависнув над кучей инструментов с гаечным ключом в руке.

– Не может быть!

Манис медленно развернулась к непрошеному гостю и в ту же секунду от сердца отлегло. Перед ней стоял Вирта Феса. Считая надменного себялюбца невероятно глупым, Манис решила, что одурачить его труда не составит.

– Да, ты меня поймал. Я делаю макет старой версии маголёта, – спокойно произнесла Манис и подошла к шатающемуся пассажирскому креслу.

Не скрывая детского восхищения, Вирта прошёл мимо рабочих столов к носу самолёта. Небрежно махнув рукой по винту, он заставил деталь крутануться.

– Только трогать ничего не надо, – резко потребовала Манис, закрепляя сидение.

– Так у него движущиеся детали, разве такое можно мастерить? – удивился Вирта, а потом, заметив на своей руке что-то чёрное, брезгливо скривился.

– Это старая модель, историческое достояние. Но я буду благодарна, если твой язык останется за зубами.

Вирта поднял руки в примирении.

– Разумеется. Не хочу, чтобы мою будущую жену отправили в здание магической безопасности.

– Не зови меня так. Ещё ничего не решено.

– Мне это нравится не больше, чем тебе. Будто я мечтал иметь жену с чудинкой. А это что?

Вирта повернулся к рабочему столу, находящемуся около широкого выхода на смотровую площадку. Его заинтересовали чертежи и потрёпанный дневник. Пробежавшись глазами по непонятным ему иероглифам, Вирта открыл дневник и начал читать. Парень привык без спроса лезть к чужим вещам, привык к тому, что ему не отказывают. Манис эта беспардонность раздражала и даже злила.

– Ничего не понимаю, – бормотал Вирта, не отрываясь от дневника. – Тут идёт речь о летающем аппарате. Так он что, может взлететь? Сомневаюсь. В одиночку собрать то, что он тут описывает, невозможно, тем более женщине.

Манис открыла рот, желая возразить, но тут же вспомнила о распахнутой двери и поспешила закрыть её, пресекая инициативу очередного гипотетического гостя посетить скромную мастерскую. Воспользовавшись отвлечением хозяйки аппарата, Вирта заскочил в самолёт. Заинтересованный множеством палочек, кружков с цифрами и кнопок, он снова обратился к дневнику, который не выпускал из рук. Он сразу не заметил короткие надписи: «Сначала щёлкнуть тумблеры», «Потом запустить винт». Но после их обнаружения, не медля, провёл все описанные манипуляции. Вирта не верил, что машина рабочая, им двигало только банальное любопытство. Когда же по корпусу пошла вибрация, а винт пришёл в движение, Вирта вскрикнул от неожиданности.

Манис резко обернулась, сначала с восторгом отметив, что её творение, собранное по большей части из старого мусора, работает. Но восторг в одну секунду сменился возмущением.

– Я же сказала ничего не трогать! – попыталась она перекричать с каждой секундой усиливающийся шум.

Вирта игнорировал её, зачарованно глядя на приборную панель. Всё остальное для Манис произошло, словно в замедленном действии. Парень положил дневник на коленки, взялся за рычаг, пальцем другой руки потянулся к кнопке, которая была скрыта его телом от глаз Манис. Он повернулся к ней, и по губам читалась одна фраза: «А что если я нажму».

И Вирта нажал. Манис не использовала стопоры, потому что была уверена – кроме неё на аппарат никто не позарится. Могла ли она знать, что гостем мастерской станет полный идиот.

Самолёт покатился к смотровой площадке, вибрируя, сотрясаясь и скрипя. Правым крылом он задел декоративный тюль и поволок его за собой. Манис понеслась следом, крича угрозы и приказывая Вирте остановиться. Парень же буквально застыл. Глаза его, полные ужаса, смотрели прямо перед собой. Он с такой силой впился в рычаг, что пальцы на руке побелели. Площадка была длинной и широкой, но какое это имело значение, если ты не знаешь, что делать.

Вирта мог бы спрыгнуть, но ужас овладел им до такой степени, что он боялся пошевелиться. Ноги Манис горели, они ещё не отошли от тяжеленных цистерн, но в какой-то момент ей удалось ухватиться за поручень и заскочить на пассажирское сиденье.

– Останавливай! – кричала она.

Вирта молчал, перебегая глазами от одного прибора к другому.

– Но я не знаю как!

Манис попыталась наклониться, одна нога её соскользнула, и она чуть было не потеряла равновесие. Ей мешали тросы и перекладины, пальцы на руке предательски вспотели и тоже скользили, не давая как следует ухватиться. Испортить же собственное детище совсем не хотелось. Да, они могли бы сойти, но что тогда? Летун упадёт и разобьётся – два года усердной работы насмарку. А конец площадки подбирался всё ближе. Самолёт набрал скорость, но не достаточную, насколько понимала Манис. Выход оставался лишь один.

– Пристёгивайся! Скорее!

Вирта нащупал два ремня и дрожащими пальцами постарался их соединить. Манис протянула руку, чтобы придержать один из них и помочь незадачливому пилоту. Оставались секунды до падения.

– Я готов поклясться, что слышал какой-то странный звук сверху, – заметил Ние Трана, обращаясь к даме, наблюдавшей спектакль на втором этаже. Дама бросила на него короткий взгляд и пожала плечами, не придавая реплике значения.

Трана задержался на втором этаже, чтобы проверить на месте ли семья Викъянко, и не помешают ли ему Ло и Намрата совершить своё крохотное разоблачительное путешествие. Супружеская пара опоздала к началу, но всё же появилась и теперь сидела в первом ряду, пока на сцене пела славная молодая девица в роскошном платье, оголяющем грудь.

Ведомый странным звуком и природным чутьём на противозаконные действия, Трана поднялся к мастерской. Дверь, к его радости оказалась запертой – запертые двери часто знаменуют незаконные деяния, совершающиеся за ними. Странный звук всё больше отдалялся, рискуя и вовсе пропасть.

Не церемонясь, мужчина использовал магию, чтобы отпереть замок. Дверь с хлопком распахнулась, открывая вид на огромное помещение, заваленное мусором и деталями подозрительного вида. Звук, как он и боялся, практически исчез, и теперь сложно было понять, что или кто является источником.

Трана медленно прошёл мимо рабочих столов, заглядывая в крохотные коробочки и под скопление грязных тряпок. В дальнем конце комнаты он увидел разобранную кровать и испачканное косметикой трюмо. Он собрался выйти на смотровую площадку, как его внимание привлекли сброшенные на пол, вероятно, потоком ветра, бумаги. Множество сложенных листков с чертежами и расчётами.

– Наконец-то, – радостно выдохнул главный контролёр. – Теперь осталось только найти эту девицу.

Горизонт резко ушёл вверх, сменившись заострёнными крышами домов круга. Вирта издал сдавленный крик, Манис же не могла выдавить ни звука: восторг и ужас соединились, не давая втянуть воздух в лёгкие.

– Тяни на себя, рычаг тяни! – наконец закричала Манис, выйдя из оцепенения.

Она схватила Вирту за локоть, но парень уже и сам понял, чего от него ждут. Дома нижнего яруса увеличивались, на улицах уже можно было разглядеть людей в свете ночных фонарей. Манис готовилась к худшему. Если бы на пассажирском или пилотском кресле находился Правид, он знал бы что делать. Да она, в общем-то, так и планировала. Одно дело собрать самолёт по старым схемам, другое – научиться летать. А вдруг, рычаг установлен неверно, вдруг винт неожиданно остановится или отвалится деталь. Одни предположения и ни грамма уверенности.

Когда до пика крыши самого высокого дома, в сторону которого они летели, оставалось не более сотни метров, самолёт пошёл вверх и выровнялся, взяв курс на океан. Вирта боялся сменить позу, боялся тронуть лишний прибор, он смотрел только прямо, перестав тянуть рычаг.

– Нам нужно развернуться, – прокричала Манис, увидев, как они миновали стену внешнего круга, летя прямиком к бескрайним водам.

– Я не знаю, как это сделать, Манис! Я впервые оказался в подобной ситуации, неужели не понятно! – голос Вирты стал жёстче. Он пришёл в себя и теперь злился, то ли на девушку, не сообщившую, что машина рабочая, то ли на себя за беспечное любопытство.

– Там есть педали, внизу. Утопи правую.

Вирта последовал совету, но нажал слишком сильно, а может, проблемы были в самом механизме. Их резко повело в сторону, самолёт накренило.

– Стой! Стой! Верни в прежнюю позицию! Для это утопи левую, только чуть-чуть!

Повернуть к дому им не удалось, и летательный аппарат нёсся прочь от Разнана. Вскоре под ними исчез и внешний круг, за стенами которого через километр показался крутой обрыв.

Манис лихорадочно соображала, что им делать дальше. Однако страх поглощал её мысли всё сильнее, мешая думать. В дополнение к этому, пронизывающие ледяные потоки ветра, словно хлыст, били её по коже. Тонкая подкладка, в которой она осталась, ни капли не защищала. И спустя каких-то пару минут у Манис зуб на зуб не попадал.

– Что делать, Манис? Идеи есть? – Вирта полностью взял себя в руки и теперь тоже старался решить возникшую проблему. Он вглядывался в надписи панели, но практически ничего не видел в лунном свете.

– Ннн….ннн… не знаю, – дрожа от холода, произнесла она.

– Ты чего? Тебе плохо?

Вирта осторожно повернулся и увидел, как Манис силится обхватить себя руками, в попытках согреться. Он коснулся её колена и охнул:

– Да ты ледяная. Сейчас.

Вирта кое-как расстегнул пиджак, стараясь не делать резких движений, потом вытащил обе руки, освобождаясь от рукавов. На нём осталась рубашка, но плотнее, чем подкладка Манис.

– Держи, – Вирта протянул пиджак, проследив, чтобы девушка крепко его ухватила.

Она же, практически не чувствуя пальцев, жадно погрузилась в тепло ткани, нагревшейся от тела Вирты.

Подождав, пока девушка немного согреется, Вирта снова спросил:

– Так что нам делать?

Манис покачала головой, чего Вирта, конечно, видеть не мог.

– Подобная ситуация не входила в мои планы, – виновато произнесла Манис.

– А как ты хотела совершить полёт на этом, если даже не знаешь, как развернуться или посадить…

– Я общалась со знающим человеком, мы должны были полететь с ним! – резко перебила парня Манис. Досада и полнейшее разочарование овладели ею, ведь отчасти она была согласна с Виртой – ей следовало тщательнее расспросить о полёте Правида и записать всё, что он ей расскажет. – Но нам недолго мучиться. В баке не так много топлива, мы очень скоро упадём в океан.

– Мы… что? – Вирта обернулся, пытаясь понять, шутит ли его спутница.

– Упадём! Что непонятного? Рухнем вниз, утонем.

– То есть дело обстоит так: если я попытаюсь повернуть на этой развалюхе – мы рухнем, если будем лететь дальше – тоже рухнем. Всё верно?

– Именно так.

Вирта замолчал, Манис тоже больше не издавала ни звука. Оба гадали, как много им удастся пролететь на одном баке.

Имея плохое представление о расстоянии между материками, Вирта в тайне надеялся умудриться дотянуть до суши. Он в красках представил себе, как продаст пару перстней, чтобы купить билет на первый отходящий маголёт, при этом Манис волшебным образом испарилась из его воображения. Как бы ужасно это не было, Вирта надеялся, что доберётся до Разнана в одиночестве. О девушке позади он мечтал забыть, как о страшном сне. Хотя после того, что она натворила, свободы ей в Разнане не видать, ну, а ему жены. Родители не станут навязывать ему преступницу.

Манис же, находясь в подавленном состоянии, думала об упущенной возможности. С одной стороны она безумно радовалась полёту, всё же ей удалось собрать то, что взмыло в воздух, с другой стороны она не сможет поделиться радостью с Правидом, не сможет поделиться радостью с матерью, пусть последняя и не оценит сумасбродную попытку.

Вообще, Манис сама не знала, на что она надеялась. В её мечтах мир Разнана менялся после того, как люди видели настоящий самолёт в небе. В реальности же, чего бы она добилась? Только заключения – первый же бродяга указал бы на неё пальцем и сдал магам общественной безопасности в надежде получить вознаграждение.

Да и хотела ли она в действительности что-то изменить? Люди там, внизу, во внешнем круге живут как крысы не только из-за отвратительный политики правительства на шестьдесят процентов состоящего из магов. Никто не заставляет их кидать мусор себе под ноги, никто не заставляет обманывать себе подобных, никто не принуждает к обоюдной грубости – в этом плане выбор полностью на стороне внешнекруговцев. Так что она хочет изменить? И какой реальный смысл в её затее? А может, она хотела просто выделиться, показать себя? А может, она ошибается даже в этом? Что если все эти люди являются лишь продуктом работы множеств магических департаментов, законов и запретов, искусственно созданных условий? Если так, то её борьба кажется ещё более бессмысленной. Как один самолёт на движке выстоит против продуманной политики деградации общества?

Манис вдруг стало тошно от собственных рассуждений. Вывод напрашивался один – она сделала это только для себя любимой и потерпела неудачу, забыв закрыть долбанную дверь мастерской. Она ничем не лучше тех богатеев, что веселились в их доме.

«А чего сожалеть теперь, жить осталось не долго, о личном позоре будешь знать только ты одна, разве это не прекрасно», – горько подумала Манис, бросив взгляд на тёмные воды океана.

Глава 3

– Сколько раз мне нужно спросить, чтобы получить честный и лаконичный ответ? Где ваша дочь?

Ло и Намрата Викъянко сидели на узких деревянных стульях в крохотном помещении с серыми мрачными стенами офиса общественной безопасности. Напротив, за массивным столом, заваленным запчастями и схемами из мастерской Манис, сидел Ние Трана. Для разговора с промышленником он выбрал самый грубый нравоучительный тон. Вот уже несколько часов он пытался добиться информации о нахождении Манис Викъянко, которая необъяснимым образом пропала с вечера.

Ло и Намрату забрали сразу после того, как Трана вызвал в их дом магов общественной безопасности. Ничего не подозревающие супруги досматривали спектакль, когда несколько магов подхватили их под руки и повели к выходу. Бо́льшая часть гостей тут же покинули дом, не желая запятнаться в чём бы то ни было, оставшиеся либо лежали в пьяном угаре, не способные даже пошевелиться, либо находились в другой комнате и даже не заметили исчезновение владельцев дома. Мурхо стал одним из первых, кто сбежал с вечера. С супругами остался только Правид, который на магомобиле последовал за семьёй в офис общественной безопасности.

– Я уже ответил, что не знаю. Она была в доме, когда мы последний раз её видели.

– Какая дерзость, – зло усмехнулся Трана, глядя на помощника, стоящего в дальнем углу. – Неужели не боитесь, что не выйдете отсюда? Мы обыскали ваш дом, дочери там нет!

Ло и Намрата переглянулись.

– Но мы правда не знаем, куда делась наша девочка, – чуть ли не плача произнесла Намрата. – Мы бы и сами хотели это выяснить.

Трана цыкнул, заведя руки за голову.

– А это что? – лишь взглядом указал он на бумаги и детали на столе.

– Части макета и схема, – пожал плечами Ло.

– Какого макета?

– Макета первого маголёта.

– Да где вы видели такие маголёты?