Босиком по асфальту

Оставалось-то всего ничего: сделать последнее усилие, чтобы доползти до своей квартиры, посетить ванную, упасть на кровать и забыть обо всем, что произошло в моей жизни за последние девять часов.

В первую очередь о Саше. Я и так слишком много беспокоюсь о нем сегодня.

Глава третья

Понедельник

– У тебя же сейчас встреча? – спросила я и убрала палец с иконки микрофона на экране айфона. Голосовое сообщение тут же отправилось адресату, и его сразу прослушали. Не прошло и десяти секунд, как подоспело ответное.

– Должна была быть в двенадцать, но практически все написали, что задержатся, а я пришла слишком рано, поэтому просто сижу в кофейне, – послышался в наушниках скучающий голос Гиты.

Ее явно не радовала перспектива ожидания. На часах было без пятнадцати минут двенадцать, так что сидеть ей еще и сидеть, пока ребята соберутся. В таком случае, подумалось мне, я могла бы скрасить это ожидание. А заодно и поделиться новостью, которую больше не могла держать в себе.

Сильнее всего на свете мне сейчас хотелось выговориться.

– Ты сейчас в нашей кофейне?

– Да, я тут.

Несмотря на то, что мне все-таки удалось добраться до дома и поспать целых три часа, эмоции, бурлившие и разрывавшие с самого утра, не притупились ни на йоту. Внутри меня крутил медленную воронку коктейль из поистине неприятных чувств: злости, растерянности, страха, смятения, стыда.

Я злилась на себя, потому что так легко поддалась своей слабости и провела ночь с едва знакомым парнем, убедив себя, что когда-то мы с ним были близки и это что-то меняет.

А еще злилась на Сашу, потому что он не должен был пользоваться ситуацией и позволять себе – и мне тоже – вестись на внезапно вспыхнувшее между нами притяжение. Каким бы сильным оно ни являлось.

Мы оба совершили ошибку. Это единственное, в чем я нисколько не сомневалась.

Благо никаких сообщений от Александра Воскресенского я так и не увидела. Уведомлений в соцсетях тоже. В конечном счете я пришла к выводу, что наша с ним история закончилась не так уж плохо.

Оставалось только все обсудить. Выплеснуть то, что накопилось, одним разом. Смыть эти баррикады, выстроенные бесконечными, незаканчивающимися мыслями. Но с этим возникли маленькие трудности.

Мама ушла на работу. Мы столкнулись на выходе, когда я, приложив последние усилия, доползла до нашей квартиры на третьем этаже. Перекинулись парой слов, пожелали друг другу хорошего дня, а я получила поцелуй в нос на прощание. Обсуждение отложили.

А Гита куковала в кофейне, дожидаясь одноклассников.

Поэтому мне оставалось разве что вариться в этих ощущениях, как в кипятке, и накручивать, накручивать, накручивать себя. Это я хорошо умела. Все усугублялось полнейшей неопределенностью, и вскоре я поняла: занять голову чем-то другим, сидя дома в полнейшем одиночестве, не получится.

Именно поэтому я собралась за считаные минуты и вылетела на всех парах из квартиры. За последние дни, гуляя по городу, я присмотрела несколько вещей в разных магазинах, и теперь у меня появилась прекрасная возможность порадовать себя долгожданными покупками, энергично дефилируя от одного торгового центра к другому. Поход по магазинам должен был хоть немного отвлечь от мыслей.

– Давай я подбегу к тебе минут на пять-десять? Я недалеко от кофейни. Убьем время до прихода твоих одноклассников, да и кофе себе возьму.

Если она согласится, я буду на седьмом небе от счастья. А о предмете предстоящего разговора подруга даже не догадывалась.

Меньше чем через полминуты Гита дала положительный ответ, и я свернула к пешеходному переходу, пересекая проезжую часть с широкой улыбкой на лице.

Кофейня «Калипсо» находилась на соседней улице, на самом углу старинной пятиэтажки, почти в центре города. Окна ее выходили с одной стороны на небольшую шумную улочку, а с другой – на симпатичный зеленый парк. Я совершенно случайно нашла это уютное местечко, практически сразу после своего приезда пару недель назад. Гуляла по городу и наслаждалась знакомыми видами и запахами, разглядывая витрины и вывески новых заведений, открывшихся в мое отсутствие. Среди них скромненько затесалась эта самая кофейня.

Своей находке я радовалась как безумная. А попробовав их кофе, бесповоротно влюбилась. Кто же знал, что в таком маленьком городке, как наш, можно найти приличную кофейню с действительно хорошим кофе?

Наверняка она была на пике своей популярности.

Когда через несколько дней приехала Гита, первым делом я отвела ее туда. Сомневаться, что подруга тоже потеряет голову, не приходилось, и с тех пор мы часто забегали сюда: брали напитки или просто проводили время за столиком у окна, и болтая о том о сем. Здесь предлагали вкуснейший холодный кофе, который я так полюбила за эти пару недель, а в зале царила теплая уютная атмосфера, несмотря на то что порой кофейня была забита до отказа. Каждый раз, стоило мне оказаться здесь, под ребрами разливалась приятная леность и отпадало всякое желание куда-либо торопиться, тебя будто обволакивал приятный гипноз.

Когда я толкнула тяжелую деревянную дверь с большим стеклянным окном, в нос ударил запах корицы и выпечки. Миниатюрная улыбчивая девушка за прилавком, одетая в белую форменную рубашку, поприветствовала меня, и я с готовностью ответила ей тем же. Она работала здесь каждый день, и мы обе уже успели запомнить друг друга.

Я быстро обвела взглядом помещение, залитое ярким солнечным светом. Зал был выполнен в современном стиле: белые стены, украшенные минималистичными картинами и вьющимися растениями в небольших горшках, круглые столики на четверых человек из светлого дерева, со стульями, кажущимися почти невесомыми, основная барная стойка и витрина по левую руку, морозильная камера чуть поодаль; за спиной девушки-бариста, под самым потолком, – вытянутый стенд с позициями меню.

Гита сидела в конце зала за длинной барной стойкой, что примыкала к окну во всю стену, и потягивала кофе из высокого стакана. Я направилась к ней.

Людей вокруг было немного. Слышались тихие спокойные разговоры, где-то в стороне звучно брызнул негромкий женский смех. Я почувствовала себя невообразимо счастливой, поэтому с улыбкой вздохнула и протянула руку, мягко тронув Гиту за плечо. Она обернулась, и несколько белых прядей упали на ее скулы.

Гита была красивой. Действительно красивой, по-настоящему. С милым, чуть вздернутым носом, большими светло-зелеными глазами и веснушками на щеках, которые рисовала самостоятельно, потому что обожала эту особенность кожи, но сама ею похвастаться не могла. Гита носила каре, а на пухлых губах – красную помаду. И улыбалась всегда искренне, от всей души, а смеялась громко и заразительно. Подруга была веселой, эмоциональной, доброй мечтательницей и романтиком. Эти качества в итоге вылились в ее огромный талант к рисованию. Гита была потрясающей художницей.

А еще на самом деле ее звали Ольгой.

Несколько лет назад мы, изучая формы и варианты ее имени на других языках, внезапно наткнулись на испанское имя Ольгита, которое сокращенно звучало просто «Гита». Она влюбилась в него моментально, безумно радовалась находке, и я стала называть ее так. Совсем скоро это вошло в привычку не только у нас, но и у каждого в нашем окружении. Гита перестала представляться своим настоящим именем и сейчас, наверное, даже не откликнулась бы на «Ольгу».

Это необычное имя ей невероятно шло. Будто было ей под стать: яркое, запоминающееся и оригинальное.

Гита широко улыбнулась, встав из-за стола, и наклонилась ко мне, чтобы обнять.

– Приветик. Ты быстро.

От нее пахло шоколадом и духами. Она снова села за стол, взяла в руки прозрачный кофейный стакан с объемной крышкой-полусферой и продолжила пить через трубочку свой любимый шоколадный кофе, глядя на меня своими большими светло-зелеными глазами.

– Приветик. Я гуляла здесь недалеко. Что случилось с твоим братом? Вчера ты так быстро ушла, – улыбнулась я, опираясь локтем о столешницу, и положила рядом с собой свою сумку.

Гита рассмеялась, махнув рукой, давая понять, что случилась сущая ерунда.

– Да все в порядке. Представляешь, он внезапно собрался приехать к нам, но что-то у него сорвалось по билетам, так что его приезд отложился на несколько дней. – Она закатила глаза и с ухмылкой покачала головой.

Выражение лица Гиты, когда она говорила о своем брате, почти всегда было одинаковым: шутливая снисходительность и хитрые, но теплые искорки в глазах. Их отношения из кондиции «люблю не могу» перескакивали в сторону взрывного бешенства за считаные секунды. Наверное, как и в любой семье, где было больше одного ребенка.

Ее брата звали Коля. Он был старше Гиты на три года и работал в Санкт-Петербурге менеджером по закупкам в одной из крупных компаний – я иногда натыкалась на его фотографии в ленте соцсетей. Приятный молодой человек, уверенный в себе, открытый, вежливый. Его харизма легко сбивала с ног любого, Коля тянул к себе людей будто магнитом. Мы неплохо общались, когда пересекались.

– То есть он должен был приехать вчера? – Я изогнула бровь.

– Да, – кивнула Гита. – Мы узнали, что он не приедет вовремя, когда я уже была дома. А ведь мы с мамой уже поставили запекаться курицу с апельсинами!

– Ну что за человек твой брат, – рассмеялась я и ощутила нервную дрожь, скользнувшую по спине.

В голове крутилась лишь одна мысль: «Рассказать про Сашу! Рассказать, рассказать, рассказать!»

– Ладно, а как у тебя дела? – словно почувствовав, что мне не терпится, поинтересовалась Гита, снова делая глоток своего кофе. – Прости, что я вчера ушла так быстро. Мама позвонила и вывалила на меня эту новость, сказала, что ей срочно нужна помощь в готовке. Но ты ведь хорошо провела время?

– Лучше не придумаешь, – ответила я, растягивая губы в улыбке. Фальшивой.

Гита же интерпретировала мой сарказм по-своему.

– Ты не злишься на меня?

– Нет конечно.

И это было правдой. Я не злилась. Даже на секунду не ощутила никакого похожего чувства.

– Мы же можем снова сходить в клуб немного позже? И уже полноценно отдохнуть вдвоем. – Гита посмотрела на меня умоляющим взглядом, и я просто не смогла ей отказать. Я улыбнулась, и она продолжила: – У меня есть новость. Ты будешь в шоке, гарантирую.

– У меня тоже есть новость. И ты тоже будешь в шоке, Гита! Не против, если я расскажу первой? – оживилась я, открывая сумочку и ныряя туда рукой в поисках телефона. Всей душой я надеялась, что Гита даст мне шанс выговориться, пусть даже это и было слегка эгоистично. – Я скоро уже взорвусь, поэтому просто должна тебе рассказать! А потом обязательно послушаю тебя.

Она рассмеялась, блеснув своей красивой белозубой улыбкой, и кивнула головой. Уселась поудобнее на высоком стуле и, подперев щеку ладонью, заявила:

– Я вся внимание.

– Да, но еще я сначала оплачу себе кофе. Быстро, пусть пока приготовят.

– Ладно, убедила, – нарочито снисходительно разрешила Гита, и мы, переглянувшись, рассмеялись.

– Отлично. Я вернусь ровно через минуту и расскажу тебе страшную тайну о том, что произошло этой ночью, – бодро отрапортовала я, резко развернулась на каблуках и едва не врезалась в грудь молодого человека, из-за чего мне пришлось резко остановиться и вскинуть голову.

Я тут же наткнулась взглядом на хитрые голубые глаза. А еще – на ужасно хитрую улыбку.

– Что же такого произошло этой ночью? Теперь я тоже заинтригован.

Я растерялась настолько, что забыла, куда шла. Мною овладело желание провалиться сквозь землю и исчезнуть прямо сейчас, чтобы не чувствовать, как сильно краснеют щеки, шея и уши.

– Саша?!

Да, это все, на что меня хватило, пока я стояла перед ним как истукан и хлопала глазами, не в силах сделать хоть что-нибудь, что не усугубило бы мое положение еще больше. Я ведь выдаю себя с потрохами одним своим поведением!

Нужно срочно поработать над умением скрывать свои эмоции. У меня с этим явно проблемы.

Я не понимала, что Воскресенский может делать сейчас в этом месте, но вдруг – оглушительный щелчок в голове, после которого все сразу встало на свои места. Я не должна была сейчас приходить сюда. Ведь Саша и Гита в прошлом одноклассники.

А сегодня у них встреча.

Где был мой мозг раньше? Саша продолжал хитро улыбаться, разглядывая меня, а я невероятным усилием воли заставила себя ни в коем случае не отводить глаз от его внимательного взгляда.

Он смотрел так, будто…

Боже, он в самом деле понял, о чем я говорила Гите! И это был мой полный провал, без вариантов.

– Лиз! Сколько лет, сколько зим! Как жизнь? Обнимемся? – елейным голосом протянул Саша, не переставая улыбаться.

Он издевался. Потешался над моим ступором в открытую. Да почти смеялся в лицо! Ямочки на его щеках очень некстати привлекли мое внимание, однако я быстро опомнилась и постаралась хоть что-нибудь ответить ему.

– Надо же, какая неожиданная встреча. – Получилось так неестественно, словно я была плохим актером дубляжа. Захотелось стукнуть себя по лбу.

– И не говори. А ты совершенно не изменилась с нашей последней встречи. – Снова издевка в его голосе. Конечно, ведь смеяться надо мной совсем не сложно, когда я выгляжу так растерянно. Это начало меня раздражать, и я гневно прищурилась, вскидывая подбородок.

Будь мы с ним персонажами какого-нибудь аниме, между нами непременно нарисовали бы черное сверкающее грозовое облако – настолько сильное напряжение чувствовалось сейчас.

Эмоции накалились до предела, и злость внутри меня закипала, бурля под кожей. Она не родилась просто так, не появилась из ниоткуда. Зачатком послужил тот всполох эмоций, что гудел во мне все утро. Так что либо я его придушу, либо…

– Саша, привет! Так давно тебя не видела, боже мой! – радостно произнесла ничего не подозревающая Гита.

Я чуть не вознесла хвалу небесам за то, что она заговорила.

Саша отвлекся от меня. Как только он посмотрел на Гиту, насмешка и лукавство из его взгляда исчезли. Я украдкой сделала глубокий вдох. Во время разговора с Сашей я почти не смела дышать, и теперь от избытка эмоций у меня кружилась голова.

– Привет, Гита. – Он улыбнулся такой красивой улыбкой. И ямочки снова показались на его щеках и приковали мой взгляд. – Прекрасно выглядишь.

Он обошел меня, чтобы обнять Гиту, а она, совсем не смутясь такого жеста, погладила его по плечу.

– Ты так возмужал, ну ничего себе!

Комментарий, кстати, был не так уж и далек от истины. Саша всегда был среднего роста и телосложения, но сейчас он казался намного выше и сильнее того парня, который жил в моих воспоминаниях. И я, стоя на высоких каблуках, едва доставала макушкой до его носа.

Почему, интересно, я не придала этому значения раньше? Вчера, например. Мы же стояли рядом, разговаривали, танцевали. В конце концов, ему всякий раз приходилось наклонять голову, чтобы поцеловать меня. И не заметила ведь совершенно, словно его высокий рост и крепкое телосложение, которого в помине не было, когда мы встречались, совсем не ново для меня.

А еще Саша стал заметно увереннее в себе. Конечно, о чем еще можно переживать, когда у тебя такое тело и обаяние?

Я сложила руки на груди и с недовольным лицом наблюдала, как он выпрямляется, выпуская Гиту из объятий, пожимает плечами и оглядывается на меня.

И снова его приветливая улыбка стала насмешливой. А взгляд таким хищным, таким красноречиво пристальным. Я же тонула в своей растерянности по самую макушку и не понимала, почему он так веселится, ведь ситуация, кажется, далеко не смешная.

По крайней мере, для меня.

Почти сразу же подоспел страх, липкий и холодный. Страх, что Саша сейчас что-нибудь сделает, скажет и этим унизит меня. Я не чувствовала себя в безопасности, когда он так смотрел.

А что чувствовал он?

– Долго мы не встречались, Лиз, – произнес Воскресенский.

Простейшая на первый взгляд фраза, которую незнающий человек счел бы банальной вежливостью. Но я-то все знала. Я сбежала утром, чтобы больше никогда с ним не видеться, чтобы забыть об этой ночи и о человеке, встреча с которым не должна была произойти, но произошла.

Тон абсолютно спокойный. Никакого осуждения, обиды или упрека, которые я ожидала услышать и к которым привыкла за время наших отношений. К тому же Саша совершенно не подавал вида, что мы с ним уже виделись, однако все это я замечала в выражении его лица: эти хитринки в ясных глазах, ухмылка, что приподняла уголок рта, брошенные безобидные фразы. Ничего не значащие на первый взгляд мелочи, но я понимала, что скрывается за ними. И он знал, что я понимаю.

А затем, когда мой взгляд скользнул на его шею, у меня едва не подкосились ноги. Саша повернул голову, и я увидела под воротником его серой рубашки красное вытянутое пятно – след от моих поцелуев, оставшийся после сегодняшней ночи. Яркий, в отличие от того, что красовался на моей шее. Я готова была умереть прямо на этом месте.

«Спрячь его сейчас же!» – хотелось завопить мне.

Я закусила губу, не успев скрыть свою реакцию, и уголок рта Саши словно приподнялся еще выше. Но не прошло и секунды, как Гита снова спасла меня от полнейшего краха.

– Ты вовремя.

– Да. – Саша смотрел на меня еще несколько безумно долгих мгновений, но затем отвернулся, обращая взгляд к ней. – Не хотелось заставлять вас ждать.

И тот жуткий засос, оставленный моими губами, снова скрылся под воротником рубашки, а я вздохнула с огромным облегчением.

– В итоге нас все равно заставляют ждать. – Гита покачала головой, приподнимая брови.

– На самом деле я думал, что жутко опаздываю, – как-то непривычно смущенно улыбнулся Саша и потер затылок, глядя на мою подругу. А потом вдруг снова перевел взгляд на меня. Кажется, слегка заинтересованный. – Лиза будет с нами?

Наверное, мне следовало ответить самой. Я чувствовала, что вопрос хоть и косвенно, но адресован именно мне. Поэтому открыла рот и приложила все силы, чтобы голос не дрогнул:

– Нет. Я зашла на пару минут поздороваться с Гитой. Вскоре оставлю вас, не беспокойся и наслаждайся встречей.

Холодный тон, которым я произнесла эти слова, придал мне уверенности, и я смогла еще выше приподнять подбородок и прямо взглянуть в его глаза. Они все еще немного смеялись, но смотрели с такой теплотой, что я снова потерялась.

– Какая жалость. Выходит, нам все-таки совсем не удастся пообщаться как следует. Ну, значит, в другой раз.

Мне показалось или он этой фразой упрекнул меня за то, что я ушла утром? Узнаю прежнего Сашу. Если так, то это не очень красиво с его стороны. Я не обязана была оставаться. Не обязана была ждать его пробуждения. Не обязана была вообще спать с ним! И уж тем более не обязана сейчас выслушивать все эти насмешливые полунамеки, которые взрывали мою голову. Пора взять себя в руки, если я хочу дать ему отпор.

Поэтому я заставила себя улыбнуться, пусть даже откровенно фальшиво, и едко сказала в ответ:

– Ты не расстраивайся слишком сильно. Видимо, просто не судьба.

Однако Саша будто не замечал моего раздражения. Или делал вид, что не замечал.

– Не судьба? – протянул он, продолжая смотреть прямо на меня. – Ты уверена?

Я почувствовала, что еще секунда – и мои ресницы вспыхнут. Чего он добивался? Я не понимала, и от этого злость во мне лишь росла.

А он прекрасно понял, что я разозлена и готова сорваться на ком угодно, и поэтому решил доиграть эту сцену до конца. Он подмигнул мне, улыбаясь еще шире и хитрее.

У меня, кажется, дернулся глаз.

– Конечно, уверена. И ты не сомневайся, – жестко ответила я со сталью в голосе.

Саша улыбнулся почти печально. А я, вероятно, выглядела слишком утомленной. Он наверняка видел меня насквозь. Ну и ладно. Пусть знает, что я ни капли не заинтересована в его играх.

В следующий момент между нами повисла тишина. Неловкая, скомканная. Я отвернула голову и украдкой вздохнула. Саша тоже вздохнул, отворачиваясь. Краем глаза я заметила, как он прячет руки в карманы своих светлых джинсов.

Тем временем звуки вокруг снова обрели громкость. Мягкая мелодия, что играла в колонках, тихие разговоры и смех за соседними столиками. Шум города врывался в кофейню каждый раз, когда дверь с легким скрипом открывалась, впуская или выпуская очередных посетителей. И солнечный свет из окна согревал кожу моей руки. Реальность вокруг оживала по мере того, как утихали эмоции.

– Лиз, – негромко окликнула меня Гита, и я с радостью подняла на нее взгляд, как на маленький островок спокойствия в этой душащей обстановке. – Ты вроде хотела взять кофе?

И, кажется, она что-то заподозрила, потому что голос был тихим и слегка настороженным. Гита говорила неспешно и аккуратно, а в ее глазах мелькало странное беспокойство.

Я поблагодарила ее про себя и постаралась улыбнуться в ответ как можно искреннее.

– Да, так и есть. Сходишь со мной?

– Да. – Она спрыгнула с высокого барного стула, беря со стола сумку. Ее стакан с любимым шоколадным кофе все еще был почти полон и остался стоять на стойке. – Схожу. Тебе взять чего-нибудь?

Вопрос предназначался Саше, и он приподнял брови, кажется тоже радуясь завершению нашего с ним разговора, потому что я заметила намек на облегчение, мелькнувший на его лице. Как странно, ведь это он провоцировал меня, ухмылялся на каждое мое действие и в конечном счете довел напряжение до того, что разговаривать стало практически невозможно.

– Эм… нет. Спасибо! – Саша подошел к барной стойке и присел на стул, соседний с тем, на котором сидела Гита. – Подожду вас здесь, девчонки.

– Хорошо. – Она улыбнулась, взяла меня под руку и повела прочь, в сторону кассы и прилавка.

И, скорее всего, уже собиралась задать мне несколько вопросов, которые ее очень беспокоили, но я – снова! – заговорила первой. Вернее, прошипела с таким яростным отчаянием в голосе, что самой сделалось плохо от этого:

– Ты почему не сказала, что он тоже будет с вами?!

– Ты же попросила дать тебе высказаться первой! – возразила она мне в тон, крича шепотом, все еще держа меня под руку и наклоняясь так низко, чтобы услышала только я.

И едва я открыла рот, чтобы ответить ей, как вдруг поняла, что ответить-то мне и нечего. Ведь не поспоришь даже.

Получается, это и была новость, которую хотела сообщить мне Гита? Что Саша тоже придет на эту встречу? Что ж, по всей видимости, это действие кармы. Это мне за мой эгоизм, несомненно. Надо на-учиться слушать людей, а не болтать без умолку.

– Так что ты хотела сказать мне? – прошептала Гита уже более спокойно, когда мы подошли к стендам с меню.

Я тяжело вздохнула и повернула к ней голову, прежде быстро взглянув в сторону барной стойки у окна. Саша сидел, уставившись в свой телефон, и набирал одним пальцем какое-то сообщение, поэтому его внимание было сосредоточено совсем не на нас. Оно и к лучшему. Я снова посмотрела на по-другу, чувствуя, как колотится сердце.

Почему так сложно признаваться в такой глупости?

Я даже не искала слов. Их просто не было, и любые попытки все равно бы ни к чему не привели. Поэтому…

Что ж, сейчас или никогда.

– Мы переспали этой ночью, – тихо, но не шепотом произнесла я.

И замерла, затаив дыхание, ожидая ответа Гиты. Я вглядывалась в ее зеленые глаза в попытке предугадать реакцию и боялась, что она будет слишком громкой, и Саша поймет, о чем мы говорим, но Гита просто впала в ступор. Она молча глядела на меня во все глаза и даже не моргала. И я не моргала, мечась взглядом по ее лицу.

Затем Гита вопросительно вскинула брови.

Я закусила губу и кивнула ей, отвечая на немой вопрос. Она все еще выглядела так, будто на нее вылили ведро ледяной воды. Хотя, учитывая, какую новость я ей сообщила, это было практически одно и то же.

Гита отвела взгляд и покачала головой. Между нами повисло молчание. Правда, недолгое, потому что я успела уловить в светло-зеленых глазах смешливые искорки, и в следующий момент мы громко рассмеялись, прикрывая ладонями рты, чтобы не слишком привлекать внимание окружающих и – что еще более важно – Саши.

Мне тут же стало легче. Я закусила губу, не переставая улыбаться, отчего щеки свело от напряжения.

И теперь стаканчик любимого холодного кофе с мятным сиропом и щепоткой корицы вполне мог поднять настроение еще выше. Мы обе еще раз посмотрели на стенд с меню, висящий под потолком над барной стойкой.

– Ты меня каждый раз удивляешь. И как только это случилось, интересно? – мягко прозвучал голос Гиты справа от меня. Кажется, она тоже улыбалась.

Вообще Гита прекрасно знала, что я предпочитала никак не вспоминать Сашу на протяжении этих пяти лет. Никак не комментировать наши с ним отношения, которые закончились так давно.

И вот тебе на! Это в действительности смешно.

– Чтоб ты знала, я сама все утро не могу прийти в себя. Окно – тоже выход, и это было единственной мыслью в моей голове, когда я проснулась в гостиничном номере. Лишь бы побыстрее убраться оттуда, – призналась я, всеми силами пытаясь сдержать смех. Только поэтому я до сих пор не взглянула на Гиту. Если увижу ее смеющиеся глаза и широкую улыбку, то точно начну хохотать на всю кофейню.