bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

Качаю головой:

– Ничего не нужно, спасибо.

Милли скромно кивает, спускается по лестнице и выходит на просторную террасу, где снимает с джакузи крышку, и от горячей воды тут же начинает подниматься пар. Переодевшись, я провожу остаток утра, наслаждаясь попеременно то джакузи, то лежанием в шезлонге. Милли приносит мне электрическое одеяло. Я соглашаюсь на ее предложение выпить бокал шампанского (а может, и парочку). Какое блаженство!

* * *

Удивительно, насколько меняется за день мое настроение – к началу вечера я уже чувствую, что почти рада быть тут. Почти. Двухэтажная гостиная с камином, звезды на небе, ледяное шампанское… Могло быть гораздо хуже.

– Реа, хочу познакомить вас с Мэттом, – говорит Милли, предлагая мне поднос с закусками.

Мэтт в такой же рубашке поло, как у Милли, и в целом похож на нее, только старше – идеально ухоженный и с приклеенной улыбкой.

– Я представитель компании «Сноу-Сноу» на этом курорте, – добавляет он, пожимая мне руку. – У нас тут пять шале, а по всем Альпам, как вы знаете, двадцать, но мы очень гордимся нашим индивидуальным сервисом. Ваше шале вам нравится?

– Да, оно очаровательное, – отвечаю я. – В жизни даже лучше, чем на фотографиях.

Чувствую, что краснею – сама не зная почему.

– Мы им гордимся особо – оно самое роскошное, хоть и относительно небольшое, – замечает Мэтт. – Как прошел ваш день – выходили на трассу?

– Да, ненадолго. Мне очень понравилось. И джакузи тоже.

Он исподтишка окидывает меня взглядом с головы до ног – наверняка представляет, как я выгляжу голой. Хьюго подходит и обнимает меня за плечи, но я сбрасываю его руку, делая вид, что тянусь за канапе.

– Мэтт, это Хьюго, – говорю я, намеренно не упоминая, что он мой муж.

Хьюго пожимает Мэтту руку и заводит скучнейшую сагу о том, как они с Саймоном сегодня покатались, об особенностях лыж, о важности разного оборудования и прочих вещах, про которые Мэтту точно не хочется слышать.

Я ненадолго отвлекаюсь, а когда снова включаюсь в беседу спустя пару секунд (или минут, кто знает), они уже говорят о том, как давно Мэтт работает на этом курорте и каковы его планы на будущее.

Наконец мы все усаживаемся ужинать. Я специально выбираю место рядом с Мэттом – не то чтобы он правда мне понравился, но флирт с ним все-таки скрашивает мой вечер.

* * *

Ужин опять восхитителен, а вино выше всяких похвал. Я пью больше, чем следовало бы. Хьюго вряд ли понравится, если я напьюсь, особенно в присутствии потенциального инвестора, но мне плевать. Сегодня мне хочется напиться, и я собираюсь это сделать. Только алкоголь может мне помочь продержаться эту неделю; к тому же это неплохой предлог задержаться завтра утром в постели, а не топать на занудный урок лыж с занудной Кэсс и слушать ее занудные истории про ее занудного ребенка. Хьюго жалок в своей подобострастности: он только и делает, что хихикает над сальными шуточками Саймона да бросает на меня испепеляющие взгляды, когда думает, что другие не смотрят.

Милли подходит к столу, и Хьюго прикрывает ладонью мой бокал.

– Кажется, тебе достаточно, да, дорогая? – говорит он с натянутой улыбкой. Он очень редко позволяет себе подобное – говорить, что мне делать, а что нет. Ясно, до чего ему охота произвести на Саймона впечатление.

Что касается меня, я не собираюсь отказываться от выпивки, раз уж мне захотелось.

– Нет, я так не думаю, – отвечаю я, сбрасывая его руку с бокала и поворачиваясь к Милли. – Еще этого дивного красного, пожалуйста. Спасибо.

Милли колеблется, а потом наливает мне немного. Я даже жалею ее – нечестно втягивать постороннего человека в наше препирательство с Хьюго. Надо будет оставить ей щедрые чаевые перед отъездом.

– Вообще-то, – начинаю я, намеренно запинаясь, чтобы позлить Хьюго за его попытку меня усовестить, – мне пришло в голову сыграть в пьяные игры. Кто за?

– Обожаю пьяные игры! – чуть ли не вскрикивает Саймон. – Вот это девчонка у тебя, Хьюго, – добавляет он, поднимая бокал в сторону моего мужа. Хьюго пронзает меня взглядом, и я ухмыляюсь.

– Как насчет «Я никогда в жизни…» – рокочет Саймон.

– Отлично! Я начинаю, – вклиниваюсь я. – Я никогда в жизни… не занималась сексом втроем.

Саймон оглушительно хохочет. Хьюго смотрит на меня в ужасе. Мэтт, хмыкнув, отпивает из своего бокала.

– Мэтт, – восклицает Саймон, – теперь давай ты! Хочу послушать твою историю. Ну-ка, вперед!

Кэсс резко встает из-за стола.

– Прошу прощения… – Она оттягивает вниз рукава своего на удивление старомодного кардигана и бросает нервный взгляд на распалившегося мужа. – Я пойду проверю, как там Иниго, а потом лягу спать. Увидимся утром.

Не дожидаясь ответа, она принужденно улыбается и выходит из гостиной. Саймон даже не смотрит на нее.

– Ну же, ну, – подзадоривает он Мэтта.

Мэтт откашливается.

– Я никогда в жизни… не был в Зимбабве.

– Ох, ради бога! – возмущается Саймон. – Не обязательно быть таким вежливым и деликатным, раз мы твои клиенты. Хотя, – он опустошает свой бокал, – я все равно за это выпью, и ты, Хьюго, и ты, девочка.

Хьюго послушно пьет до дна и смаргивает. Выпивоха из него никакой.

– Давай еще!

Мэтт ухмыляется.

– Ну ладно… Я никогда в жизни… не имел гомосексуальных связей.

Хьюго краснеет, а Саймон смотрит на меня выжидающе, пока я допиваю свой бокал и опускаю его на скатерть.

Саймон хлопает по столу ладонью.

– Класс! Великолепно! Вот это была бы картина… Ну а теперь, Реа, твоя очередь.

– Я никогда в жизни… – Слова «не влюблялась» так и рвутся у меня с языка, но вместо этого я говорю: – Не сидела в тюрьме.

Никто не пьет. Я кладу руку Мэтту на бедро. Он ее не отталкивает.

* * *

Еще через несколько кругов Хьюго, явно разозленный моим отказом изображать из себя идеальную жену, объявляет, что ему пора ложиться, и Милли тоже откланивается. Моя рука к этому времени уже добралась до ширинки Мэтта; я чувствую, что у него эрекция. Хорошо бы и Саймон ушел спать, но он подливает себе в бокал еще вина и требует продолжать игру.

Внезапно на меня накатывает усталость, как это часто бывает, когда перепьешь. Я забираю свою руку, поднимаюсь и говорю:

– Всё, мне хватит. Пойду ложиться. Всем спокойной ночи.

Мэтт смотрит на меня с изумлением – он-то уже решил, что ему сегодня обломится. Может, и да. Но в другую ночь.

Спотыкаясь, я поднимаюсь по лестнице в нашу спальню, думая, что там будет темно, но Хьюго сидит в кровати, стиснув зубы, и притворяется, что читает. Он откладывает в сторону книгу и, щурясь на меня, шипит:

– Как ты посмела поставить меня в такое положение!

Я отмахиваюсь от него и проскальзываю в ванную.

– Все нормально. Саймону понравилось. Ты же здесь, чтобы произвести на него впечатление, и я, собственно, тоже. Так что я оказала тебе услугу.

Я склоняюсь к зеркалу и улыбаюсь сама себе.

– Он думает, что я классная.

– А я – нет, – раздраженно отвечает Хьюго, стоя в дверях ванной в боксерах «Хьюго Босс», которые я заставила его носить вместо уродливых трусов с ширинкой; одно из небольших усовершенствований, привнесенных мной в его жизнь после нашей свадьбы. – А то, как ты заигрывала с Мэттом – боже мой! Что я такого сделал, чтобы это заслужить?

Я окидываю его утомленным взглядом и говорю:

– Ничего, дорогой.

Не хватало еще, чтобы Хьюго мне выговаривал! Но я знаю, как положить этому конец; к тому же я настолько пьяна, что идея не кажется мне слишком отвратительной. Тянусь к нему и залезаю рукой в трусы. Хьюго делает жалкую попытку оттолкнуть мою руку, но я-то знаю, что он не может передо мной устоять. К счастью, это не занимает много времени.

5

Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция


– Нам придется заявить об исчезновении, – говорит Энди. – Официально.

Меня снова мутит.

– Тебе не кажется, что сейчас еще рано? Может, они давно спустились и сейчас попивают глинтвейн в баре, пока мы тут торчим?

Пауза.

– Считаешь?

Черт.

– Да не знаю я! – кричу в ответ. – В любом случае у нас серьезные неприятности.

Конечно, мы думаем об одном и том же. Если сейчас вызывать спасателей, а окажется, что с клиентами всё в порядке, все равно мы будем инструкторами, у которых двое потерялись на маршруте. Такие новости разлетаются в мгновение ока, и никто больше к нам не обратится. А если клиентов в баре нет, если они действительно пропали, тогда…

– Мы ничего не можем сделать, Кэмерон! – выкрикивает мне в лицо Энди, тоже начиная паниковать.

– Надо подумать. Что-то предпринять. Какой у нас сейчас выход? Может, проверить, не вернулись ли они к себе в шале?

– Да бога ради! – взрываюсь я. Потом делаю глубокий вдох. Успокоиться. Нужно успокоиться.

– Ладно. План такой, – говорю наконец. – Ты беги назад в офис и звони в шале. А я поднимусь и еще раз проверю тропу. Свяжешься со мной по рации, как только дозвонишься, а я вызову тебя, если найду их до твоего возвращения. Если их нигде не будет, то придется заявить.

Энди ничего не отвечает.

– Договорились? – настаиваю я. – Хватит двадцати минут, чтобы позвонить и вернуться назад. Нет смысла устраивать панику без причины; вполне может быть, что с ними всё в порядке. Так?

Энди кивает.

– Ну да. Я иду. Вернусь через двадцать минут. Чтобы нас не подслушали по рации – если все о’кей, я говорю «порядок», и… не знаю, «тут никого», если нет. И ты тоже.

Я смотрю, как Энди катится вниз по склону, а сам потом топаю к подъемнику, пытаясь отворачиваться от ветра. Страшные слова «если нет» так и висят в воздухе.

6

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа


Опять деликатный стук в дверь, опять входит Милли с утренним чаем. Я лежу, не открывая глаз. Голова трещит, во рту пересохло. Неохота натыкаться на неодобрительный взгляд Хьюго и выслушивать лекцию о том, что мне надо держать себя в руках, если мы хотим залучить Саймона в компанию. На самом деле, мне плевать. Не надо было вообще сюда ехать. И, возможно, не надо было выходить за Хьюго.

Я слышу, как дверь тихонько захлопывается, и тут Хьюго тычет мне в спину. К счастью, этим утром – просто рукой.

– Реа, ты не спишь?

Я бормочу что-то неразборчивое в надежде сойти за спящую. Хьюго вздыхает, выбирается из постели и идет в душ. Я продолжаю притворяться, что сплю, пока он одевается. Хотя бы не пытается меня будить. Наверное, до сих пор злится за вчерашний вечер… Как только Хьюго выходит из спальни, я снова проваливаюсь в сон.

* * *

Проходит, кажется, пару секунд – и тут Хьюго рывком распахивает дверь и говорит, теперь уже в полный голос:

– Реа! Просыпайся! Сейчас же!

Я открываю глаза и сонно таращусь на него.

– Что такое? Почему мне нельзя поспать? Мне что, каждое утро надо таскаться в горы с этой чертовой Кэсс? Я думала, мы едем в отпуск – по крайней мере, я, – а не на корпоративное мероприятие. Почему я не могу поваляться в постели, если мне охота?

– Боже, Реа, почему ты всегда думаешь только о себе? – резко отвечает Хьюго, что для него нехарактерно. – Мне наплевать, что у тебя похмелье. Так тебе и надо за вчерашнее. Но встать все равно придется. Кэсс пропала, и надо идти ее искать.

Я сажусь и протираю глаза.

– Что? С какой стати ее искать? Она взрослая женщина. Может, пошла прогуляться или еще куда…

Хьюго вздыхает.

– Может, и так, но Саймон места себе не находит. Похоже, у нее послеродовая депрессия, и он беспокоится, что она могла что-нибудь сделать с собой. Говорит, что Кэсс никуда не вышла бы без ребенка, да еще никому не сказав.

Я тоже вздыхаю и валюсь назад в подушки.

– Да почему нет – ребенок же постоянно с няней… Кэсс, по-моему, вообще с ним не сидит.

Хьюго подскакивает к постели и сдергивает с меня одеяло. Я переворачиваюсь на живот, внезапно ощутив неловкость.

– Не важно, что думаем я или ты, – начинает он приглушенным голосом. – Я тоже уверен, что с ней всё в порядке. Но надо сделать вид, что мы пытаемся помочь. Что мы волнуемся… я и правда волнуюсь, в отличие от тебя. Так что давай вставай и одевайся, ясно?

* * *

Я залезаю под душ, принимаю парацетамол и две таблетки «Берокки», чтобы прийти в себя, а потом спускаюсь в гостиную.

Саймон сидит на кожаном диване, держа ребенка на руках и глядя в пространство. Мэтт на телефоне – говорит по-французски, оживленно жестикулируя, – а Милли, встревоженная, стоит в неловкой позе возле дивана и поглаживает Саймона по плечу.

– Саймон? – говорит Хьюго. – Чем мы можем помочь? Может, нам пойти осмотреть окрестности? Проверить, где она?

Я выглядываю в окно – там валит снег. Очень-очень густой. Прошу, скажи нет, – мысленно взываю я.

Саймон игнорирует вопрос, поднимается с дивана и с отсутствующим видом протягивает малыша Хьюго. Тот что-то сюсюкает, и Иниго начинает смеяться.

– Что тут у нас за хорошенький мальчик? – вопрошает Хьюго тоненьким голоском, которым, кажется, только и говорят с детьми.

Саймон бросает на Хьюго полный отчаяния взгляд, проводит ладонью по своим редеющим волосам и начинает ходить взад-вперед вдоль гигантской стеклянной стены. Хьюго следит за ним глазами, состроив сочувственную гримасу, и осторожно качает ребенка.

– Это я виноват, – бормочет Саймон придушенным хриплым голосом. – Не надо было мне засиживаться вчера допоздна. И пить не надо было. Лучше б я пошел спать вместе с Кэсс, побыл с женой и ребенком… Да, это я виноват. Она сейчас не в лучшей форме. Не надо было сюда ее везти. Если с ней что-то случилось…

Милли снова гладит его по плечу.

– Уверена, с ней всё в порядке, Саймон, – говорю я, стараясь вложить в голос максимум сочувствия. Хьюго наверняка впечатлен. – Может, она просто пошла проветриться, ничего особенного…

Мэтт вешает трубку.

– Итак, я позвонил жандармам, и они пообещали ее поискать, но предпринимать что-то еще рано, поскольку она взрослая и ее нет всего пару часов. Также я связался с туристическим офисом и мэрией, но у них…

– Больницы! – вскрикивает Саймон, замерев на месте. – Надо обзвонить больницы!

Мэтт и Милли обмениваются взглядами. Сара, только что принесшая для Иниго одеяльце, закатывает глаза, глядя на меня, и я едва сдерживаюсь, чтобы не хмыкнуть. Она протягивает к Хьюго руки, чтобы забрать малыша, и Хьюго, прежде чем передать его, целует Иниго в лоб. Брр…

– Может, нам стоит немного подождать? Вдруг Кэсс сейчас вернется? – осторожно спрашивает Мэтт. – В конце концов, у нас пока нет никаких подтверждений, что с ней что-то случилось…

Саймон плюхается на диван и обхватывает голову руками.

– Пожалуйста, обзвоните ближайшие больницы! – негромко отвечает он, не поднимая глаз. – Я сделал бы это сам, но я не говорю по-французски.

– Конечно, – отвечает Мэтт своим профессиональным тоном, за которым наверняка таится раздражение. – Я сейчас же позвоню.

– А мы обойдем окрестности, – говорит Хьюго. – Должна же она где-то быть.

Он бросает на меня многозначительный взгляд. Я ничего не отвечаю. Но потом смотрю на Саймона, и он кажется мне таким несчастным, что я против воли говорю:

– Да-да, я тоже иду. Только надену что-нибудь потеплее.

* * *

Мы с Хьюго договариваемся, что быстрее осмотрим поселок, если разделимся. Шале стоит на окраине, в конце дороги, поэтому, спустившись по ней до трехрядного шоссе, ведущего к курорту, мы идем в разные стороны – он налево, я направо. Будь я на месте Кэсс, которая наверняка сбежала из дома, чтобы немного передохнуть, я бы сильно рассердилась, что меня нашли. Поэтому прохожу метров сто, заглядывая во все кафе и магазины, а потом заказываю себе кофе с молоком в уютном ресторанчике с камином, в котором горит огонь.

Проведя в нем примерно с час, я возвращаюсь назад в шале. Там, похоже, ничего не изменилось – разве что Мэтт куда-то ушел, а Саймон переместился к стеклянной стене, где и стоит, вперив печальный взгляд в долину. Хьюго еще нет, и я задаюсь вопросом, не стоило ли мне задержаться подольше, притворяясь, что я разыскиваю Кэсс.

– Никаких новостей? – спрашиваю я.

Милли грустно улыбается и качает головой.

– Пока нет, – отвечает она.

– Не представляю, куда она могла уйти, – хрипло восклицает Саймон, ударяя кулаком по стеклу. – Если с ней что-то случилось, я никогда себе не прощу!

7

Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция


Я снова сижу на подъемнике. Ветер дует еще сильнее, мороз пронизывает до костей. Подъемник раз за разом останавливается – явно из-за тех немногочисленных безумцев, которые пытаются слезть с сиденья, не упав, когда ветер на вершине сбивает их с ног. Если он еще усилится, верхние подъемники придется остановить. Это означает, что у меня, возможно, осталась последняя попытка проверить тропу, прежде чем… Я должен найти их, думаю я. Просто обязан. Конечно, видимость отвратительная. Но они наверняка где-то там.

На подъезде к вершине моя рация оживает. Пальцы настолько окоченели, что я с трудом стаскиваю перчатку, чтобы расстегнуть нагрудный карман. Надеюсь, это Энди.

– Прием! – кричу я.

Передо мной возникает из тумана станция канатки, и я пытаюсь под напором ветра откинуть защитную перекладину.

– Прием! – кричу я в рацию снова, но тут ветер подхватывает перекладину, и она бьет меня по руке. Рация выскальзывает из заледеневших пальцев.

– Черт! – ору я, глядя, как рация исчезает из виду в тумане. Отбросив перекладину, спрыгиваю с сиденья в снег.

И что теперь? Вернулись они в шале или нет? Может, вызов был не от Энди? Надо скорее проверить склон, а потом вернуться в офис, переговорить с напарником и узнать, не нашлись ли они.

Я спускаюсь медленней, чем когда-либо, закладывая широкие виражи. Видимость не больше метра, и я то и дело кричу:

– Эй! Есть тут кто-нибудь?

Никого. Все более-менее здравомыслящие люди попрятались по своим уютным шале и апартаментам.

Доезжаю до низа – там тоже безлюдно. Чувствуя, что меня вот-вот стошнит, оглядываюсь на наш офис.

Если у Энди результатов нет, придется что-то решать. Вот только если они действительно попали в беду, что бы мы ни сделали, будет слишком поздно.

8

Январь 2018 года, Лондон

Хьюго


Я всегда считал, что такие девушки, как Реа, – не для меня.

Не то чтобы я непривлекателен, скорее, я обыкновенный. Незапоминающийся. Даже моя мама с трудом отыскивает меня на старых школьных фото.

Поэтому я сам себе не поверил, когда на вечеринке Реа подошла познакомиться со мной. Это было корпоративное мероприятие, и я не хотел идти, но вечеринку устраивала моя компания, то есть я выступал вроде как приглашающей стороной – хотя мое участие в подготовке ограничивалось подписанием чеков. Я не особо люблю подобные сборища, но моя секретарша, Оливия, говорит, что, как владелец компании, я обязан на них присутствовать. Не понимаю почему, – если честно, моя скованность может скорее оттолкнуть потенциальных клиентов, чем привлечь. Оливия у нас умница и красавица, никогда не лезет за словом в карман, и лично я считаю, что лучше б она меня замещала, но нет. Так это не работает. По крайней мере, по ее словам.

– Клиентам нравится, что мы – небольшая компания с собственным лицом – вашим лицом, – утверждает Оливия. – Когда они бронируют через вас отпуск, то чувствуют, что к ним подходят индивидуально.

– Но я же не работаю с клиентами! И уж точно не бронирую для них отпуска. И потом, большая часть заказов все равно проводится онлайн.

Она цокает языком и закатывает глаза.

– Ох, ну не надо так буквально! Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.

На самом деле я не понимаю, но опыт научил меня, что спорить с Оливией не имеет смысла.

На вечеринку нас везет мой водитель – на этот раз она состоится в Музее естественной истории. По крайней мере, у меня будет о чем поговорить с клиентами – можно обсудить экспонаты. Всем очень нравится синий кит, но есть и такие, кто предпочитает динозавра. Интересно, учитывала это Оливия, когда договаривалась об аренде помещения, – что у меня будет удобный повод завести разговор? Она знает, насколько я беспомощен в подобных ситуациях, и делает на это скидку. Даже не знаю, как бы я жил без нее.

Вечеринка начинается в восемь; мы прибываем в половину девятого. Я благодарен Оливии за то, что она больше не заставляет меня приходить к началу и приветствовать гостей, как раньше, когда она только начала у меня работать. К счастью, Оливия вскоре поняла, насколько неловко себя чувствуют при этом обе стороны. В каком-то смысле входить в зал, полный людей, сложнее, но в то же время и гораздо легче. Когда приезжаешь попозже, все уже стоят с напитками в руках, каждый нашел коллегу или старого друга, с которым можно поболтать, и, соответственно, гости не так рвутся поздороваться со мной. Некоторые пытаются поговорить о бизнесе, что вгоняет меня в ступор, потому что я не знаю, как отвечать. Однако большинство, по моим наблюдениям, посещают такие вечеринки исключительно ради бесплатного шампанского. Оно обходится компании в целое состояние, но, по утверждению Оливии, отдела по связям с общественностью и бухгалтерии, которые лучше меня разбираются в подобных вещах, мероприятия, которые мы устраиваем два раза в год, стоят того, как свидетельство нашей «доброй воли» – что бы это ни означало. Я же верю им на слово, улыбаюсь и терплю. Ну или просто терплю.

Машина подруливает к музею, и водитель выходит открыть нам дверь.

– Готовы? – спрашивает Оливия.

Я издаю стон.

– Насколько это возможно.

– Это всего два часа из вашей жизни. Максимум три. Попытайтесь получить удовольствие.

– У меня не получится. Никогда не получалось… – Я изображаю на лице подобие улыбки. – Так лучше?

Она вздыхает.

– Немного… Ну ладно, заходим.

Как только мы вступаем в двери, гул волной накатывается на меня. Как это может кому-то нравиться? Пара потных мужчин в дешевых костюмах с именными бейджами подходят пожать мне руку. Один начинает что-то говорить про группу отелей, которую недавно приобрел, – вроде как она отлично нам подойдет. Я улыбаюсь ему и периодически киваю, но даже не слушаю. Терпеть не могу подобные ситуации. Мне гораздо больше нравится вести дела по электронной почте – даже телефонные звонки наводят на меня ужас. Мне хочется скорее вернуться домой.

– Как думаете, вас это может заинтересовать? – напирает он.

– Возможно, – отвечаю я расплывчато, потому что понятия не имею, что он там наплел. Я перестал слушать после первой минуты, и сейчас надо как-то выходить из положения. Протягиваю ему свою визитную карточку: – Можете написать моему секретарю, и мы что-то придумаем. Вы же понимаете, такие решения не принимаются с бухты-барахты. По крайней мере, в нашей компании. И уж точно не мной.

Я специально репетировал этот ответ – его сочинила Оливия. Она смотрит на меня с умилением мамаши, четырехлетний сынок которой только что исполнил на утреннике свою первую роль – подразумевая нечто вроде «видишь, я же говорила, что ты справишься!». Наверное, это должно мне казаться унизительным, но в действительности нет – без нее я не справился бы. У меня вспотели ладони. Я не хочу говорить со всеми этими людьми.

– Было очень приятно познакомиться, но сейчас мне пора к другим гостям. Буду ждать вашего имейла, – добавляю я. Это полная ложь – я уже забыл и как зовут этого парня, и на кого он работает.

– Конечно-конечно, – говорит он, выхватывая свою карточку и суя ее мне в ладонь. Я немедленно передаю ее Оливии, которая корчит гримасу; только тут я вспоминаю, что она говорила мне, как это грубо.

– Отдаю Оливии на хранение, – бурчу я, делая и без того неловкую ситуацию еще тягостней.

– Я напишу вашему секретарю завтра же, – говорит мой собеседник, отступая в сторону.

Оливия награждает меня утомленным взглядом.

– Ну что такое? – спрашиваю ее.

– Вы знаете, – шипит она, закатывая глаза.

– Идемте, возьмем вам коктейль.

Меня так и подмывает напомнить ей, что со мной лучше быть повежливее, поскольку я плачу ей зарплату, но в последний раз, когда я так сделал, Оливия пригрозила увольнением. Этого я точно не хочу. Это была бы настоящая катастрофа.

Оливия берет два бокала с подноса у девушки в черном платье, таком обтягивающем, что проглядывают соски. Приходится себе напомнить, что я не должен обращать внимания на подобные вещи, и перевести взгляд на ее лицо. Оливия протягивает мне бокал и говорит:

– Итак. Полчаса общения, потом короткая речь. Еще полчаса общения, а потом можете ехать домой и усаживаться за свои компьютерные игры или чем вы там занимаетесь в свободное время. Договорились?

– Угу.

Женщина в деловом костюме проталкивается к Оливии и начинает что-то талдычить про проблемы с канапе. Я предпочел бы дождаться, пока она закончит, чтобы Оливия пошла со мной дальше, но женщина утаскивает ее за собой, так что я остаюсь один.

На страницу:
2 из 4