Мальцы-Удальцы

Евгения Широкая-Ляшко

Мальцы-Удальцы

Будь собой

Ранняя весна пригрела солнышком стадион кубанской станицы. Птахи, вернувшиеся с зимовки, распевали трели на разные лады, поднимая настроение каждому слушателю. Пёстрые вывески торговых рядов манили народным рукоделием и блинами с разными начинками. Ароматные запахи свежеприготовленной выпечки создавали уют в каждом вдохе, наполняя таким близким родным с детства чувством дома. Стряпухи под аккомпанемент казачьего ансамбля песни и пляски ловко вертели тесто на сковородках, разливая солнце по чугуну. Не тяжёл чугун для этих молодушек. Казачки они такие, коли надобно они и кухонную утварь в дело пустят как заправский боец. В нарядных платьях, ярких платках радовали глаз женщины. Мужчины им под стать в красных бешметах, щеголяли в начищенных до блеска сапогах и алели кубанками на макушках.

– Папа, казаки всегда весёлые? – шагала, держась за руку отца Юля.

– А чего грустить? Посмотри, какое небо ясное, трава так и тянется вверх. Что ещё для жизни нужно? – рассмеялся папа.

– Это ты хочешь сказать, как мама говорит, что сами мы себе отрада? А почему даже сегодня ребята все в камуфляже, опять драться будут? – стараясь не запутаться в длинном платье, не отставала от отца Юля.

– Родная моя, традиции говорят – хочешь мира, готовься к войне. Казаки особые люди. Без надобности с кулаками ни на кого не нападают. Отдыхают, как и сражаются. Полностью отдаются каждой минуте жизни. Чем не повод на праздник пацанам свою удаль показать. Сегодня ещё и стенка на стенку пойдём!

– И я хочу!

– Так, ты казачка! Роль твоя семейный уют строить и беречь. Опять забыла? – остановился отец и присел перед дочкой.

– Пап, ну ты же меня на рукопашку с Колей отпускаешь, – растянулась в улыбке девочка.

– Отпускаю. Но это другое. Это так, про запас. На всякий случай. Поняла?

– Угу.

Восхищению Юли не было предела. То и дело, здороваясь с соседями, она наполнялась восторгом от праздника. В отгороженных сигнальной красно-белой лентой секторах по футбольному полю шли тренировочные бои на палках, перетягивали канаты, боролись на поясах, метали ножи, шашками рубили пластмассовые бутылки и палки с насечками. Самые мастеровитые строгали палочки на десять и более отрезков, вызывая шквал аплодисментов и радостных возгласов.

Папа комментировал дочке тонкости мастерства, а та заворожено смотрела во все глаза.

Отца многие станичники уважали. Каждый норовил подойти поздороваться.

– Здоровеньки булы, доню выгуливаешь? – махнул рукой папин знакомый.

– Это она уже меня выгуливает, чтоб напэрэкосяк что не вышло, – отшутился отец.

– Пап, а почему ты иногда балакаешь? – вдруг заинтересовалась Юля, когда шла смена бойцов на импровизированном ринге.

– Это наши корни. Нельзя о них забывать. В низовьях реки Днепр в Запорожской Сечи жили казаки. Когда они высадились в конце восемнадцатого века на Таманском полуострове, а потом и всю Кубань заселили, разговаривали на своём особом языке, смеси древнерусских диалектов, кто его суржиком величает, кто балачкой. Как по мне всё одно.

– Тогда получается, что мы потомки украинцев? – сделала предположение девочка.

– Запорожцы были частью русского войска, которое состояло из самых разных национальностей. Царица Екатерина Вторая ликвидировала его в 1775 году, подарив казакам земли Российской империи, чтобы пограничные территории охраняли. Такого государства, как Украина, в то время не было. Первое упоминание о независимости и самого значения Украины как державы относится к началу двадцатого века, что произошло спустя полтора века от высадки запорожцев. А сам украинский язык сформировался на основе диалектов древнерусского языка, – раздавал одно за другим разъяснения отец изумлённой дочери.

– То есть мы братья с украинцами! – осенило девочку.

– Совершенно верно. Все славянские народы – братья.

И тут мимо пробежала ватага ребят. Некоторые мальчишки затормозили около беседующих папы с дочкой.

– Ты с братом, а я пока к атаману подойду, – бросил через плечо отец и поспешил за стремительно шагающим на массовый поединок предводителем юрта. В ту сторону, куда стекались со всего стадиона и другие казаки.

– За кого болеть будешь? – выкрикнул Толик.

– Никита, Толик, Миша, Коля, за вас за всех болеть и буду! – весело перечислила Юля.

– Правильная у тебя сестра! – шмыгнул носом Толик, постукивая руками в перчатках по брату близнецу.

– Сам воспитываю, – Коля выпятил грудь колесом.

– Может, и Артёмку под надзор возьмёшь? – отпихиваясь от брата, крикнул второй близнец.

– Миха, а что не так с ним? – подбоченился Коля.

– От мамки ни ногой. Ноет, как девчонка, – пыхтел в спарринге Миша.

– Мал он ещё, подрастёт, разберёмся, – пообещал Коля.

Юля решила поделиться секретом:

– А папа сказал, что чучело Масленицы в конце праздника сожгут. Под неё дрова вчера казаки складывали. Хорошо гореть будет.

– Здорово! Через костёр прыгать будем и по углям походим, – обрадовался Толик, и тут же крикнул, – бежим скорее, наставники зовут! Скоро начнётся!

– Айда гамузом! Сейчас всех отдубасим! – вторил Миша.

Юля с грустью посмотрела им в след: «Вот оно моё слабое место. Сколько раз я ходила в походы, видела, как мальчишки по углям бегают, но так и не научилась».

К девочке подошла мама:

– А ты всё бегаешь? Пойдём, блины попечём с припёком!

– Это как бабушка с яблоками в тесте? – подпрыгнула Юля.

– И как бабушка тоже. Там по разным рецептам хозяюшки блины готовят.

– Мам, если бы вы меня в прошлом году в школу отдали, я бы сейчас с девчонками из казачьего класса тоже блины пекла. А так, что мне среди них одной ходить, – вдруг надула губки Юля.

– Детка, ты декабрьская, это нормально в школу в семь с половиной лет идти. Не расстраивайся, – расцеловала мама дочь в румяные щёки.

– Давай лучше к мальчикам пойдём, у них турнир начинается? Я им обещала, что болеть за всех буду.

– Раз обещала, то пойдём. Но только блины с собой всё же прихватим. Уверена, они там быстро разлетятся, – подмигнула мама.

– Мальчики всегда голодные. А путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Верно? Ты сама так говорила!

– Ну, памятливая! Всё запоминаешь! – всплеснула руками мама.

Две линии казаков от мала до велика выстроились друг против друга. Некоторые парни и мужчины оголили торсы. Атаман зазывал гостей поучаствовать. Но смельчаков не нашлось. Тогда он дал отмашку к бою и тоже вышел на ринг. Атака шла в перчатках. Удары со спины не наносились. То там, то тут через подножки и подсечки временные противники опрокидывали друг друга на землю. Кулачная схватка продолжалась недолго. Казачатам была дана фора, и они быстро вытеснили старших за прочерченную для битвы линию. К тому же батька атаман наказал товарищей беречь и перед матерями с жёнами в полную силу не драться.

Где-то к концу боя был готов обед. Супруга атамана сварила шулюм. Его наивкуснейший манящий аромат уже собрал длинную очередь. Бойцы, одевшись, устремились туда же, не забывая по пути перехватить блинами, поднесёнными заботливыми женщинами. Казачки засуетились с раздачей еды.

Коля подбежал к сестре:

– Ты видела, как мы их?

– Видела. И мама тоже, хоть и лицо руками прикрывала, – захихикала Юля.

– Правильно её отец на тренировки не берёт. Пусть даже не просит теперь. А то гляди в обморок упадёт от того, как мы по-настоящему дерёмся, – хохотнул брат и помчался к товарищам.

После сытного угощения были песни под гитару, а потом и хоровод вокруг чучела Масленицы. Древние казачьи напевы любовно убаюкивали, умиротворяя горячие сердца.

Юля до темноты, кружилась по всему стадиону, стараясь везде поспеть, всё посмотреть. Народные умельцы разложили свои творения.

«Столько всего тут, за один день и не оглядеть» – прыгала девочка от лавки к лавке.

Помимо дегустаций разнообразных деликатесов и солений, можно было потрогать холодное оружие. Пики, шашки, кинжалы всех мастей, рогатки, засапожники привлекали всеобщее внимание. Была выставка и огнестрельного оружия разных времён, включая банники и другую утварь по уходу. Изделия из кожи, будь то сапоги, кнуты или нагайки всё было искусно выполнено и украшено. Традиционная одежда казачьего сословия самых разных образцов в полном комплекте, начиная от башлыка с папахой и заканчивая женскими сорочками. Плетёные из виноградной лозы корзины, садовая мебель, декоративные заборчики и плетень с обильной традиционной вышивкой на рушниках всё это великолепие возбуждало воображение. Словно в сказке бродила Юля между всей этой красотой и никак не могла наглядеться.

И вот вспыхнуло огромное пламя проводов зимы. Дрова потрескивали, под натиском бушующего пламени. Округа наполнилась густым запахом костра, который смешиваясь с весенним воздухом, напоминал о приближающемся периоде походов в предгорье, за которыми так соскучились и дети, и взрослые.

Уставшая девочка с грустью смотрела на прощание с чучелом Масленицы —«Красовалась ты, а теперь в угольки, которых не видать мне никогда под своими босыми ногами».

– Что стоишь в сторонке? – взял Юлину руку отец.

– Атаман скоро приглашать начнёт по уголькам пройтись, – вздохнула девочка.

– А ты что? – присел рядом на корточки папа.

– Так боязно мне. Не хочу, чтобы он думал, что я трусиха.

– Вот ещё. Чтобы атаман поверил, что ты боишься чего-то тебе постараться надо. Он же видит, как ты на тренировках по груше молотишь, – улыбнулся отец.

– Правда? – с надеждой устремила свой взор Юля в сторону атамана, который с другими казаками стоял у кострища.

– Не сомневайся! Скажи лучше, зачем тебе по углям ходить? – ухмыльнулся папа.

– Ребята так делают, – потупила взгляд Юля.

– А ты найди то, что именно тебе нравится, и совершенствуй это. Нужно быть мастером в одном конкретном деле, не распыляться и не пытаться объять необъятное, – пытался разъяснить казак.

– Я не знаю такого, – пожала плечами Юля. – Мне просто нравится с ребятами ударную технику и приёмчики отрабатывать. Наставники показывают, как можно без огнестрельного оружия одним ножом в драке выиграть, это так здорово!

Отец рассмеялся. Затем серьёзно посмотрел дочери в глаза.

– Если ответ пока не пришёл в голову значит не время ещё. Живи. Пробуй. Посмотри, чем предки занимались. Подмечай, что тебе ближе и однажды всё сложится. Может, ты станешь инструктором или даже мастером спорта по рукопашке, – подмигнул папа.

– Правда? – быстро захлопала ресницами Юля.

Отец обнял дочь.

– Так и есть. Главное будь собой и не бездействуй. Сама уже знаешь, что под лежачий камень вода не потечёт. Просто начинай с малого.

Герои за кадром

Карантинный апрель подарил школьникам больше свободы. Онлайн уроки быстро заканчивались, детвора с удовольствием носилась по цветущей всеми красками улице. Проснувшиеся ото сна деревья и цветы дарили предвкушение грядущего лета. Родители Никиты уехали в недельные гастроли с казачьим ансамблем. Бабушка со всей ответственностью главнокомандующего стала контролировать каждый шаг и охать от любой царапины внука.

– И угораздило тебя, нечиста сила, в плавни ходить! Что ты там забыл, да ещё с велосипедом? Господи, какой же там крутой пригорок. Ты же убиться мог! Чуешь меня, я с тобой разговариваю! Неужто ровной дороги мало? – причитала пожилая женщина, усевшись на скамейке под раскидистой яблоней, где с видом художника раскрашивала зеленкой непутевого внука.

По щеке Никиты, как букашка, перебираясь лапками, медленно сползала слеза. Он сжимал кулаки, и терпел, пока бабушка обрабатывала ссадины на коленях и локтях.

– Я не специально, – протянул мальчик.

– Как понимать «не специально»?

– Мальчишки поехали, и я за ними.

– А начнут мальчишки в окно прыгать, так и ты за ними побежишь?

– Ба, я больше не буду.

– Что не буду? – смягчился голос старушки.

– Убегать без спроса.

– То-то же. Коленки твои за неделю заживут. А вот родителям в выходные, объяснять придётся, что с твоим велосипедом случилось.

– Может дядя Игнат починит? – встрепенулся внук.

– У него дел других хватает. Целыми днями в автосервис очередь стоит. Спасу нет от этих гырканий, – пробормотала старушка, убирая зелёнку.

– Так я пойду, спрошу?

– Пойди, спроси. Может и в правду, чем поможет, – ушла, охая бабушка.

Никита, прихрамывая, потащил то, что осталось от велосипеда к соседу. Высокая железная калика была распахнута настежь. Здесь всегда были рады гостю. Старый двор чем-то напоминал металлоприёмник. Чего тут только не было, начиная от двигателей и заканчивая деталями кузова! Однако всё упорядочено лежало на своих местах, не создавая ощущение свалки. У станичников этот автосервис на дому пользовался популярностью. Кому регулировка света нужна, кому тормозные колодки заменить, да мало ли что ещё стальному коню надобно. Всё руки дяди Игната как надо сделают. Золотые у него руки, хоть и с первого взгляда не видно.

Сосед приветливо помахал, вставая от колеса внедорожника. Перепачканный камуфляжный костюм с отпоротыми нашивками издавал запах технической смазки.

Дядя Игнат сразу понял, что приключилось:

– Поздравляю Никит, ты сегодня, видимо, на велике не ездил, а как лётчик летал!

– Это т-точно! Пока не упал, даже п-понравилось! Поможете? – слегка заикаясь от волнения, кивнул на покорёженный транспорт Никита.

– А як же.  Отрихтовать можно, но не быстро. Видишь, у меня тут срочный ремонт, – показал сосед на груду железных труб, разного диаметра. – Но ты не переживай, потом всё гарно сделаем, как новый будет. Полетаешь ещё на нём.

– Это какой автомобиль имеет такие детали? – взлетели брови вверх у Никиты, разглядывая кучу.

Дядя Игнат рассмеялся:

– Какой автомобиль, ты, что грибов объелся? Может, конечно, если на ручном управлении. Ха-ха-ха.

Потом дядя Игнат перестал смеяться и серьёзно добавил:

– На Тиховские поминовения готовлю.

– Вы там в молебне участвуете?

– Нет, сынок. Я, как и многие участвую за кадром. Кладбище подготовить к мероприятию надо. Ограду ветер попортил, вот я новую сварить хочу.

– А почему «за кадром»? – не понял мальчик.

Дядя Игнат примеряя по длине, крутил в руках будущие части забора:

– Память о предках она не показная. Эффектный кадр в телевизоре важен. Он помогает одним узнать, а другим не забыть о подвиге. Да что тут говорить. Пока чтят героев, народ жив. Однако не всякому хочется с речами важными выступать. У многих это такой болью в сердце отзывается, что слёзы льются, не остановить. Я как-то в построении там участвовал, так пока батюшка молитву читал у меня ком в горле с кулак стоял. Тяжело это. Ты только задумайся, что там произошло.

Никита присел на корточки и тоже стал перебирать, сортируя трубы, скопировав действия соседа:

– Про Ольгинский кордон мы сочинение писали. Я в казачьем классе учусь. Мы героем чтим и не забываем.

– Вот ты мне скажи без сочинения, что там было? – уставился на мальчика сосед.

– В 1810 году горцы напали. Казаки отразили. Но головы сложили, – Никита вздохнул, замолчал на минутку. – У воинского сословия судьба такая. Я вырасту тоже пойду по стопам отца. Как и он поступлю в Краснодарское Высшее Военное Училище на военно-транспортную авиацию.

– О, так это у тебя тренировочный полёт сегодня был, – хохотнул дядя Игнат.

– Храбрости учусь, с горки в плавни съехал, – выставил подбородок паренёк.

– Молодец. А я тебе так скажу – храбрость только в настоящем бою испытать можно. Ты отчеканил, что всё у вас там, в классе, как по кальке. Не спеши. Представь, что сам оказался среди отряда казаков меньше двухсот человек, на которых надвигаются четыре тысячи воинов. Подмога не успеет. Предупредить остальных и задержать врага задача. И то ненадолго, чтобы пара станиц за спиной выжили. Всё. Это не только про личный героизм. Это про ответственность война, защитника родной земли своей, про верность присяге и самопожертвование, – пепелил взглядом дядя Игнат.

Губы Никиты сжались. Перед глазами вспыхнули баталии, нарисованные пожилым казаком и факты из учебника «История Кубани».

Подбородок паренька подрагивал, а он, выговаривая каждое слово, словно цитируя строки из параграфа, произнёс:

– Отряд полковника Тиховского вышел из укрепления, услышав мольбы пленных. Казаки сражались с пешими и конными. Когда кончились снаряды, перешли в рукопашный бой и рубили шашками.

Мальчишка стих. Голос не слушался. Тело бросило в жар.

«Почему я раньше этого не понял? Герои – это обычные люди, все хотят жить, но они своими жизнями готовы пожертвовать, чтобы жили другие», – плечи мальчишки невольно передёрнулись от пришедшего откровения.

Дядя Игнат подошёл ближе и приобнял его:

– В мирное время жизнь надо беречь. А коли в ратном деле находишься, так пуще всего надобно беречь братьев по оружию. Сам погибай, а товарища выручай. По-другому никак.

Никита прокашлялся, чтобы удержать неожиданно появившуюся слезу:

– Давайте, я вам помогу. Что тут ещё надо делать?

Оставив все заботы о двухколёсном друге, он сначала сортировал кучу железа, а затем брал уроки сварки инверторным сварочным аппаратом. В защитной маске мальчик наблюдал, подавая электроды, как дядя Игнат соединяет одна за другой части ограды. Контуры забора постепенно стали вырисовываться.

«Это будет не просто ограда. Это будет не только добротно, но и красиво», – улыбнулся Никита стройным рядам секций забора.

– Вдвоём работа спориться. Спасибо тебе за помощь, – поблагодарил сосед.

– Давайте и покрасим вместе? Только я к бабушке сначала сбегаю, предупрежу, – подпрыгнул Никита.

– От помощи не откажусь, сынок, – обрадовался дядя Игнат и посоветовал, – ты тока переоденься, чтобы дома не влетело потом.

Никита выбежал на улицу. По грунтовой дороге, пролегающей посреди набирающей силу травы, и теснящимися вишнёвыми деревьями навстречу ему шли ребята с велосипедами, бойко что-то обсуждая.

– Айда с нами в плавни? – выкрикнул Толик.

– Некогда мне, – с важным видом заявил Никита.

– Бросай всё, пойдём испытывать Колькин новый велик! – позвал Миша.

– Нет. Спасибо. Мой утром испытывали. Не ездит теперь, – закрутил головой мальчик.

– Что ты, как девчонка? Пошли! Или боишься убиться? – стал дразнить Толик.

– Ничего я не боюсь! Но жизнь беречь надо: не война, чтоб так рисковать, – вспоминая слова дяди Игната, вымолвил Никита.

Ребята остановились.

Толик прогундосил:

– Это тебе дядя Игнат сказал?

– Да.

– Вот ты, таким как он, трусом и вырастишь! Он никогда на полевые сборы не ходит, и ты прятаться будешь! – расхохотался Толик, запрыгивая на велосипед. – Вперёд! В атаку!

Мальчишки понеслись к горке, провожаемые грустным взглядом Никиты.

Грозовым облаком он поплыл домой. Чувства обиды и досады терзали его, добавляя силы в движения. Он захлопнул калитку так, что бабушка, которая развешивала во дворе бельё, подпрыгнула и обернулась.

– Никитка, это ты шумишь? Чего нос повесил? Не помог сосед? Заходи в кухню, я пирожки с картошкой пожарила и дяде Игнату снесёшь, – затараторила бабушка.

– Ба, дядя Игнат трус? – вымучил вопрос внук.

– Кто это тебя на такую глупость надоумил?! – усмехнулась старушка.

– Толик сказал, что он на сборы не ходит. А это правда, я его никогда там не видел. Все мужики ездят пострелять, а он нет.

– Зачем только глупости такие повторяешь? Игнат Антонович служил вместе с твоим отцом. Не в одной горячей точке был. А после ранения в офицеры запаса ушёл. Какой же он трус? Ты папку расспроси. Ваши военно-полевые сборы для него так, семечки. Что он там забыл?

– Бабушка, он должен ребятам это рассказать! – вскричал Никита.

– Солнце моё, самому про свои подвиги говорить – это гордыня. Уважать надо старших, да вопросы задавать, чтобы разобраться, что к чему, а не поносить почём зря, – бабушка подтолкнула внука в кухню.

На обеденном столе лежало тесто, и стояла капустная начинка. Бабушка готовилась к жарке новой партии.

Никита устроился на скамеечке, поставив перед собой табурет с тарелкой пирожков:

– Вкусно бабуля.

– Ешь, родной. Для тебя старалась. Поделиться с соседом не забудь, – расцвела в улыбке старушка.

Закончив со своей порцией, Никита набрал гостинцы в подготовленный бабушкой бумажный кулёк.

– Я пойду к дяде Игнату до вечера. Помочь пообещал. А потом мы с тобой одну вещь сделаем, – серьёзно заявил мальчик.

– Хорошо. Что за вещь? – полюбопытствовала бабушка.

– Хочу вместе с тобой список людей составить, тех, кто «за кадром» помогает. Потом в школе ребятам покажу. Пока помнят героев, народ жив.

Настоящий казак

Казачья станица гудела третий день, отслеживая показательные выступления казачат, которым кому шесть, а кому чуть больше лет отроду. Конечно, и старшие показывали свою удаль. Такая она, казачья Казарла*, прокатилась по всей округе, открывая начало сезона военно-полевых сборов.

Густые брови наставника всё сильнее сходились на переносице. Никита боялся встретиться с ним взглядом. Он лучший, а тут и в первую десятку не попал. Как это могло произойти с ним, с надеждой всего клуба. Подвёл, да и всё тут.

– Продолжим тренироваться, в следующий раз всё будет по-другому, – похлопал его Ильич по плечу.

– Угу, – только и смог ответить Никита учителю.

«Ну как? Как это могло произойти?» – думал мальчишка, пиная подвернувшийся камень.

А тут, как назло, сосед Толик бежит наперерез и машет медалью. Куда не глянь одни счастливые лица.

– Ты чё не слышишь? Я тебя зову, зову! А ты идёшь и даже ни разу не обернулся! Фотограф ушёл, без тебя фотографировали, – тараторил Толик, смахивая капли пота.

– Не охота мне, – буркнул Никита, оттирая грязь и засохшую кровь на расцарапанных руках и продолжая идти к отцовской десятке.

– Болит, да? Хочешь, за зелёнкой сбегаю? – предложил Толик.

– Незачем. И так заживёт, – буркнул мальчик.

– А ты чего там замешкался? Ты же след в след за мной шёл. Я думал, что первые места с тобой займём!

«Вот в каждую бочку чоп», – подумал Никита и, насупившись, ответил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.