Нанизанные строфы. Стихи

Игорь Попович

Нанизанные строфы. Стихи

«Каботажная» память

Я кому обязан болью возвращением назад?!

Листы пожухли, облетели —

И календарь лежит в ведре.

На темный снег ложатся ели,

Гирлянды скинув в кутерьме.

На службу вновь спешит Усталость,

Забыв на кухне кофе малость

(Наверно грязная вода…

Но это с нами навсегда).

Так думал я, а грудь сжимала

Тоска – вреднее не могло

Быть у души моей изъяна,

И даже дивное вино

Не помогло мне затушить

Пожар сомнения, убить

Боль, скорбь, неясность мысли, скуку

И прочую другую муку.

Но что же делать, как же быть,

Как лодку править вспять теченью,

Быть преданным тому решенью:

Судьбы порядок изменить

И жизнь свою начать сначала,

Хоть прожито уже немало.

Закрыв глаза я вижу годы,

Когда еще юнцом совсем

Я, не пугавшись непогоды,

Бродил один у древних стен.

И думой думу удивляя,

В вопросах тупиков не зная,

Весь мир себе я открывал.

И что такое дружба знал.

Считался музыкальным я,

И не испорченный был славой,

Хотя ученье шло забавой

Или игрою для меня.

Далекий путь мне все сулили

И видно тем остановили

Полет души, волненье Музы;

Я понял: что дается нам

Без Мук и Творчества союза

С небес свергается к ногам

И разбивается во прахе…

Да, надобно гноить на плахе

Тех, кто твердит главе младой:

«Ты гений! Выйди в мир – Он Твой!»

Тогда еще не ясно было,

Что в мозг посеяно зерно

И всходы дать должно оно —

Дальнейшее бы то открыло…

Но то зерно сожрала тля…

И тем заставила меня

«На каботажном судне плавать»

И бегать «белкой в колесе»,

Соратников – в земле оставить,

Подельников – глядеть во сне.

Я брежу думой о склерозе

И чтобы всё почило в Бозе,

Сгорели в пламени на тризне

События минувшей жизни,

Навечно принял их к себе

Погост исполненных желаний;

И Ангел в перечне деяний

Такое вынес резюме:

«Он жизнь свою (тупой баран!)

В бульварный превратил роман…»

* * *

После развода

Тот, кто разводит кроликов – не разводит мосты.

Людей забирая, оставил автобус

В грязи деревенской: расплющенный глобус,

Макет корабля, бескозырку, гамак…

(Подкова «на счастье» не влезла в рюкзак).

На печке от кошки осталось «гнездо»,

Забытой осталась бутылка «бордо»,

Осталась игрушка, попавшая в щель.

(Осталась на речке от мельницы мель).

Остались от дома лишь стены да крыши,

Амбары пусты, разбежалися мыши.

Теперь мотылькам не сгорать у лампады,

Просторным лугам и грозе они рады.

* * *

Катрены на всякий день

Жизнь порою хороша:

Плавно льется тишина

Где-то в двадцать два ноль-ноль

И в миноре си-бемоль.

_____

И днем и ночью много лет

Хранит обет скала-аскет…

Не поддалась она ни разу

Тумана льстивого проказам.

_____

Уходит солнце ночевать,

Кроватку детскую качать.

В ней Саламандра спит в огне —

Она – как памятник себе…

_____

Спрессовано все под ножом мастихина:

Еловые склоны, холмы и равнины,

Деревни, колодцы, дрова для камина —

Так выглядит мир после схода лавины.

_____

Я убедил весь мир,

Что нету НЛО —

Сейчас стою и вижу:

Есть его!

_____

Упокоив сей мир полемичный,

Наконец дал послушать мне Бог

Вокализ тишины мелодичный —

Послезавтрашних мыслей залог.

_____

Дефис в двойной фамилии как мост —

Его нельзя сжигать!

Возможно где-то подымать,

А где-то опускать…

_____

Для атомов и камень и цветок —

Почти родня,

Ведь безразлично им: какого рода

Состоит из них материя.

_____

«Я не Авель, и не Каин я…

Я – пока… от покаяния». —

Часто факты твоей биографии

Совпадают с чужой эпитафией.

* * *

Прибрал Господь кошку мою…

Река подмывала село с двух боков

И выгрызла остров со стадом домов.

А лет через семьдесят только одна

Осталась на острове этом изба.

В ней мерила век небольшая семья:

Старик, и старуха, и «дочка» – коза,

И вечно голодный волчок (за рекой),

Он денно и нощно следил за козой.

Всех годы преклонные звали «в поход»,

Все ждали: когда их Харон заберет.

И он приезжал к старикам два раза:

Уехал с ним волк, а вчера вот – коза.

С утра привязался дед к бабке своей:

«Как сробить-то памятник Глашке моей?»

Козу ведь не видел старик никогда —

Когда он ослеп появилась она.

«Пусть сердце подскажет», – услышал в ответ

По-бабски банальный, но верный совет.

«Ну, Боже, помилуй!» Дед вышел во двор

И быстро на ощупь нашел свой топор,

Он тюкал вслепую, он тряс бородой,

В магическом действе общался с козой,

И скоро вертел пред собой – как гончар —

Похожий на сердце неправильный шар,

Старик закивал, шар в ладонях поднял

И тихо ему «Сулико» напевал…

Старуха, сморкнувшись, смахнула слезу:

«Пошли, Микель-Миша,– помянем козу».

Лицо старика заморщинил задор,

Дед встал поустойчивей, поднял топор…

В секунду из сферы он вытесал куб!

И «сплюнул» латынью итог между губ:

– Здесь жизнь и здесь смерть,—

          Здесь приводят к началам:

               Здесь время кроит бытие по лекалам…

* * *

Уезжая из Москвы

– Ради всего святого, Монтрезор!

– Да,– сказал я, – ради всего святого.

Презрев, что в храме ежечасно

В исповедальне ждет икона,

Фигляры делят Универсум

С кривой ухмылкой Леприкона.

«Кидают кости о хитоне»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.