Два клоуна

Ольга Осеневская

Два клоуна

Я романтик. Совершенно, категорически неисправимый. Я могу бесконечно долго перебирать красивые морские камешки, слушать тишину, смотреть, как ползёт муравей и тащит травинку, замереть в восхищении, глядя в ночное небо, а потом все эти чувства и ощущения перенести на белый лист бумаги в виде незамысловатого рисунка или зарифмованных слов, из которых уже, возможно, получится стихотворение.

Пишу и рисую карандашом, он никогда не подводит, и стереть можно, если не получилось, и следа не останется. А нам всем хочется, чтобы след всё же остался, страшно исчезнуть – раз, и ничего после тебя нет: ни дома, ни сада, ни воспоминаний. Собственно, поэтому и родилась эта книга стихов.

Стихи – это как невидимая сторона Луны. Видна материальная: работа, дом, дети, деньги, хлопоты-заботы, ты, фигура – руки, ноги, голова. А это то, что и делает нас людьми – чувства, душа. Моя душа решила выражаться рифмами. И ничего я с этим поделать не могу.

В читателях я представляю себе друзей, поэтому надеюсь на доброе отношение к написанному и к автору. Стихотворения зачастую незамысловаты, просты, такая наивная поэзия, посему простите великодушно, если где-то споткнётесь об угловатую рифму или не очень стройный ряд.

Стихи расположены в порядке их написания, как моя жизнь текла, какие истории и события в ней происходили, так и стихи писались. Не всё вымышлено, но все совпадения случайны.

Я верю в любовь, милосердие, искренность, благородство, сострадание, бескорыстие, верность, смелость, справедливость, в чувство юмора…

Я верю в то, о чём пишу. Попробуйте держать бинокль дрожащими руками – вы ничего не увидите.

И если мои стихи окажутся вам созвучны, мне будет очень радостно, я это почувствую даже на расстоянии.

И любовь никогда не перестанет.

И мир устоит.

Ольга Веденеевна Осеневская

Ангел мой…

Ангел мой, пойдём со мной,

Ты – впереди, я – за тобой

Молитва

Ангел мой,

Пойдём со мной,

Ты передо мной,

Я за тобой.

Освети мне путь,

Коли заплутаю,

Подними меня,

Если упаду.

Если все уйдут,

Ты со мной останься,

Если предадут,

Ты утешь меня.

Если растеряю

Всё я в этой жизни,

Собери осколки

И сложи опять.

Если я озябну

От невзгод суровых,

Ты укрой крылами,

Обними меня.

Отогрей мне душу

Своим дыханьем тёплым,

Заставь поверить вновь

В любовь и доброту.

Ангел мой незримый

С печальными глазами,

Пойдём, пойдём скорее,

Не мёрзни на ветру.

Больно…

Больно, когда молчат

В ответ на твоё признанье.

Больно, когда кричат

От безысходности и незнанья.

Больно, когда ушёл,

Не объяснив причины.

Больно, когда не пришёл,

А ты ждал его очень сильно.

Больно, а ты спокоен

И улыбаешься мило.

Больно, когда не можешь,

А должен быть сильным.

Больно, когда закат,

А ты бы хотел рассвета.

Больно! Но это жизнь.

Господи! Как же это?

Остров мой

Я люблю этот маленький остров.

Я люблю его просто-просто.

Лишь за то, что он есть на свете

И маяк мой на нём светит.

Он весь замечательно-грустный,

Там воздух пьянящий, вкусный.

Волны дышат тихонько в спину,

Так и хочется стать дельфином.

Умным, с тонкой блестящей кожей,

На тёплую льдинку похожей.

И плавать вокруг кругами,

И любоваться его берегами.

Как же мог этот толстый уродец

Уронить ожерелье в колодец,

Подарить, как личные брюки,

Им, чужим, на вечные муки?

А второй, беспалый, бесчестный,

Не забрал, не вернул на место.

Так боялся он за корону,

Что оставил тебя воро́нам.

И вот третий – решил вернуть,

В дом родной указал он путь.

И поплыл к берегам родным,

Остров мой, серебристый дым.

Хотела написать о вечном

Хотела написать о вечном,

А получилось о хлебе насущном.

Хотела быть весёлой, беспечной,

А я уставшая и скучная.

И вновь предо мною каша,

И тарелки с синей каёмкой…

Беспросветная забота наша,

И жизнь с холщовой котомкой.

А в котомке – сказки чудесные

Про прозрачные, волшебные озёра,

Ещё никому не известные,

И печальная грусть фантазёра.

Ах вечность моя вечная,

В детских глазах утонувшая,

Впереди остановка конечная,

И я у окошка уснувшая.

И был благотворительный концерт

И был благотворительный концерт…

А я стоял за сценой и смущался:

«Ну ладно танцы и обед,

А музыка глухим зачем?.. Несчастным.

Лишённым слуха от рожденья.

Плач скрипки, создающий жизни звуки,

Передающий все движения,

Дарящий море радости, минуты муки…»

Мой выход. Я ступил на сцену,

И маленькая скрипочка моя

Запела про коварство и измену,

Про жизнь, про радость бытия…

Я не ошибся ни единой нотой,

Я не сфальшивил, я солгать не мог.

И я играл для них с такой охотой,

Как будто жизни подводил итог.

Я так хотел разрушить тишину,

В которой они жили долго,

И скрипка пела про весну,

Про запах розы, про рассвет на Волге.

Я рассказал им про ветра,

Про вой метели у порога,

Про то, как жизнь порой хитра,

Как переменчива и спрашивает строго.

Я всё им рассказал.

Ушёл со сцены под овации.

И вот когда я скрипку убирал,

Ко мне, исполненная грации,

Глухая девочка пришла,

И рассказала тоненькими пальцами

Про ветер, про метель и тишину,

Про то, что лес наполнен зайцами,

И про волшебную страну…

Я шёл домой категорически счастливый!

Я всё увидел, что показывали пальцы,

Она услышала, как плакала душа.

Я крылья сложила в печали

Я крылья сложила в печали,

Нету сил лететь к причалу.

Ангел мой, обними, подними,

Помоги и беду прогони.

И ангел сказал: «Я тебя не брошу,

Пусть ты большая, тяжёлая ноша,

Но ты моя – от рожденья до века,

И я люблю своего человека.

Я буду рядом с тобой всегда,

Укрою крылами, если пурга,

Если жара, я ими взмахну,

Упадёшь, я тебя подниму.

Мы, ангелы, так устроены,

Мы на любовь настроены.

Крепче держись, летим к причалу,

Я не люблю, когда ты в печали.

Хочешь мороженого или вишни?

Шоколадка тоже не будет лишней.

Хочешь море к ногам плесну,

Хочешь зимой принесу весну?

Не плачь, не грусти, я всё могу!

Я даже спать могу на снегу!

Я вытру слёзы, включу рассвет,

У нас впереди ещё много лет».

Спасибо, ангел, спаситель мой.

Я отдохнула, летим домой,

Там ждут меня и волнуются,

Что-то мама долго паркуется.

Прости за всё!

Мы вспоминаем Бога,

Когда больно,

Когда беда посмотрит строго

И жизнь оступится невольно.

Когда бежишь и вдруг упал

Не в тра́ву росную,

А на бетон. И закричал,

Взывая к Господу:

«Прости за всё!» И Он прощал.

Не помнил зла, не ждал спасиба,

И о грехах Он не вещал,

Не вспоминал былых ошибок,

Не упрекал, не наставлял,

Смотрел незло, смотрел с улыбкой,

С лица Он слёзы вытирал…

А где-то плакал голос скрипки.

Мой Бог!

Не отступись, не исчезай,

Чтоб жизнь не становилась адом.

И о себе всё ж иногда напоминай,

Чтобы я знала, что ты рядом.

Прохудилось небо

Прохудилось небо,

Хмурится, грозится.

Где вы, где вы, где вы,

Швеи-мастерицы?

Залатайте дыры

Солнечными латками,

Украсьте небо мира

Синими заплатками.

От дождя устали

Люди и деревья.

Солнце, где ты, где ты?

Появись скорее.

Без тебя так грустно,

Без тебя уныло,

Разгони-ка тучи,

Разрисуй красиво

Небо голубое,

Розовые дали.

Как давно мы это

Уже не видали.

Солнышко родное,

Выходи скорее,

С тобой веселее,

С тобой мир добрее.

Сколько мне жизни отмерено?

Сколько мне жизни отмерено?

Не ведаю.

Сколько друзей потеряно?

Немеренно.

Сколько на ерунду потрачено?

И оплачено!

Сколько добра не сделано?

Намеренно!

Сколько дел отсрочено

Как несрочных.

Оглянусь назад —

Поле белое.

Посмотрю вперёд —

И не пахано.

* * *

Я свяжу тебе жизнь.

В. Беляева

Я вяжу тебе жизнь,

Из рассветов вяжу и закатов,

Я вплету туда травы

И звонкий прозрачный ручей,

И добавлю лучей золотых

Для забавы,

И тепло от костра,

И снежинки пушистой узор,

Земляники лесной,

Мотыльков безрассудных,

И тихую водную заводь,

И согрею шарфом

Из плетений своих.

Полечу, помолчу.

Ты не злись на меня

За опеку мою,

Я от жизни тебя

Уберечь не хочу…

Я вяжу тебе жизнь,

Распуская свою.

Был в глазах смех

Был в глазах смех,

А теперь снег…

Плохо ли, хорошо,

Но Бог пришёл за душой.

Значит, пришла пора

В осень уйти на покой.

Вам оставляю жизнь,

Солнышко и весну,

Спасибо, родные мои,

Что были всегда со мной.

Быстро жизнь проплыла…

Спасибо за то, что была!

Рождество

Затеплите свечку,

Поставьте в окошко,

Чтоб путнику легче

Найти к вам дорожку.

Впустите в свой дом,

Согрейте с дороги,

Укутайте пледом

И руки, и ноги,

Горячего чая,

Варенья, пирог

Ему предложите,

Устал от дорог…

То ходит Христос

Каждый год

В те дома,

Где теплится свечка,

Где ждут дотемна

Восхода звезды

На востоке земли,

Вещающей нам

О рождении Спаса

Всего человечества,

К радости нашей.

Надеюсь, и к вам

В этот вечер заглянет

Уставший в пути

Очарованный странник.

Сельское кладбище

Троица, Троица…

Сельское кладбище,

Церковь безглавая,

Холмики старые.

С веткой берёзы,

С цветами бумажными

Много народа —

Погост есть у каждого.

Между крестами

Платочки мелькают,

В крестном знамении

Руки взлетают.

Могилочки прибраны,

Сердце покойно.

Ждите нас долго,

Спите спокойно.

Осень жизни

Осень жизни в окошко глянула,

Постучала рыжею веткою,

Будто в Лету жизнь моя канула,

Ничего не помню про лето.

Было – не было, росы летние,

Солнце яркое, небо синее,

Поседели льняные волосы,

Охолонуло сердце жаркое.

Стан девичий прибавил пышности,

Под глазами грустинок лучики,

Ноги резвые устают от подвижности,

И «мадам сижу» ищет стульчики.

Посмотрю вперёд – поле белое,

Ни тропиночки, ни дороженьки,

Оглянусь назад – понатоптано,

Понахожено, понасеяно…

Не боюсь идти в поле снежное,

Заготовим дров, не страшна зима,

И в обнимочку, без тропиночки

В поле белое, во чужи дома.

Зима жизни в окошко глянула,

Постучала голою веткою…

Я к вам пришла

Я к вам пришла,

Накиньте мне на плечи

Уютной шали

Вязаный квадрат,

Согрейте руки,

Отогрейте душу,

Хотя бы кружкой

С кипятком:

Застыло всё

На сквозняке людском.

Наверное, всё ж

Я не на ту планету,

С утра проснувшись,

Добралась пешком.

Ах, неужели наступил уже

Тот ледниковый век,

Где только стужа,

Где нет тепла,

И здесь никто

И никому не нужен?

Остановите землю,

Я сойду.

В пространстве

Растворюсь

И потеряюсь

В звёздах,

Я не хочу замёрзнуть

На Земле,

Мне страшно умереть

Посреди ночи

Среди людей,

Идущих мимо

Одиночеств…

Поздняя осень

Осень. Поздняя осень.

Холодно и дождливо.

Зонтики не спасают.

Так на душе тоскливо.

На мокрых стёклах троллейбусов

Рыжие звёзды клёнов,

Голые ветки тополя

Ломаются от поклонов.

Троллейбус-корабль плывёт себе

Мимо осенних буден,

Мимо плачущих окон

И мимо чьих то судеб.

Мне грустно, что эта осень

Так быстро отбушевала,

Вернуть бы деревьям листья…

Начать бы мне всё сначала…

Душу можно продать, обменять

Солнышко встало —

Тепло,

Свечку зажгли —

Светло.

Так бы и жить-поживать

Не спеша…

Нет! Не могу!

Томится душа.

То ей Вселенную подавай,

То вдруг затоскует,

Ложись – помирай.

Две руки, две ноги,

Одна голова,

Фигура не дура,

Жила б и жила.

Но нет, награждает

Господь душой.

Хоть песни пой,

Хоть волком вой.

Вдруг слышу,

Мне шепчут

На ушко: «Слушай,

А душу ведь можно

Продать, обменять,

Товар безупречен,

Торгуйся —

Он вечен».

И в очередь встали

Рогатые черти,

Им чуть остаётся

До чёртовой смерти,

А тут вдруг душа,

И стоит недорого.

И мысль:

«А, может, продать её

Во́рогам?

Заплатят ведь

Золотом.

Вот заживу!»

Душа это слышит,

И маленькой птичкой

Забилась под сердце —

Сидит и не дышит.

«Ну да, перекупщикам

Тело – за мелочь,

А душу – по-крупному».

Душа обомлела.

Не бойся, моя милая,

Я иногда глупая,

Напугала тебя

Бреднями,

Не продам,

Не отдам во́рогам.

Буду жить с тобой

И маяться,

То грешить,

То каяться…

Развязывая жизни поясок

Когда-нибудь и я исчезну,

Я превращусь в туман, в песок,

Душа взметнётся, небеса разверзнув,

Развязывая жизни поясок.

А жизнь была счастливой, разной,

С рассветами у тихой речки,

С плохой погодой осенью ненастной

И старым домом с русской печкой.

Она была… Была… Как страшно!

А вдруг за далью просто тьма…

О, Боже мой!

Какие мелочи казались важными…

Я оглянуться не успела… И зима…

Зима с холодным равнодушием

Глядит в глаза, морозит руки,

Пугает моё сердце стужею

И обещает неземные муки.

Но нет, я вся не растворюсь

В небесной синеве,

На землю я вернусь,

К родным – во сне,

К друзьям – весенним ветерком,

И листьями осенними к ногам,

И даже ярким солнечным мазком

Раскрашу лица я врагам.

Нет, вся я не уйду:

Я родинка на щёчке у детей,

Я роза белая в саду,

Я в памяти моих людей,

С которыми по жизни шла,

Делила хлеб, и кров, и воду.

Нет, впереди не мгла,

А просто обретение свободы,

От тела бренного, от суеты земной,

От всех печалей, неудач…

Но я прошу, душа,

Побудь ещё со мной,

Не улетай.

И всё считает, считает

Ветер перебирает листья,

Считает, хмурится, злится:

Не мало ли ему в осень

Лес опустевший приносит

Золота и багрянца,

Медных листьев дубовых,

«А то, может быть, – в оковы?»

Вздыхает дуб: «Мелочишься,

Ну что ты всё суетишься,

Не жадные мы, успокойся,

Всё до листочка сбросим».

Но ветер не доверяет,

Каждый день сюда прилетает

И всё считает, считает…

Было по-летнему весело

Было по-летнему весело.

Птицы пели. Я грезила.

И вдруг резко всё онемело.

Я оглянулась несмело.

Меня обняла тишина.

Неба синего вышина

На землю упала.

И жутко стало.

Темно. Потянуло холодом,

В уши ударило молотом.

Так захотелось к земле прижаться

И за неё руками держаться.

А тишина молчит,

А тишина мычит,

Плотно закрытым ртом.

И оглушает дождём.

Сильным, серым, злым,

Холодным, густым, слепым.

Бьёт больно, не разбирает,

Куда, на кого попадает.

Оглушил, испугал и ушёл.

Будто и не было

Хорошо.

Жизнь вернулась.

Листва отряхнулась.

Я домой —

Сарафан сушить,

Чаю попить

И дальше жить.

Я бы хотела упасть в поля

Я бы хотела упасть в поля,

В мягкую мураву.

Я бы хотела любить короля

В замке на берегу.

Я бы хотела красивой быть,

Желанной и дорогой.

Я бы хотела… Но я с тобой

Живу в домике под горой.

Не любима, не молода,

Чайничек на плите.

Ах, зачем я пошла тогда

За тобой в темноте?

Надо было свою дорогу

По полям, по лугам

Мне торить понемногу.

А теперь ни плясать,

Ни петь – нет мочи.

Грустно, холодно, страшно ждать

Тёмной ночи.

Не любима и не люблю.

Одиночество.

Небо, небо, тебя молю —

Мне так хочется

Убежать в леса осенние,

Напиться воды колодезной…

И ответили небеса синие:

«Даже если тебе боязно,

Но вокруг неуютно и холодно,

Возьми душу свою

И беги без оглядки».

А я стою… На краю… Не в раю…

А душа в пятках.

Как же он без меня сможет,

Кто же встретит его с дороги,

Кто же выслушает, поможет,

Кто развеет его тревоги?

Имя мне – русская баба,

И что бы ни говорили боги,

Я останусь, и буду слабой,

И встречу его у порога.

Я ему постелю луга

И росой напою прохладной.

Это мы, такие родные,

Нелюбимые… Ну да ладно…

Я бы хотела упасть в поля,

В мягкую мураву…

Но я жду у окна своего короля

И домашний очаг берегу.

Где крылья мои остались?

Вздохнув тяжело – печалюсь,

Где крылья мои остались?

В юности той, далёкой,

В безоблачной, синеокой.

Весь мир мой теперь из окошка,

Виден сад и небо немножко.

Я в палате больничной давно.

Вот такое немое кино.

Никто не поёт, не пляшет,

Кормят невкусной кашей.

А хуже всего – отчаяние,

Что не выйду отсюда. Печально.

Мне бы в луга весенние,

Мне бы в леса осенние…

Мир сузился до окошка,

Подставила жизнь подножку.

И вот ведь не откупиться,

Живой воды не напиться.

Надеюсь, что там не тьма,

А райский сад и весна…

Руки не пахнут ладаном

Ваши пальцы пахнут ладаном.

А. Вертинский

Руки не пахнут ладаном,

Длинные, тонкие пальцы

Стали от жизни жадными.

Не порхают они по клавишам,

Не дарят волшебную музыку,

А ждут забот завтрашних.

Их бы в перчатки ажурные

Да на плечи красавца заезжего,

Но они очень здесь нужные.

В этих руках жизнь её детей,

Очень старенькой уже мамы,

И не вырваться им из сетей.

Сколько слёз в эти руки уронено,

Сколько затрещин отвешено,

Сколько царапинок заговорено.

Руки не пахнут ладаном,

Уставшие, с синими венками,

На фартуке, дважды залатанном,

Мамины! Необыкновенные!

Я сегодня видела чудо

Я сегодня видела чудо:

Как душа к душе прикоснулась,

Маленькая – испугалась,

Сразу к большой прижалась.

Небо им улыбнулось,

Солнце лучом коснулось,

Музыка зазвучала,

Бабочка станцевала,

Спел им кузнечик песню…

Они теперь вместе.

Я сегодня видела чудо:

Человечек на свет появился,

Сразу криком за жизнь схватился,

Счастьем в ждущих глазах отразился,

Папа – в обморок, дед – прослезился.

Будут, будут бессонные ночи,

То попить, то поесть он захочет,

То на щёчке прыщичек вскочит…

Много радости теперь будет,

Потому что жизнь – это чудо!

Я сегодня видела чудо…

Один человек

Семимиллионный город

не станет меньше.

Ю. Левитанский

Семимиллионный город

Сузился до копейки,

Когда один человек

Из него уехал.

Молиться нет смысла

О возвращении,

Один человек уехал…

И навсегда.

И сразу закрылись

Все двери и окна,

И сразу так холодно,

Неуютно и зябко.

Не возвращает Вселенная —

Даже за взятку,

Любую, огромную…

И на ме́ну она не идёт.

А я б заплатил,

А я бы себя отдал,

Чтобы семимиллионный город

Вновь услышал твои шаги

И голос,

Чтобы обнял тебя туманом…

Но я тешу себя обманом.

Нет ме́ны. И нет замены.

Да я и искать не буду.

Не уверен, что я забуду,

И пока на земле я буду,

Ты тоже будешь жива.

Мастер

Был мастер. Он делал маски.

Делал он их талантливо.

Использовал разные краски,

Золото, бриллианты.

Делал их быстро. Мастер!

В деле весьма преуспел.

Даже делал маски для власти.

Очень скоро разбогател.

Ремеслом он своим гордился,

На себя много масок примерил,

Понимал – не зря всё ж родился,

В своей жизни был он уверен.

И вдруг, перед самым закрытием,

Она в его лавку зашла,

Всё осмотрела критически,

Ничего не купила. Ушла.

Догнал. «Купите, недорого,

Сделано профессионально».

«Всё хорошо, всё здорово,

Но я не люблю карнавалы».

Не оглянулась. Ушла

В свой дивный, чудесный лес,

Душу мастера забрала,

И за ней ускакал его бес.

Он работал всю ночь истово,

Делал лучшую маску свою,

Он из дерева её выстругал,

Шлифанул чуть, убрал смолу.

К утру маска была готова,

Примерил – сидит, как влитая.

Оглядел себя снова и снова

И решил – буду жить, не снимая.

Дерево старое серое

Отражается в зеркале,

Морщины – глубокие трещины,

Есть недоделки, но мелкие.

Запалил свою лавку с масками

И покинул тюрьму, где был узником,

Ничего не взял, пусть растаскивают,

Прошёл город весь, не был узнанным.

Вскоре народ набежал,

Минуту погоревал

И к соседу отправился.

Там маски, конечно, пожиже,

Зато цена ниже.

* * *

Как живешь теперь, мастер вольный,

Есть ли слава, есть ли успех?

Из леса слышен басок довольный

И её невесомый смех…

Океан

Океан забывает сразу.

Сразу и навсегда.

Он память с песка смывает,

Не оставляя следа.

Я помню шёпот жаркий,

Власть твоих сильных рук,

Поцелуи были подарком,

Светом – луны круг.

Шёлк простыней прохладный,

Белые тени всюду,

От волос аромат сандала

И ощущение чуда.

Я попробую… Я забуду…

Под ногами песок горячий,

Дыхание глубины,

Океан сильный, манящий,

Живой властелин тьмы.

Океан обнимает мне ноги,

Мою душу волной накрывает,

Забирает в свои чертоги

И память с песка стирает…

И забывает.

Сразу и навсегда.

* * *

Он искал. Три дня и три ночи.

Заболел. Метался в бреду.

Он любил её очень-очень,

Только ей промолчал. Почему?!

И теперь седой раненой чайкой,

Мечется над водой…

Не промолчите нечаянно.

Не забирайте любовь с собой.

Старинный парк

Старинный парк, тенистая аллея,

Возле неё толпа восторженных людей,

Она сидит, глаза поднять не смея,

Безмолвно злится неуклюжести своей.

Походкой лёгкой шла она с кувшином,

Он вдруг упал, разбился, не собрать.

И вот уж вечер – бесконечно длинный,

Она грустит, и нету силы встать.

«Мечты разбились, разлетелись черепками,

Да что теперь о прошлом горевать,