Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

От этого периода в карьере Суворова осталось девять приказов из Генерального дежурства главнокомандующего армией Фермора с подписью нашего героя. Это документы хозяйственного и дисклокационного характера[129]. Но они относятся к осени 1760 г., а точнее, ко времени с 10 сентября по 27 октября, то есть к тому моменту, когда русские войска заняли столицу Прусского королевства – славный город Берлин.

Об участии Александра Суворова в этом лихом, но непродолжительном (всего войска наши пробыли в городе менее двух суток) набеге нам ничего не известно, кроме одного факта: при занятии Берлина среди прочих заложников наши казаки захватили красивого мальчика:

«Суворов взял его к себе, заботился о нем в продолжение всего похода и, по прибытии на квартиры, послал вдове, матери мальчика, письмо такого содержания: “Любезнейшая маменька, ваш миленький сынок у меня в безопасности. Если вы захотите оставить его у меня, то он ни в чем не будет терпеть недостатка, и я буду заботиться о нем как о собственном сыне. Если же желаете взять его к себе, то можете получить его здесь, или напишите мне, куда его выслать”»[130].

Само по себе это письмо говорит о человеколюбии и добром сердце автора. Но был ли сам он в Берлине? Из документов, собранных Д. Ф. Масловским[131], известно, что 28 сентября, в день занятия Берлина русскими войсками, наши главные силы под началом Фермора у Франкфурта-на-Одере соединились с корпусом Румянцева. В тот же день стало известно, что Фридрих II спешит на помощь своей столице, и генерал-поручик Чернышев, руководивший операцией, получил от Фермора и от выздоровевшего фельдмаршала Салтыкова приказ отступать на соединение с главными силами. А так как Суворов был важным лицом в штабе у Фермора, то навряд ли он покидал штаб ради посещения Берлина. В автобиографии он ничего не пишет об участии в этом набеге, молчит об этом и формулярный список полководца. Скорее всего, мальчика он выкупил у казаков, когда легкие войска, отягощенные берлинскими трофеями, соединились с главной армией.

Последний известный нам приказ из Генерального дежурства армии с подписью подполковника Суворова относится к 27 октября 1760 г., когда командование уже принял граф А. Б. Бутурлин. Как складывалась служба героя нашего под его началом, точно неизвестно. Можно предположить лишь одно: Суворов желал быть в действующей части и сумел познакомиться с генерал-майором Г. Г. Бергом, командовавшим после ареста предателя графа Г.-Г. Тотлебена нашей легкой конницей. Следствием этого знакомства стал приказ графа Бутурлина в начале сентября 1761 г.:

«…так как генерал-майор Берг выхваляет особливую способность подполковника Казанского пехотного полка Суворова, то явиться ему в команду означенного генерала»[132].

Все, прощай служба штабная, здравствуй вольный ветер полей, свист пуль и разрывы картечи отныне и навсегда. Всего шесть месяцев провел он в «легких» войсках, но зато каких. Через день поиски, сшибки, бои с неприятелем. При этом если приказ Бутурлина относится к сентябрю, то из формулярного списка следует, что при корпусе генерала Берга Суворов состоял уже в июле и сражался:

«…под Бригом при Бреславской кононаде; в августе в продолжавшемся чрез целый день с королем Прусским близ монастыря Валштата при деревнях Грос и Клейн Вандрис сражении и потом при самом том Валштате под городом Швейдницом при занятии легкими войсками в разные времена Штригафских, Пичберских и Готспозерицких гор, с знатным неприятельским уроном»[133].

В автобиографии 1790 г. эти бои были описаны в мельчайших подробностях и заняли три страницы, превосходящие по объему текста формуляр раз в шесть[134]. И это по прошествии 30 лет! Вряд ли в молдавском селе были у него все необходимые бумаги, значит, опирался он на память, хранившую воспоминания о первой войне.

На что только не способна память человеческая. Вполне понятно, что не мог он забыть эпизод со взятием городка Гольнау в Померании в начале октября:

«…в ночи прусский корпус стал за Гольнов[135], оставя в городе гарнизон <…> я с одним гренадерским баталионом атаковал вороты, и, по сильном сопротивлении, вломились мы в калитку, гнали прусский отряд штыками чрез весь город за противные вороты и мост до их лагеря, где побито и взято было много в плен: я поврежден был контузиею в ногу и в грудь картечами; одна лошадь ранена подо мной»[136].

Запомнил и фамилию гусарского майора – Подчарли, ведь это был его первый пленный штаб-офицер.

В описании же боя 20–21 ноября между Регенвальдом и Кельцами язык Суворова становится экспрессивен, воспоминания захватывают его:

«Осенью в мокрое время, около Регенвальда, генерал Берг с корпусом выступил в поход; регулярная конница его просила идти окружною, гладкою, дорогою; он взял при себе эскадрона три гусар и два полка казаков и закрывал корпус одаль справа; выходя из лесу, вдруг увидели мы на нескольких шагах весь прусской корпус, стоящий в его линиях; мы фланкировали его влево; возвратившийся офицер донес, что впереди, в большой версте, незанятая болотная переправа мелка; мы стремились на нее; погнались за нами первее прусские драгуны на палашах, за ними гусары; достигши до переправы, приятель и неприятель, смешавшись, погрузли в ней почти по луку[137]; нашим надлежало прежде насухо выйти; за ними вмиг – несколько прусских эскадронов, кои вмиг построились; генерал приказал их сломить. Ближний эскадрон был слабой желтой[138] Свацеков; я его пустил; он опроверг все прусские эскадроны обратно, опять в болото…»[139].

В нескольких словах описывает Суворов и картину глухой осени, и воинский талант Берга: пошел не по безопасной, дальней, а по неудобной, через лес, дороге, но зато вовремя прикрыл фланг корпуса от изготавливавшегося уже неприятеля.

Но остановиться на этой картине генерал наш уже не может, он просто обязан поведать о подвиге сербских гусар:

«…через оное … нашли они[140] влеве от нее суше переправу; первой их полк перешел драгунской Финкенштейнов, весьма комплектной[141]; при ближних тут высотах было тут отверстие на эскадрон, против которого один Финкенштейнов стоял; неможно было время тратить; я велел ударить стремглав на полк одному нашему сербскому эскадрону; оного капитан Жандр бросился в отверстие на саблях; Финкенштейновы дали залп из карабинов; ни один человек наших не упал; но Финкенштейновы пять эскадронов в мгновенье были опровержены, рублены, потоптаны и перебежали через переправу назад»[142].

Другой бы рассказчик на этом поставил точку. Но не Суворов: он весь охвачен горячкой боя:

«Сербской эскадрон был подкрепляем одним венгерским, которой в деле не был; Финкенштейновы были подкрепляемы, кроме конницы, баталионами десятью пехоты; вся сия пехота – прекрасное зрелище – с противной черты, на полувыстреле, давала по нас ружейные залпы; мы почти ничего не потеряли, от них же, сверх убитых, получили знатное число пленников; при сих действиях находились их лучшие партизаны, и Финкенштейновым полком командовал подполковник и кавалер Реценштейн, весьма храброй и отличной офицер; потом оставили они нас в покое»[143].

Этот текст был написан либо надиктован через год после победы при Рымнике, за полтора месяца до штурма Измаила. Само описание боя в тексте первого тома «Документов» занимает чуть менее страницы. Всего один боевой день глухой осени 1761 г., но уже здесь есть все «три воинских искусства»: глазомер, быстрота, натиск. А ведь до «Науки побеждать» еще пять лет.

На этом эпизоде заканчивал рассказ об участии в войне с Фридрихом II великий Суворов. Вместо эпилога приведем отрывок из реляции от 24 ноября 1761 г. генерал-поручика Румянцева, будущего героя Кагула, императрице Елизавете Петровне:

«Я, при сем случае обоих: полковника Зорича и подполковника Суворова оказанную храбрость и доброе распоряжение в приводстве, по справедливости, вашему Императорскому Величеству в Высочайшее благоволение рекомендовать дерзновение приемлю»[144].

Глава пятая

Командир полка

Не знаю, успела ли тяжелобольная государыня прочесть реляцию своего доблестного генерала, но ранним утром 25 декабря 1761 г. она умерла. Ее не стало на Рождество, и в этом можно было видеть добрый знак, указующий, куда отправилась ее бессмертная душа. Дела же для России и Суворова стремительно принимали бурный оборот.

Казалось бы, еще три недели назад были все основания уверенно смотреть в будущее: после пятой за четыре года осады 5 декабря (старый стиль) наконец капитулировал Кольберг в Померании, важный пункт на берегу Балтики, полгода с успехом осаждавшийся Румянцевым. Теперь у Фридриха II из всех его владений оставался только Бранденбург с Берлином – и крах прусской монархии представлялся неизбежным. Но смерть императрицы вырвала столь близкую победу из рук России.

Новый император Петр III, племянник Елизаветы Петровны, родной внук Петра Великого, внучатый племянник Карла XII, немедленно решил заключить мир с обожаемым им Фридрихом II. Увы, он не обладал ни величием души первого деда, ни храбростью второго. Человек поверхностного ума, слабохарактерный, он слепо преклонялся перед королем прусским. Не обладая ни одним из его положительных качеств, Петр III чаще всего бездумно старался копировать его, не понимая источников значимости этого государя и полководца. Войну с ним он считал несправедливой и преступной. А потому стремился не только заключить мир, но и отстранить от дела слишком ретивых слуг покойной тетки. Это обстоятельство немедленно обратилось против отца и сына Суворовых.

С декабря 1760 г. Василий Иванович был генерал-губернатором оккупированной Восточной Пруссии. Вообще карьера его в эти годы шла хорошо: он оставался генерал-поручиком, 20 апреля 1760 г. был назначен главным полевым интендантом нашей действующей армии, в июне того же года награжден орденом Святого благоверного князя Александра Невского (тогда второй по старшинству российский орден), а 16 августа назначен сенатором. И вот теперь – важнейший пост в Кенигсберге. Его прислали в целях прекращения режима налогового, таможенного и податного покровительства прусскому населению, практиковавшегося при прежних генерал-губернаторах – Ферморе и Корфе. И действительно, Суворов-отец круто взялся за сбережение и пополнение государственной казны за счет пруссаков. Результатом его неусыпных трудов явились три сенатских указа о перечеканке и чеканке серебряных прусских монет, приносящей прибыль русским финансам[145], а также указ об отмене привилегированного таможенного тарифа 1724 г. для торговли Пруссии с Бранденбургом. Теперь пошлины взимались в доход русской казны[146]. Естественно, что такие меры вызвали у кенигсбергских фабрикантов и купцов отнюдь не восторг, а поток жалоб, оставленный Конференцией без внимания, ибо она вполне справедливо полагала, что завоеванная провинция должна приносить России доход, а не вводить ее в дополнительные убытки.

Неудивительно, что уже через два дня по восшествии на престол, 27 декабря 1761 г., Петр III повелел отставить В. И. Суворова с поста прусского генерал-губернатора, а граф Салтыков, снова по его распоряжению ставший главнокомандующим, уже 4 января 1762 г. предписал генерал-поручику П. И. Панину сдать немедленно дивизию и отправиться в Кенигсберг принимать дела у В. И. Суворова[147].

При таких обстоятельствах производство А. В. Суворова в полковники, а тем более назначение его командиром какого-нибудь кавалерийского полка становилось маловероятным. Напомним, что во главе Тверского драгунского он состоял только временно, пока тяжело болел его командир полковник де Медем. Ничего удивительного в такой перемене фортуны нет, ибо в те славные времена производство в новый чин или назначение на должность делалось по большей части по протекции, а если чин и должность были высоки, то исключительно по ней. Вспомним, как быстро продвигался он в 1756–1759 гг. в чинах, не быв еще ни единого дня под огнем. Теперь же, когда служебная судьба его отца оказалась под очень большим вопросом, нужно было обладать не просто храбростью, но мужеством, чтобы настаивать на воздаянии оказанных молодым Суворовым боевых заслуг.

Однако такой мужественный человек все же нашелся – это был все тот же Румянцев. Пользуясь благосклонным отношением нового государя, он осмелился в реляции ему от 8 июня 1762 г. рекомендовать к производству Александра Васильевича:

«…как он всех состоящих в корпусе моем подполковников старее, да и достоин к повышению в полковники, <…> однако почти во все минувшие кампании <…> употребляем был к легким войскам и к кавалерии <…> и склонность и привычку больше к кавалерии, нежели к пехоте получил <… > всеподданнейше осмеливается испросить из Высочайшей Вашего императорского величества милости его, Суворова, на состоящую в кавалерийских полках ваканцию в полковники всемилостивейше произвесть»[148].

Какова была реакция императора – неизвестно, но мы знаем, что до дворцового переворота, лишившего его короны, оставалось всего восемнадцать дней.

Причудливой волею Фортуны судьба нашего героя сопрягалась со злосчастным Петром III. Кажется, что не было еще в истории российской государя, который бы делал все так необдуманно, а зачастую просто глупо, что все его поступки обращались бы против него. Поведение его чаще всего было недостойно царского сана. Вот что вспоминал о нем Болотов, видевший его часто в роковую весну 1762 г.; по долгу службы постоянно посещал он императорский двор и отчаянно скучал в ожидании принципала, генерал-полицмейстера барона Корфа:

«…имели только ту отраду и удовольствие, что могли всегда в растворенные двери слышать, что государь ни говорил с другими, а иногда и самого его и все деяния видеть. Но сие удовольствие было для нас удовольствием только сначала, а впоследствии времени скоро дошло до того, что мы желали уже, чтобы разговоры до нашего слуха и не достигали; ибо редко стали уже мы заставать государя трезвым и в полном уме и разуме, а всего чаще уже до обеда несколько бутылок аглинского пива, до которого был он превеликий охотник, уже опорознившим, то сие и бывало причиною, что он говаривал такой вздор и такие нескладицы, что при слушании оных обливалось даже сердце кровью от стыда перед иностранными министрами, видящими и слышащими то…» [149]

Однако даже не личное поведение императора вскоре стало вызывать всеобщее нарекание, а его внешняя политика:

«…около сего времени ропот на государя и негодование ко всем деяниям и поступкам его, которые чем далее, тем становились хуже, не только во всех знатных с часу на час увеличивалось, но начинало делаться уже почти и всенародным, и все, будучи крайне недовольными заключенным с пруссаками перемирием и жалея об ожидаемом потерянии Пруссии, также крайне негодуя на беспредельную приверженность государя к королю прусскому, на ненависть и презрение его к закону <…> а паче всего на оказываемое отчасу более презрение ко всем русским и даваемое преимущество перед ними всем иностранцам, а особливо голштинцам, – отважились публично и без всякого опасения говорить, и судить, и рядить все дела и поступки государевы»[150]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Российский биографический словарь. – Т. 20. – СПб., 1912. – С. 96–97 (далее – РБС).

2

Полное собрание русских летописей. – Т. 3. – Ч. 4. – СПб., 1841. – С. 174; Новгородская вторая летопись.

3

РБС. – Т. 20. – С. 96–97.

4

Руммель В. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. – Т. 1–2. – СПб., 1886–1887.

5

Там же. Т. 2. С. 439–440.

6

Дополнение к актам историческим, собранным и изданным Археографическою комиссиею. – Т. 4. – СПб., 1851. – № 61. – С. 174.

7

Молева Н. Н. Суворовские места в Москве // Вопросы истории. – 1980. – № 12. – С. 168.

8

Петрушевский А. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 1.

9

«Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции». – Кн. X. – М., 1888. – С. 3.

10

РБС. – Т. 20. – С. 90.

11

Лопатин В. С. А. В. Суворов. Письма. – М., 1986. – С. 80. № 113.

12

Алексеев В. А. Письма и бумаги генералиссимуса Суворова. – Т. 1. – Пг., 1916 (далее – ПибС). – С. 417.

13

Молева Н. Н. Указ. соч. С. 168.

14

ПибС. – С. 418.

15

Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. – М., 1993. – Т. 1. – С. 41–42.

16

Рачко М. Г. Что читали в семье Суворовых. – Суворовский биеннале: Труды международной научной конференции. – СПб., 2018. – С. 172.

17

Рачко М. Г. Указ. соч. С. 183.

18

Рачко М. Г. Указ. соч. С. 171.

19

Там же. С. 183.

20

Петрушевский А. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 2.

21

ПибС. – С. 418.

22

ПСЗРИ. – Т. 5. – 1719 г. – № 3380. – С. 701.

23

Там же. —Т. VI. – 1720 г. – № 3626. – С. 230.

24

Молева Н. Н. Суворовские места в Москве // Вопросы истории. – 1980. – № 12. – С. 169.

25

Петрушевский А. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 2.

26

Там же.

27

Петрушевский А. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 2. ПибС. – Пг., 1916. – С. 418.

28

ПСЗРИ. – Т. 9. – 1734. – № 6615. – С. 399.

29

Там же. – 1736. – № 9680. – С. 834.

30

Там же. – Т. 10. – 1737. – № 7368. – С. 260.

31

Меерович Г. И., Буданов Ф. В. Суворов в Петербурге. – Л., 1978. – С. 28.

32

Лопатин В. С. А. В. Суворов. Письма. – М., 1986. – С. 428–429, 449.

33

Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн. – М., 1993. – Кн. 8. – С. 71.

34

Лопатин В. С. А. В. Суворов. Письма. – М., 1986. – С. 77.

35

Действительно, князь Ю. В. Долгоруков был записан на службу в двухлетнем возрасте (там же. С. 760).

36

Лопатин В. С. Указ. соч. С. 393.

37

Фукс Е. Б. История генералиссимуса князя Италийского Графа Суворова-Рымник-ского. – Ч. 1. – М., 1811. – С. 78.

38

РБС. – Т. 4. – М., 1914. – С. 215.

39

Там же.

40

Монтекукколи – имперский генералиссимус итальянского происхождения, крупный полководец XVII в. Один из выдающихся теоретиков и практиков военного дела своего времени.

41

Фукс В. С. История генералиссимуса князя Италийского, графа Суворова-Рымник-ского; в 2-х частях. – М., 1811. – Ч. 1.

42

Лопатин В. С. А. В. Суворов. Письма. – М., 1986. – С. 392.

43

Всего в документе перечислено 20 фамилий молодых дворян, зачисленных в полк одновременно с нашим героем. Фамилии их мы опускаем ради экономии места. (Геруа А. В. Суворов-солдат 1742–1754. – СПб., 1900. – С. 4–5).

44

Меерович Г. И., Буданов Ф. В. Указ. соч. С. 11–12.

45

Там же. С. 13.

46

Бордонев Ж. Мольер. – М., 1983. – С. 22.

47

Гней Домиций Корбулон (ок. 6-67 гг.), выдающийся римский военачальник, консул 39 г.

48

Монтекукколи Р. Записки Монтекукколи, генералиссимуса императорских войск, или Общие принципы военного искусства: В 3 кн. / Пер. Я. С. Семценкова. – Монреаль, 2012. – С. 297.

49

Суворов А. В. Указ. соч. С. 73, 257.

50

Там же. С. 257.

51

Геруа А. В. Указ. соч. С. 6.

52

Там же.

53

Там же. С. 7.

54

Там же. С. 7.

55

Там же. С. 10.

56

Геруа А. В. Указ. соч. С. 9.

57

Там же.

58

Там же.

59

Там же. С. 10.

60

Геруа А. В. Указ. соч. С. 10.

61

Там же. С. 13.

62

Меерович Г. И., Буданов Ф. В. Указ. соч. С. 17.

63

Геруа А. В. Указ. соч. С. 14.

64

Геруа А. В. Указ. соч. С. 15.

65

Там же. С. 14.

66

Там же.

67

Вес мушкета – 14 фунтов, или 5 кг 733 г; калибра 14 мм трехгранный штык длиной 10 вершков = 44,5 см.

68

Геруа А. В. Указ. соч. С. 22

69

Там же.

70

Сейчас на этом месте стоит Михайловский замок.

71

Геруа А. В. Указ. соч. С. 27–29.

72

Геруа А. В. Суворов-солдат 1742–1754. Цит. по: Лопатин В. С. А. В. Суворов. Письма. С. 31.

Меерович Г. И., Буданов Ф. В. Указ. соч. С. 48.

73

Державин Г. Р. Сочинения. – М., 1985. – С. 378.

74

Дубровин Н. Ф. А. В. Суворов среди преобразователей екатерининской армии.

75

Меерович Г. И., Буданов Ф. В. Указ. соч. с. 60.

76

От «курфюрст» (нем.) – князь-выборщик императора Священной Римской империи германской нации.

77

Коробков Н. М. Семилетняя война. – М., 1940. – С. 19.

78

Там же.

79

Александр Васильевич Суворов. Слово Суворова. Слово современников: Материалы для биографии. – М., 2000. – С. 21.

80

Геруа А. В. Указ. соч. С. 36.

81

Геруа А. В. Указ. соч. С. 41–42.

82

Петрушевский А. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 15.

83

ПСЗРИ. – Т. 13. – С. 869–870.

84

Кавалергарды: История. Биографии. Мемуары. – М., 1997. – С. 23.

85

Кавалергарды: История. Биографии. Мемуары. – М., 1997. – С. 243–244.

86

Петрушевский А. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 18.

87

Попов В. И. История 9-го пехотного Ингерманландского, императора Петра I полка 1703–1903 гг. – Калуга, 1903. – Приложение 9. – С. 292.

88

Там же.

89

Александр Васильевич Суворов. К 250-летию со дня рождения. – М., 1980. – Приложение 3.

90

Коробков Н. М. Указ. соч. С. 20.

91

Так льстиво называл Фридриха II Вольтер.

92

Фрейзер Д. Фридрих Великий. – М., 2003. – С. 232.

93

Коробков Н. М. Указ. соч. С. 88.

94

А. В. Суворов. К 250-летию со дня рождения. М., 1980. С. 244.

95

Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. – М., 1886. – Вып. 1. – С. 256–257.

96

Алексеев В. А. Указ. соч. С. 419.

97

Болотов А. Т. Указ соч. Т. 1. С. 329.

98

Там же.

99

Болотов А. Т. Указ соч. Т. 1. С. 330.

100

Герой Гросс-Егерсдорфа и Кунердорфа, будущий фельдмаршал и победитель турок при Кагуле в 1770 г.

101

Болотов А. Т. Указ. соч. Т. 1. С. 330.

102