Старшие братья Квинтена Стоуна постоянно вмешивались в его жизнь, чем немало ему досаждали, но на сей раз они зашли слишком далеко. Благодаря их стараниям его бывшая любовница должна была приехать с минуты на минуту – и, что гораздо хуже, остаться в его доме примерно на месяц, а то и больше, чтобы помочь ему с работой.

Квинтену исполнилось двадцать восемь, и он занимал должность главного исполнительного директора в компании, торгующей походным и охотничьим снаряжением. Они с братьями владели ею на равных правах. Так что работы и головной боли ему вполне хватало и без Кэти, после ухода которой в душе до сих пор царили смятение и пустота. – Идите отсюда оба, – расстроенно произнес Квин. – Я сам могу принимать решения!

Но было уже поздно – Кэти согласилась приехать. Как теперь встретить ее и не показать, что расставание с ней ранило его?

Все трое братьев сидели в массивных креслах перед большим камином. В нем при желании можно было зажарить целого поросенка, но сейчас за окном был июль, поэтому в очаге не горело пламя. Старший из них, Фаррелл, более известный как «чокнутый гений» за свои блестящие идеи, наклонился вперед. На лице его играла насмешливая улыбка.

– Ты и так начудил прилично, Квин. А твой хирург твердит, что, если не будешь слушаться его, навредишь себе еще больше – и тогда уже никогда не встанешь на лыжи.

Эти слова заставили Квинтена внутренне сжаться: лыжи были его любимым занятием, неотъемлемой частью жизни, не считая братьев и компании. И потом, еще совсем недавно он был чемпионом мира по горным лыжам! А теперь на колене его красовался длинный красный шрам – напоминание об автомобильной катастрофе, в которой погиб отец. Квинтен тогда чуть не потерял правую ногу. Пришлось сделать три операции, в ходе последней из которых ему заменили коленный сустав. Спустя шесть недель изнуряющей терапии Квин наконец смог снова встать на ноги и начать нормально ходить, но хирург настаивал, что связки и сухожилия должны восстановиться как следует, а для этого требуется время. Надо сказать, основания для переживаний у него были: Квинтен недостаточно серьезно отнесся к своему новому состоянию, после первых двух операций он так отчаянно желал доказать самому себе, что он тот же человек, что и раньше, что не выдержал и в Новый год отправился покорять очередной горный склон в Вермонте. А не до конца восстановившееся колено подвело Квинтена, и он едва не свалился со скалы, по счастью влетев в росшие на краю деревья. Медики прибыли тотчас же, но на этот раз нога Квина пострадала куда сильнее – сустав не подлежал восстановлению. Потому и пришлось его менять. Так что попытки вернуться к прежней жизни дались Квинтену нелегко. А так хотелось снова начать кататься, вернуться к своим обязанностям на работе и легким, необременительным интрижкам. Неужели он многого хотел?

Закари – средний брат из троих Стоунов решил поддержать Фаррелла.

– Врач хочет, чтобы ты поберег себя еще недель шесть, – мягко произнес он. – Кэти поможет тебе наладить удаленную работу, и ты сможешь выполнять все обязанности, а заодно отдыхать. Это идеальный выход, Квин, попробуй.

Братья владели частным самолетом, отличным современным вертолетом и посадочной площадкой. Ни одному из них не приходилось проводить в офисе больше двух-трех дней в неделю. Однако при мысли о вынужденном сидении дома Квинтен почувствовал, что задыхается – или виной тому был приезд Кэти?

– Я не люблю посторонних в доме, – нехотя произнес он.

Фаррелл широко улыбнулся.

– Ну, Кэти не посторонняя. Мы все знаем ее полжизни. Она, конечно, настоящее сокровище в офисе, но шесть недель без нее я выдержу, хоть мне и не хочется этого делать.

Квин вскочил на ноги и принялся ходить взад-вперед, чувствуя, что ловушка, в которую загнали его братья, вот-вот захлопнется. Кэти работала в «Стоун Ривер Аутдорс» шесть лет, а встречались они всего два последних года, до тех пор, пока она вдруг не решила прекратить отношения. Квинтен старался не пересекаться с ней с тех пор, не говоря уже о том, что гордость не позволяла ему задавать никакие вопросы. О том, что они встречаются, не знал никто из коллег и родных. Кэти не хотела сплетен, да и Квин был с нею согласен. Потому теперь он и не мог признаться братьям, что девушка была последним человеком, кого он хотел бы видеть в своем доме. Она в свое время очень четко дала ему понять, что между ними все кончено. И теперь перспектива жить с ней вдвоем вдали от всех казалась невероятной. Как бы ни закончились их отношения, Квинтен был уверен, что соблазн будет слишком велик.

– А если это будет моя помощница? – спросил он, имея в виду сотрудницу, что работала еще при отце, – женщину, предпочитающую работать по старинке и приходящую в замешательство при виде любой техники. Конечно, качество ее помощи будет другим, но… зато с ним рядом не будет Кэти.

Фаррелл поморщился.

– Да она же настоящий динозавр. Мы лучше ее уволим – ну, или хотя бы дадим ей работу, где она не сможет испортить все и сразу. А может, предложить ей выгодные условия для выхода на пенсию? Кэти поможет тебе подыскать ей замену.

Квин вздохнул и стиснул зубы. Они не виделись с момента расставания – если не считать ее приезд на похороны отца, – и в тот момент ее присутствие даже скрасило его боль.

– Что она сказала, когда вы взялись упрашивать ее приехать?

Закари тоже поднялся и потянулся.

– Она сказала нам с Фаррелл ом, что готова на все, лишь бы компания встала на ноги. Такая милая девушка! Пожалуй, мы и вправду погорячились, вынудив ее терпеть твои стенания.

– Да уж, – произнес Фаррелл, глядя на часы. – Мне пора, через двадцать минут встреча с контрагентом.

Недавно братья заподозрили, что стали жертвами промышленного шпионажа: две идеи Фаррелла появились на рынке. Новые товары не были точной копией его изобретений, но задумка их была достаточно оригинальна, чтобы начать беспокоиться. Чтобы предотвратить повторение сценария, Фаррелл решил уединиться в своем загородном доме на северном побережье штата Мэн и работать там, а не в главном офисе Портленда. Контрагента наняли по тем же соображениям.

Квин встревоженно произнес:

– Я прекрасно могу работать один, мне не нужна помощь, а тем более нянька. Поверьте, я справлюсь.

Братья на прощание одарили его сочувственными взглядами. Фаррелл позвенел ключами.

– Мы знаем тебя, дружище. Ты готов уморить себя – словно одного твоего желания достаточно, чтобы вылечиться. Но так это не работает. Мы и так знаем, что выдержка у тебя железная, а вот здоровье нет, так что побереги-ка себя. Шесть недель – это не так долго, Квин. И потом, мы тебя не бросаем. Будем заглядывать в гости. Нет нужды считать себя заключенным.

Закари вздохнул.

– Я понимаю, что все это невесело, старина: авария, смерть папы, твои проблемы со здоровьем – ты уже не в силах это терпеть. Но послушай доктора – и станешь как новенький.

Кэти уже не раз пожалела о данном Фарреллу и Закари слове. Но как она могла им отказать, если первый был ее начальником, а второй выдавал зарплату? Конечно, оба не раз повторили, что ее участие в этом необычном эксперименте было исключительно добровольным, но Кэти не смогла отказать им. Если она нужна компании, она нужна Квинтену. И сейчас, на пути к его дому, она нервничала все сильнее, хотя ничто вокруг не располагало к тревоге. Стоял прекрасный солнечный день, она ехала по национальному парку под названием «Акадия», а над головой ее распростерлось безоблачное лазурное небо. В Эллсворте Кэти решила свернуть на менее известную дорогу, петляющую по лесам и полям, что должна была вывести ее к реке Стоун. Сжимая руль потными ладонями, она снова и снова представляла себе предстоящую встречу с Квином, чувствуя, как нехорошо сжимается желудок. Два года назад они были любовниками – даже сейчас, столько времени спустя, ей не верилось в то, что все так было. Квинтен Стоун был состоятельным, пышущим здоровьем парнем, любимчиком женщин. Еще подростком упустив золотую медаль на первенстве мира, отстав всего на полсекунды, он не опустил руки и продолжал сражаться за звание чемпиона. Квин и братья постоянно путешествовали по миру. Страсть между ним и Кэти была огненной, но, несмотря на это, выяснилось, что их образ жизни и ценности весьма различаются. Кэти верила, что деньги должны помогать людям, а Квинтен, на ее взгляд, тратил состояние совершенно бездумно, пусть даже и пытаясь произвести на нее впечатление подарками и поездками. Ей не нужно было все это – ей хотелось настоящих серьезных отношений. Однако Квин, как оказалось, был очень закрыт эмоционально – никогда прежде она не встречала подобных ему.

Углубившись в мысли, Кэти не сразу заметила, что сигнал навигатора потерян. Обратив же на это внимание, она сконцентрировалась на поиске нужного поворота. Никогда еще, путешествуя по штату Мэн, ей не приходилось заезжать так далеко, но она видела дома братьев Стоун на панорамном снимке – все три величественных сооружения стояли на скалистых уступах, возвышающихся над морем. Когда-то давно, около двух столетий назад, общий предок рода Стоун приобрел огромный пласт девственной земли и назвал вьющуюся по нему речушку своим именем. Потомки его распродали много участков, но все же у братьев осталось несколько сот квадратных миль земли, и те ими дорожили, считая их своим наследием.

Наконец Кэти достигла массивных ворот и ввела код, полученный от братьев. Машина запетляла по ровной асфальтированной дороге. Несомненно, проложить ее обошлось Стоунам в копеечку, но, учитывая их страсть к дорогим автомобилям и всяческим новинкам из мира автоиндустрии, она была необходима. У самого Квинтена был черный блестящий отчаянно сексуальный «феррари» – за время их короткой связи он однажды возил Кэти на ночную прогулку. Свернув на неприметную, но относительно ровную дорогу, они разгонялись до неимоверной скорости. Кэти до сих пор помнила, как ее разгоряченного от волнения лица касался ночной ветер, а в груди зарождался первобытный страх. Она ахала и визжала, а Квинтен смеялся и поддразнивал свою спутницу. Потом он останавливал машину, и они занимались любовью на горячем капоте автомобиля. Кэти резко вздохнула. Все в Квине было прекрасным, кроме пугающего количества нулей в сумме, лежащей на банковском счете, и неспособности показывать эмоции.

Подъезжая к дому, она залюбовалась деревьями, что обрамляли дорогу, – среди них можно было увидеть ясень, осины, ели и сосны, буки, орешник, можжевельник. Неудивительно, что Квин с братьями приезжали сюда при первой же возможности. Как жаль, что путешествие ее уже подошло к концу. Припарковав машину у крыльца со сбегающими вниз ступеньками, она оглядела величественную постройку. Дом был построен из кедра и камня и гнездился среди вечнозеленых деревьев. Огромные, от пола до потолка, окна смотрели вдаль, на горизонт, сливающийся с бескрайним океаном, который сегодня был спокоен и тих.

Никто не вышел ее встретить, хотя неподалеку стояла машина, и Кэти подумала, что она, должно быть, принадлежит кому-то из персонала. Медленно поднимаясь по ступенькам, она чувствовала нарастающую тревогу. С момента их расставания с Квинтеном прошло почти два года. За это время она всякий раз старалась избегать встреч с ним, заранее узнавая о том, когда его присутствие ожидается в офисе. Пожалуй, единственный раз они виделись и даже беседовали на похоронах отца братьев. Квинтен тогда был на себя не похож, замкнутый и угрюмый, все еще на костылях и в бинтах после недавней аварии. Но разговор их был недолгим. Перебросившись парой слов, они разошлись. Кэти было безумно жаль бывшего любовника. Кроме того, ее потрясло известие об аварии, в которой он едва не погиб. И вот она стоит перед дверью его дома и, что страшно, отчаянно хочет в нее войти, но одновременно с этим боится потерять контроль над собой. Квинтен Стоун по-прежнему остался единственным мужчиной, кого она хотела, даже зная, что отношения их обречены. Ей стоило неимоверных усилий, чтобы оборвать связь. И вот вся та работа, что она проделала над собой за год с лишним, должна полететь к чертям.

Подкравшись к ближайшему окну, она осторожно заглянула в дом. Комната была пуста, но Кэти знала, что хозяин где-то там. Подставив лицо солнечным лучам, она зажмурилась – очки остались в машине – и тут же пожалела об этом, потому что в памяти мгновенно всплыло лицо Квина, улыбающегося ей; она словно наяву увидела его черные волосы и яркие голубые глаза. Что, что она скажет ему при встрече?

Вновь повернувшись к окну, Кэти принялась разглядывать комнату сквозь стекло. Она не видела всей обстановки, потому что обзору мешали темно-синие и бордовые занавески, но увиденное впечатляло. Что ж, пора, подумала девушка, чувствуя, как в груди отчаянно бьется сердце и накатывает дурнота. Протянув руку к звонку, она бросила последний взгляд на окно. И тут сзади раздался какой-то звук, заставивший ее резко обернуться. Не удержав равновесия, Кэти плюхнулась назад. Над ней стоял высокий, стройный мужчина. Глядя на гостью, он криво усмехнулся.

– Ты что, собралась меня ограбить?

– Конечно нет, – отозвалась она, вспыхнув. – Привет, Квинтен.

Кивнув, он замялся.

– Кэти… я бы помог тебе встать, но пока что мне трудно устоять и самому.

Кое-как встав на ноги, девушка спросила:

– Как твои дела?

Квин пожал плечами.

– Не знаю, что и сказать. Все вокруг только и делают, что беспокоятся о моем здоровье, что порядком мне поднадоело.

Глава 2

– Может, тебе стоит прекратить себя жалеть и радоваться тому, что ты не погиб и не парализован.

Квинтен поморщился, услышав эти слова: похоже, он догадывается, отчего братья решили натравить на него Кэти. Она не любила глупцов, не выносила нытиков и управляла отделом Фаррелла твердой рукой. Она и себе не позволяла распускаться и, наряду с удивительной способностью к состраданию, обладала безукоризненным чувством справедливости. Сотрудники обожали и боялись ее в равной мере.

Квинтен растерянно молчал, не зная, что ответить. Кэти выглядела, как всегда, безупречно: розовая шелковая блузка с закатанными до локтей рукавами, черные облегающие брюки, серебряные сандалии, открывающие ноготки, покрытые розоватым, точно ракушки на берегу, лаком. Светлые волосы практично стянуты в хвост. Но отчего-то вспоминается, каковы они на ощупь, когда мягкими волнами лежат на его обнаженной груди. Сердце Квина забилось быстрее, ноги стали ватными – он ощутил себя смущенным школьником. Можно было бы предложить Кэти взять у нее сумки, но сейчас это было абсолютно бессмысленно, он не в состоянии ничего поднять.

– Не думал, что ты согласишься приехать, – произнес он.

Кэти настороженно посмотрела на него своими карими глазами.

– Не думала, что ты захочешь, – тихо произнесла она. – Полагаю, мы оба удивлены.

Квин вздохнул.

– Может, нам стоит начать все заново. Спасибо, Кэти, что приехала, я очень тебе признателен. Фаррелл и Закари тоже.

– Я рада помочь. – Вновь взглянув в сторону океана, Кэти прикрыла глаза рукой. Там, вдали, сверкала и переливалась миллионами искр вода. – Твой дом прекрасен, Квин.

– Спасибо. – Квинтен снова замялся. – Пойдем в дом.

– Конечно.

Они вошли в холл, и Квинтен взглянул на массивную лестницу, ведущую на второй этаж. Было видно, что он едва сдерживает разочарование оттого, что не может взбежать по ней.

– После операции я живу на первом этаже. Миссис Петерсон покажет тебе гостевую комнату на втором этаже. Дай мне знать, если что-то понадобится. Я хотел бы, чтобы тебе было удобно.

Показалось ему или Кэти зарделась?

– Хорошо, – отозвалась она.

– Не торопись, ужин в семь, если захочешь выпить, приходи в библиотеку, я буду там.

Квинтен удалился к себе, и Кэти выдохнула – оказывается, она все это время едва дышала от смущения. Домработница, приятная женщина лет пятидесяти, одетая в юбку цвета хаки и белую вязаную кофточку, повела Кэти наверх.

– Вы живете неподалеку? – поинтересовалась девушка.

– Зовите меня Лидией, – отозвалась та. – Да. Мой муж рыбак, торгует рыбой, и его работа имеет преимущества и недостатки. Мы живем в чудесном доме в лесу, но для меня вокруг практически не найти работы. Когда мистер Квинтен построил дом пять лет назад и начал искать домработницу, я с радостью согласилась.

– Отлично. Полагаю, вам необязательно быть здесь постоянно, ведь Квин часто путешествует.

По пути Лидия указала Кэти на роскошную ванную комнату и гостиную с небольшим холодильником и микроволновой печью.

– Обычно нет, но после операции приходится приходить чаще. У нас тут практически жил врач – мистер Квинтен очень уж хочет вылечить ногу.

– Но не отличается терпением, – заметила Кэти, и Лидия широко улыбнулась.

– Да уж. Но у мистера Квина прекрасный тренажерный зал, и он регулярно тренируется по графику, оставленному врачом.

– Ясно. Вы знаете, где он работает?

– Да. Покажу вам утром, не сейчас. Мистер Квинтен очень уж настаивал, что вас следует устроить с комфортом, чтобы вы отдохнули. Все трое братьев на прошлой неделе переставляли тут мебель, и у вас будет свой офис – небольшой, но думаю, вам понравится, они старались сделать все похожим на офис в Портленде.

– Звучит чудесно.

– Вам помочь с сумками?

Кэти потянулась, закинув руки за голову.

– Спасибо, но нет. После долгого путешествия за рулем мне стоит немного размяться.

– Отлично. Если вам что-нибудь понадобится, сообщите мистеру Квинтену.

Кэти спустилась за Лидией на первый этаж и еще раз поблагодарила ее, а потом направилась к своей машине за вещами. Чтобы перенести все в дом, потребовалось сходить туда-обратно раза три. Кэти прихватила свою любимую подушку, положила все нужное в большой чемодан, а мелочи – в несколько пакетов. Шесть недель – долгий срок, и, помимо туалетных принадлежностей и вещей первой необходимости, она не могла обойтись без ноутбука и любимых книг, а еще документов из офиса, которые требовали внимания Квина.

В доме воцарилась какая-то странная, неестественная тишина. По-видимому, миссис Петерсон готовила ужин, а Квинтена нигде не было видно. Судя по его немногословному приветствию, он не был в восторге от приезда гостьи – точнее, Кэти была уверена, что он, как и она сама, по-прежнему помнит все, что было между ними. Удивительно, как Фарреллу и Закари удалось убедить его согласиться принять Кэти. Чего-чего, а упрямства и твердости Квинтену было не занимать. Иногда стороннему наблюдателю могло показаться, что он спорил чисто из принципа.

Закончив с вещами, Кэти вышла на веранду, что обрамляла дом на втором этаже. Тут и там на ней стояли деревянные кресла-качалки из мореного дуба, и девушка опустилась в одно из них. Кажется, теперь можно немного расслабиться. Правда, еще предстоит ужин с Квинтеном, но к тому времени ей необходимо собраться с мыслями и силами. Нужно просто относиться к сложившейся ситуации, как к временной необходимости. В конце концов, это ее работа – и шесть недель не так много. Покачиваясь взад-вперед и ощущая на лице приятный ветерок, Кэти подумала: забавно, что, даже выбирая мебель, Квин отдал предпочтение движущимся стульям. В этом был он весь: его жизнь невозможна без постоянного движения. Он никогда не останавливался, не давал себе передышек. Кто-то счел бы это сумасшествием, но Кэти знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: именно его удивительная сила воли и страсть к жизни помогли ему выиграть национальные и международные соревнования и принесли ему репутацию несгибаемого, железного человека на лыжах. Интересно, он по-прежнему одержим духом соперничества? Пока они встречались, Кэти отчаянно хотелось узнать своего возлюбленного получше – а заглянуть ему в душу удавалось редко. Со временем ей стало окончательно ясно, что Квина не интересует ничто, кроме чисто физической близости. Ему было неинтересно, что за женщина была с ним рядом, и его равнодушие ранило ее. Изменилось ли что-нибудь с тех пор?

Начинало темнеть, и с уходом солнца все ощутимей была вечерняя прохлада. Кэти решила не переодеваться к ужину: незачем подавать Квинтену ложные надежды. Однако она распустила стянутые в хвост волосы – как-никак ужин. Спускаясь в библиотеку – маленькую уютную комнату, где от пола до потолка высились стеллажи с книгами, Кэти не могла подавить в себе волнения. Квинтен сидел в кресле с книгой в руках. В отличие от нее он все же переоделся: если днем на нем была достаточно повседневная одежда, то теперь он щеголял в идеально отглаженных темно-синих брюках и белоснежной рубашке, а на носу его красовались очки в черепаховой оправе. Кэти закусила губу. Сейчас Квинтен был похож на сексуального мачо с обложки журнала, и как только ему это удается так естественно?

– Это все книги твоего отца? – спросила она.

Квинтен слегка нахмурился – очевидно, вопрос его озадачил.

– Нет, мои, – ответил он.

Кэти едва сумела скрыть возглас удивления: кого-кого, а Квинтена она не представляла себе за чтением книги.

– Ты что, действительно считала меня неграмотным тупицей?

– Нет, конечно, – отозвалась она и замялась.

– Что? Договаривай.

Кэти, однако, не решилась сказать то, что думала – что Квинтен определенно изменился за то время, что они не общались. Ей показалось, что он не обрадуется сделанному ею выводу.

– Нет, ничего, – быстро ответила она. – Может, выпьем чего-нибудь?

Квинтен налил в бокал шампанского и протянул ей.

– За встречу, – произнес он.

Беря бокал, Кэти слегка коснулась его пальцев. Она заметила, что шампанское было ее любимое. Неужели он запомнил ее предпочтения?

– Мне приятно, что ты помнишь, как я люблю это шампанское.

Квинтен сделал небольшой шаг ей навстречу. В глазах его вспыхнул какой-то огонек.

– Я помню каждый момент, проведенный с тобой, Кэти, – тихо ответил он. – Тебя нелегко забыть.

Кэти замерла – ей показалось, что даже пульс ее замедлился, – едва удерживаясь от того, чтобы не броситься в его объятия.

– Мне не следовало приезжать, верно? – прошептала она.

– Может, и нет, – отозвался Квинтен, и взгляд его скользнул по ее губам.

– Что ты имеешь в виду?

– Мотыльки не могут не лететь на пламя.

* * *

Через полчаса Квинтен, сидя за столом напротив своей помощницы, проклинал себя за глупые и неосторожные слова, брошенные Кэти. В глазах ее ясно читался интерес к нему – и это не было игрой его воображения или попыткой выдать желаемое за действительное. Он знал Кэти и прекрасно помнил выражение ее лица, когда она просыпалась поутру в его объятиях после страстной ночи любви.

– Прости, – произнес он, но слова прозвучали наигранно, нелепо. – Мне не следовало говорить с тобой в таком тоне. Могу тебя заверить: это больше не повторится.

Кэти удивленно посмотрела на него.

– Ты в этом уверен? – осторожно спросила она. Настал черед Квина удивляться – он даже вздрогнул, чувствуя себя так, точно девушка его поддразнивала.

– Я просто этого не допущу.

– Как самоуверенно, – покачала головой Кэти. – Мы с тобой оба взрослые люди, а эта ситуация временна. Так стоит ли винить себя за короткую интрижку?

– Тебе меня не уговорить – а ты этого и добиваешься, верно? – Квинтен бросил взгляд на дверь, ожидая, что с минуты на минуту войдет миссис Петерсон.

– Не могла удержаться.

Квинтен сделал глоток шампанского.

– А ты все такая же, верно?

Кэти провела подушечкой большого пальца по ножке бокала. Этот жест был таким откровенно сексуальным и провокационным, что Квинтен ощутил, как по телу побежали мурашки.

– Мне нравится играть с тобой, Квин, – подтвердила девушка. – Все в компании на цыпочках ходят вокруг шефа, но я-то знаю правду. Ты хороший мальчик, когда тебя гладят по шерстке. – Кэти насмешливо улыбнулась, и от этого Квинтен на миг затаил дыхание. Что с ним, черт побери, происходит?

– Возможно, нам стоит обсудить предстоящую работу, – произнес он, меняя тему.

Тут вошла Лидия с подносом, на котором красовались два чудесных десерта крем-брюле.

– Надеюсь, вы ждете десерт, – радостно произнесла она. – Крем готовила по рецепту бабушки, пальчики оближешь.

Кэти принялась за поданное блюдо с энтузиазмом.

– О боже, – простонала она с набитым ртом. – Это даже лучше, чем секс.

Невозмутимая горничная ухмыльнулась.

– Не поручусь за это, но желаю вам приятного аппетита. Я сейчас уберу на кухне и уйду. Увидимся завтра утром.

Квинтену пришлось заставить себя взять ложку. Не то чтобы десерт был невкусным – скорее, ему стало внезапно печально, когда он осознал, что остается в огромном доме наедине с женщиной, которую не может уложить в постель, хотя очень этого хочет. Однако, едва проглотив кусок, он встал и сконфуженно произнес:

– Прости, мне пора в спортзал. Тебе здесь все нравится?

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3