Розовый слон

Ольга Морозова

Розовый слон

Роберт выскочил из дома, предварительно сорвав со стены ружье и громко хлопнув дверью. Он намеревался сходить на охоту. Крики Берты все еще раздавались у него в ушах, когда он вышел за околицу, но настроение стало понемногу улучшаться. Вообще–то Берта была хорошей женой и отличной хозяйкой. Она полностью его устраивала, и можно было бы сказать, что он наслаждается семейным счастьем, если бы не ее приступы истерики. Время от времени Берта устраивала скандалы на пустом месте, и тогда он ретировался с поля боя, предпочитая переждать бурю вдалеке. Не то чтобы он ее боялся, просто не любил скандалов, тем более, в исполнении Берты. Вот и сейчас она буквально высосала все из пальца. Утром она обнаружила, что кошка задушила одного из цыплят в курятнике, и подняла страшный шум. Хотя, собственно, из–за чего? Конечно, никто не спорит, цыпленок был крупный и хороший, но всякое бывает. У них и раньше погибали цыплята, то от болезни, то от слабости, то еще непонятно от чего, это было вполне естественно, и никто не обращал на это особого внимания. А тут она так раскричалась, что можно подумать, мир перевернулся из–за этого цыпленка. Сначала она костерила кошку, потом подобралась к нему, а потом и вовсе потеряла контроль и несла что попало. Но Роберт на нее не сильно обижен – Берта, несомненно, очень много вкалывает, и ей необходимо иногда разряжаться. Тем более, что лучше повода отправиться на охоту не придумаешь. Он начал насвистывать популярную мелодию. Роберт направлялся к охотничьему домику в лесу, расположенному в трех часах ходьбы от дома, но это его не пугало. В пути он надеялся восстановить душевное равновесие и успокоиться.

В домике царил нежилой дух. Роберт бросил ружье на скамейку и зажег керосинку – день был пасмурный, и в домике было темно и неуютно. Он быстро наколол дров и затопил печь. Бревна, покусываемые огнем, весело затрещали, стало тепло и хорошо. Роберт расслабился. В принципе охоту он не любил, и никогда не охотился на крупных животных. Самое большее, на что он мог решиться, это пострелять куропаток, или, в крайнем случае, зайцев, но не более того. Роберт решил, что займется этим позже. Он подумал, что заслужил небольшую сатисфакцию за моральный ущерб, открыл старый деревянный шкаф, висящий на стене, достал оттуда бутылочку крепкого виски и отхлебнул прямо из горла. Виски приятно обожгло внутренности, и Роберт крякнул от удовольствия. Если таким способом спасаться от скандалов, то он, пожалуй, не против. Потом он уселся в кресло напротив камина и начал медленно накачиваться алкоголем. Он подумал о закуске и вспомнил, что в погребе должны сохраниться соления с прошлой зимы, а может и немного картошки –голод давал о себе знать. Немного покачиваясь на нетвердо стоящих ногах, он встал с кресла и открыл крышку погреба. Вниз вела лестница, и он стал спускаться. Неожиданно он зацепился за ступеньку и упал вниз, ударившись головой о столб. От удара он потерял сознание, а крышка погреба захлопнулась.

Когда Роберт открыл глаза, была жуткая темнота. Кряхтя и охая, он сел и ощупал место удара – там была огромная шишка. Тогда Роберт на ощупь нашел ступени и вылез наружу, открыв крышку головой. На улице было серо, огонь в камине потух, и он не мог определить вечер сейчас или утро, потому что не знал, сколько он провалялся в погребе. Он поднес руку с часами к глазам – стрелка стояла на 8–00. Роберт помотал головой. Это ему ни о чем не говорило – он пришел сюда в 6 вечера. Тогда он отхлебнул еще виски и решил поохотиться. Взяв ружье, он вышел наружу и отправился на поиски куропаток. Стало немного светлее, и Роберт понял, что сейчас утро. Шишка болела, и он чувствовал себя весьма скверно. Где–то сбоку послышался шорох, и Роберт выстрелил наугад, не особенно надеясь попасть. И все же ему хотелось пристрелить куропатку. Берта их очень любила, и он рассчитывал так задобрить ее. Шевеление прекратилось, и Роберт подошел к тому месту, куда стрелял. Он был очень удивлен, но ему удалось попасть в птицу. Роберт поднял куропатку и положил ее в сумку. На этом его энтузиазм иссяк, и он решил возвращаться. По пути он еще раз делал выстрелы, но все они оказались холостыми. Куропатки умудрялись выскакивать буквально из–под его ног.

Роберт вошел в калитку и закрыл ее за собой. Берты на участке не было, хотя уже вовсю светило солнце. Он прошел в дом, надеясь, что она там, но шаги его эхом отдались в пустом помещении. Он слегка растерялся. Что, если она решила его бросить? Это не входило в его планы. В деревне без жены никак не обойтись, тем более, с его–то хозяйством. Он прошелся по дому, выкрикивая имя жены. Она не отзывалась. Тогда он поднялся в спальню, и, к своему огромному облегчению, обнаружил ее там. Берта спала одетая на кровати, сладко посапывая во сне. Картина его умилила, и он решил не будить ее. Возможно, она сильно перенервничала вчера. Он спустился вниз, бросил куропатку в раковину и включил чайник. Чайник мирно и по–домашнему зашумел, внося в его сердце покой и умиротворение. Все–таки он любил свой дом и свою землю и не мыслил себя в ином месте. Где еще, как не здесь, так уютно шумит чайник, так радостно поют птицы? Он вздохнул и налил себе кофе.

Берта спустилась, когда он допивал вторую чашку. Она томно потягивалась, и выглядела посвежевшей, но вид у нее был слегка глуповатый. Он радостно бросился к ней на встречу.

– Берта! Как ты себя чувствуешь? Я принес куропатку. Она в раковине.

– Куропатку?– Берта сделала удивленное лицо.– Разве здесь водятся куропатки?

Он чуть не захлебнулся кофе, подумав, что она шутит.

– Да. И в большом количестве. Может, ты ее приготовишь? Ты же любишь куропаток. Я тоже проголодался…

– Я люблю куропаток? Странно, почему ты это говоришь… Я не ем куропаток.

Шутка показалась Роберту затянувшейся, и он начал терять терпение.

– Берта! Очнись. Я хочу есть. Хочу есть! Это понятно?!

Берта, пропустив мимо ушей его слова, вышла на улицу. Роберт пошел за ней. Она села на крыльцо и подняла лицо кверху.

В душу Роберта закралось подозрение, что что–то здесь не так. Непохоже было, чтобы Берта шутила. Он зашел с другого конца.

– Берта! Что с тобой? Тебе приснился плохой сон?

– Нет. Мне вообще ничего не снилось.– Берта посмотрела на Роберта невинными глазами.– Почему ты кричишь на меня?

– Потому что я пришел с охоты и хочу есть.

Берта удивленно приподняла брови.

– Вот как? А на кого ты охотился?

Он терпеливо повторил.

– Я охотился на куропаток. Одна из них в раковине. Пожалуйста, приготовь ее мне. Я хочу есть, сколько можно повторять!

– Хорошо. Если ты так глуп, что не можешь поесть сам, возьми.– Берта наклонилась и сорвала пучок травы.– Сочная. – Она засунула пучок в рот и с наслаждением пожевала.– Бери, я еще сорву.

Роберт не мог понять, шутит она, или просто издевается. Он начинал медленно закипать.

– Берта!!! Я не ем траву, я не корова! Я хочу куропатку!

– Не ешь траву? А что ты ешь? Ты как–то странно выглядишь, вообще. И несешь всякую чушь…Зачем ты обманываешь меня?!

– Да в чем, Господи, я тебя обманываю?!– Голос Роберта сорвался на писк.

– Здесь не водятся никакие куропатки!

– Господи! – Роберт застонал и сел рядом с Бертой. Одновременно ему в голову пришел единственно правильный в данной ситуации вопрос:

– Берта, милая, скажи, что случилось вчера? Когда я ушел?

– Когда ты ушел? Ах, да! Ушел… Вчера вечером я сидела здесь и смотрела на небо. Подул сильный ветер, а потом стало очень тихо. И вдруг начался звездный дождь… Это было бесподобно красиво! Они падали и падали…такие яркие…А потом мне вдруг страшно захотелось сходить на озеро. Я просто не могла ничего с собой поделать, и потому пошла. Там уже была вся наша деревня. Вся до единого. Мы молча смотрели на небо, и ждали, пока кончится звездный дождь. А потом мы скинули одежды и пошли купаться в озеро. Вода была такая розово–синяя, и теплая–теплая… Было очень весело…Нам совсем не хотелось выходить. А потом на берег вышли розовые слоны и стали танцевать…это был прекрасный танец…, мы вышли из озера и разошлись по домам. Я так устала, что прилегла поспать. А теперь ты пришел…А где ты был?

Роберт оставил вопрос без ответа. Он чувствовал, что больше не выдержит повторения разговора про куропаток.

– Берта, о каком купании может идти речь, уже глубокая осень?

Берта пожала плечами.

– Кстати, что это ты там сказала про розовых слонов? Куда они вышли?

– На берег…

– А что они вообще здесь делают, эти самые слоны?– Роберт уже укрепился в своих подозрениях, что его жена сошла с ума.

– Живут. Что же еще? Ты разве их не видел? Здесь водятся розовые слоны.

– Нет, я не видел.

– Странно, они повсюду… Да вон один, смотри!– Берта указала пальцем на их свинью.– Только совсем маленький…

– Берта! Это наша свинья, боров Гилберт…

– Свинья? Что за чушь! Конечно, слона могут звать Гилбертом, но не называй его свиньей! Он может обидеться!

Гилберт, словно в подтверждение ее слов, угрожающе захрюкал.

Роберт был близок к панике. Совершенно ясно, что Берта безумна. Очевидно, ее психика не выдержала очередной истерики, и рассудок покинул ее. Роберт искренне надеялся, что это временное умопомешательство, и оно поддается лечению. Тут ему в голову пришла счастливая мысль сходить к соседке, миссис Доусон. Элеоноре Доусон. Элеонора была самой разумной женщиной, какую он знал, и совершенно не склонна к истерикам. Он оставил Берту мечтать на крыльце и выскочил за калитку.

Элеонора была дома. Она пила молоко из кружки и ела морковь. Довольно странное сочетание продуктов, но Роберту было не до ее гастрономических пристрастий.

– Элеонора! Как я рад, что ты дома!

Элеонора улыбнулась ему.

– Привет, Роберт! А где же мне быть? Как то ты плохо выглядишь… Не случилось чего?

– Случилось. – Роберт перешел прямо к делу.– Берта сошла с ума. Лепечет про каких–то розовых слонов. Сказала, что наша свинья Гилберт, это розовый слон! Ума не приложу, что на нее так подействовало!

– Ну,ну! Полегче! Не стоит называть свиньей всех подряд. А насчет цвета… конечно, они скорее лиловые, чем розовые, но это кому как… я хочу сказать, кто уж как назовет. Но это, кстати, вовсе не указывает на то, что Берта сошла с ума.

– Господи! Элеонора! – Роберт рухнул на близлежащую табуретку. – Ты тоже вчера купалась в озере?

– Конечно. Мы все купались… Что ты шумишь? Мне не нравится твой вид. Ты слишком возбужден. На, поешь!– Она протянула Роберту пучок травы.

– Спасибо, я сыт.– Роберт стремглав выскочил на улицу, которая стала наполняться народом.

Он шел вдоль домов, по центральной улице. Многие уже были здесь – и Фрэнк, и Сара, и Лиза, и Гретхен, и старый Джон. Он подошел к ним. Они приветливо закивали. Роберт настороженно взирал на односельчан, которые сосредоточенно жевали траву, растущую вдоль дороги. Вдруг старый Джон наклонился, встал на четвереньки и начал со смаком что–то поедать, весьма похожее на коровий навоз. Рядом с Робертом стояла Сара, и он обратился к ней:

– Что он делает?! Отберите же у него! – Роберта чуть не вырвало.

Сара вздохнула.

– Ну, это же он нашел. Было бы несправедливо отобрать у него его находку. Конечно, следовало бы поделиться…но..– она многозначительно пожевала губами.

Роберт еле сдержал крик ужаса. Он совсем перестал соображать. Сара пристально посмотрела на него.

– Ты плохо выглядишь. Что случилось? Ты не болен? Может, ты подцепил вирус? Он не заразный?

Остальные, услышав ее, подошли поближе, наконец–то бросив жевать. Роберту стало страшно, но он не хотел терять контроль над ситуацией, и решил подыграть им.

– Да что ты, это не вирус. Я упал вчера, и сильно ударился головой. Ужасно болит.– Он потер синяк рукой, и посмотрел на Сару.– И теперь я ничего не помню.

– Совсем ничего?

– Почти ничего…А самое главное – я забыл, кто мы такие? – Он беспомощно переводил взгляд с одного человека на другого. – Ну просто совсем вылетело из головы.

Старый Джон прекратил чавкать и воззрился на Роберта.

– Ну, знаешь… все можно забыть…но это…

Толстая Соня шикнула на него.

– Не видишь, дурень, он совсем плох. Мало ли что бывает!

Джон вернулся к своей трапезе.

Сара обняла Роберта за плечи и совсем по–матерински прижала его голову к своему плечу.

– Мы – голубые кролики, дурачок! Ну, вспомнил?

И, хотя язык у Роберта буквально присох к небу, он все–таки пробормотал:

– Ну да, ну да, голубые кролики…как я мог забыть.

Сара снисходительно похлопала его по спине.

– Ничего, это у тебя шок. Пройдет!

– Еще какой шок! – Тут Роберт был совершенно искренен. Он даже попытался криво улыбнуться.

Сельчане обступили его, заулыбались.

– А мы смотрим, что ты как–то странно выглядишь! Неужели от шока? Надо же! И волосы поредели, черные какие–то…

Роберт присмотрелся к ним повнимательней. Из–под волос у них выглядывали уши, ставшие вдруг намного длиннее нормальных. К его великому ужасу он заметил на ушах мягкие шелковистые волосики голубого и синего цвета. Видимо, у детей все процессы происходили быстрее, поэтому уши у них были совсем длинные и нежно–голубые. У тех, кто постарше, цвет варьировался от темно–голубого до синего. А сзади, под брюками и юбками, он различил бугорки, как будто туда засунули комок ваты.

Малышка Гретхен протянула ему морковку, ушки ее забавно колыхались. Роберт взял ее и захрустел. Но это оказались еще не все потрясения, которые уготовила ему судьба на сегодня. Он повернул голову вправо, и челюсть у него непроизвольно повисла, так как разум был не в силах переварить увиденное. Молоденькая Лола, которой едва исполнилось шестнадцать, скинула одежду и совокуплялась прямо у всех на глазах со старым Джеком. Роберта чуть не стошнило от отвращения, второй раз за последние полчаса. Ухажер Лолы, Джим, стоял тут же, но это его совершенно не заботило. Он равнодушно взирал на эту странную парочку, и задумчиво жевал траву. Потом среди стоящих здесь произошло некоторое оживление, они начали расстегивать одежду и образовывать парочки. Причем, кроме пола их ничего больше, похоже, не интересовало. Джим приобнял толстуху Соню, и она принялась в ускоренном темпе сбрасывать юбку. Рядом с Робертом стояла Сара, она призывно улыбалась ему…

Роберт не выдержал. Он развернулся и бросился по направлению к дому. Его разум отказывался верить в происходящее. Сара посмотрела ему вслед и улыбнулась Фрэнку.

Возле дома Роберт притормозил, и замер на несколько минут, прежде, чем открыть калитку. Но его страхи оказались напрасными, во всяком случае, на этот раз. Берта все еще сидела на крыльце, наслаждаясь теплом. Он пронесся мимо нее в дом. Ему пришла в голову спасительная, как ему показалось, мысль. Дома он схватил телефонную трубку и поднес ее к уху. Телефон работал. Роберт перевел дух. Он набрал номер матери, жившей в соседней деревне. После нескольких гудков он услышал знакомый старческий голос.

– Мама?

– Сынок! Как я рада, что ты позвонил!

– Мама!– Роберт зарыдал в трубку.

– Что случилось?– В голосе старушки послышалось беспокойство.– Роберт! Не молчи.

Сбиваясь от чрезвычайного волнения, Роберт все рассказал ей. Она молча выслушала его.

– Так ты пил виски? Послушай, но у тебя совсем заплетается язык! Это, случаем, не белая горячка? Надо же – допиться до розовых слонов! Срам! Что подумает Берта?

– Мама! Берты больше нет! Ты что, ничего не поняла?!

– Я все прекрасно поняла. Розовые слоны – это слишком. Где ты видел розовых слонов? Разве слоны бывают розовые?

Что–то в ее голосе насторожило Роберта, и он осторожно переспросил:

– А какие они бывают, мама?

– Ну знаешь, это уже не лезет ни в какие рамки! Тебе совсем нельзя пить! Какую чушь ты спрашиваешь! Слоны бывают фи–о–ле–то–вые!

Роберт положил трубку и выдернул телефонный шнур из розетки. Он знал, что делать. Теперь, когда он принял решение, ему стало легче. Он ощипал и зажарил принесенную им куропатку и с аппетитом поел. Потом вышел на улицу, и, не обращая внимания на совокупляющуюся в огороде с кем–то Берту, отправился на озеро.

Вода, и правда, была светло–розового цвета, а кое–где виднелись пятна голубого и синего, отчего водная гладь напоминала гигантскую божью коровку. Он снял одежду и медленно вошел в воду. Вода была теплой и приятно обволакивала тело. Роберту стало вдруг весело и хорошо. Он поплескался немного, радуясь, как ребенок, и вышел на берег. А когда он одевался, из кустов неожиданно показался ярко–розовый хобот и на берег вышел могучий розовый торс благородного животного…

Спустя некоторое время некий молодой человек охотился в лесу на куропаток. Ему уже удалось пристрелить несколько птиц, и даже попасть случайным выстрелом в зайца. Молодой человек был весьма доволен результатом. Но, увлекшись охотой, он немного заблудился и вышел к деревне, где счастливо проживали голубые кролики. По пути, недалеко от деревни, ему встретилось озеро, и он искупался, так как стояла жара.

Дом Роберта находился на краю деревни, и поэтому молодой человек вышел прямо к нему. Он толкнул калитку вошел на участок. Никого не было во дворе, только в кустах смородины слышались звуки. Охотник пожал плечами и открыл дверь дома.

Роберт сидел за столом и поглощал морковь и свежую траву. После зимы он ощущал неистребимую потребность в свежей зелени. Он удивленно уставился на молодого человека и чуть не поперхнулся. Тот поспешил растянуть рот в широкой улыбке, демонстрируя дружелюбие. Роберт несмело улыбнулся в ответ.

– Привет! – Молодой человек приподнял своих куропаток.– Настрелял тут у вас в лесу. Извините, но я немного заблудился. Вы не против, если я передохну немного? Чертовски устал. Целый день на ногах…

Роберт жестом пригласил его садиться и гостеприимно протянул пучок травы.

– Что за гадость? – Охотник презрительно скривил губы. – У вас, что есть больше нечего?

Роберт пожал плечами.

– Ну, ладно. Тогда я готов пожертвовать вам парочку куропаток. У тебя хозяйка есть?

Роберт наконец обрел дар речи.

– Жена то есть?

– Ну, да. Жена.

– А что?

– Пусть приготовит. Честно сказать, проголодался. Есть хочу.

Роберт посмотрел на незнакомца с недоумением.

– Не знаю, где вы взяли этих птиц, но у нас тут не водятся куропатки. И мы их не едим, к вашему сведению.

– Вот как? – Пришла очередь удивляться незнакомцу.– Где же я их, по–вашему, взял? И что вы тогда едите?

– Ума не приложу, откуда они. А едим мы то, что я вам предложил.

– Это траву что ли? Ты что, заяц?

– Не заяц, а кролик. Голубой.– Вежливо поправил незнакомца Роберт.

– Хо–хо! Я сейчас умру от смеха! Голубой кролик! Хо–хо! Да ты голубой идиот! Кстати, а кто у вас тут водится?

Роберт улыбнулся слегка глуповато.

– Розовые слоны, кто же еще.

– Розовые слоны?! Еще смешнее! Ты что, шутишь?! Или разыгрываешь меня?! Ты, часом, не пьян? Или под кайфом? А, голубой кролик?

Роберт сделал оскорбленное лицо.

– Пойдемте, сами увидите.

Они вышли на крыльцо. В огороде важно расхаживал изрядно выросший боров Гилберт. А в дальнем углу Берта с их соседом совершали весьма недвусмысленные движения.

Роберт, не обращая внимания на Берту, указал рукой на Гилберта и обрадовано воскликнул:

– Вот он! Не правда ли, чудесный экземпляр?

Охотник прыснул в кулак.

– Это?! Розовый слон? Ну, ты уморил! Ха–ха! – Он прямо заливался от смеха.– Если это слон, тогда я – нильский крокодил. Ты что, мужик! Это же свинья! Хотя и весьма большая. Ты лучше туда посмотри, там вроде твоя баба кувыркается. Совсем обнаглела!

Роберт угрожающе надвинулся на незнакомца.

– Кого ты назвал свиньей?! Слона?! Ты – мерзкий нильский крокодил!

Незнакомец не хотел сдавать позиций.

– Да, эту огромную свинью я просто назвал своим именем – свинья. А ты, по–моему, рехнулся, придурок!

Роберт полез на охотника с кулаками. Тот изловчился и нанес ему стремительный удар в челюсть. От неожиданности Роберт охнул и упал, лишившись на мгновение сознания, из глаз его посыпались искры.

Когда он очнулся, то первое, что увидел, было озабоченное лицо молодого человека, склонившееся над ним. Роберт сел и потряс головой. Молодой человек протянул ему фляжку, которую предусмотрительно достал из–за пазухи.

– На, тебе необходимо этого хлебнуть.

Роберт машинально взял из рук парня фляжку и сделал большой глоток. Спиртное обожгло горло, так, что он поперхнулся, но это не помешало ему сделать еще глоток. Парень расцвел белозубой улыбкой.

– Вот и отлично! Ты как? Прости, я не хотел. Странные тут у вас, однако, порядки. Когда я говорю что свинья – это свинья, ты лезешь в драку, а когда твоя баба у тебя на глазах занимается черт знает чем, ты молчишь. Эй, друг! Ты в норме?– Он затряс Роберта за плечи, потому что тот снова затряс головой. Потом он прекратил трястись и взглянул на охотника. В его сознании явно наметился перелом.

– Ты кто?– Роберт посмотрел на парня, будто видит его в первый раз.

Тот терпеливо рассказал ему, что охотился неподалеку, заблудился и забрел к ним. Он еще ощущал свою вину. Роберт одобрительно кивал.

– Куропаток, говоришь, стрелял?– Он вспомнил, что все началось с этих дурацких куропаток.– Как зовут?

– Джон. Может, всыплешь своей голубой крольчихе и приготовим, наконец, поесть?

– Дай еще.– Роберт протянул руку к фляжке. – Ты что, не видел нашего озера?

– Вот это правильно!– Джон вставил фляжку в пальцы Роберта, и тот отхлебнул изрядный глоток. – Видел я ваше озеро… Искупался в нем, жарища ужасная! А что с ним такое?

– Отличный виски!– прорычал Роберт.– Свинья говоришь? Баба обнаглела? Ну, где они?

– Да там были, во дворе…

– Слушай,– тут Роберт слегка покраснел,– а как мои уши?

– Твои уши? В полном порядке. Только одно немного покраснело, но это пройдет…

– В порядке?

– В абсолютном. Кстати, смотри.– Охотник вытащил из сумки зайца и показал Роберту.– Это заяц. Ты что, на него похож?

– Да нет. – Роберт и сам теперь не мог ничего понять.

– Ну, вот. Выкинь из головы этот бред про кроликов, друг. Это даже не прилично. Ты вроде взрослый мужик, а несешь черт знает что.

– Ты прав, черт возьми!– Роберт бросился целовать Джона.– Где твои куропатки?! Я готов съесть их всех! Где Берта?!

– На улице…

Роберт выскочил на улицу, Джон за ним. Берта все еще развлекалась с соседом. Лицо Роберта при виде этого отвратительного зрелища налилось кровью. Он схватил первое подвернувшееся под руку полено и бросился на Берту. Первый удар обрушился на соседа, и тот позорно сбежал, придерживая штаны на ходу. Потом он выбросил полено и дал Берте хорошую затрещину, а за ней другую. Берта охнула и села на землю. Роберт пинками поднял ее и погнал в сторону дома.

– Похотливая сучка! На моих глазах! Дрянь! Совсем стыда лишилась, тварь!– Роберт гнал Берту тычками в спину, притворяя все это грязными ругательствами. Берта рыдала.

Дома Роберт бросил в раковину куропаток и велел Берте их немедленно приготовить. Он с отвращением сбросил со стола траву, вытащил из шкафа уже изрядно запылившуюся бутылку самогона, и с шумом водрузил ее на стол. Джон, весьма довольный, наблюдал за этой сценой.

Когда куропатки были готовы, и Берта принесла на стол блюдо, источающее божественный запах, Джон и Роберт, обнявшись, распевали песни. Берта утерла слезы, улыбнулась, оторвала ножку, и запила ее рюмочкой самогона.

Гулянка закончилась под утро. На прощание Джон тепло расцеловался с хозяевами.

– Ну, мне пора! Дальше справитесь без меня. Что–то я слышал краем уха, тут где–то фиолетовые слоны завелись…– Он помахал Берте и Роберту, стоящим на крыльце обнявшись, рукой, и быстро зашагал по проселку.

А Роберт тем временем отыскал глазами Гилберта, который с наслаждением поедал брюкву с огорода, издавая громкое хрюканье. Никакого хобота не было и в помине, а на том самом месте, где он должен быть, красовался большой сочный пятачок.

Роберт схватил большую хворостину и ударил со всего размаха распоясавшегося борова, заставляя его ретироваться в свинарник. Свинья злобно посмотрела на Роберта заплывшими глазками, но в свинарник все же пошла, явно недоумевая, что произошло. Берта на кухне освежевывала зайца, оставленного Джоном, и напевая простенькую песенку…