Из Яви в Навь и обратно. Высшая школа сказкотворчества. Ступень 2

Повернувшись к Диве и Коньку, молвил:

– Наказывать вас не стану. Пока. Обернём это, как проверка порталов. С которой стража не справилась. Накажем их. Да и мне урок. Есть, что укреплять. Прощайтесь с Пересветом. Назад, вместе пойдём.

Друзья обнялись, попрощались. Условились встретиться в Сказочном королевстве.

На том и расстались.

Повела Ягиня, Пересвета к лесу.

Там, «Ступа» стояла.

Забрались они в неё. Отправились в родные края.

– Тебе надо быстро будет с этим разбираться. С чего начнёшь? – спросила Ягиня королевича.

– Сначала «Корабль» надо как-то вернуть. Стащить свистульку у братьев. Потом, к отцу открыто пойду, – задумчиво сказал молодец.

– Где хранят свисток эти негодяи, я могу тебе помочь узнать, – ответила Ягиня и вытащила «Блюдце» с «Яблочком».

Стали они катать «Золотое Яблочко» по «Блюдцу с голубой каёмочкой».

Показался берег родной. Башни, терема города.

Вот и братьев, Пересвет, увидел.

На «Корабле» стоят, веселятся. Друг в друга деньги бросают. Бороды поотростили. Лица, гримасами злыми искажены. Старший, Наум, вытащил из-под рубашки, висящий на шнурке, свисток. Дунул в него три раза.

«Корабль», вздохнул и поплыл.

– Плывут туда, где награбленное прячут, – объяснила Ягиня.

Это, оказался небольшой скалистый островок. Безлюдный. Недалеко от родного берега. Там они прятали всё своё добро, в одной из скал. Чего тут только не было.

Вздохнул Пересвет. Насупил брови.

– Сколько возвращать придётся. Дорога известна теперь… Покажи, Ягиня, мне, пожалуйста, батюшку, – пробурчал молодец.

Побежало «Золотое Яблочко» по «Блюдечку».

Увидел Пересвет, отца своего. Защемило сердце у королевича, от вида батюшки.

Серого цвета лицо короля, было измождено думами, страхами, переживаниями. Он ходил по комнате. Не находил себе места. Потом, сел на лавку. Сгорбился, опустил руки. Уставился в одну точку.

– Дождусь ночи. Проберусь в опочивальню Наума. Срежу свисток…. За ночь, надо будет все сокровища из пещеры перенести на «Корабль» и спрятать его…. Утром к батюшке отправлюсь… Со мной пойдёшь, Ягиня? Правдивость слов моих, подтвердишь? – спросил Пересвет, глядя в «Блюдце».

Ягиня, не ответила.

Тут, картинка сменилась.

Королевич увидел восточные берега. Дворец Атии. Её саму.

Принцесса сидела на пуфике. Смотрела грустно в окно. Перед ней стояли всяческие яства, но она их не замечала.

– Смотри, Ягиня! «Блюдце», мне, мою Атию, показывает! Как же она прекрасна! Грустит о чём-то… Эх! Вот она бы, всё подтвердила, если бы была здесь, – с нежностью промолвил королевич.

Его взгляд наполнился любовью.

Вдруг, на окно к принцессе присел почтовый голубь.

Атия, не ожидала этого. Махнула рукой. Но, голубь не улетал.

Тут, она заметила на его лапке маленький свёрток бумаги. Аккуратно открепив свёрток, девица его раскрыла. Стала читать.

Прочитав, вскочила волшебница от радости. Улыбаясь, стала кого-то звать.

В комнату к ней вбежали слуги.

Принцесса, дала какие-то распоряжения.

Когда слуги ушли, стала танцевать, примеряя шёлковые платки. Сама, вся светилась от счастья.

Пересвет увидел, что Атия заметно округлилась. Изумлённый, медленно повернулся к Ягине.

Та, улыбалась.

– Она, носит моего малыша? – удивлённо спросил королевич.

Радостный, не дожидаясь ответа, обнял Ягиню, чуть не перевернув летящую «Ступу». Залился звонким смехом.

– Тише, тише, оголтелый! – сказала, смеясь Ягиня.

Добавила:

– Вот, потому тебе надо здесь быстрей со всем разбираться.

– Что же, план намечен. Прости, теперь мне надо немного отдохнуть, – ответил Пересвет.

Присел. Спиной облокотился о «Ступу». Тут же уснул.

Разбудила королевича Ягиня, когда они подлетали к городу.

Снова защемило сердце у Пересвета. Увидел он разрушенные улицы и дома. Поваленные деревья. Хаос царил здесь.

Вечерело.

Посадила, Ягиня, «Ступу» в небольшом лесочке, недалеко от города.

– Иди, добывай свисток. Буду тебя на том острове ждать, – сказала она.

– Хорошо, – ответил Пересвет и побежал в город.

Королевич, знал в городе все закоулки, посты стражи, лазейки. Благодаря этому, он легко преодолел все кордоны. Очень просто пробрался во дворец.

Зашёл молодец в свою комнату. Упал на кровать. Уснул.

Пересвет был уверен, что в его комнату никто не зайдёт.

Сюда давно никто не заглядывал, судя по той пыли, какая здесь скопилась.

Проснулся королевич глубокой ночью. Взял нож. Разыскал, в комнате у себя, проволоку. Пошёл в покои Наума.

Старший брат храпел, развалившись на всю кровать.

Сделав из проволоки крючок, Пересвет поддел им верёвку на шее у Наума, на которой висела свистулька. Аккуратно перерезал её ножом. Забрал свистульку.

Выскользнул из опочивальни.

Пару раз Пересвет, чуть не столкнулся со стражей, но всё-таки сумел выйти из дворца незамеченным.

Бегом он бежал к пристани, надеясь что пропажу обнаружит брат Наум, только утром.

Найдя на пристани «Корабль», Пересвет счастливый взобрался на палубу.

«Корабль», увидев королевича, взлетел от радости, порвав якорную цепь. Сейчас ему было всё равно, увидят это простые люди или нет.

Обменявшись добрыми словами, Пересвет увёл «Корабль» с пристани.

Повёл его, королевич, к острову, где были награбленные сокровища.

Там, их встретила Ягиня.

Пол ночи грузили они чужое добро на «Корабль».

Закончили, когда солнце стояло уже высоко.

– Наум, наверно, уже хватился пропажи. Надо убираться с острова. Они могут на любом судне сюда приплыть, – сказал Королевич.

– Это хорошо, что они уйдут из дворца искать сокровища. Тебе будет проще с отцом разговаривать, – сказала Ягиня.

– Ты же поддержишь меня? – спросил Пересвет.

– Конечно, – ответила она.

А «Корабль», дал согласие походить по морю-океану, туда-сюда. Чтоб его, нигде не нашли. Вернуться, когда Пересвет свистнет в свисток.

Загрузив последнее награбленное добро, «Корабль» отплыл от острова. Уплыл в неизвестном направлении.

Королевич с Ягиней, сели в «Ступу». Полетели обратно во дворец.

Как и ожидалось, Наум, не найдя свистульку, накинулся, сначала на Мстислава. Они подрались. Каждый обвинял другого в измене и воровстве. В желании, присвоить все сокровища.

Разобравшись, что ни у кого из них нет свистка, они ринулись к пристани. Бежали так, что пятки сверкали. Запыхались, раскраснелись.

После, кричали во всё горло от досады и ярости. Кричали до хрипа, когда увидели, что на пристани «Корабля», нет.

Быстро снарядив небольшое судёнышко, поплыли на свой разбойничий остров.

В это время, Ягиня, опустила «Ступу» всё в том же небольшом лесочке, близ дворца.

– Я, сегодня несколько раз спрашивал, пойдёшь ли ты вместе со мной к батюшке, чтоб подтвердить мои слова! Так и не получил ответа. Теперь понимаю, что – нет! – сказал королевич глядя в упор на Ягиню.

– Мне казалось, ты понимаешь, что я не могу этого сделать. Не могу я, к твоему отцу идти. Но, дам я тебе «Золотое Яблочко» и «Блюдечко с голубой каёмочкой». Они будут тебе помощью и защитой. «Блюдечко» не только настоящее показывает. Но и прошлое в нём можно увидеть. Пусть отец, полюбуется на сыновей своих старших. Иди, Пересвет! Не сомневайся. Поддержка, у тебя будет! Я, всё для этого сделала! Теперь, нам надо проститься. Прощай! – ответила Ягиня.

– Спасибо за всё, Ягиня, тебе! Без тебя, я бы не справился. Прощай! – от души произнёс Пересвет.

На том и расстались.

Королевич опять пошёл во дворец. Только теперь, он шёл открыто, изумляя всех, кого встретил.

В королевстве было объявлено о смерти молодца.

А Пересвет, шёл по улицам города, совершенно живой и здоровенький.

Народ останавливался. Глядел ему в след. Шептался и радовался.

Кто-то из толпы, крикнул:

– Если «Чудо» тебя вернуло. Может ты, наконец, королевич, наведёшь здесь порядок.

– Наведу! Не сомневайтесь! – остановившись и обведя всех взглядом, ответил Пересвет.

Продолжил путь.

Молодец, шёл во дворец.

Толпа шла за ним. Остановилась она, только, у самых ворот дворца.

Встреча с отцом была бурной. Радостной.

Казалось, отец помолодел, от счастья. К нему вернулся здоровый цвет лица.

Велибор, стал расспрашивать Пересвета, что же с ним приключилось.

Королевич, сказал:

– Присядь, батюшка. Так как, рассказ мой будет печальным.

Поведал Пересвет, отцу, всю историю своих приключений. Начиная с обретения «волшебных инструментов», постройки «Корабля». Похищения «Яйца», «Живой воды» и «Одолень-травы». Погони за ними, принцессы. Предательства братьев. Рассказал о том, как они хотели порубить его, да не могли. Связали и в море бросили. Сами «Яйцо» и «Живую воду» забрали. Заявили, что это они их добыли. Говорил, королевич, и о том, как с Чудищем в Нави сражался. Да как, из неё выбирался.

Рассказывал это Пересвет и «Золотое Яблочко» по «Блюдечку» катал. Доказательства предъявлял.

Смотрел отец. Ужасался всему.

Пересвет, гневно, продолжал:

– Отец! Вернувшись домой, братья стали разбойничать, грабить! Суда топить! Это они государство наше до такого состояния довели! Разруха и голод здесь, по их вине!

Защемило сердце у старика. Слёзы полились из глаз короля.

– Не могу я поверить, что это всё сыновья мои сделали! Моя плоть и кровь! – утирая слёзы произнёс Велибор.

– Тогда, посмотри отец, как, в данный момент, они рыщут по острову, где оставили сокровища, – молвил молодец.

И пустил «Яблочко» по «Блюдечку».

Король увидел, как дерутся сыновья, ругаются. Рыщут по острову в поиске своих награбленных сокровищ.

– Теперь, смотри отец, как они грабили, – не унимался королевич.

Снова покатилось «Яблоко» по «Блюдечку».

Королю, совсем стало плохо.

Вытащил Пересвет, «Одолень-траву», дал отцу. Ему, сразу полегчало.

Приказал, Велибор, страже сообщить ему, когда сыновья вернуться.

– Забрал я у них все богатства. Всё, что у народа отнимали. Тебе отдаю, чтоб правильно ты ими распорядился. Людям раздал, казну пополнил, – молвил Пересвет.

Достал свистульку. Свистнул в неё три раза.

Тут же, от куда ни возьмись, прилетел «Корабль». Встал прям на дворцовой площади.

Взглянул, Велибор, в окно. Увидел «Корабль», до верху набитый разными драгоценностями.

– Да, сынки! Подвели вы меня. За моей спиной, такое творить. Страну свою не любить, до плачевного состояния довести, – сокрушался король.

Когда королевич, «Одолень-траву» обратно в котомку убирал, батюшка спросил, что ещё в котомке есть ценное.

Пересвет, показал «Мёртвую воду», «Волшебную Книгу», «Чудо-Пояс» принцессы.

Мечтательно, произнёс:

– Это отец, «Пояс» моей будущей жены. Той самой, принцессы. Она немного разгневана. Я ей сказал, успокоишься – приезжай! Эх… была бы сейчас здесь, Атия! Она бы, подтвердила все мои слова!

– Подтверждаю! Он стащил мои «чудо-вещи»! Забрал мой «Волшебный Пояс»! Потом я, чуть не спалила его корабль, на борту которого были спасённые им сёстры мои и его братья! – вдруг, раздалось со стороны входной двери.

Это, была принцесса, собственной персоной.

Увидев Атию, Пересвет, обалдел от счастья.

Принцесса, горделиво, продолжала:

– Что же ты, Пересвет, не встречаешь меня. Голубя прислал с письмом. Просил приехать, когда успокоюсь. В любви клялся… Я успокоилась. И вот, я здесь.

Пересвет вспомнил, что видел в блюдце как Атия, с лапки голубя письмо снимала. Улыбнулся, подумав про себя: «Ах, Ягиня!».

В слух, радостно произнёс:

– Краса моя ненаглядная! Не оповестил меня никто, что ты уже во дворце! Ждал тебя! Очень счастлив, что ты, и мой малыш, приехали ко мне!

Бросился молодец, к Атии.

Та, остановила его жестом:

– Я, всё-таки, ещё немного сержусь. И обижена! – сказала она кокетливо.

Пересвету, хотелось обнять её, расцеловать. Но, он сдержался.

– Отец, знакомься. Это, моя будущая жена! Принцесса востока, Атия, с моим малышом! – гордо заявил королевич.

Атия, застенчиво улыбнулась.

Велибор, протянул ей руку, приглашая подойти. Присесть рядом.

Принцесса, так и сделала.

– Рад знакомству! Король, Велибор…. Ты прости нас дочка, что «волшебные предметы» у тебя стянул Пересвет. Хворал я шибко. Вот и попросил, их достать, чтоб выздороветь!…. Иди сюда сынок, тоже присядь рядом, – сказал король.

Пересвет, быстро подошёл к отцу.

– Благословляю вас, дети мои! Живите в мире и согласии! Береги её, сынок! Особенно сейчас! – произнёс торжественно король, положив свои руки им на головы.

Тут, королю сообщила стража, что вернулись старшие сыновья его.

– Позвать их сюда! – скомандовал Велибор.

Пришли сыновья к отцу.

Увидели Пересвета, принцессу Атию. Страшно им стало.

Бросились братья в ноги к Пересвету. Потом, к батюшке. Стали молить, их простить.

Но, отец был не преклонен:

– Изгоняю вас из государства, на три года. Помытарьтесь по свету. Узнайте цену чести. Научитесь беречь то, что имеете. Вот тогда, я, вас прощу…. Уходите! Пусть, жизнь вас поучит, уму – разуму!

И выгнал их, как бы сердце не щемило.

Через несколько дней свадьбу, Пересвета и Атии, сыграли.

Пир, знатный получился. Всем миром праздновали, несколько дней.

Дела в королевстве наладились. Стало государство опять процветающим.

Вот только того, кто хворобу навёл, так и не нашли. Как ни старались.

Поэтому, «Волшебное Яйцо» охранялось очень сильно. Все держали «ушки на макушке».

Через два года, король, простил сыновей.

Они очень изменились. Стали совсем другими людьми. Научились ценить, даже то малое, что есть у них.

А наши молодые, зажили в мире, любви и согласии.

Вот и сказке конец! А кто слушал, молодец!

Три сестры

Жил-был купец. И было у него три дочки. Три сестрицы – мастерицы. Забава, Смеяна и младшая, Тихомира. Ткали девушки, вышивали.

Не любили, старшие, трудиться. Всё у них получалось «тяп ляп». Нередко их изделия возвращали на переделку.

А вот то, что создавала, младшая, Тихомира, всегда хвалилось, почиталось и щедро вознаграждалось.

Отец не заставлял дочерей трудиться. Относился к их занятию, как к увлечению. Его ткацкие фабрики работали исправно.

С любовью и вдохновением относилась Тихомира к этому, для неё, интересному делу. Бывало засиживалась до глубокой ночи. Вышивает рушники, да песни негромко мурлычет. До шестидесяти рушников, иногда, в неделю изготавливала.

Посмеивались над ней старшие сёстры. Подшучивали. Ткачихой называли. Иногда, даже в шутках меры не знали. В общем, забавились и смеялись над тихоней.

Тихомира, терпела и молчала.

Вот, однажды собрался отец их в соседнее государство, на ярмарку. Снарядил подводы с материей, полотенцами, рушниками. Стал у дочерей спрашивать, что им за гостинцы привезти.

Забава, попросила венец изумрудный:

– Я хочу, чтоб меня видели другие. Восхищались мной, любовались.

Смеяна, потребовала зеркальце волшебное, сказав:

– Хочу увидеть, собственную красоту Я, сама собой любоваться буду.

А Тихомира, застенчиво произнесла:

– Привези мне, батюшка, «серебряное донце», «золотое веретёнце». Не найдёшь, тогда «золотые пяльцы» и «волшебную иглу».

Рассмеялись сёстры, услышав просьбу Тихомиры.

– Это же надо! «Веретёнце» и «пяльцы», попросила! «Золотые». Обычные уже не устраивают нашу работягу. В наши годы, надо о замужестве думать. О том, как выглядеть красиво, чтоб замуж удачно выйти, – съязвила Забава.

– Посмотри на себя! Кто на тебя позариться?…. За собой нормально не ухаживает. В наряды не наряжается. Красками не красится…. Привезите ей, батюшка, краски для лица. У Тихомиры, лицо такое бледное, собаки пугаются! А она, о работе думает! – произнесла, с усмешкой, Смеяна.

Сёстры залились звонким смехом.

– Полно вам, сороки, сестру задевать. Привезу каждой, что попросили, – пытаясь успокоить дочерей, строго сказал отец.

Долго ли коротко ли был купец на ярмарке, о том сказка не сказывает.

Но, когда воротился, привёз всем дочерям подарки. Тихомире и «веретёнце» нашёл и «пяльцы» с «иголочкой».

Схватила Забава венец, надела. И давай забавляться, красоваться. Смеяна, от зеркала не отходила, хохотала. Любовалась собой, не могла налюбоваться.

А Тихомира, благодаря предметам, какие запросила, получила способность творить, задумывать и воплощать в жизнь, задуманное. «Веретеном», напряла пряжи необычной. Из золотой нити соткала материю, краше которой, ещё не было на свете. «Волшебной иглой», стала вышивать на ткани, узоры любви и нежности, радости и щедрости, милосердия и красоты. Теперь, девушка могла изготавливать всё, что захочет, проводить это в жизнь.

Слух, о чудесных рушниках, полотенцах Тихомиры, разлетелся по всему государству. Да, за его пределы вышел.

Все созданные вещи, девицей, правда были «волшебными». Снимали усталость, защищали от бед, оздоравливали. Свадебные рушники, вышитые ею, становились «оберегами» в доме у тех, кто эти рушники приобрёл. Много чудесного творили эти вещи.

За свой труд брала, Тихомира, оплату по сердцу. Это не очень нравилось отцу.

– Доченька, все дни напролёт сидишь за вышивкой или ткань ткёшь. Слава о тебе и работе твоей по всей округе идет. Что же так мало, за работу свою чудесную, берёшь? – спрашивал он у Тихомиры.

– Батюшка, я об этих вещах из сна своего узнала. Сказано мне было, во сне, не брать платы выше сердца. Иначе, не смогу больше такие вещи создавать. Не серчай. Мне работа в радость. Лучше помоги, батюшка, вот в чём. Помимо рушников да полотенец, хочу сарафаны да рубахи шить. На них узоры свои делать, – отвечала девушка.

– Хорошо, доченька. Подсоблю.

Сказано – сделано. Развернул купец, при фабрике, цех пошивочный. Сарафанов да рубах.

Нарасхват разлетались эти вещи, после вышивок Тихомиры. Молва трезвонила о ней по всему широкому миру.

Вот, поступил, девушке, заказ от самого царя. На две рубахи, для него самого. И три сарафана, для царицы.

Тихомира, принялась за дело.

Черной завистью пошли её сёстры родные. Возненавидели «тихоню», за её известность. Решили, Забава со Смеяной, извести сестру. Позвали на речку купаться.

– Что ты сиднем сидишь за работой своей. Лето пройдёт, уже на речку искупаться не сходишь. Идём с нами. Поплескаемся. Усталость, как рукой снимет, – стала уговаривать, Тихомиру, Забава.

Смеяна, поддакивать стала.

– И то, верно! Искупаюсь, понежусь немного в воде и вернусь. Спасибо, сестрицы, что позвали, – подумав, ответила Тихомира.

Пошли они, втроём, на речку. Плавали, плескались, дурачились.

Вот, старшие сёстры, переглянулись. Да и напали на младшую. Утопили. Вернулись домой, как ни в чём не бывало.

Хватился вечером отец, Тихомиры. Нет её нигде. Искали всем городом. Так и не нашли.

На том месте, где утонула Тихомира, появился «тростник» с «камышом».

Вырос. Стал шуметь, нашёптывать: «Сёстры девушку убили. Тихомиру утопили. Здесь я, путник, помоги. Со дна речки подними».

Только, не все слова были понятны. Шумел «камыш», страху нагонял. «Тростник» ему вторил…. Да и где это видано, чтоб тростник обыкновенный рядом с камышом рос…. Сторониться стали люди того места.

Однажды, вёл по этому берегу пастух своё стадо. А как известно, пастухи, народ не из пугливых.

Остановился он, на берегу. Прислушался.

Зашумел «камыш», пуще прежнего. Заволновался «тростник».

Мужичок стоит, вслушивается. Интерес его взял. Распознать захотелось, о чем растение с травой поют, шепчутся.

Те, не унимаются: «Сёстры девушку убили. Тихомиру утопили. Здесь я путник, помоги. Со дна речки подними».

Как только понял, пастух, о чём поёт «тростник» с «камышом», помчался к купцу, рассказать.

Тот, от него отмахнулся:

– Проспись, пойди. У людей горе, а ты глупости мелешь.

Стал доказывать пастух, что дочь его в реке. Не слушал купец, выгнал взашей.

Вернулся мужичок к стаду, на берег реки. Вздохнул от досады. Сломал «тростник». Сделал дудочку. Стал играть.

Тут дудочка, как запоёт: «Сестры девушку убили. Тихомиру утопили. Здесь я, путник, помоги. Со дна речки подними.»

Бросился пастух второй раз к купцу. Тот даже ворота открывать не стал.

Тогда мужичок, заиграл на дудочке: «Сёстры девушку убили. Тихомиру утопили. Здесь я, путник, помоги. Со дна речки подними.»

Как услышал это купец, выбежал. Ворота распахнул. Извиняться стал. Сказал, что вознаградит пастуха. Пусть только, дорогу укажет.

Сели на подводу, помчались к реке. Подмогу с собой из крестьян взяли.

Нашли Тихомиру. Вытащили на сушу.

А девушка, совсем на утопленницу не похожа. Кожа – кровь с молоком. На щеках румянец. Только тиха, не движима. Лежит, не шелохнётся.

Будил её отец. Тряс. В чувства приводил. Не восстала дочь.

– Что делать? Как дочь оживить? Люди, добрые, помогите! – чуть не плача, спросил купец у мужиков, что с ним к реке приехали.

Тут, один из крестьян, сказал, что «Живую воду» надо у Бабы Яги добыть.

– Вы, за дочкой присмотрите. В дом отвезите. Одну не оставляйте. Вернусь- отблагодарю. Я, к Яге поеду, – попросил купец, обещая награду.

Выпряг из подводы коня. Вскочил на него. Во дремучий лес отправился.

В лесу, забрался, купец, в самую чащу. Не раздумывая стал Ягу кликать.

Долго звал, кричал. Охрип. Но, всё рано не переставал звать.

Слышала, старая, его зов. Долго думала, откликнуться или нет. Как услышала, что охрип, решила отозваться, показаться.

– Ну, и чего орёшь на всю округу? Лес крика не любит! Поплатиться можешь за это! – спросила Яга купца, подлетев на метле.

– Ягуся, добрая бабуся! Помоги! «Живой воды» пришёл просить у тебя! Дочь мою, оживить! Тихомиру! – умоляющим тоном, просил купец.

– Фу, не ной! Как, говоришь, дочь зовут? Тихомира? Это та, о которой молва по всему свету идёт? Та, которая рукодельничает мастерски? Вышивает и ткёт искусно? – уточняла, выпытывала Яга.

– Она самая, бабушка, – более спокойно ответил купец.

Подумала Яга. Внимательно на купца посмотрела.

Сказала:

– Хорошо. Дам тебе «Живую воду». Но, будет у меня условие. В ученицы ко мне, дочь, пришлёшь. Согласен?

– Делать нечего. Согласен, – ответил печально купец.

– Не печалься. Я, её более искусным вещам научу и верну тебе, твоё дитя. Жди здесь, – фыркнула Яга и улетела на метле.

Отлегло от сердца у купца. Стал он Ягу ждать. Уверенный в том, что с дочерью будет всё хорошо.

Недолго пришлось ему дожидаться. Обернулась, старая, быстро.

Отдала ему флакон с «Живой водой». Сказала, что ждёт, Тихомиру, через три дня.

Поблагодарил купец Ягу за помощь и повернул коня обратно в город.

Когда в дом вернулся, бросились ему в ноги его старшие дочери. Прощения вымаливать стали.

– Не до вас мне сейчас. Уйдите с глаз. Тихомиру спасать надобно. С вами после решим, – угрюмо ответил им отец и прошёл в покои младшей дочери.

Там, крестьяне с пастухом его дожидались. За Тихомирой смотрели.