Контролируемая авария

Почувствовать себя сошедшим со страниц приключенческого романа Фенимора Купера персонажем мне на фоне происходящего, естественно, не удалось. Даже если Урмас и дал деру в лес, на бегу он разве что местную разновидность травки-муравки слегка примял, но и та давно успела распрямиться обратно. Сколько бы я не вертела головой, ничего, кроме весьма бездарной имитации взбесившегося флюгера, я в итоге не достигла: второй пилот успешно воспользовался мои пребыванием взаперти и растворился среди хвойных деревьев, не оставив мне прощальной записки. Одним словом, положительным обстоятельством в этой отдающей неприятным душком истории можно было считать разве только обнаружившееся в ванной комнате окно – всё остальное с лихвой изобиловало загадками, и наводило на мысль о новом повороте в череде мистических событий, сопровождавших нас с момента крушения злополучного «Арбуза».

Так или иначе, с Урмасом или без него, я должна была двигаться вперед. Ловить в гостевом доме было определенно больше нечего, даже консервы и те мы вчера употребили в пищу, а сидеть в кресле и до второго пришествия пялиться в телевизор я при любом раскладе не собиралась. Моя натура требовала активных действий, и после коротких размышлений, я все-таки решила в одиночку идти в Мендзыгуже. Можно было, конечно, до бесконечности нарезать круги по лесу и самозабвенно драть голосовые связки, выкрикивая имя Урмаса, но интуиция настойчиво отговаривала меня от подобного выбора, и если честно, я была всецело солидарна с ее мнением. Заведомо бессмысленное занятие хаотично метаться между разлапистыми хвойными, пытаясь отыскать иголку в стоге сена, а с учетом, что сия «иголка» совсем не жаждет быть мною найденной, я скорее всего лишь зазря потрачу время. Не то, чтобы мне прямо было куда спешить, но, пора бы, черт подери, взглянуть уже в глаза жестокой правде, и признать, что полиция справиться с оперативно-розыскными мероприятиями гораздо эффективнее дилетанта вроде вашей покорной слуги. Сдам Урмаса Лахта, что называется, с потрохами: расскажу, как на духу, где он зарыл «черный ящик», и пусть компетентные органы потом сами восстанавливают картину развернувшейся на борту авиалайнера драмы, а мне сейчас главное выйти на связь с мамой и сообщить ей, что услуги похоронного бюро в нашей семье уже не актуальны, и в большей мере мне нужен толковый адвокат, а не могильщик. И выгораживать Урмаса я тоже не стану – как выяснилось, он все равно не состоянии этого оценить, и единственное, в чем он нуждается, это не любовь, поддержка и сострадание, а квалифицированная консультация психиатра. А обиду на него мне, видимо, придется молча проглотить: как гласит народная мудрость, на больных ведь не обижаются!

Принять решение оказалось донельзя легко, а вот приступить к его непосредственной реализации далеко не так просто. Я мучительно копалась в памяти, силясь вспомнить, в какой стороне мы видели подъемник и другие признаки цивилизации, прежде чем по настоянию второго пилота кардинально отклонились от курса и свернули к агропоселению, но мозг упрямо отказывался выдавать необходимую информацию. Служившая мне ориентиром лыжная трасса в данное время выглядела как обычная лесная тропинка, и я рассудила, что искать обходные пути не следует: пойду вниз, а там разберусь, что к чему – выйду не в Мендзыгуже, так в другой населенный пункт, в сущности, мне это особо и без разницы.

Чем дальше я углублялась в лес, тем сильнее становились терзающие меня сомнения. Хоть режьте меня, но не могла погода поменяться так быстро и разительно, причем абсолютно без ущерба для здешней экосистемы. Несмотря на то, что красота вокруг стояла совершенно неописуемая, я находилась в постоянном нервном напряжении и почти не уделяла внимания природным достопримечательностям, но некоторые вещи было невозможно не заметить. Кристально чистые ручейки, отважно пересекающие тропинку, покрытые разноцветным мхом камни, ничуть не уступающие ирландским собратьям кустики клевера-трилистника и море ягод, навскидку очень похожих на чернику…. А какой воздух! Свежий, горный, пропитанный ароматом еловых веток – казалось бы, сказка, не прогулка, иди себе да радуйся, когда еще выпадет шанс пройтись по Польше туристическим маршрутом? Уже совсем скоро меня ждет небо в клеточку, и моцион в наручниках, так хоть надышаться в последний раз! Но полностью посвятить себя умиротворенному созерцанию живописной идиллии мне упорно мешало ощущение вопиющей неправильности происходящего, и как бы я не пыталась прогнать это навязчивое чувство, оно возвращалось вновь и с еще большей интенсивностью больно долбило мне в виски. Что-то странное и непостижимое случилось за ночь, и я осталась наедине с этой жутковатой неизвестностью.

Я преодолела довольно солидное расстояние, когда мое одиночество внезапно нарушили отдаленные человеческие голоса. Разобрать, на каком языке ведется общение, мне, к сожалению, не удалось, но сам факт появления поблизости людей, меня одновременно испугал и обнадежил. А еще через несколько минут совсем рядом раздался громкий собачий лай, к которому вскоре присоединился заливистый смех невидимого за деревьями ребенка. Первым инстинктивным порывом было немедленно взобраться на ель и пересидеть там, пока народ не разойдется восвояси. Потом я прикинула свои силы, с горечью осознала, что с ушибом копчика играть в подружку Тарзана по меньшей мере смешно, и переборола свое малодушное желание. Но в следующий миг я вспомнила, как глупо я выгляжу посреди леса в служебной униформе бортпроводников «Авиастара» и не стала без нужды шокировать любителей отдыха в горах. Я стремительно метнулась в сторону, спряталась за стволом и, затаив дыхание, пропустила веселую семейку нагруженных рюкзаками путешественников, прогуливающихся по лесу в сопровождении здоровенного лохматого пса. Тонкий собачий нюх, бесспорно, меня учуял, но на мою удачу, пес посчитал ниже своего достоинства обгавкивать каждого встречного и поперечного и бодро прошествовал мимо моего укрытия, лишь слегка вспряднув при этом ушами – если принимать во внимание, что голоса сейчас звучали практически отовсюду, на всех лаять умаешься.

Обливаясь потом, я с ненавистью сняла синтетический жакет и до локтя закатала рукава блузки. Наибольшим образом меня раздражала форменная юбка-карандаш, невероятно стесняющая движения и отрицательно влияющая на скорость. Сейчас мне было трудно поверить, что вчера я в «полном обмундировании» тащила бортовой самописец и продиралась через снежные заносы – заставь меня кто-нибудь повторить свой «подвиг» в качестве следственного эксперимента, я рухну замертво на половине пути, вот что значит, адреналин! Ну ничего, вчера адреналин, сегодня мотивация, тоже неплохо…

Хвойный лес закончился так неожиданно, что я оказалась элементарно не готова к смене декораций. Вокруг кипела жизнь, настоящая, красочная и многоликая, а я будто застряла на границе миров, и никак не могла заставить себя переступить черту. Аккуратные, словно игрушечные домики с красными черепичными крышами, утопающие в цветах дворики, уютные улочки, остроконечный шпиль не то костела, не то башни, множество велосипедов и непередаваемое ощущение размеренного и неторопливого быта, испокон веков текущего в этом райском уголке. Я вглядывалась в пасторальные пейзажи маленького польского городка и в душе у меня разливалась удивительно светлая грусть: печально было сознавать, что между мной и этим прекрасным миром вот-вот встанут непреодолимые тюремные стены. Моя любовь обернулась кошмаром, Урмас предал мое доверие, а я иду в полицию, чтобы рассказать правду о крушении «Аэробуса» – прошлое ужасно, будущее еще хуже, а этот крошечный миг настоящего поистине изумителен.

Польская, немецкая, английская речь звучала в Мендзыгуже на каждом шагу, а колоссальное засилье туристов невольно превращало компактное поселение в международный культурный центр. Из настежь открытых ставней аппетитно пахло свежей выпечкой, шумная компания местных жителей устраивала барбекю в палисаднике, двое подростков на ходу поглощали булочки, и я сразу вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего вечера, притом, что нагрузки на организм всё это время не прекращались ни секунду. Я не была знакома со здешними порядками, но тешила себя надеждой, что законодательные нормы польского государства все же обязывают полицейских кормить задержанных преступников. Жаль, что арестантскую робу сразу не выдают – я бы с превеликим удовольствием переоделась даже в рубище, только бы скинуть с себя опостылевшую форму, мало того, что напрочь лишившуюся товарного вида, так еще и вызывающую ненужное любопытство у прохожих.

Я медленно ковыляла по вымощенным брусчаткой улицам и не могла осмелиться спросить дорогу в полицейский участок, надеясь увидеть соответствующий указатель и сориентироваться самостоятельно. Однако, бессонная ночь и второй за сутки пеший переход не только вымотали меня физически, но и негативно сказались на умственных способностях. Я была угрожающе близка к тому, чтобы заблудиться в трех соснах, но тут моей персоной заинтересовалась пара немецких туристов, с которыми я уже несколько раз сталкивалась лицом к лицу в процессе своих бесцельных блужданий.

– Kann ich Ihnen helfen? – с улыбкой обратился ко мне немец постарше, тогда как его младший товарищ, а судя по потрясающему внешнему сходству, возможно, и сын с неподдельным любопытством рассматривал мою одежду, откровенно не подходящую для активного отдыха в Судетских горах.

–Thank you very much, but unfortunately I don't speak German, – честно призналась я, чем нисколько не расстроила своего собеседника, моментально переключившегося на язык Шекспира:

–Нам показалось, вы что-то ищете? Может быть, вам нужна помощь? – по-английски спросил немец,– мы здесь третий день, и успели исходить всё вдоль и поперек.

–Да, – судорожно кивнула я, – вы случайно не в курсе, где находится полицейский участок?

–Через три дома, идите прямо, а потом сверните направо, – просветил меня турист и обеспокоенно уточнил, – с вами все хорошо? На вас напали? Давайте мы вас проводим!

–Все в порядке, спасибо, – отмахнулась я, но от поступившего предложения отказываться не стала. Пусть проводят, а то неровен час опять начну бродить по кругу, в сотый по счету раз пропустив нужный поворот.

–Вы неважно выглядите, – заметил молодой немец, -позвольте вас поддержать.

–Голова закружилась, – вымученно улыбнулась я, опираясь на галантно подставленный локоть, – наверное, от перепада давления.

–Такое бывает, – согласился парень, – у меня постоянно уши закладывает, хотя мы и каждый год тут отдыхаем, все равно не могу привыкнуть. На этот раз хоть с погодой повезло. Лето выдалось очень теплым, даже для июля месяца сегодня довольно жарко.

–Для июля? Вы сказали, для июля? –опешила я, и лишь волевым усилием вовремя прикусила язык, чтобы не поведать своим спутникам, что на дворе вообще-то стоит ранняя весна. Вот тебе и смена климата!

–Ну да, – недоумевающе подтвердил немец в годах, – обычно то дожди, то тучки…Мы в прошлом году в это же самое время приезжали, как сейчас помню, разгар лета, двадцатое июля, а температура плюс пятнадцать градусов. Тут раз на раз не приходится, трудно подгадать с погодой, а в этом году вот видите, как повезло!

ГЛАВА XIX

Нельзя сказать, что я была безгранично шокирована полученными от интуристов сведениями: того, кто чудом выжил в страшной авиакатастрофе сложно удивить временными аномалиями. Нет, я однозначно, поразилась, насколько причудливой оказалась воля всемогущего Фатума, но в отличии от большинства предыдущих случаев, у меня не возникло ни единого порыва впасть в бурную истерику и сполна выместить эмоции на ни в чем не повинных немцах. Я и сама удивилась, до какой степени спокойно воспринялась эта новость: будто я давно подспудно ожидала услышать нечто подобное, а сейчас лишь подтвердила свои неопределенные подозрения. Поэтому люди в Мендзыгуже так спокойны – просто воспоминания о разбившемся в Судетах «Аэробусе» за прошедший отрезок времени успели изрядно потускнеть.

–Вот и участок, – молодой немец мягко прикоснулся к моему плечу и встревоженно посоветовал, – вы бы сначала обратились к доктору, у вас нездоровый вид. Здесь совсем рядом я видел праксис или… в общем, я не знаю, как правильно он называется в Польше, но вам явно не помешает наведаться туда как можно скорее.

–Поверьте, я искренне благодарна вам за помощь, – выдавила из себя очередную натянутую улыбку я, – но дальше я уже разберусь сама. Еще раз спасибо, вы очень добры…

–Мы с сыном были только рады помочь, – улыбнулся в ответ пожилой турист, – удачи и берегите себя!

–И вам удачи! – эхом откликнулась я и, когда мои провожатые, скрылись за углом, обессиленно рухнула на резную деревянную скамейку.

Очертя голову нестись в полицию мне внезапно расхотелось – я в упор не понимала, каким образом теперь мне полагается строить разговор с блюстителями порядка, и безрезультатно пыталась выбрать для себе наиболее адекватную стратегию поведения. Как назло, с бухты-барахты ничего путного на ум не приходило, и я вдруг ощутила себя пришельцем с того света, вынужденным доказывать окружающим людям, что его намерения чисты и благородны. С момента крушения «Арбуза» прошло без малого полгода, все погибшие уже оплаканы и захоронены, а бедная мама наверняка каждый день кладет на мою могилку свежесрезанные цветы, и невдомек ей, что она все эти месяцы безутешно рыдает лишь над бейджиком да пилоткой, сорванными с меня втором пилотом перед тем, как мы покинули место падения самолета. Кстати, о птичках: вопрос «Где Урмас?» до сих пор не потерял прежней актуальности.

У меня имелось сразу несколько версий касательно нынешней судьбы второго пилота, однако, ни одну из них я не могла рассматривать в качестве основной по причине катастрофического отсутствия подтверждающего или, наоборот, опровергающего ее фактического материала. Что греха таить, я даже до конца не понимала, сбежал ли Урмас ради того, чтобы больше никто не воспрепятствовал молчаливо вынашиваемым планам о второй попытке самоубийства, или же у него произошла кардинальная переоценка ценностей, и он передумал сдаваться в руки правосудия, предпочтя бесследно исчезнуть на просторах Восточной Европы вопреки собственным же рассуждениям о божьей воле. Попробуй разберись в логике сумасшедшего без специального медицинского образования – покопаешься в мозгу такого психопата, и сама ненароком в желтый дом угодишь. Но если двигавшая вторым пилотом глубинная мотивация априори не подпадала под критерии рациональности, и я отказалась от мысли постичь непостижимое, то сегодняшнее местонахождение Урмаса всё так же вызывало у меня огромное множество вопросов. Совершил суицид и пусть с опозданием, но занял приготовленные ему в аду апартаменты? Попал в ту же самую аномалию, что и я, и рыскает где-то поблизости, не зная, «куда нести печаль свою»? Или мы разминулись на перекрестке измерений, и в данную минуту второй пилот находится на другом конце вселенной? Ну вот как прикажете поступать, если неведомая сила попеременно швыряет меня из огня да в полымя, заставляя ставить под сомнение принятые решения и заново переживать жуткие мгновения из недавнего прошлого?

Возможно, я струсила, возможно, не нашла в себе мужества, но в следующую секунду я резко поднялась с лавочки и зашагала в противоположную от полицейского участка сторону. Ну не могла я вот так просто войти внутрь и торжественно заявить: «Здравствуйте, я Дора Савицкая, бортпроводник с разбившегося полгода назад «Аэробуса», прошу любить и жаловать! И не забудьте, пожалуйста, отрядить команду для поисков Урмаса Лахта, второго пилота вышеупомянутого воздушного судна – он, знаете, ли тоже уцелел и вроде бы собирался рассказать вам много интересного, но куда-то пропал по дороге, не иначе как заплутал во времени и пространстве, так что вы хорошо ищите, не ограничивайтесь одним измерением, мыслите глобально, и будет вам счастье! Ах да, клянусь, мы вовсе не всякая там поганая нечисть, поэтому если встретите Урмаса, просьба не тыкать в него осиновым колом, да и меня окроплять святой водой тоже не надо!» Нет, я конечно, слегка утрировала, но в целом картина маслом прекрасно складывалась у меня в голове, особенно после того, как я представила, что гостевой дом вместе с зарытым на заднем дворе речевым самописцем благополучно остался в прошлом, и первая же проверка моих показаний послужит достаточным основанием для помещения меня в палату с мягкими стенами. И уж пусть простят меня высшие силы за столь вольное толкование господней воли, но вряд ли цель моего спасения состояла в том, чтобы я провела остаток жизни среди невменяемых пациентов…

Я шла по улицам Мендзыгуже с форменным жакетом наперевес и от всего сердца радовалась, что у разработчиков служебного костюма для бортпроводников хватило ума не пришивать повсюду логотипы «Авиастара», превращая тем самым стюардесс в ходячую рекламу компании. Броская эмблема красовалась лишь на пилотке и украшала персональный бейдж, так что мне, похоже, стоило выразить признательность Урмасу, избавившему меня именно от этих знаковых предметов. Да, по горам в узкой юбке лазать не принято, но тут в Европе всегда господствовало крайне лояльное отношение к фрикам всех мастей. Свобода самовыражения здесь считалась базовой демократической ценностью, если своей экстравагантностью человек никому не мешал, на него смотрели с философским безразличием. И честно сказать, я уже давно не соответствовала классическим представлениям о внешнем облике стюардессы: вместо аккуратной прически – натуральный бардак, вместо безупречного макияжа – черные круги усталости под глазами, а вместо униформы – невнятный ансамбль из мятой юбки, потерявшей изначальную белизну блузки и густо покрытых пылью дорог туфель. Хорошо хоть Урмас угробил несчастный лайнер на эшелоне, а то запросто могла бы щеголять сейчас в лодочках на шпильке, в которых мы встречали пассажиров, чтобы потом переобуться перед рационом в более удобную обувь.

Мой скорбный путь пролегал мимо булочной, и от невероятно аппетитных запахов у меня хищно раздувались ноздри. От голода я была близка к тому, чтобы вернуться в участок и первым делом заявить о необходимости соблюдения прав, задержанных на стол и кров, но за миг до принятия судьбоносного решения, я в задумчивости споткнулась о бордюр и выронила жакет, а когда стала его поднимать, из кармана прямо на мостовую выпал мой бумажник. Привычка всегда держать при себе документы являлась неотъемлемой частью моей натуры, а деньги я собиралась потратить в дьюти-фри Штутгартского аэропорта, уж очень прельщал меня тамошний ассортимент парфюмерного бутика. Думала, куплю себе какой –нибудь соблазнительный аромат с тонким шлейфом, подойду к Урмасу и пристально загляну ему в глаза… Мечты, мечты, где вы теперь? В любви второму пилоту я, предположим, все-таки призналась, и за руку подержала, и в его объятиях побывала, только прав был перед смертью КВС Стеклов, когда сказал, что кранты нам всем! Ночь шокирующих откровений не получила продолжения, да и самого Урмаса ищи-свищи, как ветра в поле! Но главное, бумажник на месте, и, что еще более важно, случайное стечение обстоятельств напомнило мне о его существовании прежде, чем я сделала выбор между ограблением булочной и возвращением в полицию. Совпадение или опять вмешательство незримых кукловодов? Осталось лишь огорчиться, что Польша так и не перешла на единую европейскую валюту, и обменять немного денег на злотые.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Врачебно-летная экспертная комиссия

2

Командир воздушного судна

3

Взлетно-посадочная полоса

4

Старший бортпроводник экипажа

5

Сленговое название самолета «Airbus»

6

Аварийно-спасательное оборудование

7

Сленговое название самолета «Boeing»

8

Commercial pilot license –лицензия коммерческого пилота