Агентство «Острый нюх». По следам приключений

В машине воцарилась слегка напряжённая тишина. Я погрузилась в размышления о природе вдруг проснувшейся у Лиса ревности, причём на пустом месте, чего раньше за ним не водилось. Рэм ведь действительно не дал ни единого предлога, да и я тоже. Не могу сказать, что у меня что-то там ёкнуло при первой встрече, хотя признаю, Рэм Рожнов весьма впечатляющий мужчина. Но мне и с Лисом жилось уютно, я вообще не любила перемен в жизни, а к Женьке уже привыкла, и удобно с ним было. На протяжении наших отношений я ни разу не дала повода сомневаться, что теперь-то случилось? Передёрнув плечами, отодвинула беспокойные мысли подальше. Ладно, надеюсь, Соколинский разберётся со своей неуверенностью и перестанет создавать неловкие ситуации на работе. Оперативник он отличный, его лисий нюх нам не раз служил хорошую службу – находить по запаху Женька умел не хуже, чем те же волки, допустим, или собаки. И хорошо, что у нас их не было в агентстве, я почему-то не очень любила представителей этих кланов.

Мы уже въехали в центр и потихоньку двигались к Садовой, как вдруг Женькина рука легла на спинку моего кресла, и его пальцы зарылись в мои светлые волосы на затылке, начав тихонько поглаживать. Я тут же прижмурилась и едва не замурлыкала – знает ведь мои слабые места, прохвост! Тихонько вздохнула, и остатки раздражения окончательно улеглись.

– Так где ужинать будем? – кротко спросила я, развалившись на кресле и млея от простой ласки Лиса.

Он улыбнулся уголком губ, покосившись на меня.

– В «Двух палочках», м? – предложил Соколинский, безошибочно зная, чем меня подкупить.

Я обожала суши и готова была питаться ими хоть каждый день.

– Ага-а-а, – протянула я, совершенно умиротворённая – Женька не прекращал лёгкого массажа моего затылка, отчего по позвоночнику волнами бегали тёплые мурашки.

Больше ни о делах, ни о необоснованной ревности Женьки мы в этот вечер не разговаривали, и засыпая, привычно свернувшись клубочком под боком рыжего, я чувствовала себя умиротворённо и спокойно.

Этим же утром, Московский вокзал.

Питер встретил его своей обычной хмурой ноябрьской погодой и противной моросью. В сочетании с прохладным ветром выглядело ужасно. Он поднял воротник куртки, засунул руки в карманы и улыбнулся уголком губ: погода волновала его меньше всего, он привык к гораздо более суровым условиям, в которых прожил без малого десять лет. Лишь последние четыре года прошли в более-менее людных местах, да и то, как сказать… Тряхнув головой, он вышел из Московского вокзала и отправился первым делом решать вопрос с жильём – скорее всего, ему предстоит провести здесь пару-тройку недель точно. Конечно, он заблаговременно побеспокоился, сняв уютную однокомнатную квартиру на Лиговском, недалеко от центра, благо средства позволяли. Бедным он не был, за десять лет, проведённых на вынужденной службе, особо тратить деньги некуда, а платили там всё-таки очень даже неплохо.

Улыбка некроманта стала кривой: да уж, вынужденная служба. Хорошо, что он уже свободен от этой кабалы и может сам распоряжаться своей жизнью. На мгновение он прикрыл глаза, и перед внутренним взором промелькнуло лицо той, ради которой он приехал в этот город. Интересно, какой она стала? Наверняка выросла, ещё больше похорошела, и… Помнит ли, что тогда случилось?.. Впрочем, это не имеет ровно никакого значения. Он знает, как сделать так, чтобы прошлое не встало между ними, ведь он так долго ждал, целых четырнадцать лет.

Встретившись с хозяином квартиры, забрав ключи и решив денежный вопрос, некромант оставил вещи и сразу направился к гадалке в ближайший салон. Квартира его полностью устраивала: небольшая, в старом фонде, с добротной, хоть и почти антикварной мебелью, в тихом дворике, которыми так славится Питер. Лиговский шумел буквально в двух шагах, а здесь царила тишина: новые стеклопакеты и магическая защита от возможных шумных соседей убирали все лишние звуки. Бросив сумку с немногочисленными вещами в квартире, некромант вышел обратно на улицу. Салон гадалки находился недалеко, на Пушкинской улице, в паре домов от перекрёстка с Кузнечным переулком. Некромант, опять же, шёл не наобум, он тщательно выбирал прежде, чем остановиться именно на ней.

Потомственная гадалка в пятом поколении, Тшилаба была чистокровной цыганкой, без единой примеси чужой крови, дочь барона, очень уважаемая в определённых кругах. И её салон – даже не салон, а скорее, кабинет на дому, и то, что Тшилаба не брала фиксированную цену за свои услуги, тоже говорило о высоком профессионализме. Некромант не беспокоился о том, что проницательная гадалка может увидеть что-то и о его прошлом, ведь он собирался спрашивать не о себе. Ну и дорогостоящий защитный артефакт тоже добавлял уверенности.

Завернув на тихую улочку и остановившись перед железной решёткой, закрывавшей дворик, некромант позвонил, дождался, пока ему откроют, и уверенно направился к нужному подъезду. Снова домофон, в который он назвался – не своим именем, конечно, – и вскоре посетитель уже поднимался по ступенькам на второй этаж, где жила Тшилаба. Дверь выглядела добротно, массивно, с дорогим замком и опутанная сетью охранных заклинаний, от которых у некроманта все волоски встали дыбом. Хозяйка открыла сама, окинула его прищуренным взглядом и посторонилась.

– Проходи, – глубоким, слегка хриплым и низковатым для женщины голосом произнесла цыганка.

Она совсем не выглядела, как рисовали обычно цыганок народная молва и слухи. Никаких разноцветных пышных юбок, монист до пояса и золотых зубов. Тшилаба смотрелась более чем скромно в обычном длинном трикотажном платье, монотонность которого разбавлял висевший на довольно толстой цепи причудливый кулон – амулет, сразу понял некромант, почувствовав от него фон. Массивные, старинные серёжки с крупными агатами покачивались в ушах, иссиня-чёрные, без единого седого, волосы были убраны в свёрнутую на затылке косу. Вместе с тем, несмотря на неброский внешний вид, от Тшилабы веяло силой, пронзительный, тяжёлый взгляд чёрных, как осколки ониксов, глаз буквально прошивал насквозь. Будь некромант обычным человеком, проникся бы до глубины души, а так, лишь вежливо улыбнулся, сняв ботинки и надев гостевые тапочки.

Тёмный коридор освещался всего одним бра на стене, выхватывая из полумрака тяжёлую, старинную мебель, обои на стенах с тиснёным бархатным рисунком, на потолке угадывалась лепнина. Не роскошь, но чувствовалось, что квартира старая, и в ней практически всё сохранено, как оно было раньше. Прислушавшись к ощущениям, некромант уловил присутствие домового – конечно, без него поддерживать в этой квартире порядок было бы затруднительно. Гость подозревал, тут не меньше шести комнат, а то и больше: коридор дальше изгибался буквой «Г», и в видимой части некромант видел четыре двери. Открыта была лишь одна, ближайшая, куда его Тшилаба и пригласила.

– Сюда, – кратко произнесла она, переступив порог комнаты.

Небольшая, наполненная запахами лаванды и лимонника, она уже освещалась только свечами: на полке под старинным зеркалом в тяжёлой золочёной раме, на комоде в углу, в антикварном бронзовом подсвечнике на круглом столе. Посередине стола одиноко лежала потрёпанная колода карт на тёмно-синем бархатном лоскуте, рядом россыпью – гладкие, обкатанные полудрагоценные камушки, поблёскивавшие в свете свечей.

– Садись, – отдала очередной краткий приказ Тшилаба и заняла один из двух стульев за столом.

Некромант молча сел, сцепив руки под столом в замок, дабы даже случайно не коснуться этих карт. Фонило силой от них так, что зубы ломило. Цыганка же спокойно взяла колоду и начала неторопливо перемешивать, вперив в посетителя пристальный взгляд своих необычных глаз.

– Не о себе просить будешь, – утвердительно произнесла она, качнув головой.

– Да, уважаемая, – кратко отозвался некромант.

– И не увижу я ничего о тебе, – буркнула цыганка, поджав губы. – Ишь, защиты понавесил, да больно надо мне твои тайны тёмные знать. Что знать хочешь? – резко сменила она тему.

– Где я могу найти Алёну Данилевскую? – спросил он и улыбнулся уголком губ. – Мы потерялись давно очень… Знаю только, что она сюда, в Питер переехала, и всё.

Тшилаба кивнула, и гость замолчал, поняв, что этого ей достаточно. На стол легла первая карта картинкой вверх, и посетитель увидел, что к обычным Таро или игральным она не имела никакого отношения. На ней изображалось какое-то помпезное здание, больше похожее на старинный особняк с колоннами. И больше никаких надписей или цифр, вообще ничего.

– Да, здесь твоя девица, – задумчиво кивнула цыганка. – Со справедливостью связана, – она чуть нахмурилась и постучала согнутым пальцем по карте, а потом положила рядом ещё две. – Смерть с ней рядом, – ещё одна карта легла уже вниз. – Но не её, – тут же успокоила напрягшегося некроманта Тшилаба. – Других смерть, и ещё двух мужчин вижу, – а вот тут гость едва заметно нахмурился, в его глазах блеснула настороженность.

– Что за мужчины? – ровным голосом спросил он, стиснув пальцы.

Нет, конечно, вряд ли Алёна все эти годы хранила себя, естественно, у неё были поклонники, и отношения. Однако предполагать – одно, а слышать, что сейчас у неё целых два поклонника…

– Один любит, но безнадёжно, – палец гадалки упёрся в одну из картинок. – Второй… – Тшилаба чуть нахмурилась. – Охраняет.

– Охраняет? – напрягся некромант. – От чего? Телохранитель её, что ли? Ей грозит опасность?

Цыганка снова выложила карты, тихо пробормотав себе под нос несколько слов, но что именно, посетитель не расслышал.

– Давно охраняет, – задумчиво протянула Тшилаба, не сводя взгляда с карт. – Опасность не грозит, не сейчас точно.

– Тогда зачем ей телохранитель? – с недоумением переспросил некромант скорее себя, чем в самом деле интересовался у гадалки.

– Он её начальник, – на стол легла ещё одна карта к уже имеющемуся вееру.

– Значит, она одна сейчас, да? – уточнил гость, испытывая радость и облегчение.

– Нет, – снова обескуражила его цыганка. – С влюблённым она сейчас, но нет у неё к нему чувств, – Тшилаба подняла на него взгляд и прищурилась. – Другой её судьба, – тихо произнесла она. – А какой, то мне неведомо, – решительно добавила гадалка.

– Ещё что-то можете сказать про Алёну? Где она сейчас, где я могу её найти? – вернулся к прежнему вопросу некромант.

Тшилаба вынула из колоды последние три карты и положила их в ряд в самом низу расклада.

– Снова смерть с ней рядом, не её смерть, и она ищет, откуда эта смерть пришла, – заговорила цыганка быстро. – И вместе с ней эти двое, тоже ищут.

Она собрала карты и пояснила:

– Сдаётся мне, в полиции твоя девица работает, или где-то в этой сфере. Если она ищет причины не своей смерти, – Тшилаба аккуратно завернула колоду в бархат.

– Сколько я вам должен? – гость понял, что больше ему ничего не скажут.

Хозяйка квартиры без слов достала откуда-то из-под стола небольшую шкатулку и придвинула к некроманту.

– Какую цифру достанешь, столько и будет, – невозмутимо произнесла Тшилаба.

Не задавая вопросов, гость открыл крышку и наугад выудил свёрнутую трубочкой бумажку, развернул и без разговоров достал из кошелька требуемую сумму.

– Благодарю, уважаемая, – он встал и склонил голову. – Вы мне очень помогли.

Цыганка встала, одарив его долгим взглядом.

– Хоть и не вижу тебя, чувствую, что с огнём ты игру затеял, некромант, – приглушённо сказала она, неторопливо шагая к выходу из комнаты. – Может, не зря вы столько не виделись с Алёной этой? Надо ли тебе искать её?

– Надо, – твёрдо заявил он, глядя в спину Тшилабе. – Видите ли, я люблю Алёну и лишь по роковому стечению обстоятельств мы с ней расстались так надолго.

Женщина резко остановилась, так, что гость чуть не уткнулся в её спину, и развернулась к нему.

– Не любишь, тёмный, – тихо произнесла она. – Нет в твоей душе любви, не обманывай себя. Не умеешь ты любить, – не дожидаясь ответа, цыганка дошла до прихожей и молча встала у стены, скрестив руки на груди и всем видом показывая, что не желает продолжать разговор.

Он не стал спорить с цыганкой – ему лучше знать, какие чувства у него к Алёне. А любить он как раз умеет, и даже очень, ведь все эти четырнадцать лет он оставался верным своей любимой… Гость переобулся, вышел из квартиры, а потом и на улицу. Постоял немного, запрокинув голову и ловя ртом холодные, сладковатые капли мелко моросящего дождя, на его губах появилась мечтательная улыбка. Цыганка на самом деле дала ему намёк, куда двигаться дальше, где искать. Раз Алёна сейчас имеет дело со смертью, это ему очень на руку. Вот он и расспросит подробнее, что происходит в потустороннем мире Питера и не слышал ли кто что о его Алёне.

Но сначала надо подготовиться, зайти в пару магазинов и купить необходимое для ритуала. Тряхнув головой, некромант поднял воротник, засунул руки в карманы и решительно направился из двора.

Глава 4

Вечер этого же дня, офис агентства.

Она его не узнала. Рэм, откинувшись на спинку удобного кресла в кабинете, держал в руках личное дело Алёны и задумчиво скользил взглядом по первой странице. Странно, ведь она была не такой уж маленькой, когда они виделись последний раз, да и до её исчезновения часто встречались. Рожнов чуть нахмурился, погладил пальцем губы, его глаза остановились на фамилии Алёны. Наумова. Так может, он ошибся? Неправильный след взял, а его сотрудница – всего лишь очень похожая на пропавшую подопечную девушка?

– Да нет, вряд ли, – пробормотал Рэм, покачав головой.

Запах обмануть не может, пахла Алёна Наумова так же, как Алёна Данилевская. Хотя, фамилия – не основное доказательство, она ведь легко могла сменить её из опасения, что враги доберутся и всё-таки найдут. Да и, как написано в личном деле, у Алёны имелись родители с точно такой же фамилией. Приёмные, потому что оба люди, Варвара Андреевна и Степан Петрович жили в Пушкине, и Рэму пришла в голову мысль поговорить с ними, прежде чем забрасывать вопросами Алёну. Психика странная штука, девушка ведь может действительно не помнить племянника телохранителя её отца. Рэму было девятнадцать, а Алёнке всего пятнадцать, но уже тогда тоненькая, улыбчивая девочка-подросток привлекала внимание, и вокруг неё постоянно крутились ухажёры. Сама же она держалась со всеми доброжелательно, но без лишней фамильярности, никого не выделяя из одноклассников и друзей по двору.

Рэм, откинувшись затылком на спинку кресла, прикрыл глаза и улыбнулся, погрузившись в воспоминания. Он тоже посматривал в сторону Алёны с интересом, но его сдерживало то, что по положению она всё-таки стояла выше: дочь главы клана как-никак, которую Мирослав просто обожал. Возраст девочки тоже останавливал от более решительных действий, и Рэм ограничивался теми встречами, когда дядя брал его с собой в дом подопечной семьи. Однако к удивлению тогда молодого парня, Мирослав сам обратился к нему как-то с просьбой присматривать за дочерью. Помнится, Рэм был ужасно горд оказанной чести и со всей серьёзностью подошёл к первому в его жизни назначению… Алёна кстати против решения отца не возражала и довольно мирно приняла появление в её жизни молчаливого серьёзного парня, тенью следовавшего за ней, если она куда-то отправлялась одна. В школе и с друзьями он ей не надоедал, предпочитая просто находиться поблизости, но не на глазах. А всего через несколько недель случилась страшная трагедия…

Очнувшись, Рожнов машинально потёр шрам, поморщившись. Он тогда почти месяц провалялся в больнице, а когда вышел, узнал, что Алёна пропала бесследно. И вот, спустя четырнадцать долгих лет, похоже, Рэм её нашёл. Единственную ныне наследницу клана мурманских песцов, которая, кажется, вполне себе хорошо устроилась здесь, в Питере, и вряд ли горит желанием возвращаться к родным. По крайней мере, этот Лис её точно просто так не отпустит. Рэм усмехнулся и покачал головой: его позабавило, как Евгений демонстративно обозначил свою территорию, образно выражаясь, пусть Рожнов и не думал покушаться на неё. Хотя из той хрупкой девочки-подростка выросла очень даже привлекательная, если не сказать больше, изящная женщина. Вспомнив их сегодняшнюю утреннюю встречу, барс хмыкнул и не сдержал тихого смешка. В своих пушистых тапочках Алёна выглядела неожиданно мило и по-домашнему, и так очаровательно смутилась, когда он их заметил. Нет, если она выбрала рыжего, то это её право. В конце концов, то, что было четырнадцать лет назад, и влюблённостью-то сложно назвать. Претендовать на благосклонность Алёны Рэм не собирался, по крайней мере, до тех пор, пока она остаётся с Лисом. Отбивать женщину у собственного же сотрудника было бы низко и некрасиво.

– Так, не в ту сторону думаешь, – решительно заявил Рэм, поймав себя на желании дотронуться как-нибудь до волос Алёны, проверить, такие ли они шелковистые и мягкие, какими выглядят…

Положив дело Наумовой-Данилевской в один из ящиков стола, Рожнов поднялся и вышел из кабинета. Давно пора домой, за окном уже стемнело, а завтра рабочий день и у них новое расследование. А на этих выходных можно съездить в Пушкин к приёмным родителям Алёны и пообщаться с ними, как получилось, что девушка стала жить у них.

Ночь, квартира Жени.

Я сидела на широком подоконнике на кухне и смотрела на ночь за окном, грея ладони об чашку с горячим шоколадом. По стеклу скользили капли, отражая свет фонарей, в лужах мокли последние ярко-оранжевые и красные листья, небо казалось бездонным провалом – тяжёлые облака закрывали звёзды. Тёмная кухня казалась ещё уютнее по сравнению с сырой осенней ночью, однако мысли мои были сродни погоде за окном, такие же мрачные и невесёлые. В голове крутился разговор днём с Рэмом и его странная фраза о татуировке, что я почему-то должна знать. Отсюда и сон не шёл, и бесполезно провалявшись битых два часа в кровати, я тихонько выскользнула из-под тёплого одеяла и прокралась сюда, на кухню. Лис вроде не проснулся, и надеюсь, не заметит моего отсутствия в постели. Мне хотелось побыть одной и подумать. Единственное объяснение, которое приходило в голову – мы с Рожновым встречались, я знала его. А поскольку на память не жаловалась и среди моих немногочисленных питерских знакомых барса точно не было, значит, этот человек как-то связан с моим прошлым, которое упорно не желало раскрывать свои тайны передо мной.

Зачем он появился в моей жизни? Я намеренно не хотела ничего вспоминать, и не искала родных, не пыталась узнать, как оказалась в Питере, хотя все песцы живут в Мурманске и окрестностях. Не хочу возвращаться туда, откуда мне пришлось бежать, и не хочу знать, из-за чего пришлось покинуть родной город. Тем более, меня не искали – а значит, или сочли умершей, или не особо и нужна. Отхлебнув шоколада, проследила взглядом каплю и нахмурилась. Нет уж, если Рожнов планирует убедить меня уехать и именно для этого устроился в нашу контору начальником, то ничего у него не получится. Я хочу остаться в Питере. Зашевелившееся было нездоровое любопытство затолкала поглубже: расспрашивать Рэма ни о чём не буду, и заводить разговоров о моём прошлом тоже не позволю. И вообще, хватит сидеть тут, завтра на работу вставать. Я допила шоколад и слезла с подоконника, направившись к раковине. Когда талию обвили тёплые руки, чуть не подскочила от неожиданности – Женька двигался совершенно бесшумно.

– Чего не спишь, малыш? – уткнувшись носом мне в затылок, тихо спросил Лис.

– Напугал, – с нервным смешком ответила я, прижавшись к нему спиной. – Да так, сон не шёл, решила вот шоколада горячего выпить. Пойдём, – я развернулась и выпуталась из его рук, шагнув к выходу из кухни.

Забравшись под одеяло, привычно свернулась клубочком, и сон вскоре пришёл к моему облегчению. Только вот снилась мне странная ерунда: серьёзный подросток лет двадцати со светлыми волосами и татуировкой клана барсов, подозрительно похожий на молодого Рэма… Было и ещё что-то, но не запомнилось, и проснувшись утром от запаха кофе и поцелуя Лиса, я чувствовала себя невыспавшейся. В душе притаилось лёгкое беспокойство, и улыбаться Женьке приходилось немного через силу – я не хотела, чтобы он начал расспрашивать, что случилось. Ни к чему лишний раз упоминать Рожнова, мой рыжий и так нервно на него реагирует.

По пути на работу удалось подремать немного, ночные размышления отошли в тень, а решение не дать Рожнову вернуть мне прошлое только окрепло. По лестнице я поднималась уже успокоенной, мысли вернулись к новому делу, и я переключилась на него – Кате очень хотелось помочь, и как можно быстрее, раз проведённый чёрный обряд мог убить её.

– Всем утра! – весело поздоровалась, переступив порог нашего квартирного офиса.

В гостиной уже все сидели: Васька с кружечкой какого-то травяного отвара, Андрюха с кофе, Рада с чаем. Рэм тоже держал кружку, по всей видимости, с кофе. Да, как всегда, мы последние, но меня это не смущало. Переодевшись в любимые тапочки, я плюхнулась рядом с Радой на единственное свободное на диване место, Женька же направился на кухню, бросив по пути косой взгляд на невозмутимого шефа.

– Ну, какие планы на сегодня? – бодро поинтересовалась я, обведя глазами коллег и постаравшись не задерживаться на Рэме.

Мелькнули ночные мысли, воспоминание о странном ощущении, будто мы уже были когда-то знакомы, и я решительно задвинула всё это подальше. Не время и не место, я на работе.

– Проверить больницу надо, где Николай лежал, – заговорил Рэм, рассеянно глянув на бормотавший телевизор. – И подумать, на каком кладбище мог проводиться ритуал, раз на Волковском всё чисто.

– Не думаю, что зачинщик всего этого выбрал бы место, где похоронен Коля, – уверенно заявил Андрей. – И потом, Волковское хорошо защищено, на любое тёмное действие контур отозвался бы и послал сигнал в ближайшее отделение.

– Согласен, – наклонил голову Рэм. – Тогда?.. – он вопросительно взглянул на некроманта.

– Я почитал вчера про этот ритуал, – Князев поудобнее устроился на диване, положив одну руку на спинку позади плеч Василисы. – Лучше всего для таких вещей подходят старые заброшенные кладбища, или имеющие дурную репутацию. Ведь тело мертвеца не нужно для обряда, – совершенно спокойно заявил Андрюха, а Василиса аж передёрнулась от его заявления.

Вот сколько смотрю на них, удивляюсь, как люди таких совершенно разных направленностей сошлись и даже семью образовали – скоро уже два года, как мы гуляли на их свадьбе, а живут они вместе лет пять где-то.

– Андрей! – не удержалась от тихого возмущённого замечания ведьма.

– Что – Андрей, я говорю, как есть, нужны всего лишь обручальные кольца и кровь или волосы тех, кого связывают, – некромант пожал плечами. – Так ведь? – он покосился на шефа.

– Да, именно, – подтвердил Рэм.

В этот момент вернулся Женька из кухни с моим любимым бергамотовым чаем и вазочкой с вафлями. Поставил на столик, сел рядом со мной, потеснив Раду – на лице цыганки мелькнула понимающая усмешка, – и обнял за талию. Я невольно покосилась на Рэма, но он никак не отреагировал на очередное проявление собственнических замашек Лиса, даже не смотрел в нашу сторону. Укол странного разочарования насторожил и родил лёгкое беспокойство, и пришлось усилием воли прогнать непонятные эмоции, вернуться к разговору.

– В любом случае, сначала проверим на всякий случай больницу и морг при ней, а потом уже будем решать, что и как дальше, – Рэм посмотрел на Василису. – Поговоришь с Катей насчёт обиженных поклонников? Вдруг какой сильно уж обиженный попался, – барс улыбнулся уголком губ.

– Конечно, – Василиса кивнула. – Заодно проверю, как мой оберег и мазь работают.

Рэм повернулся к нам с Лисом, но сказать ничего не успел: в дверь раздался звонок. Я дёрнулась открыть, но Рада вдруг обронила:

– Жень, к тебе это.

Не выказав удивления, Женька поднялся и вышел в коридор, а буквально через мгновение мы услышали его удивлённый голос:

– Тёть Света?

– Ой, Женечка, привет! – взволнованно ответила посетительница, и я расслышала нотки беспокойства в её словах. – Я вот к тебе пришла, знаешь, не могу ждать три дня! – из коридора донёсся тихий всхлип.

– Что случилось? – моментально насторожился Женька. – Что-то с моими?..

– Да нет, что ты, бог с тобой! – торопливо отмахнулась знакомая Лиса и переступила порог гостиной. – Не с ними…

Света оказалась пухленькой, невысокой женщиной со светлыми кудряшками, круглым лицом и добрым взглядом тёмно-карих глаз. Тоже из лисиц, определила я по запаху.

– Здравствуйте, – комкая в руках платок и переводя взгляд с одного лица на другое, поздоровалась гостья.

Рэм тут же поднялся, освободив кресло.

– Присаживайтесь, – предложил он. – Что у вас случилось?

– Да я, собственно, так, – неожиданно смутилась Светлана, но я заметила, как подозрительно заблестели её глаза. – Думаю, может, Женя по старой памяти поможет… Аня пропала, – выпалила она, опустившись в кресло, и с надеждой посмотрела на замершего Женьку. – Пошла на какую-то свою вечеринку и не вернулась, а телефон не отвечает, – её голос упал до шёпота, а по щеке скатилась слезинка. – Друзья говорят, она ушла около полуночи. Жень, найди Аньку, а? – Света вцепилась в его руку. – Ты ведь знаешь, она точно не могла никуда загулять!..