Маска из другого мира. Кровь на сцене

– Вот оно как, – я понимающе закивал. – То есть сейчас, когда наш театр заполучил старое здание с антисценой, мы, можно сказать, поддерживаем традицию?

– Традицию, скажешь тоже… – Элечка хихикнула. – Впрочем, в этом что-то есть. Вот только помимо определенной свободы, которую дает такой подход, в нем же в определенном смысле заключается и наша слабость… Даже в ТЮЗе обладателей масок не так много для того, чтобы сражаться с по-настоящему сильными и опасными хутхэнами. В основном истребляется мелочь… А с нее и добыча чаще всего представляет собой самый обычный мусор. Хотя иногда, хоть и реже, чем хотелось бы, даже так нам улыбается удача.

– Как сегодня с Капитаном, – вспомнил я выпавший из маленького хутхэна кусок маски.

– Именно. И это только начало, наш театр еще себя покажет, я уверена, – Элечка мне подмигнула, а я неожиданно в очередной раз задумался о том, как же, оказывается, мои коллеги по маскам ждали этого момента.

– Послушай, – мне неожиданно пришел в голову довольно логичный вопрос, – а почему здание так долго не могли вернуть? Если Иванов прав, и маска дает славу, влияние и деньги, что мешало выкупить театр?

Элечка тут же быстро помрачнела и со звоном поставила чашку на стол. Вид у нее был если не встревоженный, то как минимум напряженный. Ничего себе я тему затронул! Впрочем, я еще ничего не услышал в ответ.

Глава 6. Загадки

– Слушай, это действительно такая мрачная история… – девушка понизила голос и, наклонившись, потянулась ко мне через стол. Я почувствовал стойкий аромат ее духов и постарался задержать их в себе, запомнить. Разрази меня Софокл, и о чем я сейчас только думаю?

– Так расскажи, – в этот момент в ресторанных колонках сменилась музыкальная композиция, и мои слова прозвучали слишком громко. На нас оглянулись другие гости, окидывая любопытными взглядами, а потом так же быстро вернулись к своим делам. Видимо, подумали, что это нетерпеливый влюбленный спешит услышать об ответных чувствах… Знали бы они, в чем подвох на самом деле!

– В общем, – начала Элечка, – ты знаешь, что театр в двадцатые годы закрыли. Официально, насколько я знаю, объявили борьбу с буржуазными излишествами, поэтому здание передали горсовету. А труппу сперва разогнали, потом вновь собрали, но уже в ДК. В том самом, где мы и играли до недавнего времени.

– Ну… – протянул я немного разочарованно. – В принципе, примерно так я и думал. Но после развала СССР уже три десятка лет прошло. Я понимаю, что при коммунизме влияние немного в другом проявлялось, но в те же девяностые можно было здание выкупить. Или я чего-то не знаю?

Девушка покрутила головой, словно бы беззаботно любуясь внутренним убранством ресторана, но я, как мне кажется, заметил, каким пристальным взглядом она скользила по каждому посетителю. Словно разведчик из ГРУ или ФСБ.

– На самом деле, Миша, и я знаю не так много, – вновь зашептала Элечка. – Знаю только, что был какой-то инцидент, погибли люди, и поэтому лавочку прикрыли, как говорит Артемий Викторович. Причем приказ явно был откуда-то с самого верха.

– От товарища Сталина? – спросил я без цели съязвить, но девушка почему-то восприняла мои слова как неуместную шутку.

– Может, и от него, – нахмурилась она. – Тебе смешно, Миша, а я, между прочим, серьезно. Думаешь, если бы Артемий Викторович мог получить театр раньше, он бы этого не сделал?

– Ладно, Эля, извини, – я примирительно выставил ладони вперед. – Просто, на мой взгляд, странность очевидна. Гм… – тут я хотел сказать «маски», но вовремя опомнился, что мы в общественном месте. – Такие возможности, а здание никак вернуть не могли почти сотню лет.

– Уверена, придет время, и Артемий Викторович нам все расскажет, – девушку эта тайна явно особо не волновала, или она просто так верила в нашего режиссера.

Нос Горация, а ведь я завидую – тоже хочу, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мне так доверял. Впрочем, во мне таких чувств пока точно нет, зато есть желание разобраться в этом вопросе. Может быть, попросить Лариску поковырять архивы и что-то разнюхать? Эта-то со своим чутьем быстро найдет нужную информацию. Главное, чтобы она только особо ею не разбрасывалась, а то не хочется подставлять подругу под удар всяких кланов… Ну да с Лариской-то мы общий язык всегда найдем. Надо будет позвать ее на генеральный прогон, все равно ведь спектакли сдавать будем. Там и поговорим.

– И что, никто ничего не знает, почему театр простаивал? – видя, что Элечка не особо горит желанием развивать эту тему, я решил зайти с другой стороны.

– Ну, – задумалась девушка, – Глафира Степановна наверняка знает больше, ведь ее дед командовал тогда театром. Вернее руководил, конечно же… Но зачем тебе копаться в старых делах? Вряд ли они помогут тебе стать сильнее или чего-то добиться на сцене.

– Ты права, – я решил, что узнал достаточно. – Давай на самом деле обсудим что-то более важное. Например, сколько у тебя процентов маски и какая уникальная способность у Беатриче?

– У меня семь процентов, а уникальная способность – воительница, – гордо ответила Элечка. – Хорошо управляюсь с оружием и техникой. И это отдельный от концентрации бонус. А у тебя? Труффальдино же – слуга двух господ?

– Двойной агент, – как бы между прочим ответил я. Словно прогнозом погоды поделился.

– Интересно, – прищурилась девушка. – Любопытно, что дает…

– Я пока еще в процессе изучения, – я вздохнул про себя. Была надежда, что девушка может что-то знать и о способностях других масок, но увы. – Сама видела, я и с базовыми-то не особо поначалу разобрался.

– Ничего страшного! – улыбнулась Элечка и неожиданно погладила меня по руке. – Ты справишься! А мы поможем! Главное, не уходи с этого пути!

И вроде бы девушка сделала это совершенно искренне и под влиянием момента. Вот только у меня невольно всплыла в памяти сцена, как с ней перед уходом о чем-то говорил наш режиссер. И пусть мне очень хочется верить в изменение отношения ко мне со стороны нашей труппы, вот только я все равно не могу избавиться от ощущения, что все это спланировано. И разговор, чтобы я почувствовал себя обязанным за теплое отношение, и советы, и вот это касание рукой, чтобы роковая красотка Беатриче стала для меня звездой, способной удержать на новом пути.

Не самые приятные мысли, но таков я. Слишком часто жизнь меня била, чтобы я так легко начал верить в чудо, даже если меня начать им тыкать прямо в нос. Да и логично все. Наш же режиссер всерьез болеет за свой театр и немногочисленный клан, вот и обеспокоился моим возможным уходом. Хотя сейчас ему было нечего бояться – обвыкнув и успокоившись, я понял, что вселенная дает мне шанс. Странный, фантастический, пугающий и немного бредовый – но все-таки шанс, возможность круто изменить свою жизнь.

Не знаю, прав я сейчас в своих догадках или нет, но в любом случае играть собой втемную я позволять точно не хочу. И, возможно, странная тайна тверского академического как раз и поможет мне разобраться, что же тут на самом деле происходит…

– Спасибо, – я вежливо склонил голову, не выдавая ни взглядом, ни голосом своих догадок. А Элечка либо действительно не поняла, что за мысли сейчас крутились у меня в голове, либо просто не подала виду.

– Нам пора идти, – уточнив время на фитнес-браслете, сказала наша Беатриче, грамотно оценив, сколько времени у нее уйдет на сборы к вечернему приему, и осознав, что она уже опаздывает.

– Тогда увидимся вечером? – вежливо поинтересовался я, стараясь не выпучить глаза и не выругаться, посмотрев в только что принесенный нам счет. Привыкай, Миша, скоро для тебя это будет обыденным делом, если все обещания Иванова тверды.

– Обязательно, – лучезарно улыбнулась девушка, вставая из-за стола. – А сейчас можно просто прогуляться до театра.

Кажется, Элечка решила еще немного продолжить наш разговор, хоть и спешила – впрочем, лично я точно не против. Несмотря на все подозрения мне было приятно находиться рядом с девушкой. Да и возможности масок я, кажется, теперь еще долго смогу обсуждать хоть дни напролет.

Я помог Элечке накинуть шубку, вновь поиграл в галантного кавалера, открыв перед ней тяжелую дверь, и мы вышли на морозный воздух.

– А тебя не напрягает идти сегодня в ТЮЗ? – мы шли в молчании, и я в итоге решился только на этот вопрос, чтобы попробовать снова завязать как-то внезапно сошедший на нет разговор.

– Если честно, немного, – Элечка посмотрела на меня с самым серьезным взглядом, что я у нее до этого видел. – Но не пойти не могу, это прием для всех обладателей масок нашего города. Такова традиция.

– С нетерпением хочу все увидеть, – улыбнулся я, чтобы поддержать девушку. А ведь предстоящая нам встреча ее гнетет, а мое молчаливое присутствие почему-то помогает… Прочувствовав момент, я больше не стал пытать нашу Беатриче вопросами, а решил просто идти рядом и наслаждаться обществом по-настоящему красивой девушки. Элечку же тихая прогулка, судя по всему, тоже радовала.

– Тогда до скорой встречи, Миша, – улыбнулась она, когда мы подошли к центральному входу.

– Пока, – сказал я в ответ, помахав рукой.

Похоже, девушка успела вызвать такси через приложение, потому что ее уже ждал немного потрепанный, но при этом весьма роскошный для нашего города седан бизнес-класса с эмблемой популярного сервиса. Поддавшись порыву, я открыл дверцу, помогая Элечке сесть, и получил в ответ улыбку. А потом она просто взяла и хитро мне подмигнула.

Седан, мягко шурша по льду шипованной резиной, вырулил на главную дорогу, увозя нашу Беатриче. А я какое-то время еще постоял на морозе, наслаждаясь моментом и прокручивая его у себя в голове. А не такая уж у тебя и плохая жизнь, Хвостовский! По крайней мере, сегодня она резко повернула в другую сторону, и ты теперь обладатель маски Труффальдино из иного мира, можно сказать, Одиссей, тайно бродящий среди гостей по родной Итаке! И, Гомер меня подери, мне нравится так себя ощущать…

– Так, а мне, вообще-то, тоже надо ехать домой, – с улыбкой избавляясь от красочных картин своего нового будущего, я напомнил себе о более приземленных вещах. Например, о вечерней прохладе, которая уже успела пробраться ко мне под пальто – вот змеюка – и добавить синего оттенка губам. А еще меня ведь тоже касалось напутствие Иванова «прихорошиться», вот и не буду зря тратить время. Тем более что пусть дело и движется к вечеру, но большинство людей еще досиживает свои последние рабочие часы, и автобусы ходят достаточно часто, при этом пустые. А общественный транспорт – это пока мой главный транспорт в этой жизни. Регулярно ездить на такси, как Элечка, мне пока особо не на что. Зато потом… Потом я обязательно все наверстаю, надо только твердо идти к своей цели, особенно когда судьба подарила тебе такой шанс в виде маски…

Черт, а ведь из-за всей этой истории мне придется пропустить встречу с Сашкой! Ведь как раз сегодня он хотел обсудить со мной сценарий нового ролика – какой-то новый ресторан японской кухни открывается, и он умудрился получить заказ на рекламу. Обидится, ведь мы с ним лучшие друзья. Но что делать – объясню ему, что все из-за переезда театра, и, как сказал наш главреж, «отказы не принимаются, здесь все серьезно». Про маску пока умолчу, потому что вряд ли другие обладатели спокойно отнесутся к болтовне. Логично же, что любое тайное общество стремится сохранить свой статус инкогнито. И потом, не в обиду Сашке, маска из параллельного мира и все, что с ней связано, для меня сейчас гораздо интереснее, чем его коммерсанты с мешком идей по продвижению сотни гектаров торфяников вместе с постоянными пожарами, гадюками и комарами в качестве идеального места под строительство элитных коттеджных поселков.

Думая об этом, я подошел к остановке, и как раз на горизонте появился синий пассажирский автобус. Как я и ожидал, свободный и теплый. Усевшись на переднем ряду, я написал Сашке сообщение с извинениями и убрал телефон в карман.

До своей остановки я доехал достаточно быстро, выскочил из автобуса и бегом направился к синему панельному дому, где снимал однушку. Поприветствовал дворника дядю Митяя, который ежедневно преображал наш повидавший еще эпоху застоя. Кивнул бабушкам у подъезда, которые сидели довольные и хихикали – наверное, сдали очередного горе-автомобилиста, решившего перегородить узенькую дорожку к подъезду. А ведь благодаря их неусыпным взорам и почти комсомольской активности у нас почти никогда не бывает проблем с парковками! Почему-то раньше я об этом не особо задумывался, а теперь словно осознал, сколько добра можно сделать просто одним желанием изменить мир вокруг.

Улыбаясь от этой мысли, я проверил почту – опять целая куча счетов, на оплату которых нужно будет потрошить кредитку. Потому что зарплата приходит на целую неделю позже, чем нужно, и с этим ничего не поделать. А владельцы квартиры будут ругаться, если оплата не придет вовремя – вот, кстати, и им нужно уже перевести деньги за следующий месяц. И пусть! Удивительно, но все это меня не просто не раздражало – мне было глубоко плевать, потому что история с масками легко и непринужденно задвинула бытовые проблемы на второй план.

Войдя в квартиру, я щелкнул выключателем в прихожей, с закрытыми глазами вдыхая аромат индийских специй. Мне их подарили родители еще на новый год, и я просто забросил вонючий, как мне тогда казалось, мешочек в антресоль. Но теперь они навевали образ старинного корабля, что вез ценный груз в Европу – удивлять почтенных англичан, французов и итальянцев диковинным вкусом заморских трав. Сатиров мне в душу, я ведь даже вкус моленой воды на губах почувствовал!

Открыв глаза, я вновь очутился в прихожей с потертым линолеумом и с драными отходящими от стен обоями. Но на душе моей было как никогда спокойно. И это ведь не эйфория от обманчивых надежд, сейчас я как никогда уверен, что изменю свою жизнь к лучшему!

А еще обязательно оставлю свой след в этой и, возможно, в другой вселенной! Как Бэтмен… Последняя мысль пришла в голову, когда в окно с глухим стуком ударилась шебутная и взбудораженная от еще не севшего солнца летучая мышь. Много их тут, кстати, стало в последнее время…

* * *

– Чаю, может быть, кофе? – явно по привычке предложила полноватая проводница в возрасте, проверив билет Виктории.

– Нет, спасибо, – ответила девушка, и ее тут же оставили в покое.

В купе она была одна, и это придавало спокойствия. Выдержать постоянную болтовню одного из своих спутников она бы не смогла. И почему некоторые мужчины бывают столь говорливы? Обычно в этом упрекают женщин, не задумываясь, что словесное недержание свойственно обоим полам. Главное, чтобы никто в дороге к ней не подсел – девушке очень хотелось побыть в одиночестве.

Город, куда ехала Виктория, был ей незнаком. Раньше что-то слышала краем уха, но не интересовалась. Впрочем, и Ярославль, который она покинула без сожаления сорок минут назад, не захватывал ее внимание. Как и Барнаул.

Все города, по ее мнению, были похожи. Те же дороги, дома с претензией на красоту, загазованность. Ничего интересного и тем более необычного. Даже театры, выстроенные примерно в одинаковом стиле с неизменной антисценой, не могли растопить ледяное сердце Виктории. Ледяное, конечно же, в переносном смысле.

Сколько девушка себя помнила, ей нигде не было по душе. Словно бы вся страна или даже весь мир были чужими. И дело не в маске, которая выдавала в ней потомка исчезнувшей цивилизации. Она странным образом не испытывала общей для все обладателей образов тоски по утерянной родине. Сколько раз она была в рейдах? Три десятка? Сорок? Виктория давно сбилась со счета. Но в каком бы месте ни открывался портал, она не разделяла этой странной радости всех остальных масок. Особенно новичков. И именно по этой причине некоторые относились к ней с настороженностью. Однако девушке было плевать.

Она закрыла глаза и снова увидела этот странный повторяющийся сон. Темнота, теснота, странный мясной запах и теплые стены, которые казались мягкими, но неприступными – Виктория вновь отчаянно пыталась выбраться, испытывая почти животный страх, но ей это не все никак удавалось. А раньше ведь получалось практически сразу! На этот же раз она уже почти выбилась из сил, когда услышала глухие шаги. И это словно придало ей бодрости! Девушка принялась колошматить в мягкий потолок, он начал поддаваться… А потом неожиданно прорвался, обдавая Викторию теплой жидкостью – судя по характерному запаху, опять кровью. Ничего нового.

Она встала в полный рост, огляделась по сторонам, посмотрела себе под ноги. Место, откуда она в очередной раз смогла вырваться, было все тем же шевелящимся кожаным чемоданом, и девушка опять прорвала одну из его стенок, будто живую ткань. Виктория была полностью обнажена, и ее тело покрывала липкая красная кровь. Слева и справа угрюмо нависали кирпичные стены, а из темного коридора впереди надвигался силуэт человека. Все, как всегда. Сейчас он увидит ее и, закричав от ужаса, убежит прочь. Однако что-то все-таки было не так… Человек почти дошел до нее, и хоть лица его было почти не разглядеть, лишь в общих чертах, Виктория понимала, что он не опасен. А еще – что он не испугался ее.

– Рано, – отчетливо проявилась в ее голове мысль. – Он еще не пришел.

Испугавшись, что ее сейчас вновь упакуют в кожаный чемодан, Виктория инстинктивно дернулась в сторону замершего незнакомца, который мог ее спасти… и проснулась вся в липком поту. Мерно постукивали колеса, за окном проносились столбы и шел густой белый снег. В купе по-прежнему никого не было.

Глава 7. Труппа Гершензона 1

1924 год, Тверь.

– Готовы, товарищи пролетарские актеры? – молодой режиссер в круглых очках и с таким же круглым лицом, пышущим революционным пламенем, осмотрел команду, с которой ему предстояло пройти за грань и отвоевать для молодого государства рабочих и крестьян кусочек иного мира. Древнейшей родины, которая в его представлении однажды достигла торжества коммунистической идеи. И если бы не коварные хутхэны, эти недобитки, в далеком отечестве все было бы по-другому.

– Всегда готовы, товарищ главреж! – звонко отозвался Труффальдино, он же Васька Корчагин, и остальные подтянулись за ним стройным хором. – Ну что они там, когда начнут?

– Все под контролем! – режиссер вскинул правую руку вверх, копируя жест товарища Ульянова-Ленина. – Старик Северодвинский принял революцию, и сомнений в его верности трудовым идеалам нет. «Закат» Исаака Бабеля был верным выбором, пролетариат поддержит нас своей зрительской энергией, и дорога в утерянный мир откроется.

– Ура! – лица актеров светились неподдельной радостью. Сколько десятилетий они бились с хутхэнами, но одерживали лишь незначительные победы. А сейчас этот молодой талантливый парень Абрамка Гершензон, обладатель маски Панталоне, поведет их в тяжелый, но праведный бой, способный ускорить бег истории. Ведь если Северодвинский прав, и обилие энергии, которую они копили больше месяца за счет постоянных выступлений, откроет портал в нужное место, они смогут по-настоящему там зацепиться. Видимо, революция в России была по-настоящему необходима носителям масок, истосковавшимся по далекой родине…

Абрам еще раз окинул взором свою команду. Почти все актеры из старой, еще дореволюционной труппы остались верны театру и делу возвращения домой. А после того, как скинули старый режим, на сцену открылась дорога молодым маскам, способным горы свернуть одним лишь энтузиазмом. И на них вкупе с опытными актерами сейчас вся надежда.

Васька Корчагин, обладатель двадцати процентов маски Труффальдино, Елена Горячая, блиставшая еще при царе своим образом Клариче, Павел Аполлонов, он же Бригелла… И все остальные, каждый из десяти носителей масок, были готовы на смелую авантюру с прорывом в опасный район старого мира. Ведь именно там, где все кишит хутхэнами, находится самое ценное – склады оружия и, не исключено, запасных масок. Даже если эти твари уничтожили сами личины, они вряд ли догадывались о возможности восстановления их производства.

– Вот оно, товарищи! – вновь подал голос Васька. – Начинается! Открылся портал!

И действительно, воздух перед готовящейся к переходу труппой задрожал, затем словно покрылся царапинами и сколами. Дыра в пространстве росла с каждой секундой, где-то на заднем фоне слышался гул в зрительном зале. Похоже, старик не обманул ожиданий, и среди трудящихся постановка по Бабелю произвела настоящий фурор. А иначе портал так быстро и широко не открылся бы, это всем известно. То, что нужно для красивого завершающего штриха.

– За мной, товарищи! – зычно гаркнул Абрам, поправив очки и пригладив непослушные курчавые волосы. – За дело Великой Октябрьской социалистической революции! За возвращение домой!

Он решительно нырнул в портал, и за ним тут же последовали все остальные. Теплый воздух далекого отечества пьянил их, запах буйного разнотравья щекотал ноздри, а шум листвы, колышущейся от легкого ветра, навевал скрытые глубоко в подсознании воспоминания.

– Разрази меня Шекспир! – выдохнула Елена Горячая, прикрыв от неги глаза.

– Смотрите, нам действительно повезло! – Васька Корчагин, широко улыбаясь, показывал пальцем в желто-белое здание с поломанными металлическими шарами на крыше.

– Действительно, похоже на производство, – довольно кивнул режиссер. – Как уже докладывала труппа Ермигина, примерно так выглядят лаборатории и перегонные цеха…

Абрам прищурился, чуть приспустив очки с переносицы – так он лучше видел вдали. Действительно, схема, которую ему показали в горсовете, когда согласовывали переход, изображала подобное здание, только с целыми шарами. Ермигин и командиры других разведывательных отрядов, которые после окончания гражданской войны засылали в порталы в огромном количестве, рассказывал, что рядом всегда стояла какая-то ржавая техника неясного назначения. А тут ее почему-то нет… С другой стороны, можно было предположить, что именно это производство не успели запустить, когда началось вторжение демонов. По крайней мере, это звучало логично.

– Хутхэны! – встревоженно вскрикнул Павел Аполлонов, врываясь в размышления режиссера.

– К бою! – моментально отреагировал Абрам. – Преобразование!

От здания в сторону гостей с Земли неслись сразу пять хутхэнов. Каждый под два метра ростом, с оскаленными длинными пастями и изогнутыми полосатыми иглами на спинах.

«Дикобразы, – улыбнулся про себя режиссер. – Спасибо товарищам, мы теперь знаем, чего ждать от таких».

– Абрам, а их не многовато на нашу труппу? – поинтересовался Эрнест Мухин, обладатель роскошного рокочущего баса, мощного торса и маски Ковьелло.

– Ерунда, товарищи! – засмеялся Васька, стукнув богатыря по плечу кулаком. – Давайте-ка им всыплем!

– Нельзя недооценивать врага, Труффальдино, – строго сказал Абрам. – Помните, что они почти не боятся свинца, поэтому пули их будут лишь ослаблять, но не убивать. Бейте по рукам и ногам, так мы их замедлим, а потом добьем – это самая эффективная тактика!

Васька Корчагин выругался, смачно плюнул и подмигнул режиссеру. Настоящий актер из рабочих – смелый, прямолинейный и очень надежный. Он первым открыл огонь из преобразованной винтовки Бердана с примкнутым четырехгранным штыком. А следом подтянулись и другие члены труппы, преобразовавшие свои макеты в такое же грозное боевое оружие. Именно такой вариант выбрал сам Абрам Гершензон, зная о том, что большинство сильных хутхэнов невосприимчивы к огнестрелу, но славно гибнут от лезвий стальных мечей и на остриях копий. А берданки со смертоносными штыками как раз сочетали в себе оба вида оружия – можно стрелять, можно колоть.

Задумка, которую он предложил особой комиссии, была простой, но эффективной. Он не раз испытал ее на простых хутхэнах в обычных рейдах, а потому был уверен. Одновременный слаженный огонь по конечностям монстров значительно их ослабляет. Кажется, какой смысл стрелять туда, где пусть и более слабая защита, но нет ничего жизненно важного? Вот только монстров ведь можно уничтожать и в два этапа. Пробивая кожу, пули застревают в многочисленных жилах, утяжеляя руки, перебивая сосуды и заставляя тело хутхэнов тратить большую часть сил не на то, чтобы добраться до врага, а на то, чтобы избавиться от чужеродных предметов. И в этот момент как раз уже можно атаковать врагов преобразованными штыками, оружием более эффективным, пусть и в то же время опасным для людей. Ведь так им приходится подбираться вплотную к монстрам…

Но это был не единственный козырь, припасенный Гершензоном для их врагов. Загрохотал пулемет Максима, преобразованный Эрнестом Мухиным из макета для пролетарских постановок, и у режиссера заныло в груди от этой песни горячих пуль. Создать такое оружие даже из точной модели было невероятно сложно – большинство обычных масок после преобразования смогли бы использовать подобный макет разве как дубинку, потому что стрелять их творение точно бы не смогло. Но у Мухина была часть образа Ковьелло, дающая своему обладателю высочайшую концентрацию и возможность воплощать даже мельчайшие детали самых сложных механизмов. Конечно, те же часы он воплотить бы не смог – уже слишком тонкая работа – но кому они нужны! А вот пулемет Максима – пожалуйста! И теперь именно на эту машинку всем отрядом возлагались особые надежды. Потому что в отличие от обычных винтовок, у которых преобразованными были только штыки, эта машина смерти была полностью создана силой маски.