Марсианин

– Так как вы относитесь к моему предложению поработать на Альфу?

– Честно скажу, – откашлявшись, ответил тот. – Все это для меня весьма неожиданно и довольно необычно. Предложение, несомненно, очень заманчивое. Но я хотел бы уточнить некоторые моменты. Каков будет мой статус на территории США? Ведь вы настаиваете на том, чтобы я не возвращался в Россию. Значит, дома я не смогу уладить дела и буду фактически беженцем. Эмигрантом.

– Вопрос вполне закономерный. Разве он не был освещен в контракте найма? Странно, – Теон чуть нахмурился, но через секунду его лицо снова приняло беззаботное выражение. – Здесь не о чем беспокоиться. Вы получите вид на жительство в США с разрешением на работу. Если у вас будет желание, мы можем вас включить в программу ускоренного получения гражданства. Она распространяется на иностранцев, представляющих особую ценность для США. Тогда через год вы станете полноценным американцем. Если, конечно, не совершите за это время никаких серьезных правонарушений. Такой ответ вас устраивает?

– Вполне, – кивнул Коган. – Еще вопрос. Моя спутница… Мы официально не женаты.

– Яночка? Она попадает под ту же визовую программу, что и вы. То, что вы не состоите в браке, в данном случае не имеет никакого значения.

– Вы говорили о серьезной сумме в качестве подъемных за немедленный переезд. Когда у меня будет к ней доступ?

– Если вы подпишите контракт сейчас, часть суммы сразу же может быть переведена вам в виде аванса. Остальные средства получите, как только приедете в США и откроете счет в американском банке.

– Я бы не хотел, чтобы аванс пришел в мой российский банк. Боюсь, что не смогу ими воспользоваться. А иностранных счетов у меня нет.

– Тогда могу предложить вам вариант с криптой. Вы получите кошелек, на котором будет лежать оговоренная сумма. Пароли к нему сможете поменять сами, и тогда средства будут под вашим полным контролем.

– Думаю, это меня устроит, – скромно улыбнулся Миша. – У меня больше нет вопросов.

– Тогда я скажу помощнику, чтобы готовил самолет. Через пару часов мы будем уже в воздухе.

– Понимаете. Тут такое дело… – замялся Коган. – Мы бы хотели остаться здесь до конца отпуска. Это еще 9 дней. Неизвестно, когда еще удастся отдохнуть. Чувствую, свободного времени у меня будет немного, если рабочая установка нужна через год.

– Хм… – Курц снова чуть сдвинул брови и внимательно посмотрел на ученого. – Не вижу проблем. Но вы должны понимать, что после подписания контракта и получения аванса у вас будут определенные обязательства перед Альфа Спейс. Нарушать их будет совершенно не в ваших интересах.

– Ну что вы. Ни о каких нарушениях речь не идет. Мы просто хотим отдохнуть. Из-за пандемии целый год не были на море. По окончании бронирования купим билеты в США. Только скажите куда.

– Не надо никаких билетов. За день до вашего вылета я пришлю за вами частный самолет и сотрудника госдепа, чтобы помог вам пройти американскую границу.

– Спасибо, – пораженный таким великодушным жестом, проговорил Миша.

– Да не за что, – отмахнулся Теон. – А теперь пройдемте в кабинет. Там ждет юрист, человек из консульства с бланками виз и шеф полиции Пхукета. Он будет у нас вроде нотариуса и заверит наше с вами соглашение.

После того как формальности были выполнены, Теон радушно попрощался с новым сотрудником и его подругой и, когда те ушли, вызвал следившего за всем по камерам Акосту. Первый, добровольный вариант привлечения Когана в Альфу сработал. Теперь надо было отменить второй, принудительный. Он подразумевал задержание молодого русского ученого за употребление наркотиков и получение его согласия на сотрудничество под угрозой сесть в тайскую тюрьму на 20 лет. Еще. Из-за того, что парочка решила догулять отпуск, надо было ставить группу для того, чтобы за ней присмотреть и пресечь маловероятную, но все же возможную попытку выезда из страны с авансом в 10% от полной суммы подъемных. Первое должны были обеспечить люди Акосты, которые вели наблюдение с самого приезда Миши и Яны в Таиланд. Второе можно было сделать через шефа полиции.

В общем Теон остался доволен своей поездкой и новым приобретением. Теперь у него был ключевой ученый, способный быстро создать ионный двигатель. Готовую конструкцию буксира он купит у конкурентов вместе с их компанией и конструкторами. Тогда через год, максимум два можно будет начать сборку первого рабочего образца на орбите. А дальше… Дальше встает вопрос с финансированием.

Теперь, когда в руках была уникальная технология русских, обычный полет к Марсу Теона уже не интересовал. В его голове крутился план программы максимум – создания на орбите красной планеты полноценной обитаемой станции, на которой будет собрана ракета, способная доставить человека на планету и вернуть обратно. Впоследствии с этой станции на поверхность будут спускаться модули для обустройства там полноценной базы, где могли бы жить и работать несколько человек. Для этого нужен тяжелый космический буксир, способный одноразово доставить к Марсу полезный груз в пятьсот тонн, а затем вернуться к Земле под новую загрузку.

По сути, там, на орбите красной планеты предстояло создать конструкцию в два раза крупнее МКС, а значит, и стоящую в два раза больше, на уровне 300 миллиардов долларов. База на поверхности обойдется миллиардов в 100 плюс 10-20 ежегодно на эксплуатацию. Строительство буксира на орбите Земли Теон оценивал в 200 миллиардов, если не больше, потому что для этого тоже надо будет создавать орбитальную станцию, которая могла бы принимать грузовые корабли с готовыми для сборки модулями. В идеале буксиров должно быть хотя бы два. Один большой грузовой, для него надо десятка два ионных двигателей. Другой маленький для доставки экипажей с восемью двигателями. Вот и получается, что весь проект влетит в 600-700 миллиардов. Причем 200 предстояло потратить на первом этапе в течение следующих 5-6 лет.

Таких денег у Теона не было. Максимум, что он смог бы потянуть, это сборка небольшого буксира для отправки человека на орбиту Марса, посадки на планету небольшой ракеты и возвращения. Такой проект обошелся бы миллиардов в 70-80. Будут ли у него такие деньги через год, два, пять лет, сказать было сложно, потому что его состояние зависело от котировок акций. А они могли пойти вниз в любой момент. Пока этого не случилось, под обеспечение акциями своих технологических компаний надо было брать кредиты в живых деньгах. В США из-за давления неизвестных пока сил сделать это было очень сложно. Оставались еще два места, где их можно было взять, – Китай и нефтяные королевства Персидского залива. Первый отпадал сразу, потому что китайцы были прямыми конкурентами в космической гонке. Они тоже усиленно разрабатывали технологию ионных двигателей и дышали в затылок русским. Оставались шейхи.

Как раз к ним прямо из Таиланда и собирался лететь Теон, воодушевленный своим новым приобретением в лице талантливого русского ученого и конструктора Миши Когана.

Объединенные Арабские Эмираты. Дубай

Вести дела с шейхами непросто. Здесь многое значат такие ставшие экзотикой для западного бизнеса понятия, как честь, достоинство и соблюдение интереса партнера. А еще очень важна личная симпатия, которой бизнесменам из Европы и Америки довольно сложно добиться из-за их латентного расизма, чувства собственного превосходства и полного непонимания химии отношений между людьми на арабском Востоке.

Теон не страдал этими пороками, потому что напрочь был лишен пафоса больших денег и сопутствующих им понтов. К тому же он родился в Африке и с детских лет усвоил простую истину: если белый человек хочет добиться чего-то от аборигенов, ему прежде всего надо проявить к ним уважение. Причем желательно, чтобы это уважение было облечено в материальную форму, и чем эта форма дороже и ценнее, тем больше будет шанс на понимание. Поэтому перед визитом в Персидский залив он подготовил подарки. Целый грузовой самолет подарков. Породистые жеребцы стоимостью в несколько миллионов каждый, сравнимые с ними по цене эксклюзивные спортивные электрокары в люксовом исполнении, мощные и невероятно быстрые для внедорожников электротраки, произведенные на его заводе, составляли лишь часть подношений, приготовленных Курцом для избалованных роскошью правителей.

На его стороне был также и тот факт, что многих шейхов он знал лично. Они встречались на международных выставках и форумах, Теон приглашал их целыми семьями на запуски своих ракет. Очень важным было и то, что почти все суверенные инвестфонды этих стран имели солидные пакеты акций его технологических компаний и в последнее время очень неплохо заработали на их росте. Не без его подсказок, конечно. Поэтому была уверенность, что транспортник обратно пустым не полетит и обмен подарками будет взаимным.

Миллиардер планировал посетить три столицы: Эр-Рияд, Абу-Даби и Доху. В Эмиратах и у саудитов была нефть, в Катаре – газ. Причем в отличие от Бахрейна и Кувейта, где их добыча и продажа оказалась в концессии у западных компаний, эти три страны сохранили над своими ресурсами суверенитет. Это означало, что их монархи могли относительно свободно распоряжаться поступающими в казну деньгами. По его прикидкам, при удачном раскладе он мог собрать миллиардов двадцать. Это не покрыло бы всех расходов подготовительного этапа, но послужило бы хорошим сигналом для других честолюбивых инвесторов, которые хотели бы, чтобы их имя навсегда вошло в историю космонавтики. Поскольку проект был бесприбыльный, основной мотивацией служило то, что астронавты этих стран будут в числе первых, кто отправится на Марс. И, конечно, это будут члены монарших семей.

В целом ожидания Теона оправдались. Он провел по одному дню в каждой из столиц. Правители принимали его лично. Останавливался он в их роскошных дворцах. На переговорах присутствовали самые высокие фигуры монархий. Но, несмотря на оказанное уважение и вполне искреннее желание помочь, с шейхов не удалось собрать нужной суммы. Цены на углеводороды были нестабильны. Накопленные в начале века в фондах благосостояния в сотни миллиардов долларов стремительно таяли, съедаемые непомерными госрасходами. Из-за этого правительства стран Залива всерьез занялись мерами экономии и повышения эффективности своих бюджетов. К тому же военно-политическая обстановка в регионе оставалась напряженной и из-за действий США могла в любой момент обостриться вплоть до полноценной войны. Полет на Марс – дело хорошее, престижное, тешащее гордость и самолюбие правителей, но шейхи считали, что сейчас деньги разумнее было бы потрать на закупки вооружений.

Дубай в списке Теона стоял последним. Он хорошо знал правителя этого эмирата. Тот слыл человеком продвинутым и прогрессивным, знатоком новых технологий, почитателем искусств и покровителем наук. Шейх несколько раз был на его заводах и тестовых ракетных полигонах и периодически делился с ним идеями. То ему хотелось построить завод электромобилей в Дубае, то фабрику по производству новых, созданных инженерами Теона батарей или солнечных панелей, то провести гиперлуп8 между Дубаем и Абу-Даби. Все эти многомиллиардные проекты были очень многообещающими. Курц готов был в них поучаствовать, если бы не одна проблема – у Эмирата не было на них денег.

В Дубае почти нет нефти. Весь его футуристический блеск и граничащая с пресыщенностью роскошь были результатом удачного приложения мудрой политики по привлечению богатых людей со всего мира в безналоговую зону, где никто не задает вопросов о происхождении денег и об их владельцах. Такой режим позволил аккумулировать гигантские по меркам совсем небольшого государства средства и пустить их на развитие. В том числе на многомиллиардные всемирно известные проекты вроде Пальмы или Бурдж-Халифа. Но с нарастанием международного давления на офшоры и ростом нестабильности на финансовых рынках приток средств иссяк и некогда шикующий Эмират тоже стал считать деньги.

Поэтому визит Теона к шейху носил, скорее, дружеский, чем деловой характер. Миллиардер остановился в его дворце. Они провели день в непринужденной беседе о новых технологиях, о будущем науки и человечества. Потом на вертолете перелетели на дубайский автодром, где были выставлены подарки для правителя. Заряженный люксовый электрокар, способный с места взять самый мощный гоночный автомобиль, и пара электрических внедорожников в разном исполнении, словно сошедших с кадров фантастического фильма. Они погоняли по извилистой трассе и, вдоволь насладившись скоростью и адреналином, переместились на идущую вдоль побережья шикарную 162-метровую яхту шейха, третью в мире по размерам и стоимости, но, возможно, первую по комфорту. На борту они поужинали и перешли на верхнюю палубу, где был оборудован кальянный бар и уже шло восточное шоу с красавицами в прозрачных одеждах, которые почти не скрывали их обнаженных тел.

– Как быстро меняется мир, – улыбнулся Теон, приняв у слуги кальян. – Лет пять назад я бы и не подумал, что такой правоверный, как ты, порадует меня откровенным шоу.

– Такова жизнь, мой дорогой друг. Меняется мир. Меняемся и мы, – шейх с видимым наслаждением выпустил тонкую струйку дыма. – Но заметь – эти девушки одеты. Пусть их одежды и прозрачны. К тому же они не мусульманки. Из Восточной Европы. По-моему, из Украины. А у нас всегда было принято привлекать рабынь для услады взора и тела.

– Да. В этом плане мало что изменилось.

– Я хотел бы вернуться к нашему разговору о Марсе, – шейх, чуть сощурившись, внимательно рассматривал Курца сквозь облачко дыма. – Ты, наверно, счастливый человек. Ведь тебе удалось вплотную подойти к исполнению своей мечты.

– Наверно, счастливый, – Теон посмотрел в сторону береговой линии, где в вечерних сумерках россыпью драгоценных огней сиял Дубай. – Но приблизиться к мечте еще не значит ее исполнить.

– Понимаю. И сожалею, что не могу тебе помочь деньгами. Уровень не тот. Искусственный остров намыть или башню до небес построить я могу. Эти проекты стоят миллиарды, но они мне по карману. А тебе нужны десятки, сотни миллиардов. Даже мои братья из Эр-Рияда и Дохи сейчас не имеют столько свободных денег.

– Здесь ты прав. Обидно. Нацбанки Америки и Европы триллионами печатают ничем не обеспеченные валюты и расходуют их на всякое дерьмо. А вот на полеты к звездам у них денег нет. Обидно.

– Согласен. Но не печалься, мой друг, возможно, выход есть, – с лукавым прищуром улыбнулся правитель. – Он как раз в твоем стиле. На стыке реальных технологий и фантастики.

– Философский камень9? – скептически хмыкнул миллиардер и потянулся за стаканом джин-тоника.

– Не совсем. Но довольно близко. Это действительно камень. Только очень большой. Дело в том, что один из моих подданных, ливанец по происхождению, чрезвычайно богатый бизнесмен по состоянию и очень просвещенный человек, участвовал в финансировании космической программы Дубая. Мы провели вместе много времени в интересных беседах о космосе и о человечестве. Могу тебя заверить, он очень интересный собеседник. Так вот, возможно, если он сочтет тебя достойным партнером, то сможет предложить две вещи: интересную идею и деньги, чтобы помочь с ее осуществлением. И если у вас получится, ты сможешь купить себе полмира. Ну или хотя бы четверть. А остальное купит он.

– Ты же знаешь уровень моих финансовых запросов. Десятки миллиардов для начала, сотни для запуска полноценной марсианской программы. Откуда у бизнесмена, пусть даже крупного, такие свободные средства. Если бы мы были в Латинской Америке, я бы подумал про наркоту. Но здесь… И какой ему интерес от полета на Марс?

– Интерес очень простой. Если затея удастся, он увеличит вложенный капитал в десятки раз. А насчет денег, – шейх отвел руку назад. Стоявший сзади, слуга тут же подскочил к нему с золотым подносом, на котором лежал смартфон в платиновом корпусе. Он взял аппарат, сделал по экрану несколько движений и протянул Теону. – Ты знаешь, что это?

– Хм… Похоже на какую-то арабскую бухгалтерию. И сумма впечатляет – 2 миллиарда. Только непонятно чего. Все на арабском.

– Это, мой друг, доллары. А документ, который я только что тебе показал, – хавала.

– Что? – переспросил миллиардер, пытаясь вспомнить, где уже слышал это название.

– Хавала. Основанная на личном доверии система неформальных расчетов через расписки. Ее история уходит глубоко в древность Ближнего Востока, когда торговые караваны и корабли преодолевали тысячи километров по огромным, полным опасностей просторам земли и моря. Торговцам было очень опасно возить с собой сундуки с золотом. На их пути часто встречались бандиты и пираты. Поэтому арабы придумали систему взаимозачетов через расписки. Любой человек – купец, воин или простолюдин – мог внести деньги в хавалу в одном месте. Там ему давали именную расписку с печатью. Он представлял ее в другом месте и получал всю сумму за вычетом небольшой комиссии. Так ему не надо было рисковать деньгами и жизнью в опасных путешествиях.

– Вспомнил-вспомнил, – оживился Теон. – И что? Эта система работает и сейчас?

– Работает, – кивнул шейх, затянулся кальяном и выпустил вверх струйку дыма. – Правда, новые технологии изменили ее до неузнаваемости. Теперь в основе хавалы лежит блокчейн и работает она через Интернет. Внес деньги в одном месте, тут же получил в другом. Легко и доступно.

– И скрыто от органов финконтроля.

– Точно так же, как и любая другая криптовалюта. Но суть не в этом. Сейчас годовой оборот хавалы превышает два триллиона долларов. Ей пользуется весь Ближний и Средний Восток, Африка, Индия и Юго-Восточная Азия. По сути, это один из самых крупных тайных банков мира. И самых древних.

– Охренеть, – удивленно выдохнул Курц.

– Именно, – улыбнулся правитель, довольный произведенным на гостя впечатлением. – Так вот. Мой подданный, о котором я тебе говорил, является одним из «идэ»10 – руководителей хавалы. Поэтому у него есть доступ к ресурсам в объемах, которых тебе не хватает для запуска первой фазы марсианского проекта. А еще у него есть фантастическая идея, способная раз и навсегда решить твою проблему с финансированием. Ну и дать ему возможность стать еще богаче и влиятельнее.

– Если это так, то я готов с ним встретиться хоть сейчас.

– Не сейчас, мой друг, – покачал головой шейх. – Утром… Это произойдет утром. А пока нас ждут ласки распутных грешниц. Не зря же эти красавицы весь вечер демонстрировали нам свои роскошные тела.

Наутро вертолет шейха доставил Теона в резиденцию таинственного теневого банкира. Вопреки ожиданиям, человек, через которого проходили если не триллионы, то уж точно сотни миллиардов долларов, жил не в восточном дворце, а во вполне себе современной вилле.

На огромной орошаемой территории раскинулись тенистые пальмовые рощи, благоухающие тропическими ароматами цветники и два больших пруда с морской водой, кораллами и экзотическими рыбками. Здание резиденции было приземистым, современным строением из стекла и бетона с несколькими увитыми виноградной лозой террасами и бассейном с пресной водой на крыше. Вокруг территории – высокий забор, за которым находился еще один поменьше из проволоки, по которой был пропущен ток. Широкое, метров в десять, усыпанное песком расстояние между ограждениями очень напоминало пограничную следовую полосу.

Еще с вертолета Курц заметил несколько небольших приземистых строений по периметру владений, которые очень напоминали пункты охраны или контроля. Создавалось впечатление, что хозяин если не опасается за свою жизнь, то очень серьезно относится к собственной безопасности. С одной стороны, для человека его положения в этом не было ничего странного, с другой, такой уровень силового присутствия наводил на мысли о том, что его с легкостью могут применить.

Вертолет приземлился на оборудованной специальным покрытием площадке, расположенной за виллой. Теона встретила подъехавшая на электрокаре миловидная девушка европейской наружности в светлом брючном костюме, отдаленно напоминающем деловой стиль, и ее то ли помощник, то ли секретарь. Во всяком случае, в его миссию входило только помочь Теону спуститься по ступенькам вертолета, потому что за рулем была именно девушка.

Резво проскочив по проложенным вокруг резиденции дорожкам, они направились к тенистой террасе, расположенной у одного из прудов. Там, устроившись в мягком кресле у низкого арабского столика, сервированного фруктами и сладостями, их ожидал хозяин. Увидев Теона, он поднялся, вышел навстречу и, приветливо улыбнувшись, на европейский манер протянул руку, с интересом рассматривая гостя.

– Так вот вы какой… Самый богатый человек на планете. Изобретатель и инноватор. Рад. Очень рад знакомству. Я Мади Сахим бин Малик. Можно просто Мади.

На вид ему было за шестьдесят, но держался он бодро и излучал некую необъяснимую энергию, которая сквозила в его пронзительном, уверенном взгляде и в экономных, выверенных движениях опытного бойца. Его рукопожатие было коротким и крепким, совсем не таким, какое можно ожидать от стареющего, избалованного роскошью теневого банкира. Под свободно сидящей на широких плечах рубашкой проступали рельефные мышцы.

«Власть, – вдруг подумал Теон. – Этот человек излучает энергию власти. Он в полной мере познал всю ее глубину и силу.»

– Его Высочество мне много рассказывал о вас, – Мади сделал радушный жест рукой, приглашая гостя присесть к столу. – Должен признаться, я ждал этого момента.

– Для меня честь познакомиться с вами, – почтительно склонил голову Курц. – Его Высочество вчера в общих чертах поведал о ваших возможностях. Они действительно впечатляют.

– Да бросьте, – отмахнулся хозяин. – Мы лишь поддерживаем систему, которая работает уже больше тысячи лет. В цифровое время делать это проще, чем когда-либо. Блокчейн и криптовалюты свели наши усилия к минимуму. Если так пойдет и дальше, мы можем вообще остаться не у дел. Зачем нужна хавала, если можно открыть криптокошелек, сбросить по почте его данные партнеру и тот сможет воспользоваться находящимися на нем средствами.

– Но ведь и в это время вы продолжаете работать. И процветать.

– Да. Пока нам это удается, потому что хавала дает гарантии, что транзакции пройдут без обмана и все условия будут выполнены.

– Интересно, какого рода гарантии. Ведь ваша система зачетов неформальна и основана на доверии.

– Здесь мало что изменилось за последние тысячу лет, – Мади сделал небрежный жест рукой, и у стола возник слуга с подносом, на котором стояли два запотевших бокала с шампанским. – Предлагаю поднять бокалы за знакомство. Не смущайтесь. Я родился и вырос в Ливане. Это светская, европейская страна с европейскими привычками и образом жизни. Так что местные запреты на алкоголь и прочие радости на меня не распространяются.

– За знакомство, – поддержал хозяина Теон, потому что отказаться было бы верхом неуважения.

– Так вот. Про гарантии, – ливанец сделал длинный глоток и поставил бокал на стол. – Они очень просты, но эффективны. Это жизнь и здоровье участников хавалы. В самом ее начале к тем, кто не выполнял условия и не держал слово, приходили ассасины. Со временем люди поняли, что наказание за обман и мошенничество неотвратимо, и стали добровольно соблюдать правила. Эта практика укоренилась в систему, стала традицией, нормой и неписаным кодексом, нарушить который невозможно. Я даже не помню, когда мы прибегали к силовым методам в последний раз.

– Жестко, но эффективно, – понимающе кивнул Курц. – Особенно в современном мире, где честное слово заменил бумажный контракт, который ушлые юристы могут вывернуть в любую сторону.

– Рад, что мы с вами говорим на одном языке. А теперь к делу. Я в курсе вашей марсианской программы, а также определенных сложностей с финансами, которые не способствуют ее продвижению. У меня хорошие отношения с правителями не только в Эмиратах, но и в Эр-Рияде и Дохе. Мне известно, что из запланированных двадцати миллиардов вам удалось собрать только шестнадцать. И то в виде неподкрепленных обязательств и обещаний.

– Вы хорошо осведомлены, – внутренне подобрался Теон, чувствуя, что сейчас он услышит главное.

– Такова природа моей работы. Так вот. Я готов предоставить недостающие средства для того, чтобы вы смогли запустить проект и построить первый космический буксир с ионным двигателем. Но ведь это не решит проблемы финансирования строительства орбитальной станции у Марса и обитаемой базы на его поверхности. А, насколько я понимаю, именно в этом ваша конечная цель или, как выразился Его Высочество, – мечта.

– Вы правы. Один космический буксир сможет доставить небольшой экипаж на орбиту Марса и вернуть обратно. Аппарат покрупнее в состоянии нести ракету или планер для посадки на поверхность одного-двух человек и возвращения на орбиту. Для строительства базы нужны совсем другие масштабы.

– Можете уточнить какие? – сквозь качнувшуюся от морского бриза листву беседки пробился солнечный луч, упал на лицо Мади, и его темные глаза сверкнули холодным блеском отточенной стали.