Предначертание. Том II

Так или иначе, я сегодня решила обойтись без машины, и ровно в шесть выключила свой компьютер, попрощалась с коллегами и направилась к спуску в метрополитен. День выдался непростой, но я успела завершить все запланированные дела, и вышла из офиса с чувством исполненного долга. Завтра контракт после финальной проверки отсылался на утверждение заказчику, и я надеялась, что клиент будет доволен.

ГЛАВА XVII

Любимое детище Юлиана – детский образовательный центр «Next» прошел долгий путь становления и развития, и я отлично помнила те далекие времена, когда первым ученикам приходилось спускаться в цокольный этаж, где в окружении ломбарда, фотостудии и фирмы по предоставлению копировальных услуг располагалось крошечное помещение, собственноручно переоборудованное Джулсом под учебный класс. Я помогала мужу расставлять столы и оклеивать голые стены красочными плакатами, а каждый вечер мыла в кабинете полы ради дополнительной экономии на уборщице. Хотя мои родители и выделили нам неплохую сумму, на фоне столичных расценок она все равно выглядела копеечной, и мы опасались прогореть, даже не успев нормально раскрутиться, поэтому тщательно просчитывали все возникающие расходы, но, к сожалению, по неопытности не смогли избежать досадных ошибок, присущих подавляющему большинству новичков. Мы оба имели весьма опосредованное отношение к экономике и всецело доверились приглашенному бухгалтеру, в итоге тайно присвоившему кучу денег и настолько искусно обставившему свое откровенное мошенничество, что формально виноватыми в потере оказались мы сами. Затем нам «повезло» с нечистым на руку администратором, обманувшим теперь уже не только нас, но и клиентов: ушлая девица взяла предоплату с родителей детишек и скрылась в неизвестном направлении, а при дальнейшем выяснении обстоятельств ее столичная прописка была не более, чем фикцией, которую мы опять же по недостатку практических навыков не удосужились проверить. Были еще и ненадежные поставщики, пообещавшие по спецзаказу привезти из Штатов эксклюзивные учебные пособия для малышей, но так и не объявившиеся по истечению ранее оговоренных сроков. Это был мой дебютный судебный процесс – Джулс выписал мне доверенность на представление его интересов, и для студентки-второкурсницы я держалась вполне достойно. Процесс мы выиграли, но вот денег, увы, так и не получили, потому что исполнительное производство забуксовало на стадии розыска ответчика. Впредь мы уже гораздо более внимательно относились к выбору сотрудников и контрагентов, но различные эксцессы периодически случались и по сей день, правда, уже не в таких катастрофических масштабах. Наш бизнес прошел серьезную боевую закалку, он выстоял под бесчисленными ударами судьбы и доказал свою жизнеспособность, но бывали моменты, когда мы с Джулсом находились в шаге от отчаяния и готовы были всё бросить.

В принципе, отец с мамой на Юлиана особо не давили, но он интуитивно чувствовал их разочарование. Мы скрывали свои неудачи от родителей, но и похвастаться нам было нечем, а мама с ее двадцатилетним стажем финансиста не могла не понимать, что бизнес-проект зятя вот-вот вылетит в трубу, причем туда же отправятся и кровно заработанные денежки, годами откладываемые в «кубышку». Я видела, как тяжело Джулс переживает неудачи и как он насмерть бьется с жестокими обстоятельствами за свою заветную мечту, и у меня разрывалось сердце от явной несправедливости Фортуны. Возможно, в те дни я была единственной, кто по-настоящему верил в призрачные перспективы – даже Карцевы начали прозрачно намекать другу, что ему пора успокоиться и найти себе работу по найму, но я принимала грозящее Юлиану поражение слишком близко к сердцу и просто не имела права позволить ему сломаться под натиском судьбы. Бесспорно, это была война: мы снова и снова шли в атаку на неприступную столицу, мы упорно осаждали эту крепость, а когда превосходящие силы противника в очередной раз отбрасывали назад нашу состоящую из двух человек армию, после короткой передышки опять шли в наступление. Джулс фактически поселился в офисе, а я по возможности приносила ему домашнюю еду, чтобы он мог перекусить на бегу. Юлиан взвалил на свои плечи абсолютно всё: решение организационных вопросов, создание авторской методики, привлечение к занятиям иностранных волонтеров. В нашем бюджете зияли такие гигантские прорехи, что денег на рекламную кампанию почти не осталось, но мои однокурсники охотно взялись за расклейку объявлений, раздачу флайеров и распространение листовок по почтовым ящикам, причем, символическая плата бедных студентов ничуть не отпугнула. Агрессивный маркетинг вкупе с грамотно составленным текстом принес свои плоды, и у нас набралась сначала одна, а потом и вторая группа. Джулс лично беседовал с каждым родителем, в игровой форме тестировал маленьких полиглотов, подробно показывал и рассказывал суть своего уникального подхода, и не последним фактором здесь стало природное обаяние, подкрепленное искренней любовью к своему делу, отчетливо читающейся в блестящих глазах молодого преподавателя. А еще мой муж великолепно ладил с детьми и без труда находил общий язык с самыми капризными непоседами. Он умел легко заинтересовать ребенка любого возраста, и я своими ушами слышала, как после урока английского малыши взахлеб делились с мамами и папами восторженными впечатлениями. У Юлиана был талант, божья искра, призвание – он жил своей работой, и это очевидное призвание сложно было не заметить, его проект просто обязан был выстрелить, невзирая на все сопутствующие препоны, и однажды это всё-таки произошло. Мы мужественно преодолели подстерегавшие нас испытания, выбрались из ловушек и не собирались останавливаться на достигнутом.

Джулс никогда не задумывал свой центр как элитное заведение для избранных. Он мечтал сделать качественное образование доступным не только для избалованных отпрысков напыщенных обладателей тугих кошельков, но, прежде всего для одаренных детей, независимо от материального достатка их родителей. Поначалу мы работали себе в убыток, но нам удалось сформировать положительный имидж и обозначить основные приоритеты, что дорогого стоило и позволило нам с уверенностью смотреть в будущее. Раз обжегшись на недобросовестных сотрудниках, Юлиан долго не отваживался обзаводиться дополнительными штатными единицами и из последних сил тянул на себе абсолютно все аспекты деятельности центра, но вечно так продолжаться не могло, и наступил момент, когда он понял, что в одиночку ему не справиться, и активный рост бизнеса никогда не состоится без слаженной и надежной команды преподавателей. В ходе устроенного Джулсом кастинга многие отсеялись из-за низкой стартовой зарплаты, кто-то был готов трудиться чуть не за хлеб и воду, но у него банально не хватало профессионализма, у кого-то при наличии существенного багажа знаний напрочь отсутствовала эмпатия… Люди приходили и уходили, но в результате остались те, кто и поныне составлял костяк преподавательского состава. Чернокожий студент Патрик, парадоксальным образом сочетающий в себе львиную гриву из разноцветных дредов и безукоризненное оксфордское произношение, неунывающая пышечка Милана, невольно заряжающая позитивом любого находящегося в радиусе действия ее бешеной энергетики человека, сдержанный и строгий Виктор Андреевич, пришедший к нам из той самой элитной школы и жутко уставший от коррупции и вседозволенности, совсем юная, но подающая огромные надежды Ирочка, недавно вернувшаяся с заснеженной Аляски, куда она ездила на заработки в рамках международной программы для учащейся молодежи… Стойкой ресепшн у нас заведовала Наина – интеллигентная еврейская девушка в круглых очках, поддерживающая в своей вотчине совершенно безупречный порядок и, вопреки стереотипам и анекдотам о своих соотечественниках, ни разу не замеченная в посягательствах на вверенное ей имущество. Во втором офисе администратора пока не было, и его функции выполнял либо сам Джулс, либо кто-нибудь из свободных преподавателей.

Каждый винтик в этой отлаженной системе работал в четком взаимодействии с другими элементами, и я не думала, что недельный отъезд руководителя моментально привнесет хаос: Юлиан оставил в команде лишь тех, кому мог безраздельно доверять, и все эти люди многократно подтвердили свою преданность корпоративному духу. Здесь особенно остро ощущалась разница между типичным трудовым коллективом и сплоченной группой единомышленников, ориентированных на достижение общей цели. У нас в офисе я ничего подобного не чувствовала, хотя шеф периодически и прибегал к методам тимбилдинга, устраивая подчиненным массовые культпоходы или заставляя принимать участия в велопробегах, но такого рода попытки всегда казались мне смешными и неуклюжими, а необходимость тратить законные выходные на посиделки на травке с коллегами и вовсе раздражали до зубовного скрежета. Злостным уклонистом меня назвать было нельзя, и в большинстве случаев я честно посещала эти бессмысленные мероприятия, но при наличии малейшего предлога оставалась на уик-энд дома. Учитывая, что у меня в одинаковой мере не хромали ни лояльность к компании, ни исполнительская дисциплина, шеф, как правило, смотрел на мои отказы сквозь пальцы так как прекрасно понимал – кто-то, а я меньше всего нуждалась в дополнительных источниках вдохновения и делала свою работу на отлично безо всяких там пикников и забегов. Что касается «Next», то я вообще не могла припомнить, когда мы последний раз куда-нибудь выходили все вместе, однако, при этом нас во многом связывали скорее не деловые, а дружеские отношения. Даже приходящий бухгалтер Анна Павловна постоянно отмечала поразительно теплую атмосферу, царящую в нашем центре, а к Джулсу дородная мадам постбальзаковского возраста почему-то вообще относилась с материнской нежностью, регулярно интересуясь, обедал ли он сегодня или опять пропустил прием пищи в угоду не терпящим отлагательства вопросам. Юлиан по обыкновению отшучивался, но у Анны Павловны было слегка туговато с юмором, и однажды она притащила в офис ароматные плюшки собственного приготовления и не успокоилась, пока Джулс не попробовал угощение. В итоге кабинет до такой степени пропах свежей выпечкой, что еще полдня напоминал кулинарию, заставляя учеников и преподавателей украдкой глотать слюнки. Пришлось устроить импровизированное чаепитие и поделиться гостинцами со всеми желающими – впоследствии эта история с плюшками обрела статус легенды и передавалась из уст в уста как наглядный пример искренней заботы подчиненных о своем чересчур заработавшемся руководителе. С тех пор прошла уже пара лет, но Джулс и по сей день добродушно посмеивался над бухгалтершей, регулярно предлагающей состряпать ему домашних пирожков.

За всё это время я и сама успела сдружиться с сотрудниками «Next» – сейчас я уже не так часто бывала в центре, а вот раньше, когда бизнес еще только развивался, я по возможности помогала Джулсу после своей основной      й работы и таким образом досконально знала всю внутреннюю кухню. Хотя Юлиану так и не удалось уговорить меня полностью сконцентрироваться на семейном бизнесе, я тоже вложила в «Next» частичку своего сердца, и всегда испытывала бесконечное удовлетворение при виде яркой вывески с указывающей прямо в будущее стрелкой.

ГЛАВА XVIII

Как я и ожидала, дела в главном офисе шли своим чередом: из учебного класса доносился привычный шум-гам, неизменно сопровождающий приводящиеся в игровой форме занятия, Наина кому-то увлеченно рассказывала по телефону о новой программе для младших школьников, а пожилая уборщица тетя Галя поливала в изобилии расставленные по подоконникам комнатные растения с помощью пластмассовой дачной лейки. Минут через пятнадцать после моего прихода из кабинета вылетела галдящая стайка детсадовцев – карапузы весело тыкали пальцами в попадающиеся им на пути следования предметы и уверенно называли по-английски большую часть находящихся в приемной вещей, а встречающие своих чад родители не могли сдержать умиленных улыбок. Я немного поболтала с Наиной и Патриком, проверила приход и расход за прошедший день, ознакомилась с электронным расписанием на завтра и, посчитав свою миссию выполненной, отправилась инспектировать расположенный в другом районе филиал.

Сегодня я, так сказать, вспомнила боевую молодость, когда мы с Джулсом допоздна засиживались в офисе и возвращались домой как минимум в десятом часу, успевали только наспех поужинать и без сил валились спать, но в чем-то мне даже понравилось снова окунуться в этот бурлящий круговорот событий, и я невольно поймала себя на мысли, насколько стабильна и однообразна была моя работа в «Грате», всецело подчиненная четким схемам и алгоритмам. Юлиан и сейчас продолжал жить на самом острие адреналиновой гонки, в то время как я предпочла спокойную размеренность, позволяющую мне не только существенно экономить нервные клетки, но и оставаться хорошей женой, у которой всегда готов горячий ужин, в квартире царит чистота, а регулярное посещение спортзала и комплексный уход за внешностью делают ее привлекательной и желанной даже спустя десять лет брака. Джулсу нужны были крепкие тылы, а я отродясь не гналась за бешеной динамикой, и мы отлично уравновешивали друг-друга, по-прежнему сохраняя первозданную свежесть отношений и не превращаясь в задерганных бытом супругов, чьи разговоры вращаются исключительно вокруг насущных проблем и постепенно приводят к медленной деградации. За что я была действительно благодарна родителям, так это за идеальную модель семьи, с детства прививаемую мне на собственном примере – несмотря на все наши конфликты, в этом плане отец с мамой являлись для меня эталонным образцом гармоничного союза между мужчиной и женщиной, и, выйдя замуж за Юлиана, я бессознательно копировала мамино поведение. Она могла бы запросто стать как домохозяйкой в засаленном халате, так и оголтелой карьеристкой, но умудрилась соблюсти баланс, успешно совмещая заботу о близких с работой на госслужбе. Родители вместе прошли через горнило девяностых, пережили всеобщую разруху в стране, но я не могла припомнить ни одного эпизода, когда бы они скатывались до взаимных обвинений. В тяжелые дни хронической беспросветности отец с мамой не растеряли уважения в семье, они всегда смотрели в одном направлении и мелким шажками продвигались вперед. Бывало, что мама зарабатывала вдвое больше отца, да и с покупкой фуры ему помогли мамины родители, но зато сейчас мама легко могла бы вообще не работать, так как из каждого рейса отец привозил три-четыре ее месячных зарплаты и уже давным-давно рассчитался с тестем и тещей. Мы с Джулсом на практике столкнулись с аналогичным сценарием, и, хотя изначально самооценка моего мужа опустилась ниже нуля, жизнь показала, что кредит доверия был отпущен ему не зря. Юлиан доказал свою состоятельность и как предпринимателя, и как главы семьи, и пусть мои родители так и не сумели простить ему предыдущий брак и вытекающие из него обязательства, в отличие от Эйнара, они приняли Джулса в свой мир, а иногда у меня и вовсе возникало странное ощущение, что с моим мужем отец с мамой ладят даже лучше, чем со мной. Юлиан был искренним и открытым парнем, неизменно отвечающим добром на добро, а я же после той роковой весны так и не стала прежней Риной, и родители все равно чувствовали мою отчужденность.

Мы с мамой созванивались почти каждый вечер – я не избегала разговоров, не ссылалась на занятость и с готовностью обсуждала любые темы, но всякий раз после того, как я нажимала отбой, у меня оставалось смешанное послевкусие, словно мы обе честно отдавали дань формальностям, но при этом не получали абсолютно никакого удовольствия от беседы. Как бы я не любила родителей и сколь высоко бы я не ценила их безоглядную любовь ко мне, что-то в моей душе надломилось. Быть может, я была не в состоянии переступить через свою детскую обиду и отпустить горькие воспоминания, но я точно знала, что мне не суждено забыть ту ненависть и то презрение, что мама изливала на Эйнара, всего лишь пытавшегося убедить ее в серьезности своих намерений. Конечно, я понимала, что и сама наломала дров, а родители отчаянно пытались защитить единственного ребенка от разочарования и жестокости, но сердце упорно отказывалось воспринимать логические аргументы, и я год за годом душила в себе неутихающие отголоски тех жутких дней.

–Вчера отец приехал, – после дежурного обмена репликами о погоде и настроении сообщила мама, и я в ее голосе отчетливо прозвучали укоризненные интонации, – неужели ты совсем не скучаешь?

–Мама, ну, о чем ты говоришь? – возмутилась я, – еще как скучаю, и с папой мы уже сто лет не виделись, но…

–Не продолжай! – перебила меня мама, – не хочу заставлять тебя снова выдумывать причины, почему ты не можешь на недельку вырваться домой. Не утруждай себя, не надо, весной мы сами приедем в столицу.

–Я передала через Джулса подарок для бабули, она на днях занесет, – предупредила я, – думала отправить экспресс-почтой, но раз такая оказия…

–Значит, ты уже всё точно решила…, – грустно констатировала мама, -мы так надеялись, что ты приедешь на юбилей, все-таки бабушке исполняется семьдесят пять лет… Нет, Рина, не оправдывайся, как всегда, скажем бабушке, что тебя опять не отпустили с работы. И только, пожалуйста, не говори, что ты попробуешь взять отгул и всё такое, я уже со счета сбилась, сколько раз я слышала эти твои обещания. Что уж тут поделать, если мы Симку видим чаще, чем родную дочь! Кстати, она недавно приезжала, заходила к нам вместе с тетей Олей…

–И как у нее дела? – чисто для проформы поинтересовалась я. Я фактически вычеркнула Симку из своей жизни десять лет назад, и с тех пор у меня не возникало ни малейшего желания выйти с ней на контакт. Я объективно сознавала, что Симка не предавала нашей дружбы, и в тех обстоятельствах она просто не имела права поступить иначе, но разум покорно безмолвствовал в сторонке, когда в крови внезапно закипала обреченная ярость на разлучившую нас с Эйнаром судьбу. Симка не заслуживала оскорблений, и я намеренно сожгла все мосты, дабы не омрачать всего хорошего, что нас так долго объединяло. Попрощавшись с подругой на перроне, я поставила точку, а не многоточие, и на данный момент была совершенно не в курсе, чем Симка вообще занималась. Вроде бы она успешно окончила филфак и поступила в магистратуру на родственную специальность, но на этом известные мне сведения исчерпывались, и я знать не знала, как в дальнейшем сложилась Симкина карьера, а уж про ее личную жизнь мне тем более не было ничего известно. Мы учились в разных вузах, и если с Игорем Маркеловым еще периодически сталкивались в коридорах Юридического университета, то с Симкой нас разбросало достаточно далеко, и не поддерживай мама тесные отношения с ее семьей, я бы продолжала делать вид, что у меня отродясь не было близких подруг.

–Судя по всему, отлично! – поведала мама и многозначительно добавила, – у Симы и Антона скоро будет малыш, а мы уже устали ждать от тебя такую же радостную новость!

–Антон – это, минуточку, кто? – уточнила я, привычно пропустив мимо ушей мамин комментарий, -Симка вышла замуж?

– В прошлом году, я же тебе рассказывала, – удивленно напомнила мама, но, принимая во внимание, что я так и не смогла извлечь из недр памяти указанную информацию, на всякий случай пояснила, – Антон- тоже молодой ученый, кандидат наук, доцент, сейчас пишет докторскую диссертацию, очень умный парень.

–Наверное, еще и очкарик, да? – догадалась я, – Симка со школы таких заучек любила…

–И правильно, между прочим, делала, – выразительно хмыкнула мама, я и уже приготовилась к камню в свой огород, но у нее хватило такта не переходить на личности, – а какая у Симы была свадьба – красотища неописуемая, а невеста какая куколка – глаз не отвести. И не поверишь, что это наша Симка, которую раньше и причесаться без боя не заставишь. А ведь ты могла бы подружкой быть…Оля нас с отцом приглашала, но мы без тебя не поехали. Я думала, Симка тебе позвонит, и вы помиритесь, но у нее, видишь, своя гордость есть.

–Да я не больно-то и рвалась на эту свадьбу, раз даже не помню, что ты мне о ней говорила, -спокойно парировала я, – значит, Симка ударилась в науку? Ну, успехов ей, станет однажды знаменитым лингвистом, а пока в декрете будет сидеть, так монографию издаст, или как там у них фундаментальные труды называются…

–А ты всё ерничаешь, – не впечатлилась моими ироническими замечаниями мама, – давно бы уже извинилась бы перед Симкой и ерундой не страдала. Небось, стыдно тебе за свои выходки, вот и не звонишь ей. Рина, десять лет прошло, уже всё в муку перемололось… Набери Симу, поздравь ее, всё-таки такой повод, что тебе, трудно? Я уверена, она будет очень рада тебя услышать!

–Да сдались Симке мои поздравления! – отмахнулась я, – не собираюсь я ей звонить, не хочу и всё на этом. Придумаешь мне тоже! Может, мне еще для полной коллекции Маркелову позвонить? Или он, наконец, осмелился на каминг-аут и больше никому не морочит голову?

–Опять ты за свое! – в сердцах воскликнула мама, – тебе самой не надоело эти глупости повторять? У Игоря уже двое детей родилось, а ты ему всё не ту ориентацию приписываешь! Не смешно уже, Рина!

–Да, тут ты права, скорее печально, – согласилась я, – не завидую я его жене: мало приятного быть одновременно ширмой и инкубатором. Но, возможно, ее всё устраивает, люди разные бывают…

–Бред какой-то! – обозначила свою точку зрения мама, – видела я эту Тину – милая, скромная девочка, звезд с неба не хватает, семья для нее на первом месте, Игоря, похоже, очень любит. Не нравится мне, что Игорь так с ней официально и не зарегистрировался, но это, видимо, Ленка с Пашкой воду мутят – всё боятся, что Тина у Игоря часть имущества оттяпает.

–Да я бы на ее месте еще и компенсацию за моральный ущерб истребовала, – фыркнула я, – ладно, мам, не злись! Я всегда знала, что Игорь –гей, поэтому для меня так дико выглядит этот спектакль, только и всего. А за Симку я правда рада, но, извини, звонить ей не буду, но если для тебя это настолько важно, передай Симке мои поздравления и пожелай легкой беременности.

ГЛАВА XIX

Поговорив с мамой, я планировала сразу же отправиться в постель. За день накопилась усталость, завтра снова предстояли насыщенные рабочие будни, и я рассчитывала основательно выспаться, чтобы с утра чувствовать себя бодрой и отдохнувшей. Звонить Симке я, естественно, так и не стала, хотя мама на этом очень настаивала, и ее вполне можно было понять – лично я бы врагу не пожелала раз за разом объясняться с тетей Олей, безустанно вопрошающей, за что я до сих пор дуюсь на ее дочь. Судя по тому, что от самой Симки тете Оле и под дулом пистолета не удалось получить вразумительного ответа, моя бывшая подруга предпочитала отмалчиваться, но я прекрасно помнила, как отчаянно она в свое время старалась склеить осколки разбитой чашки и какая искренняя боль была написала на ее веснушчатом лице, когда я демонстративно отвергла ее стремления. Сейчас, повзрослев и избавившись от юношеской категоричности, я часто думала, что мне следовало честно открыть Симке истинные причины своего нежелания далее с ней общаться и, как на духу, выложить беспощадную правду, но я проявила непростительное малодушие и спрятала голову в песок. Возможно, после долгих размышлений над произошедшим Симка и без меня сообразила, что я пытаюсь порвать с прошлым, а ее всего лишь зацепило по касательной, но, несомненно, она бы предпочла не строить умозрительных гипотез, а услышать это в непосредственном диалоге, однако, я потому и решила инициировать разрыв, чтобы мучительно не подбирать слова и лишний раз не бередить саднящую рану на сердце.

Я давно уже не злилась и не обижалась на Симку: я ее не столько простила, сколько осознала, что прощать мне ее, в сущности, было и не за что. Так уж сложились обстоятельства, что по приезду в столицу мне было абсолютно некогда скучать, к тому же меня всецело поглотили набирающие обороты отношения с Джулсом, но выпади мне тогда чуть больше свободных минут, я бы, однозначно, еще долго тосковала по лучшей подруге, рядом с которой прошло мое детство и отрочество. Но на тот момент моя жизнь была до такой степени непредсказуемой и напряженной, что у меня просто не оставалось сил грустить, и я достаточно безболезненно перенесла окончание многолетней дружбы, а вот, что ощущала до последнего не верившая в подобный исход Симка, я даже не пыталась предположить. Как бы там ни было, никто из нас не нашел в себе мужества первым протянуть руку, каждый пошел своей дорогой, и я уже смирилась, что у нас больше не будет точек соприкосновения, но сегодня на меня внезапно накатила ностальгия.

Я удалила свою старую страничку из всех социальных сетей, и отныне найти в интернете Ноябрину Смородскую совершенно не представлялось возможным. Новую страничку я тоже завела, но уже на фамилию мужа, и пользовалась ею в основном по работе. Кроме наших общих с Юлианом друзей, пятерых сокурсников, коллег по «Грате» и сотрудников образовательного центра в списке контактов никого не было, и бывшие одноклассники, шапочные знакомые и прочие любопытствующие товарищи из прошлого напрасно искали мой профайл на просторах всемирной паутины. Если Джулс активно пиарил через соцсети свой бизнес, то я преимущественно обменивалась деловыми сообщениями с коллегами и иногда с заказчиками – мы оба не выставляли свою жизнь напоказ, не выпячивали каждое мало-мальски значимое достижение и видели в популярных социальных сетях главным образом эффективный инструмент коммуникации и маркетинга, а не удобное средство вызвать массовую зависть отретушированными фотографиями из отпуска. Симкина же страничка была открыта для всех желающих, благодаря чему мне даже не понадобилось создавать «левый» аккаунт, чтобы краем глаза взглянуть, как живет моя подруга.