Мертвый лес

– Боги! Мони иди сюда!

Когда он приближался, я уже спускалась по первым ступеням. В низком колодце-озерце, спрятанном в темноте и прохладе, стояла чистейшая вода. Она мерцала четырьмя стихиями. Волшебно!

Мони замер рядом со мной на предпоследней ступени и круглыми глазами уставился на магию. А через пару секунд поспешил глубже в открывшийся перед нами зал.

– Стой! – Я удержала его за плечо. – Мы не пойдем туда!

– Да ты хоть знаешь, что перед нами?!

– Не имею ни малейшего понятия.

– Это храм наших предводителей, Ори! – Он с восхищением развел руками и закрутился на месте. – Уверен, что маршруты практикантам сюда не прокладывают из-за опасения, как бы мы чего не разрушили. Ори, это святилище! Древнейшее святилище магов!

Я нахмурилась и заозиралась. Корни тянулись по плитам на потолке, ползли по стенам, лежали на полу. Кое-где темнели трещины. Сквозняк качал паутину… А стоит подняться наружу, так там и вовсе все временем разрушено. Тогда почему снова во всем виноваты студенты?! Наша безалаберность сохранила бы гораздо больше, чем сохранено сейчас.

– Ладно, давай посмотрим. – Я обогнала Мони, с любопытством направляясь в сторону других мерцаний. – Только трогать ничего не будем!

Глава 6. Встреча с древностью

Несмотря на то, что зал находился под землей, внутри было тепло. Сквозняк гонял свежий воздух, а лучи солнца, проникающие через трещины под потолком, рассеивали мрак.

Мы с Мони крались, приглядываясь к темным углам. Но любопытство подталкивало отбросить все предосторожности и поскорее приблизиться к источникам магии. В полумраке они сияли, словно маяки, притягивая к себе внимание. Первым делом я подошла к колодцу. Он был ближе всего ко входу. Каменный, местами потрескавшийся и расколотый. Вьюн оплетал его, цепляясь за трещины и неровности камня; на тонких зеленых стебельках, несмотря на полумрак, виднелись сиреневые цветочки. Сквозь воду можно было разглядеть мельчайшие детали дна. В самом низу мерцал золотистый песок, в котором змеями струилась вечно подвижная лава. А по поверхности воды то и дело пробегала рябь, и, присмотревшись, можно было заметить белесые, словно разбавленные туманом, потоки воздуха. Они кружились в пределах колодца, будто плененные его границами.

– Смотри, – тихо подозвал Мони. Эхо тут же подхватило его голос.

Ощущение кольнуло, будто кто-то подглядывает за нами. Я неосознанно прикрыла ладонью затылок и огляделась. Убедившись, что вокруг никого нет, поежилась и отправилась к напарнику.

Я прекрасно помнила больших кошек Дагира: их длинные клыки, гибкие тела, хищно-игривый блеск в глазищах. И теперь передо мной, на постаменте, стояла иллюзия гордой кошки еще больших размеров. У нее имелась грива, рыжая шерсть лоснилась от каждого движения, по полу бесшумно стучал скорпионий хвост, а главная прелесть – крылья, которые она раскрывала, начиная вылизываться.

– Я читал о мантикорах, – полушепотом сказал Мони, расхаживая вокруг иллюзии. – Когда-то очень давно они обитали в Ирфриде. Из-за их свирепости никто не совался к ним. Кроме заклинателей существ. Только они и могли приручить диких хищников. Писали, что на них можно было летать.

– Летать? – удивилась я. – Я готова во многое поверить, но чтобы летать…

– Когда-то люди боялись морей и океанов, – Мони пожал плечами, – а сейчас это один из основных способов передвижения.

Полюбовавшись мантикорой, я направилась дальше. Мони последовал за мной.

Свет едва проникал в другую половину зала, и тоненькие лучики солнца, падающие на камень, окрашивали его в золото. Я потрогала искристые крупинки, но на ощупь не смогла разобрать, игра ли это света, или стены и вправду золотые. Древние храмы, небывалая роскошь прошлых веков… Нириан Грей описывал самые настоящие чудеса, сокрытые на Запретных землях. Но ведь там храмы древнее наших.

Мы остановились возле постамента с железным щитом. Узоры, отлитые на нем, подсвечивались синим. Магия защитников…

– Магический щит для щита, – проговорила я. И поинтересовалась у всезнайки: – Это какой-то символизм?

– Отнюдь. Раньше боевых защитников было меньше. Все больше полагались на зачарователей. Они были настолько сильными, что вот такой самый обычный щит не могла пробить даже высшая темная нечисть.

Я повернулась к зеркалу, стоящему неподалеку. Оно привлекало меня сильнее, чем щит. Было в нем что-то интригующее, какая-то темная, одновременно отталкивающая, одновременно манящая красота. Каменную раму оплетали цветы с кроваво-красными бутонами, а у основания зеркала, в углублении постамента, будто в самом деле кипела кровь. Может, все-таки какое-то зелье?..

Но, приближаясь к нему, спросила я о другом:

– Почему зеркало, Мони?

– Вроде бы раньше, – не отставая от меня ни на шаг, начал отвечать он, – когда магия была могущественней, маги крови были под запретом. Даже ведьмы и темные колдуны остерегались нас. Мы способны были сделать многое: убивать, накладывать чары, контролировать, навязывать идеи, шпионить. А главное, мы могли делать все это на расстоянии.

– С помощью зеркал?

Ответ был и не нужен – он возвышался передо мной.

Между листьев и стеблей, оплетающих раму, поблескивали инкрустированные камни. Возможно, рубины и изумруды, возможно, разновидности граната, – наверняка усилители магии крови. Некоторые камни, складываясь в узоры, находились и в самом зеркале, словно росли из него. Искусная гравировка, искусная резьба по камню, великолепное оформление – прекрасная работа мастера. Пожалуй, я готова поверить, что когда-то наши предки летали на мифических мантикорах.

Раздался громкий шорох. Я резко обернулась.

– Мони, не пугай так…

Остатки фразы проглотила. Мони поднес указательный палец к губам, призывая к тишине, и озирался. Мрак залег по углам и казался живым, осязаемым. Будто он видел нас, слышал нас, будто улавливал наше дыхание…

Мони, сжимая рукоять кинжала, попятился и шепотом поинтересовался:

– Там ведь ничего нет?

– Могу призвать стихию, осветим углы.

– Нет! – Он резко положил руку на мое предплечье, не позволяя мне обратиться к силе. – Только не возле этих источников. Понятия не имею, как они отреагируют на нашу магию. Им же столько лет, в них совершенно иная сила! Другая, неизмененная, чистая, понимаешь?

– Но всплески Ларира воздействуют на храм так же, как и на весь лес. И ничего страшного тут не произошло.

– Ларир – это божественное оружие! – полушепотом возмутился Мони. – Нашла, что сравнивать. И вообще, как так вышло, что ты в полеты не веришь, а мифическое оружие сразу восприняла всерьез?

Не принимая близко к сердцу его привычное недовольное бормотание, я присмотрелась к темноте пристальней. После продолжительного вглядывания в нее, ничего не произошло и не поменялось. Возможно, из-за сквозняка где-то осыпались камешки, или он погонял опавшие листья.

Потеряв интерес к темному углу, направилась дальше по залу. Мы увидели постамент стихийников, заклинателей существ, защитников, магов крови, а значит, где-то еще оставался постамент темных магов.

– Про Ларир нам рассказывала Эмилия, прямо на занятии по истории, – вернулась я к разговору. – Я думала, что преподаватели не будут обычные легенды выдавать за правду.

– Эти девушки! С вашей логикой…

– Не начинай! – перебила я Мони, останавливаясь. Все-таки он хороший парень, но его сварливость и вечное обвинение девушек раздражают. – Может, у меня и странная логика, но не надо всех девушек ровнять под одну. Это очень неприятно и унизительно.

– Извини, – на выдохе произнес он. – Просто… Ничего. Просто извини.

Я кивнула, решая поставить точку в этом конфликте.

Нас окружали колонны, а впереди пустовало пространство. Стоило возобновить шаги, как они наполнили зал глухим шорохом. В нескольких метрах от нас струился яркий лучик солнца. В непроглядном мраке он особенно манил меня. Я всегда была к ним неравнодушна; что-то чувствовалось родное в том, чтобы подставить под них руку, разглядеть хоровод пыли в них. И в этот раз я тоже не устояла.

Сняв перчатку, я заткнула ее за пояс, протянула ладонь к теплу и залюбовалась танцем мерцающих пылинок. Волшебно. Не забывая о волнениях Мони, свою магию не призывала. Однако, вспомнив о ней, с нежностью вспомнила и Риаса. Он любит согреваться теплом моей стихии. А еще он любит послушать интересные истории, особенно если они как-то связаны с ним. Надо бы все-таки отыскать постамент с символом темных магов. Интересно, как изобразили их направление в этом храме.

Я отдернула руку и поспешила исследовать храм до конца. Мони продолжал тихо возмущаться чему-то, хоть и попутно увлеченно разглядывал резьбу на каменных стенах. Всерьез обижаться на его предвзятость к девушкам я прекратила еще в первый год нашего знакомства. Он вырос среди населения, где девочек не обучают чтению и правописанию, а дают им в руки метлу, котелки с черпаками и пряжу почти с рождения. Не удивлюсь, если это и есть их игрушки.

Крестьянам везде тяжело, независимо от страны, где они живут. Приходится много трудиться на полях, и подсчеты и чтение они используют лишь для подбивания сумм урожая и выплаты оброка. Этими подсчетами, как правило, занимаются мужчины – главы семьи. О школах они и не думают, не до этого. Лишь немногие вырываются из ежедневных хлопот. Например, такие везунчики, как Мони и Киви, у кого проявились искры. Да и то, им повезло с местом рождения. Магам в Астарии обучение недоступно. Обучают лишь аристократов, у кого есть деньги на то, чтобы нанять в дом наставника. От этого и магов у нас куда меньше, чем на Восточном материке.

– Ори, посмотри, – опять позвал меня Мони.

Он указывал на густую темноту, и, глянув туда же, я едва не бросилась бежать. Пожалуй, остановило меня лишь то, что желтые глаза, пристально смотрящие на нас, напоминали демонические глаза Риаса. Кто бы то ни был, он медленно приближался к нам. Казалось, свет вот-вот коснется тьмы и немного развеет ее, позволит взглянуть на того, кто прятался в ней, но тьма двигалась вслед за неизвестным, пожирая свет. Живая, осязаемая, она клубилась вокруг неизвестного, ползла вдоль стен и, наверняка, пыталась окружить нас. Тонкие лучи света, которые почему-то ожившая тьма не касалась, – единственное, что не позволяло нам погрязнуть в кромешном мраке. Неужели демоны? Тут… В нашем мире?

– Именно, – прошептала тьма отовсюду.

Голос пронзил тело холодом. Мони, стоя рядом со мной, вдруг с шумом втянул в себя воздух и упал замертво. Я кинулась к нему, суетливо задрала манжету куртки, нащупала пульс и с облегчением вздохнула. Жив…

– Он очнется, когда я позволю, – сообщила тьма.

– Ты не можешь быть правдой! – Я вскочила, обнимая себя руками и потирая озябшие плечи. – Это лишь чары какой-нибудь нечисти!

Тьма засмеялась. Заклубилась, потянулась к точке передо мной, сгустилась там, вытянулась вверх, вынуждая пятиться, а затем сформировалась в фигуру.

Высокая, тонкая девушка, с темной кожей, блестящей, как у змеи, вышла под луч света. Две ноги, две руки, голова – вот и все сходство с человеком. Но несмотря на это, ее внешность завораживала. Доспехи из тьмы облегали гибкий стан и полную грудь, юбка струилась рваными лохмотьями по длинным, стройным ногам. Точеные черты лица прекрасно отражали эмоции – насмешку надо мной. Пожалуй, хуже всего было то, что улыбка этой девушки, больше похожая на коварный оскал, – улыбка не человека, а демоницы или нечисти, – сильно напоминала улыбку Риаса…

– Как он поживает? – поинтересовалась незнакомка, приподнимая изящную бровь. – Почему я не чувствую его присутствия в лесу?

Я покачала головой, не понимая ее вопроса. До конца не принимая уже сформированную и до головокружения пугающую мысль. Я гнала от себя такую возможность!

– Кто ты и что тебе нужно? – спросила я.

Ее улыбка изменилась. Теперь неизвестная с грустью протянула раскрытую ладонь к лучику света. Точно так же, как это совсем недавно делала я. Пылинки закружились вокруг ее тонких пальцев и длинных, острых, черных, как уголь, ногтей.

И впрямь осязаема! Движение воздуха поменялось от ее руки, а значит, кто бы ни стоял передо мной, он материален.

Я отступила на пару шагов, быстро соображая, что могу предпринять, но краем глаза заметила бессознательного Мони. От него далеко отходить не хотелось. Тем более, клубы тьмы находились совсем рядом с ним. И мне пришлось вернуться к нему, однако на ходу я обнажила кинжал.

– Не стоит, – отмахнулась девушка расслабленно.

– Ты не можешь быть демоницей, которая удерживала тело Риаса! – взвилась я. В голове не укладывалось происходящее. Поведение неизвестной раздражало и пугало, как и собственная беспомощность. Мони лежит без сознания; его нельзя бросать! Магию, возможно, нельзя призвать без последствий! Да и справится ли моя никчемная стихия с нечистью, стоящей передо мной? Это точно не низшая представительница! Неужели и вправду демоница?! Стиснув кинжал крепче, я выкрикнула: – Его душа поглотила ее!

Эхо отскочило от стен, усиливая возглас. Послышалось хлопанье крыльев над храмом, видимо, испуганных и упорхнувших птиц.

– Ты привлекаешь внимание, смертная, – уже без улыбки и с опасным стальным нажимом в голосе проговорила девушка. – Веди себя тише. Мне будет трудно спасти тебя с твоим дружком даже от низших существ в этом мире.

– Ты демон! – выдохнула, скорее для себя, чтобы, наконец, принять правду.

И задумалась. Что она сказала только что? Она собирается спасать нас с Мони от низших существ? С какой целью? Хочет заключить со мной сделку? Никто в здравом уме не будет иметь с демонами никаких дел!

Риас… С первой догадкой, осенившей меня, сбилось дыхание. Что он натворил на этот раз?! Неужели так волнуется обо мне, что пошел на этот безумный шаг!

– Не думай о нем так плохо, человечка. – Демоница усмехнулась, склоняя голову к плечу. И продолжила говорить размеренно, едва слышно, будто рассуждая о приятном; голос лился из черных уст с хрипотцой, растянуто: – Он не поддался на уговоры Аригханы. А ведь на него давили сильные демоны. Риас? Его полное имя куда мелодичнее и красивее.

– Если ты читаешь мои мысли, то, может, уже сообщишь мне, что тебе от меня надо? – прошипела я.

Она запрокинула голову, прикрыла глаза и шагнула под луч солнца. Он упал на ее лицо; волосы шелковой тьмой расплылись по ее плечам, будто она находилась под водой. За время одержимости Риас многого набрался от демонов…

Чего же она хочет от меня?

– Мы дали ему все, что могли, – нежась в солнечном свете, произнесла демоница. – О чем только ни просили нас смертные за все прошедшие тысячелетия, но они и не представляли, какое могущество мы способны подарить. И все находится теперь в его руках.

Она лениво потянула голову в одну сторону, потом – в другую. Прищурив насмешливо глаза, посмотрела на меня:

– Вы, люди, слишком самоуверенны. Всегда думаете, что события складываются по вашему замыслу. Вы и не осознаете, насколько далеки от истины.

– Переходи ближе к делу, – поторопила я.

Что бы она мне ни предложила и ни сказала, я планировала твердо отказаться. Пожалуй, лучше мы умрем здесь с Мони, чем пойдем на поводу у демонов. Эта мысль кольнула в груди, волнение вынудило посмотреть на Мони, вспомнить Киви…

Демоница тяжело вздохнула, прекратила щуриться и протянула мне руку. Я качнула головой. Она лишь ухмыльнулась и сильнее вытянула руку и больше раскрыла ладонь. Прежде, чем решиться на следующий поступок, я вновь посмотрела на безмятежного Мони. На растрепанные каштановые волосы, падающие на высокий лоб, на приоткрытые губы и неподвижное тело: сильное, молодое, полное жизни.

Я сошла с ума.

Чужая ладонь была ледяной. Коснувшись ее, я едва не отдернула руку, но демоница крепко сжала пальцы, не выпуская меня.

– Пожалуйста, смертная, подари мне немного своего тепла и внимания, – словно с мольбой попросила она.

Я сглотнула и крепче стиснула зубы. Меня не отпускало жуткое ощущение, будто в моих решениях Мони совсем ни при чем, а я сама тянусь к демонице. Тянусь на интонации ее голоса, на движения, незаметно завораживающие, на улыбку и лукавый блеск в желтых глазах. На узнавание в ней Риаса и… какое-то спрятанное в ней, в ее поведении, обещание удовольствия от моих уступок. Она искушает, а я глупо поддаюсь этим искушениям.

Крепко ухватив мою руку, демоница повела меня по залу. Я шла рядом молча и послушно. Искоса, пряча под ресницами глаза, подглядывала за ней. Со сладостным и одновременно каким-то стыдливым благоговением наслаждалась ее плывущей, непостижимой для человека, походкой. За ней, развеваясь и танцуя на каждом витке, стелилась тьма. С трудом оторвавшись от любования ее телом, я посмотрела на ее лицо. Сердце пропустило удар.

Мне еще не доводилось видеть таких ровных и изящных черт лица. Совершенно без изъяна. Точеный профиль, раскосые глаза, очерченные губы. Не смущал и цвет кожи, и губ – пепельный и угольно-черный.

– Твое любование мною подталкивает меня задержаться в твоем мире чуточку дольше, – произнесла она томно.

Мои щеки обожгло стыдом, и я резко отвернулась.

Смех наполнил зал. Грудной, низкий, заставляющий что-то в груди вибрировать и, несмотря на все душевное сопротивление, прислушиваться к нему, впитывая и с наслаждением пропуская через себя.

И такого красивого смеха мне слышать еще не доводилось…

Из наваждения, явно наведенного демоническими чарами, вырвал меня последний постамент, запрятанный в самом дальнем краю зала. Он будто вырастал из тьмы. Змея из темного драгоценного камня, изгибаясь, вытягивалась над черной чашей. Из раскрытой пасти лилась тьма. Падая в чашу, она ударялась о стенки и превращалась в дым. Его излишки выпадали на пол и закрывали собой постамент.

В отличие от других монументов, находившихся в этом храме, вокруг этого не было ничего живого. Ни растений, ни мха, ни даже напоминания о них. Слишком мрачно тут было и холодно.

– Мы лишены тепла, – с горечью произнесла демоница.

– Я так и не услышала ответы на свои вопросы.

– И не услышишь раньше времени, – сказала она, не обращая внимания на грубость, прозвучавшую в моем голосе. – Не узнав причин моей просьбы, ты откажешься помочь мне.

– То есть я должна выслушать какую-нибудь слезливую предысторию? – съязвила я.

Демоница, украдкой глянув на меня, улыбнулась.

– Хорошо, – согласилась я. – Начинай. Но я не обещаю, что помогу тебе.

Она не смутилась, а лишь подвела меня чуть ближе к змее.

– Смертные, как быстро вы позабыли, с чего началась война между Богами. Вы не помните, за кого сражался Воилл. Все забыли. Это печалит нас. – Демоница опустила голову, но желтые глаза продолжали внимательно и не таясь следить за мной, за каждой моей эмоцией, проявляющейся на лице. – Боги решили, что нам, демонам, не место в прекрасном солнечном Ирфриде. В нашем родном мире.

Родном мире?.. О чем она говорит? Выходит, они жили тут, рядом с людьми.

– Да, человечка, – ответила она на мои мысли. – Раньше мы жили тут. Полноценно наслаждались своим домом и никогда не думали, что нас из него могут прогнать.

И, переменившись в лице, скривив его в ненависти, до боли стиснула мою руку и яростно прошипела:

– Один из нас обезумел и совершил непростительное преступление! И из-за него одного, из-за его одной единственной ошибки, выгнали всех нас! Нас посчитали опасными для других рас и созданий. Другие Боги решили, что так будет лучше и безопаснее для всего мира. Воилл с самого начала пытался отстоять нас и наше право на жизнь в родном доме! Но не смог.

Вдруг замолчала, всматриваясь в мои широко раскрытые глаза, и фыркнула, опять отвечая на мои мысли:

– Тут нечему удивляться, смертная. Тогда Боги снисходили до общения даже с вами. – И тут же, еще сильнее сжимая мою руку, вернулась к основной теме: – Разве справедливо они поступили, наказывая всех из-за одного? Вы, люди, считаете нас алчными и коварными, но разве не нужда толкает нас быть такими? Вы, никчемная, слабая раса, смеетесь над нами, над теми, кто позволяет одним из вас устанавливать связь с темной стихией. Вы наивно полагаете, что мы падки на ваши примитивные, смертные, зачастую омерзительные развлечения. Вы так уверены, что демоны возвращаются к смертным прелестям жизни на Ирфриде… – Глядя мне в глаза, прижала наши переплетенные руки к своей груди, к смертельно ледяному телу. – Как же вы ошибаетесь. Вы и представления не имеете о мире без тепла и солнца.

– Мне больно.

Я дернула руку, пытаясь вырваться из сковывающего холода и цепкой хватки, но безуспешно.

– Что бы вы себе ни придумывали, знай, что мы идем к вам добровольно. Многие из нас в нетерпении ждут рождения темной искры в Ирфриде, чтобы прийти сюда и умереть тут. Под солнцем.

Меня охватила дрожь и оцепенение. Демоница ослабила хватку и принялась массировать мою руку очень знакомыми движениями и нажатиями. До боли знакомыми. И все встало на свои места. И любовь Риаса к теплу, и его привычка запрокидывать голову, подставляя лицо солнцу, и ухмылки, и этот массаж… Многое ли на самом деле осталось в нем от того Риаса, каким он был в детстве? Многое ли в нем от него самого?

– Мы хотим лишь малости, – вкрадчиво заговорила демоница и провела острым ноготком от моей линии жизни на ладони до запястья. – Совсем немного для тех, кто лишен почти всего. Келриас знает, но не позволяет нам. Он отказал нам! – повысив голос, она выдала, как сильно расстроена его отказом. – Мы подарили ему могущество, которое позволит стать владыкой Ирфрида!

Сглотнув, я царапнула пересохшее горло. Вспомнив пережившее совсем недавно во время экзамена, обвинила демоницу:

– Вы сделали из него монстра, который боится пользоваться своей силой!

– Это не так, – мягко не согласилась она. – Ему лишь надо научиться контролировать силу. Пользоваться ею чаще и развивать искру.

– Я не верю тебе. И уж тем более не поверю, что это подарок. Никто не будет ждать от вас бескорыстия! Развивать темную искру, поглощая магию…

– Молчи. – Ледяной палец накрыл мои губы. Она погладила их, приглядываясь к ним, чем смутила, но при этом произнесла: – Недавно, с помощью огненного юноши, нам удалось вдохнуть глоток темной магии в Келриаса. Но какой ценой…

– Кобеан в сговоре с демонами?!

У меня глаза на лоб полезли. Как ему удалось с ними сговориться? Да и как Темный жнец поддался Риасу? Это ведь надо было убить его, чтобы оставить искру без контроля, а потом накачать его, беспомощного, темной магией! Неужели…

– Тише, – вклинилась в хаотичные мысли демоница, взяв меня за подбородок и заставляя посмотреть на себя.

От ее пальцев лицо стало тут же неметь, и она быстро отдернула руку. Но мгновенно потянулась к моей второй руке. Я смотрела, как она снимает с меня перчатку, и не находила сил сопротивляться. Мысли спутались в клубок, не позволяя рассмотреть, где начало, а где конец. Не позволяя выставить все в логичную хронологию и разобраться: кто в чем виноват, кто в чем замешан, а кто в чем уличен. Мысли настолько запутались, что остались лишь чувства, опустошающие изнутри. И в этой путанице мрака, будто единственный маяк, способный вывести меня наружу, воспоминаниями возрождался образ Риаса. А одновременно с ним я проникалась состраданием к тем, кто был невероятно похож на него. Или он был похож на них… Надолго заточенный в холодных темницах он стал их отражением.

Перчатка упала на каменный пол.

– Кобеан – это тот огненный человек? – спросила демоница, теперь сжимая обе мои руки в своих руках и с любопытством заглядывая мне в глаза. – Мы не в сговоре с ним. Как и с другими людьми. Почти единственная наша возможность проникнуть в этот мир – это темные маги с открытыми искрами. Вы называете их боевыми. Иногда мы способны подглядывать за ними. Это требует от нас много… сил. – Она будто смутилась, но продолжила говорить: – Мы как бы приоткрываем завесу Ирфрида возле темного мага и наблюдаем за ним. Тогда, во время того испытания силы, у нас появился шанс, и мы воспользовались им. Темный жнец тоже не был в сговоре с нами, хотя мы и сделали все возможное, чтобы на призыв осколка Ларира проникнуть к вам смог именно он.

– Значит, Кобеан к этому не причастен?

– Нет. Глупый, ревнивый юнец просто создал для нас благоприятную ситуацию. И мы не устояли. Да и не стали бы упускать удачного случая.

По спине снова пробежал холодок. Риас тоже не упускает ни одного удачного случая…

– Ты опять думаешь о нем слишком плохо. Он не демон. И уж тем более не слабый человек, – заверила меня демоница. – Просто он долго пробыл с Аригханой. Мы ежедневно, даже ежеминутно, ломали его человеческие слабости через нее, вливая в их связь наши общие силы. Почти все демоны были задействованы для поддержания их связи как можно дольше. – Склонив голову к плечу, подалась ко мне ближе. – Он долго сопротивлялся и отстаивал свои привычки и принципы. Заглушал криками наши убеждения и мировоззрение, которые мы пытались донести до него. Нам пришлось долго ждать, прежде чем он устал. И в ослабленный разум мы доносили всю свою боль. Он выслушивал все, через что нам пришлось пройти. Сложно не измениться при таком давлении. Сложно не начать думать чужими мыслями, когда они в голове звучат своими. Тем более мы искренне хотели, чтобы он научился выживать и извлекать выгоду при любых обстоятельствах. Нам было важно сделать из него, человека с сильными принципами вашего мира и общества, человека сильнее. Способного возвыситься над этими принципами до нашего видения и понимания мира. Не осуждай его из-за нас.