Полукровка

– …но в душе ненавидеть всем сердцем, – закончила фразу Эста.

– Именно.

– Вы знаете, Урджин, я удивлена только тому, что вы не доверяете собственному отцу, императору Фуиджи и… Клермонт.

При упоминании имени бывшей любовницы Урджина передернуло. Он прекрасно понял то, что Эста хотела до него донести: она знает о Клермонт (пусть не все, но многое) и понимает, какую роль эта женщина сыграла в их судьбе.

– Отношения с отцом у меня всегда были немного натянутыми и в последнее время обострились.

– Это не мое дело, Урджин, какие у вас отношения с родственниками и любовницей. Все это меня не касается. Если вы хотели предупредить о том, что меня ожидает весьма «радушный» прием, спасибо. Однако я знала об этом всегда. А уж то, что доверять на вашей планете я никому не смогу, было понятно изначально.

– Ты можешь рассчитывать по крайней мере на меня. Для начала этого будет достаточно.

– А вы, Урджин, сможете так же поверить мне, как просите верить себе?

– Я постараюсь, Эста, все зависит от тебя.

– От меня ничего не зависит, Урджин. Мне стало об этом известно лет семь назад.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему ни сейчас, ни когда бы то ни было еще, – резко ответил он.

Урджин не ожидал, что Эста засмеется в ответ. Но ее звонкий голос вдребезги разбил стену самообладания, которую он воздвиг вокруг себя.

– Неужели тебе кажется смешным тот факт, что тебя унизили из-за другой женщины?! – выпалил он.

Эсту пронзило в самое сердце. И душевная боль, которую она за столько лет научилась подавлять, все же нашла отражение в ее смеющихся глазах. Урджин увидел это, и его самого словно что-то укололо в самое сердце. Он хотел извиниться перед ней за свои слова, но она стала смеяться еще громче, и он понял: чтобы добраться до сердцевины этой женщины, ему придется преодолеть не одно фортификационное защитное препятствие.

– Вы не обидели меня, а спасли, отсрочив ненавистный брак на целых семь лет. За это я признательна и вам и вашей ненаглядной Клермонт. Кроме того, благодаря этой женщине мне не придется спать с вами.

Это был удар ниже пояса. Урджина задело настолько, что в эту минуту он был готов на все, чтобы стереть с ее лица эту надменную улыбку.

– Действительно. Вряд ли такая женщина, как ты, смогла бы доставить мне удовольствие в постели, не говоря уже о том, чтобы затащить в нее.

Эста, потрясенная услышанным, перестала улыбаться. Выходит, невинность, которую она хранила все эти годы для него, совершенно ему не нужна. Это гнусное ощущение навязанности кому-то и презрения к самой себе поглотило ее целиком. Самой значимой целью для нее было объединение интересов Доннары и Олмании, которое, как она надеялась, поможет спасти тысячи невинных жизней, уносимых в процессах зачисток на враждебной Навернии. А теперь оказалось, что даже в этом она никак не сможет преуспеть, ведь единственный способ заставить мужчину защитить твои интересы – это влюбить его в себя. Что ж, очевидно, у Совета Всевидящих был другой план на их счет.

Урджину же после этих слов захотелось провалиться сквозь пол. Он проявил горячность и слишком сильно обидел ее, а ведь она ни в чем перед ним не виновата. Он взрослый мужчина и должен был понять, что ее слова – простая бравада, попытка уколоть его и заставить почувствовать то же унижение, что испытала она сама.

Глядя в ее глаза, он хотел признаться в нелепости сказанного и добавить, что такую женщину, как она, не хотеть невозможно. Но разве мог он в этом сознаться сейчас? Конечно, нет. Гордость слишком часто диктует человеку свои правила, и сердце в этом собственному эго не противник.

– Я счастлива, что мы во всем разобрались, Урджин. Наш брак будет точно таким же, как большинство браков среди людей нашего круга. Я постараюсь не слишком навязывать вам свое присутствие, однако полностью избавить от своей персоны не смогу. Поэтому я твердо заявляю: вы можете спать с кем угодно, это ваше дело, однако никогда не смейте придавать этот факт огласке, ибо насмешек общества в свой адрес я не потерплю.

Урджин ничего не ответил. Он повернулся к двери и быстро ушел.

Одна маленькая капелька медленно сползала вниз, прокладывая себе дорогу по бархатистой бледно-розовой коже Эсты. В попытке отомстить любыми средствами она сама спровоцировала его на искренний ответ. Какой же глупой она была, когда рассуждала о возможности жить с этим человеком нормальной жизнью, забыть все обиды и унижения и попытаться создать хоть какое-то подобие семьи? Какой же ненужной она стала, когда поняла, что никем, кроме экзотического сувенира, в его мире она никогда не станет.

Еще несколько капель перекатилось сквозь густую преграду из ее темных ресниц.

Эста не будет ему мстить. За что? За то, что он ее не хочет? Нельзя позволить себе опуститься столь низко. Нет. В новой жизни она постарается защитить интересы родной планеты. В этом ее долг и предназначение.

Эста стерла слезы и подумала о том, что зря не взяла с собой в путешествие Назефри. Сестра наверняка пожурила бы ее, а потом обругала Урджина на чем свет стоит, что вызвало бы у Эсты только положительные эмоции.

***

Ко времени прибытия корабля на Доннару все собрались в грузовом отсеке. Эста осталась верна олманскому черному плащу, к тому же надвинув на глаза тяжелый капюшон. Стефан держался поодаль от сестры. В ответственный момент ее знакомства с семьей супруга он не мог быть рядом: место брата должен занять муж.

Стефан осуждающе взглянул на Урджина, который даже не подумал сменить свой повседневный наряд на что-то более официальное, и решил оставить свое мнение при себе.

Эста догадывалась о причинах такого поведения Урджина. По всей видимости, он так же, как и она, ненавидел весь этот официоз, который напускали на себя знатные люди. Поэтому его маленький протест был понятен ей, ведь под полами ее плаща кроме черного дорожного облегающего костюма из специального эластичного материала и двух керитских мечей тоже ничего не было.

Наконец корабль остановил ход, и шлюзовые двери постепенно поползли вверх. Взору присутствующих открылся прекрасный пейзаж: широкая аллея, мощенная мелкой брусчаткой, справа заканчивалась низким забором из узких колонн. Дальше открывался чудесный вид на настоящее лесное озеро, раскинувшееся прямо перед резиденцией.

Лучи солнца миллионами серебряных бликов отражались от светло-синей водной глади. Озеро окружали ивы, тяжелые ветви которых опускались прямо в воду. За рядом ив начинался лиственный лес. Судя по пестрой окраске листьев, палитра которой варьировалась от охряно-желтой до красной, сейчас здесь царила осень.

Эста мимолетно посмотрела на толпу людей перед кораблем, разодетых в белые с золотым парадные костюмы, и перевела взгляд на резиденцию.

Строение было по-настоящему грандиозным. Огромный хрустальный дворец, мерцающий на солнце, словно дорогой бриллиант, поразил своей масштабностью молодую наследницу.

– Он же стеклянный! – воскликнула она настолько громко, что ее услышал Урджин.

– Это не стекло, Эста, а особый сплав, который его имитирует. На первый взгляд кажется, что эта глыба прозрачная, но если подойти ближе, увидишь, что это не так.

Эста даже не повернулась в его сторону, сделав вид, что он разговаривал не с ней.

– Тебя не интересует твой новый дом? – спокойно осведомился Урджин, продолжая пристально изучать ее черный капюшон.

– Мой дом остался на Олмании, а это всего лишь место, где я буду жить.

– Возможно, когда-нибудь ты полюбишь это место, – с надеждой произнес он.

– Возможно, – ответила она и посмотрела на него.

Урджин слегка улыбнулся. Она долго всматривалась в черты его лица, пока он совершенно серьезным тоном не произнес:

– У тебя красивые глаза.

– Ты пытаешься заключить мир?

– Можно и так сказать.

– Тогда я отвечу, что цвет твоих глаз напоминает мне небо по осени. Такой же пасмурный оттенок, но все же теплый.

– Мне нравится, когда моя жена обращается ко мне на «ты».

Эста резко отвернулась, что весьма развеселило Урджина.

– Ты ведь не заметила?

– Чего не заметила?

– Что обратилась ко мне на «ты»?

– Все равно рано или поздно мне бы пришлось это сделать.

– Ну что ж, ничего не имею против, – ответил Урджин и направился вперед.

Эста последовала за ним. Порыв теплого осеннего воздуха ударил в лицо. Капюшон сполз на спину, и ветер заиграл темными прядями ее сверкающих волос. В лучах заходящего солнца они казались фиолетовыми, и Урджин, обернувшись к ней, чтобы предложить руку, не смог не восхититься этим зрелищем.

Эста подала затянутую в черную перчатку ладонь и почувствовала, как его длинные пальцы охватывают бархатистую замшевую кожу. По телу разлилось тепло, и, сама того не сознавая, она с силой сжала его пальцы.

Молодая пара спустилась по трапу и подошла к встречающей их делегации. Следом подтянулись Сафелия, Камилли и Стефан.

Урджин отпустил руку Эсты и подался вперед.

– Здравствуй, отец, – обратился он к мужчине, стоящему в центре.

Эста и раньше видела императора Доннары, но не так близко, как сейчас. Его седые волосы были такими же длинными, как у Урджина, и так же заплетены в высокую косу. Выражение надменных серых глаз не скрывало пренебрежения к происходящему.

Он оценивающе взглянул на жену сына и, подняв бровь, заговорил:

– Так вы и есть та самая загадочная Эста?

– Да, ваше императорское величество. – Она склонила голову и присела в изящном поклоне.

– Странно, что выглядите вы как полукровка. Насколько я помню, у ваших родителей были светлые волосы?

– Среди моих предков по отцовской линии были навернийцы. Темные волосы – единственный их подарок мне. Факт того, что я являюсь наследницей Олманской империи, никогда не оспаривался, точно так же, как и не было сомнений в моем происхождении.

– В современном мире существует много способов исправить эту вашу особенность.

Урджина накрыло холодной волной. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что причина этому состоянию – ярость Эсты. Он же к подобным выходкам отца привык, посему позволил жене самостоятельно отстоять свою честь.

– Неужели вы полагаете, что я, наследница Олманской империи, стану красить волосы, дабы скрыть происхождение своих предков? Единственными людьми во Вселенной, которые выказывали мне свою расовую неприязнь, были необразованные навернийские рабочие.

Вторая бровь Фуиджи взлетела вверх. Урджин еле сдержал смешок. Отец явно не рассчитывал обнаружить у невестки такой норов. Противник был достойным, и император едва заметно улыбнулся.

– Что ж, сынок, если среди твоих союзников будет такая женщина, как она, Доннару ждет блестящее будущее. Хорошо бы только она помнила, что интересы планеты мужа теперь для нее превыше всего.

– Надеюсь, отец, что моей жене никогда не придется выбирать между интересами своего мужа и своих родственников. А я, как супруг, сделаю все возможное для этого.

– Стефан, я рад приветствовать вас в нашей резиденции.

Стефан только поклонился в ответ.

Затем император просто развернулся и пошел обратно вместе со своей свитой. Перед ними осталась только одна женщина. Урджин повернулся к Эсте и Стефану:

– Позвольте представить вам мою мать, Нигию.

Эста присела перед свекровью в таком же низком поклоне, как недавно перед императором. Стефан в свою очередь склонил голову.

– Наконец мы встретились с вами, Эста.

Нигия протянула руки к невестке и обняла ее за плечи.

– Вы просто обворожительны, девочка моя! Почему же Лу не упомянул об этом?

– Я задаю себе тот же вопрос, мама, – ответил Урджин.

Эста и Стефан переглянулись. Оба не поняли, о чем идет речь.

– Может быть, хватит разговоров на эту тему? – резко оборвала всех Сафелия. – Давайте лучше обсудим прием.

– Какой прием? – удивилась Эста.

– Дорогая Эста… – Нигия встала возле невестки, и положив руку ей на плечо, повела ее вперед. – Послезавтра в нашей резиденции состоится прием в честь вашего прибытия на Доннару. К сожалению, времени на приготовления осталось совсем немного. Однако кое-что сделать мы все же успели. Завтра вы с Сафелией полетите на Рубрин – это один из наших спутников. Там все знатные лица Доннарской империи совершают покупки. Поскольку мы не знали о вас ровным счетом ничего, было подготовлено очень много вариантов вечерних платьев. Кроме того, через неделю вся семья выезжает на наш остров в Вершем океане: думаю, Сафелия окажется незаменимой помощницей в подборе пляжных нарядов. У нас принято купаться всем вместе. Надеюсь, это не является для вас проблемой?

Эста рассмеялась так искренне и громко, что Нигия, оторопев, остановилась. Урджин, занервничав, остановился возле нее.

– Все в порядке, – поспешила всех успокоить Эста. – Теперь я понимаю, что никто из вас ничего не знает об олманцах.

– Разве у вас не принято купаться мужчинам и женщинам раздельно? – засомневалась Нигия.

– Во времена моих пра-пра-пра… может, и было! Конечно, определенные ограничения для незамужних девушек на нашей планете существуют. Так, например, Сафелия, по олманским законам, не смогла бы носить наряды с открытыми плечами.

– А как тогда купаться? – спросила Сафелия.

– Специальный купальный костюм: штаны и водолазка.

– А эти ваши пресловутые плащи и перчатки, которые так любят все олманки? – спросила Нигия.

– Я привезла вам несколько таких плащей в подарок. Думаю, как только вы их примерите, снимать уже не захотите. А перчатки – всего лишь атрибут.

– Подаркам мы все будем очень рады, – заметила Сафелия.

– Значит, за покупками мы полетим завтра, – обреченно заключила Эста.

– Почему вы с такой грустью говорите о возможности прекрасно провести время и повеселиться? – удивилась императрица.

Стефан, все это время спокойно следовавший за остальными, вдруг резко остановился. Сафелия, заметив это первой, привлекла внимание остальных. Эста тут же бросилась к брату.

– Что случилось? – забеспокоилась Нигия.

Эста подняла указательный палец, призвав всех к молчанию.

– Стефан, что ты видишь? – спокойно спросила она.

– Тебя, – ответил он. – Ты злишься и сильно расстроена.

– Почему я злюсь?

– Они уничтожили твой плащ.

– Кто «они»?

– Не знаю, – монотонно произнес брат.

– Что еще?

– Сафелия, она плачет.

– Ты знаешь, почему? – Эста опасливо взглянула на сестру Урджина.

– Она напугана.

– Я испугала ее?

– Нет. Нет, только не это! – закричал Стефан.

– Что ты видишь? – повторяла Эста, застыв напротив его лица.

– Урджин, помоги, помоги мне!

– В чем он должен помочь, Стефан?

Брат с силой схватил Эсту за плечо и тряхнул что было силы. Она вскрикнула от неожиданности. Урджин среагировал мгновенно и в одну секунду оказался между ними. Он ловким движением выкрутил Стефану руку и потащил его в сторону, но тот начал сопротивляться и заорал:

– Эста, ты знаешь, что должна делать!

Только потом он перевел взгляд на Урджина и занес свободную руку над ним. Эста в ужасе бросилась к брату:

– Не смей!

Стефан, полностью дезориентированный, взглянул на нее.

– Было видение. Урджин помог мне. Все хорошо.

Урджин отпустил олманца и загородил собой жену.

– Все в порядке, Урджин, – раздался голос Эсты за его спиной. – Стефан не причинит мне вреда.

Урджин спокойно отошел, но не дальше, чем на расстояние вытянутой руки от нее.

Нигия смотрела на сына с лукавой улыбкой. Его серые глаза потемнели, и каждое движение следовало единой цели: защитить эту молодую красивую девочку. Мать улыбалась, потому что видела то, чего ее сын, возможно, еще долго не сможет признать.

– Видение было нечетким, – заговорил Стефан. – Набор отдельных фрагментов.

– Ты что-то говорил про меня, – напомнила Эста. – Еще просил Урджина помочь.

– Да?

– Не помнишь?

– Смутно. Что-то случится, сестра. Ты пострадаешь.

– Я это уже поняла. – Эста выдохнула.

– Когда это произойдет, ты можешь сказать? – спросил Урджин.

– Нет, к сожалению. Может, сегодня, а может, через месяц.

– Отлично! Просто замечательно!

Олманка только рассмеялась.

– Ей говорят, что с ней случится что-то плохое, а она смеется! – возмутился Урджин.

– Если бы ты знал, сколько раз он предрекал мне что-то ужасное, не воспринимал бы все так серьезно. Я вполне самостоятельна и за себя постоять смогу.

– Я еще не успел оценить твое мастерство.

– Показательных выступлений не будет, не надейся.

– Все так ужасно? – Муж вкинул бровь.

Эста засмеялась еще громче.

– Учитель говорит, чтобы я в приличном обществе даже намекать не смела, что в моих руках может оказаться керитский меч.

– Керитские мечи – это те, что из светоотражающей стали с двусторонней заточкой? – Урджин прищурился.

– Те самые. Прекрасное оружие в руках мастера.

– Охотно верю, но предпочитаю мечам что-нибудь из лазеров.

– Всегда плохо стреляла.

Урджин схватился за голову и провел руками по волосам.

– Стефан, вы тоже только керитскими мечами владеете?

– Подобно вам, я предпочитаю лазерное оружие. Хотя и техники энергетических ударов мне не чужды.

– И одним из этих приемов вы только что хотели отделаться от меня?

– Наверное, да. Извините, это рефлекторное поведение.

– Понимаю, – кивнул Урджин. – Ладно, давайте я покажу вам резиденцию и ваши комнаты.

– Чудесно, – согласилась Эста.

***

– Ты видишь то же, что и я? – обратилась Нигия к дочери, чуть отдаляясь от гостей.

– Мама, я наблюдаю за этим уже четыре дня, – со вздохом ответила Сафелия.

– Меня беспокоит ложь Лу. Наверняка это был приказ отца, вот только зачем ему это?

– Думаешь, мы чего-то не знаем о поездке делегатов?

– Попробуй завтра расспросить Эсту. Возможно, она расскажет о том, что произошло семь лет назад. Тогда и узнаем, о чем еще не поведал нам Лу.

– Мне нравится Эста. – Сафелия сжала ладонь матери. – Жаль, что ты не видела, как она поставила Урджина на место, когда речь зашла о политике невмешательства Доннарской империи.

– У нее умные глаза. – Нигия кивнула. – И, в отличие от Клермонт, эта девочка никогда не будет ничего делать исподтишка.

– А что ты думаешь насчет предсказания?

– Поживем – увидим, – пожала плечами императрица. – Напугать тебя не так-то просто. Будь осторожна.

– Я постараюсь, мама.

Глава 3

«Стеклянная» резиденция поразила Эсту своей роскошью и помпезностью. Пять этажей, высокие потолки и последние технические новинки, вплоть до голосового управления электричеством и водоснабжением, вызывали определенный трепет. Золото, платина, серебро, натуральные камни были обязательными элементами отделки любого помещения в этом огромном дворце. Ковры, плитка, мозаика, деревянная мебель и штукатурка сочетались с пластиком, сталью и всевозможными электронными приборами. Стеклянные двери здесь можно было открыть, не только проведя рукой по сенсорному датчику, но и вручную, как она привыкла. Стены снаружи действительно казались полупрозрачными, однако на деле, войдя внутрь, человек оказывался в обычном помещении с окнами. Все голографические портреты были обрамлены позолоченными деревянными рамами. Каждый предмет интерьера бросался в глаза роскошью и изысканностью, начиная с ваз для цветов и заканчивая завязками на тяжелых портьерах.

Урджин провел их практически по всей резиденции, минув только подвальные помещения и одно крыло, в котором располагались рабочие кабинеты.

Стефана поселили в гостевой, глядя на убранство которой, Эста не смогла представить себе роскошь хозяйских покоев. «Куда более?» – подумала она и почувствовала себя деревенской простушкой в чужом замке.

– Я думаю, что лучше всего собраться вместе за ужином через час внизу, – без тени смущения заметила Нигия и тут же предложила сыну показать Эсте ее комнату.

Все присутствующие сделали вид, что не поняли намека на некую интимность этого шага, и дружно признались, что очень устали и желают немного отдохнуть перед ужином.

Эста шагала за Урджином в полном молчании. Наконец они остановились у большой двери из черного стекла. Урджин поклонился и изобразил руками приглашающий жест. Олманка открыла дверь и буквально влетела в этот храм изыска и женственности. Комната была по-настоящему великолепной. Вся в золотисто-зеленых тонах, украшенная букетами живых цветов самых разнообразных оттенков, она нисколько не давила на посетителя своей пестротой. Справа Эста увидела большую кровать с резными спинками и деревянными колоннами. Шелковый балдахин спускался сверху и был аккуратно присборен маленькими завязками по углам кровати. Немного левее располагалось настоящее трюмо, а правее – нефритовый камин. Пространство в центре было целиком и полностью отведено лишь одному ковру, в ворсе которого ноги Эсты буквально утопли. Вдоль противоположной от кровати стены девушка увидела небольшое рабочее бюро со множеством мелких ящиков и две внутренние деревянные двери. Она повернулась к Урджину, чтобы спросить разрешения заглянуть в них, но он только ответил:

– Теперь это – твоя комната.

Эста заглянула сначала в одну дверь: это была ванная. Умывальник, джакузи, душевая кабина и туалет, – все белоснежное, окруженное темно-синей и золотой мозаикой. Эста направилась к другой двери, и, приоткрыв ее, обнаружила длинную гардеробную. В ней не было ни одной вещи, что немного радовало, ведь таким образом ей давали понять, что она сможет носить то, что посчитает нужным.

Обернувшись, чтобы еще раз окинуть взглядом свое новое пристанище, Эста заметила возле камина карниз и тяжелую портьеру, одну из тех, что украшали окна. Она подошла к ней, откинула и обнаружила еще одну дверь. Не собираясь останавливаться на достигнутом, Эста шагнула в нее и оказалась… в комнате Урджина.

До этого момента ей в голову приходила мысль о том, что отныне они всегда будут жить рядом. Но она и представить себе не могла, что муж сможет беспрепятственно вторгаться в ее личное пространство всегда, когда пожелает. Разочарование – это именно то, что она испытала в тот момент. У каждого человека должно быть что-то свое, место, где он будет чувствовать себя в полной безопасности, где его никто не сможет потревожить. Отныне у нее такого места не было.

Она вернулась в комнату и захлопнула за собой дверь. Этот жест удивил Урджина, и он опять почувствовал знакомый холод.

– Ты не хочешь взглянуть на мою комнату?

– Нет, спасибо.

– Что случилось, почему ты злишься? – забеспокоился он.

– С чего ты взял, что я злюсь?

– Я это в прямом смысле чувствую. Когда ты впадаешь в состояние гнева, на меня словно ушат холодной воды опрокидывается.

Эста несколько удивилась его признанию, но виду не подала.

– Я хотела бы остаться одна, если ты не против.

– Ты расстроилась из-за того, что моя комната смежная с твоей?

Эста молчала. Урджин вскинул руки.

– Ну это же просто смешно! Я не собираюсь врываться к тебе без приглашения посреди ночи!

– Я устала и хотела бы привести себя в порядок перед ужином.

– Это все, что ты можешь мне сказать?

– Закрой за собой дверь, – отчеканила она и направилась в ванную.

– Отлично! – воскликнул ей вслед Урджин и вышел через смежную дверь, громко захлопнув ее за собой.

***

На ужин, как планировалось, все собрались внизу. Урджин искренне надеялся, что гнев Эсты чудесным образом сменится на милость. Кроме того, он рассчитывал наконец-то увидеть ее без этого ненавистного плаща, что напрочь скрывал от его глаз фигуру супруги. Однако Эста не была бы самой собой, если бы не просчитывала все наперед. И конечно же, как любая женщина, она хотела потянуть время и подать себя перед доннарийцами эффектно. Она прекрасно понимала, что им интересно увидеть ее в обычной одежде, рассмотреть с ног до головы, но посчитала, что небольшое ожидание лишь усилит ее собственное удовольствие от этой игры. Именно поэтому дорожный черный плащ она сменила на легкую шелковую фиолетовую накидку, под которой нельзя было увидеть ни единой части тела. Кроме головы, естественно. В этой накидке были предусмотрены прорези для рук, посему Эсте пришлось облачиться в водолазку с длинными черными рукавами и перчатки. И никто даже не догадывался, что на ноги она надела высокие ботфорты с короткими черными облегающими шортиками.

Урджин был действительно разочарован. Абсолютно неприглядное облачение ничего не говорило о своей хозяйке, кроме того что либо Эста издевается над ним, либо стесняется чего-то. Последняя мысль ему не понравилась, и он сразу же выкинул ее из головы. Осталось только «форменное издевательство».

Весь вечер разговоры велись сугубо между старшим поколением семьи Урджина и Стефаном. Обсуждались политические взгляды, пристрастия и будущее заседание Межгалактического Совета. Ни слова о ситуации с пропавшими кораблями и зачистками на Навернии Стефан не проронил.