Пробуждение

– Все? – спросил он, отворачиваясь.

– Да, спасибо.

– Не за что. А теперь поехали.

В молчании они добрались до нужного дома. Вокруг толпились зеваки и сновали люди, в таких же черных костюмах, как у Гийона.

– В первый раз можешь не заходить, – с презрением и какой-то жалостью произнес он.

Кайлин не просила жалеть себя, особенно если это презренное сострадание исходило от того, кто явно ее ни во что не ставил.

– Если помощь такой, как я, вам не нужна, зачем меня вообще позвали?

Гийона это разозлило. Он пожалел ее, а она, мало того, что не приняла его великодушного предложения, так еще и огрызнулась в ответ.

– Тоже мне, помощница. С твоим уровнем знаний тебе только полы мыть, да и то, фейсконтроль не пройдешь. Так что скажи спасибо, что моя группа, и я в частности, приняли тебя. А теперь, незаменимая ты наша, отрывай свой тощий задок от сидения и молча шагай за мной. Если хоть на шаг отойдешь или что-нибудь тронешь на месте преступления, я с тебя три шкуры спущу. Все поняла?

Она даже не стала отвечать. Его пафосная речь и так объяснила ей, где именно ее место. Когда-то таким же тоном с ней говорил совсем другой человек, и тому сукиному сыну, она смогла ответить. Здесь, в этом времени, она была никем, а потому и ответ ее мало кого интересовал.

Он вышел из машины и направился к дому. Она побрела за ним следом.

– Привет, Гийон, – невесело отозвался мужчина на входе.

– Что здесь?

– Как обычно. Двадцать пять лет, пробужденная. Восемнадцать ножевых и все остальное…

– Что-нибудь уже нашли? – Гийон покосился на Кайлин, топчущуюся рядом с ним.

– Ничего. Никаких следов.

– Ладно, Поль. Пойду посмотрю.

– Там смердит, как в аду, – предупредил младший даниил.

– Сколько она пролежала? – Гийон остановился на пороге.

– Сианна сказала, что около четырех дней.

– Они с Рихтором уже здесь?

– Да. Приехали минут десять назад.

– Спасибо, Поль. Ено! – позвал Гийон.

Робот беззвучно подошел к нему.

– Ты осматриваешь все, как обычно, и записываешь.

– Хорошо, Гийон, – Ено едва ли не поклонился и тут же приступил к сканированию.

Кайлин, не поднимая головы, вошла за Гийоном в темный холл. Запах разлагающейся плоти в этом замкнутом пространстве стал действительно невыносимым. Кайлин по привычке потянулась в карман за эвкалиптовой мазью, чтобы перебить эту жуткую вонь, но в последний момент одернула себя. «Глупо», – подумала она, вспомнив, что мази при ней нет. В прошлом следователи подсовывали тюбики с мазью и кивали, бери мол, не стесняйся. В этом времени добрых поступков по отношению к себе ждать не приходилось.

Холл слева переходил в гостиную, справа было подножье лестницы, ведущей на второй этаж. Гийон остановился в центре гостиной и медленно осмотрелся. Здесь все было в порядке. Каждая вещь, кажется, лежала на своем месте. И никаких следов борьбы, крови и… спермы. Он сменил фильтры в электронной системе обруча на глазах и просканировал все еще раз: да, семенной жидкости здесь точно не было.

Кайлин, в отличие от него, сразу же подошла к голографическим фоторамкам: объемные, словно живые, люди улыбались и смеялись на них. Она без труда определила хозяйку дома, которая, судя по всему, вела довольно разгульный образ жизни.

Брюнетка, невысокая, симпатичная, грудь размера четвертого (и это при таком низком росте!), округлости ниже талии в купальнике тоже смотрелись на все сто. В ее мире такие девушки пользовались особой популярностью: если они не были замужем за состоятельными людьми, то обслуживали их за хорошие деньги. Кайлин, глядя на фотографии, где жертва везде была полуголой и с бокалом в руках, перестала сомневаться в ее ремесле. Конечно, она могла поделиться своими догадками с Гийоном, но решила, что все равно потуги ее «древнего» аналитического ума он не оценит.

– Не отставай! – прикрикнул Гийон и нырнул куда-то под лестницу.

Дверь в подвал была распахнута настежь. Свет включен. Кайлин ступила на деревянную ступеньку и едва снова не согнулась пополам. Зажав нос рукой и вдыхая кислород ртом, она подавила непрошенные позывы на рвоту и начала спускаться вниз.

– Здесь тоже нет спермы, – сказал Гийон, стоя возле тела.

– Может, ее не насиловали? – просила Сианна и отошла к стене, измалеванной чем-то вроде черной краски.

– Когда ты будешь ее вскрывать?

– Сегодня, – она начала внимательно изучать надпись, – дай только здесь осмотреться.

– Позвонишь мне вечером и скажешь, что накопала.

– Это будет предварительно, ты знаешь, – напомнила она.

– Знаю, Сианна.

– А где Маркус? – поинтересовался Гийон.

– Еще не приехал.

– Почему я не удивлен?

Все вдруг засмеялись, но тут же, вдохнув полной грудью смердящий аромат, закашлялись.

– Убийца оставил послание на этот раз, – перешел к делу Рихтор.

– Ублюдок вошел во вкус, – сделал неутешительный вывод Гийон. – Что там?

Сианна покачала головой:

– Не могу понять, что за язык.

– Кириллица, судя по всему, – ответил Рихтор и достал из кармана сложенный вчетверо контактный обруч. – Сейчас позову Ено.

Кайлин посмотрела на стену и без труда озвучила строки, написанные на русском языке:

«Спи спокойно, мой малыш,

Подкрадусь я, словно мышь.

Ты увидишь новый сон —

Возрождения свой стон.

Твоим криком упиваясь,

Сталью в тело вновь вторгаясь,

Я сотру с лица Земли

Оскорбления твои.

Тело вновь уж не воспрянет,

Духом новым не восстанет.

Ты заснешь здесь навсегда,

Спи спокойно, дочь моя».

– Переведи, – буркнул на нее Гийон.

– Это – стихотворение, – она указала на надпись. – Могу лишь общий смысл передать.

– Ну так передавай!

Кайлин тяжело вздохнула и попыталась перевести дословно каждую строчку. Получилось немного коряво, но суть уловили все.

– Выходит, я был прав, – Гийон подошел к ней. – Он из таких, как ты.

Кайлин невольно обернулась и с ненавистью посмотрела на него.

– Я не убиваю людей.

– Ты пробужденная.

– Да, я – пробужденная, и, похоже, в этом мире пробуждение вызывает только ненависть и презрение.

– А чего ты хотела? – на его щеках заиграли желваки. – Вы пришли сюда много лет назад, и тут же начались беспорядки и серии убийств. Криогенизация повреждает ваши мозги, – он постучал себя пальцем по виску, – и только единицы сохраняют ясность ума и адаптируются в обществе.

– Если я стою здесь, значит я – одна из этих единиц? – Кайлин сунула руки в карманы куртки и расправила плечи.

– Ты в своем уме, по крайней мере, так считают они, – он демонстративно указал наверх, – но про адаптацию говорить еще рано.

– Удивительно, – она изобразила задумчивость на лице, – как Маркус смог с вами ужиться?

– Маркус и в прошлой жизни многого достиг. Такие люди всем нужны.

– Значит, я не отношусь к ценным приобретениям? – она хмыкнула.

– Сама ответь на этот вопрос: чего ты добилась за свою жизнь?

Кайлин отвернулась от него и сжала кулачки в карманах куртки. Кем она была? Чего достигла? И как получилось, что в одно прекрасное утро ее «задвинули» в дальний угол и приказали молчать? Что она приобрела с этим? Деньги, что они пообещали, или уверенность в том, что умрет собственной смертью? Им даже не пришлось ее убивать. Болезнь к тому времени настолько прогрессировала, что она стала похожа на собственную тень, блуждающую между клиникой и рабочим кабинетом. Чего добилась она за свою прошлую жизнь? Многого, только не того, чего на самом деле хотела.

Кайлин приблизилась к покойнице. Темно-серое обнаженное тело, измазанное черной, уже засохшей кровью, лежало на полу на животе. Волосы сбились клочьями на затылке, руки, скрюченные и сжатые в кулаки, покоились по сторонам. Кайлин обреченно посмотрела на нее.

– Вы все одинаковы. Вы презираете, хотя сделать ничего не можете. Вы приказываете, и мы выполняем. И каждый раз, использовав нас, вы не говорите «спасибо». Вам просто наплевать. Одна форма зависимости, окрашенная разными тонами возможных причин. Для нее, скорее всего, этим тоном была нужда. Наверное, кто-то из богатых сыграл с ней злую шутку, мечтая увидеть под собой и после смерти. Но шутка не удалась, и по непонятным причинам она осталась здесь одна, вынужденная зарабатывать тем, что лучше всего умела. Не мне судить. И не вам. И не ублюдку, который это с ней сделал.

Гийон, Сианна и Рихтор посмотрели на Кайлин. Они не все поняли, но ее предположение о способе добывать деньги жертвой, действительно немного их удивило.

– Почему ты решила, что она из эскорта? – спросил Гийон.

– Достаточно красива, вполне состоятельна, одинока, при этом вращается в кругу самых разношерстных и, очевидно, богатых мужчин. Кто она? Скорее всего – проститутка.

– Невада, а не проститутка, – поправил он.

– Называйте, как хотите. Суть не меняется.

Гийон посмотрел на Рихтора.

– Проверь списки зарегистрированных невад. Возможно, она принадлежала к Гильдии.

– Вам еще нужна моя помощь или я могу идти? – уточнила Кайлин, глядя в упор на Гийона.

– Твоя обязанность – анализировать, и рабочий день еще не окончен. Так что давай, трудись.

– Ладно, – пожала плечами она и, присев на корточки перед жертвой, пальцами дотронулась до холодного тела.

– Ты что творишь? – Гийон наклонился к ней. – Я же сказал ничего не трогать.

Ее голова медленно и верно начала кружиться. Кайлин поднялась и, определив нужное направление, побрела к лестнице.

– Куда ты собралась? – произнес Гийон где-то позади.

– Плохо, – промямлила она. – Выйду подышу.

– А я уже думал, что тебя не проберет, – заметил он и ехидно улыбнулся.

Кайлин слабо помнила, как попала на задний дворик дома через кухню. У нее только и хватило сил присесть на холодные ступеньки. Несколько даниилов, что были здесь, обернулись к странно одетой пробужденной, которой явно было плохо.

– Кто это? – спросил один у другого.

– Из группы Гийона. Новенькая.

– Посмотри на нее, позорище какое-то, – буркнул первый.

– Тут все над ним смеются. Маркус еще ладно, но это?

– Гийон всегда был на своей волне.

И хотя этим двоим и казалось, что они говорят достаточно тихо, Кайлин услышала каждое мерзкое слово, брошенное в ее адрес.

– Что-то она серой стала, – заметил один из них. – Пойду все-таки, Гийона позову.

– Иди, я здесь подожду.

***

– Гийон, – позвал его один из младших даниилов, заглядывая в подвал.

– Чего тебе?

– Там эта, пробужденная твоя…

– И что? – Гийон сканировал подвальное помещение и отвлекаться не собирался.

– Да как-то неважно она выглядит. Плохо ей, по-моему.

– Так подойди и узнай точно!

– Сам подходи к этому чучелу.

Гийон оценивающе посмотрел на лицо даниила, выглядывающего из-за двери, и подумал о том, что называть его аналитика «чучелом» может только он или кто-нибудь из его людей, а не этот зеленый щенок, который даже узнать толком в чем дело не может.

– Еще раз назовешь моего аналитика «чучелом», и я тебя на ночные смены переведу. Понял?

– Да, Гийон, – ответил молодой человек и скрылся за дверью.

– И ты пойдешь? – с презрением произнесла Сианна.

– Ну, ты же или Рихтор не потащитесь вместо меня?

– Нет, даже не думай, – она замахала руками.

– Значит, придется мне.

Гийон вышел на улицу, но Кайлин не обнаружил. Тогда он вернулся в дом и сквозь кухню, которая находилась возле гостиной, прошел к черному входу.

Подопечная сидела на ступеньках, держась обеими руками за голову. Ее глаза были открыты, но, тем не менее, это был не тот взгляд, что он увидел на обочине дороги. Эти глаза были пустыми и… источающими страх. Словно некое безумие и ужас наполняли их.

– Кайлин? – тихо позвал Гийон, приседая перед ней.

– Тш-ш-ш, – ответила она. – Я уже проснулась. Пол в подвале холодный. Здесь темно. И я голая почему-то. Ничего не понимаю. Не помню ничего. Нужно включить свет. Вот только как подняться? Ноги не слушаются, в голове стучит. Что со мной? Кто здесь? Здесь кто-то есть? Ответьте! Кто здесь?!

Тело Кайлин согнулось пополам, и горло сдавило судорогой. Она попыталась вздохнуть, но преодолеть спазм, охвативший грудь, была не в состоянии. Ее били ножом в спину. Раз, два, три, четыре… Она потеряла счет. Боль слилась в одно целое, и разум ее погрузился в гул. Голос жертвы слился с ее собственным и стал похож на единый вопль той, которую убили, и той, что переживала ее смерть сейчас.

Гийон ничего не мог понять. Он видел, что ей больно, и схватил ее за плечи, но она продолжала корчиться в муках, обвисая в его руках.

– Сианна! – рявкнул он.

Те двое, что наблюдали за ними со стороны, бросились в разные стороны, призывая на помощь.

Он подхватил Кайлин на руки и через дом понес к главному выходу.

– Сианна! Помоги!

Сианна выбежала из подвала и бросилась навстречу. Кайлин без сознания лежала на его руках. Гийон остановился и опустился на колени. Со всех сторон к ним подбежали люди, перешептываясь, спрашивая, чем можно помочь, и не понимая, что же все-таки произошло.

Шумный вдох Кайлин прервал общий гул. Она открыла глаза и в ужасе уставилась на странный обруч Гийона, склонившегося над ней.

Глава 3

«В первый раз я вообще не поняла, что произошло. Это было на похоронах дяди. Мне тогда только исполнилось двенадцать лет. Дядя лежал дома в гробу, и толпа родственников и близких людей собралась, чтобы проводить его в последний путь. Я, вслед за матерью, подошла к гробу и дотронулась до его руки. Я простояла так совсем недолго, а когда отошла, почувствовала странную боль в груди. Я видела лица людей, которых не знала и которые пытались мне помочь. Я понимала, что это происходит не со мной, что это уже было, с дядей, но изменить что-либо или приказать себе не испытывать этого не могла. В двенадцать лет я умерла в первый раз. Ты думаешь, умирать страшно? Нет, самое страшное – это жить в ожидании смерти…»

Из разговора от 06.11.3565

– Твою мать, что это было? – проревел Гийон, потерявший свое пресловутое самообладание.

– Все в порядке, меня можно отпустить, – охрипшим голосом ответила Кайлин и попыталась подняться.

Гийон не стал ее удерживать. Он присел рядом и взглянул на ее покачивающееся тело. Сутулая, уставшая, она выглядела все такой же болезненно бледной с непонятным ему, обреченным выражением на осунувшемся лице.

Никто в этот момент не назвал бы ее красивой, и Гийон не был исключением. И он знал ответ на вопрос «почему?» – в Кайлин не было жизни. Ее тело, воскрешенное по чьей-то воле и пробужденное ото сна именно в это время, потеряло душу. А может, в нем никогда ее и не было? Может, Кайлин утратила ее еще в прошлой жизни? Или душа есть, но пробужденная никак не может очнуться из забытья? Или сама Кайлин не желает, чтобы кто-нибудь по-настоящему разбудил ее?

Пробуждение… Для нее этот процесс еще не был завершен. Кайлин застряла посередине, между прошлым и будущим, и, в конце концов, должна была выбрать: просыпаться ей или уснуть навсегда.

В его мире такое состояние пробужденных являлось предвестником «нестабильности». Эти люди были склонны к тяжелым продолжительным депрессиям, расстройствам психики и самоубийству. Последним, обычно, они и заканчивали свой новый путь. Нестабильность была опасным состоянием, и, выяви он у нее первые признаки нарушения поведенческих реакций, Гийон обязан был бы сообщить об этом в Центр криогенизации, после чего жизнь этой девушки прервали бы искусственным путем. Нестабильность – это процесс, который мог перейти в болезнь или пройти бесследно. «Болезнь души» пробужденных в его мире не умели лечить, поэтому жертву просто уничтожали.

Поборники прав человека боролись за отмену этой высшей меры защиты населения от пробужденных, но кроме расширения группы лиц, имеющих право на гражданство, ничего не добились.

– Ее отравили, – прервал его размышления сиплый голосок Кайлин, стоящей перед ним и нервно заламывающей пальцы.

– Ты уверена?

– Да. Она ничего не помнила и не знала, где находится.

Все окружающие смотрели на даниила четвертого уровня, единственного среди них, достигшего таких высот карьерного роста, и не понимали, о чем он говорит со своей пробужденной.

– Теперь я могу посидеть в машине? – спросила она.

– Да. Подожди меня там.

Он достал из куртки ключи и протянул ей.

Кайлин без тени сомнения выхватила блестящий брелок у него из рук и, не обращая внимания на собравшихся здесь людей, вышла на улицу.

Маркус наткнулся на нее в дверях и, пропустив вперед, вошел в дом. Вид сидящего на полу Гийона в окружении толпы даниилов его насторожил.

– Что-то случилось? – спросил он, пробираясь к своему начальнику.

– Кажется, к нам в группу попала одна из нейрами, – Гийон поднял голову и посмотрел на него.

– Нейрами? У Кайлин дар нейрами?

– Да. Только такого я еще не видел. Да и ты тоже.

– И на что она способна? – Маркус морщился от вони, стоявшей в помещении.

– Она способна пережить чужую смерть, – ответил Гийон. – В прямом смысле.

– Вот черт! Нейрами среди пробужденных – это редкость.

Гийон внимательно огляделся и, неожиданно подскочив с места, прорычал:

– Чего собрались? Заняться нечем?

Все тут же разбрелись по сторонам.

– Ено! – позвал Гийон.

– Я здесь, – робот подошел к нему.

– Подними все сохранившиеся архивные материалы по периоду 2035 – 2062 годов. Газеты, новости, все, что сможешь, и попробуй найти хоть какое-нибудь описание или упоминание о ней. Невозможно, чтобы девушка с ее способностями прожила свою жизнь незаметно.

– На это уйдет очень много времени, – предупредил Ено.

– А я и не тороплю тебя.

– Как скажешь, Гийон.

– Сианна? – он указал на нее рукой.

– Я здесь.

– Возьми ее ДНК на анализ. Посмотри, что там с наследственностью. А лучше вообще обследуй ее. Может, найдем причину смерти.

– Нужно ее согласие на это, – Сианна скорчила недовольную мину.

Гийон вопросительно взглянул на подчиненную:

– Ты что, собралась ей рассказать, зачем обследуешь?

– Нет, но…

– Никаких «но», Сианна. Чтобы отчет лежал у меня на столе через неделю, – тон его голоса исключал всякие возможные препирания.

– Сделаю, Гийон, – покорно кивнула она.

– Маркус? – Гийон стал оглядываться, чтобы его найти.

– Да, – тот выглянул из-за спины Рихтора.

– Ты с ней вроде бы ладишь.

– Ну, не то чтобы… – замялся Маркус.

– Приведи ее в порядок, – Гийон указывал на него рукой и чеканил каждое слово. – Понимаю, что задача не из легких, но из нее нужно сделать человека. Женщины, конечно, уже не получится, но хотя бы приличное что-нибудь сотвори.

– Гийон! – позвал его один из даниилов, вошедший в дом.

– Что еще? – он был близок к тому, чтобы выйти из себя.

– Эта девушка, пробужденная, ты разрешил ей уехать?

Гийон, не веря собственным ушам, переспросил юнца:

– Что я разрешил?

Молодой человек срезу же подбоченился и тихо ответил:

– Она уехала только что… На твоей машине…

***

Кайлин добрела до красного «Ягуара» и по привычке плюхнулась на водительское сидение. Приборная доска загорелась автоматически, и приятный женский голос поприветствовал водителя. Кайлин взглянула под ноги: две педали по логике вещей должны были быть «газом» и «тормозом». Когда Гийон вел машину на взлет, он потянул руль на себя, словно штурвал самолета, из чего Кайлин сделала вывод, что ей руль на себя тянуть ни в коем случае не стоит. Она присмотрелась к приборной панели и нашла датчик, куда следовало вставить электронный брелок, чтобы завести автомобиль. О чем она думала, когда активировала неизвестный ей двигатель? О том, что очень хочет прокатиться на этой машине. Что ей терять? Чего бояться? В этом мире и в этой жизни – нечего.

Кайлин опомнилась, когда на скорости не менее двухсот километров в час выезжала за границу города. Она всегда любила скорость. Ей иногда казалось, что таким способом можно умчаться от себя, своих проблем и своей болезни. Что однажды ей повезет, и машину занесет на крутом повороте, и она, Катерина, наконец-то, по стечению обстоятельств, освободится от бремени жизни.

Мегаполис остался за спиной, а перед ней продолжали мелькать дорожные знаки, окруженные желтой высохшей землей пустыни, простирающейся вокруг.

Когда-то здесь зеленели поля, окруженные густыми лесами, мелькающими за стеклами автомобиля. Сейчас же на этом месте не осталось ничего. Иссушенная земля, высосанная жизнь. И за сколько? Всего за тысячу с хвостиком лет. Миллионы столетий природа создавала себя. Для чего? Чтобы ее дитя уничтожило все вокруг всего лишь за несколько тысяч лет.

Кайлин резко повернула руль и вылетела на обочину. Машину занесло, и она, закрыв глаза, подняла руки вверх. Сняла ногу с педали газа и расслабилась. Ее бросало в стороны, и она надеялась, что вот-вот автомобиль перевернется и бренное тело раздавит металл. Она хотела этого, ждала, но судьба опять распорядилась иначе. Управление взял на себя бортовой компьютер, и автомобиль, выровняв курс, остановился вдали от дороги.

Кайлин засмеялась.

– Жизнь. Будь ты проклята, жизнь!

Она вылезла из машины и побрела вперед. Наконец, ее ноги устали, и она упала на землю, распластавшись на спине и раскинув руки по сторонам. Ей хотелось увидеть голубое небо над головой, как в детстве, когда она играла в снежных ангелов со своим братом. Но далеко вверху мелькали черные точки машин и светящиеся неоновые рекламы. Не было больше чистого неба, точно так же, как и не было рядом с ней брата.

Слезы теплыми струйками потекли из глаз. С минуту она пыталась бороться с охватившим ее горем, но все же осознание смерти близких было слишком тяжелым бременем, чтобы сопротивляться ему, и Кайлин разрыдалась. Почему она не подумала об этом раньше? Почему только теперь поняла, что все, кого она знала – давно мертвы?

***

Гийон собирался отправить ее в Центр, как только найдет. Тем более, что для этого не требовалось особо напрягаться. По датчику, встроенному в двигатель машины, можно было без труда определить ее местоположение. Он поехал с Маркусом и искренне надеялся, что с его стальной красной любимицей все будет в порядке.

Ему удалось найти Кайлин посреди пустыни в трехстах метрах от своего автомобиля. Она лежала на желтой иссушенной земле и плакала. Навзрыд, стирая влагу со щек и глаз, задыхаясь от судорожных спазмов в груди. Гийон остановился перед ней и все никак не мог сообразить, что же делать дальше. В сущности, от растерянности его спас Маркус, который, подлетел к пробужденной, протянул руки и обнял ее.

Как мало человеку нужно, порой, получить, чтобы обрести смысл. Иногда и объятия абсолютно чужого существа способны сотворить чудо и согреть ту часть тела, которая до этого не хотела жить. Кайлин схватилась за Маркуса и вжалась в теплое тело до боли в груди.

– Что случилось? Что с тобой? – нежным голосом спросил Маркус.

– Они все мертвы, – сквозь рыдания ответила она.

– Кто «все»?

– Все, Маркус, все они мертвы.

– И ты только сейчас поняла это? – тихо произнес он.

– Да, – ответила она и замолчала.

Маркус недоумевающе посмотрел на Гийона, который пребывал в состоянии оцепенения. Гийон и раньше наблюдал за человеческой истерикой. Но от слез этой женщины ему стало больно. Словно он сам только сейчас понял, что самые близкие ему люди давно оставили его, и он влачит существование только потому, что остался жив.

Картинки из прошлого мелькнули в сознании, и Гийон отвернулся от той, что заставила их вспомнить. Давно это было. Словно вечность назад.

– Они не работали с ней, – с грустью в голосе ответил он на немой вопрос Маркуса. – Сволочи, спихнули ее на нас.

Гийон вновь посмотрел на Кайлин и задумался. Эта девушка, эта пробужденная, похоже, стала им ненужной. Центр оживил существо и, не получив от него желаемого, выкинул за ненадобностью на улицу. Нет, ему было совершенно наплевать на Кайлин и ее судьбу. Ну, не совсем «совершенно», но все же, наплевать. А вот чье-то желание побыстрее отделаться от нее будило в нем интерес.

Тем временем Маркус отпустил Кайлин, и она молча поднялась с земли. Гийон еще раз посмотрел на нее и злобно усмехнулся:

– Я принимаю тебя в свою группу.

– Что? – не поняла Кайлин и уставилась на него.

– Ты принята в мою группу, – повторил Гийон.

– Я уже в ней!

Он резко приблизился и сжал стальной рукой лицо Кайлин.

– Впредь, если я что-то говорю, ты должна меня выслушать молча и не задавать встречных вопросов. Завтра ты явишься на работу вовремя и в том виде, который принят в нынешнем обществе. Ты будешь исполнять все, что я тебе поручу, и беспрекословно подчиняться приказам всех остальных членов группы, включая Ено. И еще одно: больше никогда не смей садиться за руль моего автомобиля по той простой причине, что он – мой, а не твой. А теперь ответь на простой вопрос: кто тебя криогенизировал?