Яд в его крови

– Ах, вы об этом!

Вскинула брови и как можно шире распахнула глаза, изображая удивление. Следом невинно улыбнулась, и кто бы знал, как тяжело далась мне эта улыбка. Под суровым взглядом мужа, глядящего исподлобья, хотелось сжаться в комочек. Или того хуже – опуститься на колени и повинно склонить голову. Но отступать было поздно.

– Это лесные ландыши. Мой любимый аромат, я привезла из Туэнга. Здесь наверняка таких нет, и я подумала…

– Разве тебя не предупредили, – резко перебил раан-хар, – что я не приемлю посторонних запахов?

– Ох… я… я, видно, запамятовала… – А вот теперь настала пора повинно склонить голову. – Простите, раан-хар, этого больше не повторится…

– Разумеется, не повторится! – сквозь зубы прошипел он и резко подался в сторону. За несколько шагов пересек комнату и рывком распахнул дверь купальной.

Весьма красноречивое приглашение.

Раан-хар смотрел выжидающе, до меня же постепенно начала доходить вся глубина собственной глупости.

И с чего я только взяла, что, почуяв запах, Лаар уйдет? Ведь куда проще отправить меня мыться, чем ждать до завтра. С его-то нетерпением…

Полночная звезда, кажется, здесь, во дворце, я потеряла последние остатки здравомыслия.

Раан-хар ждал, и я послушно прошла в купальню. Вздрогнула, когда услышала, как сзади захлопнулись двери. Обернулась и наткнулась взглядом на стоящего за спиной мужчину.

О боги, он что, собрался смотреть, как я буду купаться?

От волнения мгновенно вспотели ладони, а по спине, напротив, прошелся холодок. Присутствие раан-хара заставляло нервничать. И ежедневная процедура омовения грозила стать настоящим испытанием для моего самообладания.

Переборов себя, аккуратно двинулась к купальной чаше и уже потянулась к вентилю, собираясь пустить воду, как Лаар неожиданно остановил:

– Так слишком долго.

Он вдруг схватил меня за запястье и потащил за перегородку, облицованную мелкой золотистой мозаикой. Прямо в халате втолкнул в небольшой закуток и крутанул вентиль. На голову хлынул дождь. Даже целый ливень из обжигающе-горячих тугих струй.

– Ай, горячо! – взвизгнула я, шарахаясь в сторону.

Лаар рыкнул какое-то ругательство и поспешил добавить холодной воды. Я облегченно выдохнула. Поначалу подумалось, что разозлившийся раан-хар сварит меня в кипятке. Слава богам, обошлось.

Текущая со лба вода застилала глаза, и я смахнула ее рукой, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. Халат мой уже был насквозь мокрым. Тонкая ткань прилипла к телу, обрисовывая округлости фигуры и вызывая неотвратимое желание стыдливо прикрыться. Что я собственно и сделала, обхватив себя руками.

Зато Лаар был по-прежнему сухим и, держась поодаль от брызгающих во все стороны капель, неторопливо раздевался.

Полночная звезда, неужели же он собрался мыться вместе со мной?

В первый момент я запаниковала, совершенно не зная, чего ожидать от мужа и как себя вести. А потом мое внимание сосредоточилось на ином.

Невероятно, но за все время я ни разу не видела мужа обнаженным. Обычно он полностью гасил свет в спальне, да и брал меня всегда сзади, так, что не было возможности рассмотреть его.

Зато теперь все было видно превосходно. И как бы сильно я ни боялась раан-хара, сколь бы сильно ни презирала, сейчас я не могла отвести от него глаз. Сердце прыгало в груди, словно ополоумевшее, а в горле, несмотря на висящую в воздухе влагу, пересохло.

Я тяжело сглотнула и скользнула взглядом по обнаженному мужскому телу. Крепкому, мощному, с литыми мышцами, что перекатывались под смуглой кожей. Взгляд прошелся по рельефному животу, а потом надолго задержался на левой руке. От самого плеча и до запястья руку раан-хара обвивала огромная татуировка – зелено-черная змея с раскрытой во всю ширь пастью. Словно готовящаяся вогнать острые зубы мягкую плоть.

Еще одна татуировка была выбита у раан-хара на ключице – вязь древних символов, складывающихся в какую-то замысловатую фразу. Но, как я ни старалась, не смогла понять ее смысла.

Впрочем, очень скоро мне стало не до надписи. Муж принялся стаскивать брюки, а я почувствовала, как мучительно краснею. Щеки пылали от смущения, и даже лившаяся сверху вода не могла остудить этот жар.

Я попыталась отвести глаза. Сосредоточиться хоть на чем-нибудь постороннем. Но взгляд все равно возвращался к обнаженному раан-хару. Скользил по широкой груди, сильным рукам с проступающими жилами вен. И неотвратимо останавливался на мужском достоинстве – столь внушительном, что мною вновь овладел страх. И немудрено, что мне было так больно. Я вообще слабо представляла, как смогла вместить в себя такое! И что-то подсказывало, что совсем скоро мне доведется пережить это вновь…

Разоблачившись, Лаар ступил под льющийся с потолка дождь и, прожигая меня голодным взглядом, дернул пояс халата. Стащил с моих плеч мокрую ткань, отшвырнул в угол. Потянулся к маленькой полочке, на которой покоились мыльные принадлежности. Взял щетку и флакон с мыльным раствором. Взбил густую пену.

Все движения его были неспешны и размеренны, и лишь только взгляд потемневших до черноты глаз выдавал истинные эмоции раан-хара, да напрягшийся мужской орган красноречиво свидетельствовал о желаниях мужа.

Лаар схватил меня за плечо, резко развернул и, откинув со спины волосы, принялся собственноручно намыливать.

От такого поворота я, мягко говоря, растерялась. А еще поняла, что сильно ошибалась, когда думала, что омывальщицы хотят содрать с меня кожу. Их жалкие потуги не шли ни в какое сравнение с тем, с какой силой тер меня раан-хар. В каждом его движении чувствовалась злость и нетерпение. Словно он смывал с меня не запах духов, а, по меньшей мере, чужие прикосновения.

Кожа между лопаток уже попросту горела, и льющаяся сверху вода вновь казалась обжигающе горячей.

В какой-то момент я все же не выдержала.

– Больно, – пискнула приглушенно и подумала, что за шумом льющейся воды, Лаар попросту меня не услышит.

Но нет, услышал!

Остановился резко. Рука его, держащая щетку, замерла на моей спине. А потом щетка и вовсе исчезла, отправившись все в тот же дальний угол – и что за дурацкая привычка все швырять? Спины же коснулась большая мужская ладонь.

А то, что произошло дальше, пожалуй, не могло присниться даже в самом невероятном сне. Потому как Лаар ор Гронта вдруг стал намыливать меня руками!

Я чувствовала, как его скользкие от мыла ладони проходятся по моим лопаткам, скользят по плечам. Обрисовывают контур бедер и глядят ягодицы. С нажимом проводят по животу, а потом спускаются ниже. Я судорожно стиснула ноги, пытаясь хоть немного задержать наглые мужские руки.

Но раан-хара это лишь позабавило. Я услышала, как он хмыкнул над ухом и, все-таки пробравшись ладонью меж сведенных ног, принялся тщательно меня мыть.

Полночная звезда, неужели же он думает, что я и там могла подушиться? Или он просто так изощренно издевается?

Стоило об этом подумать, как пальцы раан-хара тронули какую-то крайне чувствительную точку, и я непроизвольно вскрикнула. Дернулась вперед – и чудом высвободилась из его объятий.

Правда, ненадолго.

Лаар тут же поймал меня за талию и дернул обратно к себе. Накрыл обеими ладонями холмики грудей. Сжал с наслаждением и еще теснее прильнул ко мне сзади. Притерся пахом, в полной мере демонстрируя свою готовность. Пришлось выставить вперед руки и опереться на стену, чтобы не упасть от его напора.

Лаар, кажется, тоже подумал об опоре. Толкнул меня бедрами, заставляя сделать шаг вперед, и вовсе вжал в стену.

В отличие от горячей воды, настенная плитка была прохладной. От контраста температур по телу прошла волна дрожи. И тут же сменилась дрожью иной.

Я почувствовала, как мужской орган ткнулся в мое лоно. И снова чувство полной беззащитности и вместе с тем безысходности охватило с головой.

– Сегодня обойдемся без масла, не против? – в самое ухо шепнул Лаар и надавил, сильно и вместе с тем плавно входя в меня.

Странно, но сухо на сей раз не было. То ли от того, что вокруг вода, то ли по другой, неясной мне причине. Да и привычной боли я не ощутила. Лишь противно скреблись кошки на душе – он опять брал меня сзади и вдавливал грудью в холодную плитку, не думая о том, что мне может быть неприятно. А потом в какой-то момент и вовсе намотал на ладонь мокрые волосы и потянул к себе, заставляя закинуть назад голову.

Тугие струи били по спине, вода лилась в лицо, застилая глаза и вынуждая дышать ртом, чтобы ненароком не захлебнуться. А Лаар все тянул на себя, вжимался в меня бедрами, издавая низкие рокочущие звуки. Дышал так часто, что казалось, сердце его вот-вот выскочит из груди. И без того горячий влажный воздух вокруг нас сгущался, и я сама уже с трудом дышала, вместо воздуха ловя губами мокрые капли.

Лаар низко утробно зарычал и содрогнулся всем телом, выплескиваясь внутри меня. А потом отпустил. Разжал руку, освобождая мои волосы, позволяя обессилено прильнуть щекой к стене. Сам же ткнулся лбом в мое плечо, с трудом переводя дыхание. Мышцы его были по-прежнему напряжены. И отголоски минувшего наслаждения отдавались легкой дрожью в теле.

Я стояла, не смея шевельнуться. Ноги чуть подрагивали от напряжения, от неудобного положения занемела поясница, и хотелось потянуться, размять затекшие мышцы. Но я упрямо стояла, ожидая, пока раан-хар придет в себя, и раздумывала, что же будет дальше. Я была четко уверена, что он захочет продолжить. Одного раза мужу всегда было мало. Оставался лишь вопрос: где? Здесь, под льющимся на голову дождем – или все же в постели?

Раан-хар, как всегда, удивил. Отлепился от меня и, подобрав вещи, вышел вон из купальни. Кажется, даже отереться не удосужился, так и ушел мокрым.

Я наскоро обмылась, стирая с себя следы недавней близости и, обернувшись в широкий лоскут ткани, аккуратно выглянула наружу. В спальне мужа не оказалось. Кажется, ушел насовсем. По крайней мере, сегодня.

Облегченно выдохнула. Все же затея с духами оказалась не так безнадежна, как мне показалось поначалу. Да и Лаар сегодня был сам не свой. Гладил меня, трогал так, как не трогал никогда прежде. Будто приоткрылась маленькая щелочка, показывая кусочек чего-то настоящего. Истинных эмоций, истинных желаний.

А я впервые поймала себя на мысли, что толком ничего не знаю о муже. Не представляю, чем и как он живет. И если все останется как есть, то так никогда и не узнаю.

* * *

Утром проснулась от шуршания и шепотков, доносящихся из-за занавесей балдахина. На ночь я привыкла закрываться. Все же служанки приходят в покои рановато, а мне после визитов мужа всегда требуется отдых.

Но сегодня, хоть и легла рано, спала я плохо. Все время ворочалась. В голове крутились рваные образы, обрывки воспоминаний. Сны были тяжелые и муторные.

«Он погубит тебя», – эхом звучало в голове.

«Не давай ему касаться себя».

И, словно в доказательство, красные пятна на нежной коже. Перепуганный взгляд той девушки. А ведь она еще так молода, красива. Отчего же так скоро стала ему не нужна? И причиной ли тому болезнь? Множество вопросов, словно назойливые осы, роились в голове. Жалили болезненно, сея в душе страх и сомнения. И пытливый мозг все старался найти выход, хоть крошечную лазейку, что поможет избежать незавидной участи.

Пытаться бежать? Глупо. Даже если сумею выскользнуть за пределы резиденции, одна в незнакомом городе я долго не продержусь. Просить помощи у Сириша? Тоже не имеет смысла. Наверняка он в курсе того, что здесь творится. Захотел бы – давно бы помог.

Остается разве что Хальди. Она, конечно, во всем подчиняется раан-хару. Но в остальном моя наперсница девушка добрая, отзывчивая. И если и не поможет делом, то, возможно, хотя бы расскажет, что знает. А уж я подумаю, как дальше быть.

С такой вот мыслью я и проснулась.

И каково же было мое удивление, когда Хальди, что привычно дежурила у моей постели в этот час, я не застала.

Вокруг же толпилось множество незнакомых служанок. Пара из них, увидев, что я проснулась, испуганно подскочила на месте. Я сначала не поняла такой реакции, а потом заметила, что стенной шкаф открыт, и сумка моя, привезенная из дома, лежит на полу. А одна из девушек роется в ее недрах.

– Что вы делаете? – непонимающе вскинулась и вновь попыталась отыскать глазами Хальди. Но среди многочисленных прислужниц ее не было.

Зато вперед выступила крупная, чуть полноватая дама. Кажется, она была одной из тех, кто готовил меня к смотринам.

– Доброе утро, рани. – Женщина чуть склонилась, остальные же вернулись к своим делам и обшариванию сумки в том числе.

– Что здесь происходит? И где Хальди?

– Раан-хар велел ее заменить. Теперь вашей наперсницей будет Ашта.

Рядом тут же возникла темноволосая девушка, с густыми смоляными бровями, что явно нуждались в прореживании. Согнулась в низком поклоне.

– Но я не хочу новую наперсницу… – моргнула растерянно, еще не до конца понимая, что происходит. – Верните Хальди.

– Увы, но это распоряжение раан-хара. Не нам с ним спорить, – словно заученную фразу, произнесла старшая из служанок.

– А в моих вещах вы роетесь тоже по распоряжению раан-хара?

Я вскочила с постели и метнулась к своей сумке. Служанка, что рылась в ней, как раз добралась до флакона с духами, крепко сжала его в ладони и спрятала за спину.

Я требовательно протянула ладонь.

– Верни сейчас же!

Прислужница затравленно глянула на старшую.

– Извините, рани. Но от этого поручено избавиться.

Флакон мой перекочевал к дородной даме, и, не обращая внимания на мой гневный вид, она спрятала духи в складках хитона.

– Не смейте! – крикнула я.

Внутри бурлила совершенно несвойственная мне злость. А еще – обида и раздражение. Отчаяние вперемешку с решимостью. Будто отрывали от сердца самое дорогое, что у меня есть. Отчасти это и было так. Ведь вещи, привезенные из Туэнга, по сути, последнее, что у меня осталось в память о доме.

– Это моя вещь! Вы не имеете права! Только попробуйте его выбросить, и тогда я… я… обещаю, жизнь ваша будет несладкой!

Прислужница заколебалась. Толстые пальцы ее смяли неброскую ткань хитона, а сама она закусила губу, усиленно размышляя. Потом все же пошла на уступку:

– Хорошо, я передам флакон раан-хару. Если он сочтет нужным, вернет его вам.

Просто замечательно! Еще не хватало выпрашивать свои духи у Лаара!

Полночная звезда, неужели же мое слово в этом доме и вправду ничего не значит? Даже слуги и те позволяют себе мною командовать…

Служанки меж тем споро убрали учиненный беспорядок, сбились стайкой и дружно выпорхнули из покоев. Осталась лишь Ашта, застилающая мою смятую постель.

– Так где Хальди? – требовательно спросила я. В отличие от той дородной дамочки, эта служанка выглядела куда более покорной.

Она тотчас повернулась ко мне, но в ответ на мой вопрос лишь пожала плечами. А я внимательнее присмотрелась к ней. Вроде выглядит как все служанки. Одежда простая, но опрятная, волосы собраны в тугую прическу, на теле никаких украшений. Но вот в вороте нижней рубахи мелькнуло темное пятно.

– Повернись.

Я отогнула край воротника, и взгляд мой сразу наткнулся на черную метку на шее девушки.

– Ты что, рабыня?

Ашта кивнула.

Прелестно…

Мало того, что моя прежняя помощница невесть куда пропала. Так еще в качестве новой наперсницы мне прислали рабыню! Неужели же раан-хар настолько меня не уважает?

– И что, много у раан-хара рабов? – поинтересовалась язвительно.

Конечно, девушка была ни в чем не виновата. Не ей оспаривать распоряжения Лаара ор Гронта. Но мне отчего-то дико хотелось нагрубить. Выплеснуть свою злость и раздражение.

Неважно, на кого.

Ашта вновь промолчала и пожала плечами.

– Отвечай нормально! – вскипела я. – Или язык проглотила?!

Девица потупила глаза, а потом вдруг начала интенсивно жестикулировать, пытаясь мне что-то… объяснить? Полночная звезда, она что же…

– Ты немая? – спросила потрясенно, а помощница усиленно закивала.

У меня не нашлось слов. Как, впрочем, и эмоций. Внутри все словно оборвалось, и осталась лишь одна обреченность.

Мало того, что меня забрали из дома, разлучили с родными и заперли в резиденции раан-хара, так теперь еще и лишили простого человеческого общения!

Неужели же Лаара так разозлила моя вчерашняя выходка с духами? Но ведь он все равно получил свое! Зачем же так сурово наказывать?!

Мною овладело какое-то странное оцепенение. Я не знала, что мне теперь делать и с кем говорить. Руки как-то разом опустились. Не хотелось ничего и никого видеть. Я интуитивно направилась в купальню, желая избавиться от общества новой помощницы. Та, разумеется, побежала следом.

– Не ходи за мной, – бросила, не поворачивая головы, но Ашта не послушалась. Вошла в купальню и принялась наполнять чашу.

Я же зашла за перегородку и крутанула вентиль. На волосы тут же хлынул искусственный дождь. Я запрокинула голову, подставляя лицо мягким теплым струям. Стараясь отрешиться, забыть хоть ненадолго, где нахожусь. Расслабиться.

Но в голову, как назло, лезли совершенно ненужные воспоминания: сильные руки Лаара на моей талии, его ладони, скользящие по спине, жадные и в то же время ласковые, изучающие.

Странно, но я только сейчас поняла, что его прикосновения были мне приятны. Мне нравилось все, что он делал… делал до того, как прижал меня грудью к холодной плитке и занялся удовлетворением себя любимого!

Всеблагой Ошур, чем только я провинилась перед тобой? Чем заслужила столь незавидную судьбу? Почему должна терпеть все эти мучения? И не ждет ли меня впереди еще более страшная участь?

Вопросов было множество, и увы, ответа ни на один из них я не знала…

* * *

Немного успокоившись и придя в себя, я все же решилась выйти из покоев. Какой смысл сидеть взаперти, все равно это ничем мне не поможет.

С помощницей почти не разговаривала. Ее нечленораздельные мычания и бурная жестикуляция утомляли невероятно, а потому я сочла лучшим и вовсе помолчать. Уж лучше общаться с книгами, они хоть тоже не имеют голоса, но, в отличие от Ашты, умеют говорить…

Правда, вот до библиотеки я так и не добралась. Стоило выйти в просторную галерею, как мы с помощницей наткнулась на Ведающего.

– Здравствуй, дитя мое, – с привычной мягкой улыбкой поприветствовал старец. Протянул мне обе руки, и я послушно вложила в них свои ладони.

Тар Сириш тут же нахмурился, посмотрел на меня обеспокоенно.

– Что-то случилось?

Я хотела было ответить, что все в порядке и что ему не о чем волноваться. Но язык словно прирос к небу. И очень вовремя вспомнилось, что Ведающий без труда распознает мою ложь. Да и не могла я беззаботно улыбаться, когда на душе так погано.

А потому, вместо того чтобы отделаться от расспросов старца, лишь усиленно закивала и как на духу выложила ему все, что стряслось. И уже даже неважно было, что подумает о том новая наперсница. Все равно она немая – даже если захочет, не расскажет никому о моей слабости. А мне просто жизненно необходимо было выговориться!

– Ну что ты, милая, не стоит так расстраиваться. – Ведающий взял мою ладонь обеими руками и ободряюще сжал. – Я уверен, все поправимо.

– Правда? – Я отерла выступившую в уголке глаза слезинку. – Вы можете вернуть Хальди?

– Сам-то я вряд ли могу что-то сделать, все же это распоряжение раан-хара. Не мне с ними спорить. Но… – Ведающий развернулся и подхватил меня под локоть. – Мы могли бы с ним поговорить!

Что? Поговорить? С Лааром?

Я потрясенно уставилась на старца, но тот выглядел совершенно беспечным. Видимо, подобное для него было в порядке вещей.

– Уверен, Лаар все поймет и пойдет навстречу своей рани.

Тар Сириш повлек меня за собой, а я с ужасом думала о том, что мне придется вновь увидеться с мужем. И, возможно, даже говорить с ним. Впрочем, я очень надеялась, что эту роль возьмет на себя Ведающий.

В конце концов, я всего лишь женщина. Мой удел подчиняться. А вот к мнению тар Сириша муж вполне может прислушаться.

Мы направились в западное крыло дворца, где, насколько я помнила, и располагались покои Лаара. Хальди в самую первую нашу прогулку заводила меня сюда. Но после я предпочитала в это крыло не соваться, потому сейчас меня не покидало ощущение, будто я здесь впервые. Все вокруг казалось новым и неизведанным, и оттого я еще больше начинала волноваться. Сердце грохотало в груди, и ладони привычно вспотели. А когда мы остановились у добротной двустворчатой двери, меня и вовсе пробила мелкая дрожь.

Тар Сириш похлопал меня по ладони и добродушно улыбнулся. Двое стражников распахнули широкие створки, и, сглотнув вставший в горле ком, я перешагнула порог.

Вопреки моим страхам, хозяина внутри не оказалось. Перед нами предстала просторная гостевая комната, выполненная в бордово-золотистых тонах. Совершенно пустынная и не сулящая никаких потрясений.

Я уже было порадовалась, что мужа нет и мы сейчас уйдем. Но Ведающий потянул меня в сторону, к одной из дверей, ведущих в смежные комнаты, и коротко постучал.

Не дожидаясь ответа, толкнул тяжелую створку, и почти сразу я услышала недовольный голос Лаара:

– Что-то ты зачастил, Сириш. Или вспомнил еще что-то… – Раан-хар осекся, встретившись со мной взглядом: как я ни старалась, спрятаться за спиной Ведающего не вышло.

Странно, я думала, муж разозлиться, увидев меня. Но лицо его приобрело заинтересованный вид, а сам Лаар даже отложил бумагу, которую до этого сосредоточенно изучал.

– Нет, ничего нового я тебе, увы, рассказать не смогу, – ответил Ведающий, заводя меня внутрь.

Комната эта оказалась рабочим кабинетом раан-хара. С левой стороны располагалось множество стеллажей, забитых книгами и рукописями. По правую же руку висела огромная, размером во всю стену, карта империи. Пожалуй, никогда прежде мне не доводилось видеть плана столь подробного и точного. А еще вся она была утыкана разноцветными флажками. Кое-где были даже приколоты крохотные клочки бумаги с какими-то заметками.

– А вот твоя дражайшая супруга хотела бы с тобой поговорить.

Я тут же забыла о карте. Сердце ухнуло в пятки, и почему-то вдруг стало тяжело дышать, будто в комнате разом закончился весь воздух.

Не ожидала, что тар Сириш вот так сразу даст слово мне. Или так и было задумано? Похоже, они тут все любители поиздеваться!

– Да? И о чем же? – Мне показалось или тон голоса Лаара стал язвительным?

Ох, и как тут говорить, когда он смотрит так пристально и колко. У меня от одного этого взгляда подкашиваются ноги. А язык – тот и вовсе прирос к небу, не отлепить.

– Я слушаю, – поторопил хозяин кабинета и, скрестив руки на груди, оперся бедром на край письменного стола.

Полночная звезда, прошу, дай мне сил!

– Я… я хотела сказать… то есть спросить, – начала несмело. Но, хоть и с трудом, все же взяла себя в руки и закончила уже более уверенно: – Где моя наперсница?

Лаар усмехнулся.

– По-моему, она стоит как раз у тебя за спиной!

Я тотчас обернулась. За спиной у меня и впрямь стояла помощница – Ашта. Странно, я почему-то думала, что она осталась ждать снаружи. Совсем перестала замечать, что творится вокруг со всеми этими страхами.

На мгновение растерялась, и вовсе позабыв, зачем сюда пришла. А Лаар глядел все так же выжидающе и, кажется, чуточку насмешливо. Конечно, не может же он не понимать, что я хотела узнать совершенно о другом. Наверняка специально притворяется, чтобы потешиться над своей пугливой рани.

Всеблагой Ошур, и когда я только успела стать такой? Робкой, нерешительной, зашуганной, словно трусливая мышь. Неужели же и слова ему сказать не посмею?

Бросила взгляд на Ведающего в поисках поддержки. Тот махнул рукой, мол, продолжай. Ну да, а что еще мне остается? Набрала в грудь побольше воздуха и вновь заговорила:

– Я имела в виду свою прошлую наперсницу – Хальди. Вы распорядились ее заменить. Не знаю, почему так произошло, но мне бы хотелось ее вернуть.

– Нет! – резко выпалил Лаар, заставив меня вздрогнуть.

– Но почему?

– Она не справляется со своими обязанностями, – отчеканил мужчина, а я поспешила встать на защиту наперсницы. Уж не знаю, за что конкретно Лаар ее невзлюбил, но не хотелось бы, что девушку наказали.

– Уверяю вас, она прекрасно со всем справляется и полностью меня устра…

– Если все так прекрасно, тогда расскажи мне, как ты оказалась в дальнем конце сада, куда ходить было не велено?

Сердце пропустило удар. О боги, так он знает?! Но меня же никто не видел! Я проверяла. Разве что та девушка, Мелира, вдруг обмолвилась…

– Думаешь, если меня нет рядом, я не знаю, где ты и чем занимаешься? – меж тем продолжил муж. И тон голоса его не сулил ничего хорошего. – У меня сотни глаз и ушей, малышка. Повсюду во дворце и за его пределами. И если тебе кажется, что рядом никого нет, это не значит, что за тобой не наблюдают, поняла?