Роман с Алисой. Любовь и совет. Или нет?

– Могу я тебя угостить чем-нибудь? – услышала я приятный мужской голос рядом со своим ухом, когда убирала телефон в сумочку. Мои веселые подружки продолжали дрыгаться на танцполе.

Я посмотрела на того, кто обращался ко мне. Им оказался привлекательный молодой человек, ориентировочно мой ровесник или чуть старше, шатен с восточным разрезом глаз карего цвета.

– Спасибо, не нужно! – громко сказала я и продемонстрировала ему руку с обручальным кольцом, – Я замужем.

Он приподнял брови, а затем обворожительно улыбнулся.

– Ничего страшного. Я тоже женат, – он приблизился к моему уху и также поднял правую руку в доказательство своих слов.

Я усмехнулась.

– Я же не зову тебя в отель. Просто хочу угостить и пообщаться, – на его лице продолжала сиять улыбка.

– Давай спросим у твоей жены, не против ли она? – предложила я и подмигнула ему.

Он засмеялся, оголив свои идеально ровные и белые зубы. Я скромно улыбнулась в ответ.

– Артём, – сказал он и протянул мне ту самую правую руку.

Я взглянула на нее, потом на него. Он выжидающе смотрел на меня.

– Алиса, – и наши руки сплелись в мягком рукопожатии.

Мой новый знакомый ловко забрался на барный стул.

– Теперь все понятно!

– Что тебе понятно?

– Почему ты так сказочно красива… Ты же из сказки!

Я смутилась вмиг. А Артём улыбался во весь рот.

– Оставь свои комплименты для жены!

– Она не обделена, поверь!

Нам приходилось разговаривать очень громко, чтобы перекрыть своими голосами шум музыки.

– Что ты пьешь? – спросил Артём у меня, облокотившись на бар.

– С этого момента только воду, – невозмутимо ответила я.

На его лице тут же отобразилось недоумение.

– Воду? Почему?

– Мне утром кормить своим молоком дочь.

– О… Понятно, – теперь пришла очередь смущаться Артёму. Но то, как он бросил взгляд на мою грудь, не осталось не замеченным мной. Я рефлекторно поправила драпировку на блузке.

– Что, уже не так интересно продолжать знакомство? – язвительно спросила я.

Артём усмехнулся.

– Наоборот. Теперь у нас есть еще кое-что, что нас объединяет…. Моему сыну полтора года.

– Еще? Прости, я упустила этот момент. А что нас объединило до этого?

– Я тоже классно танцую. Как и ты, – ответил Артём и посмотрел на меня взглядом победителя.

Я рассмеялась.

– Не знаю – не видела тебя в деле, – сказала я и театрально погрозила ему пальцем.

– Давай я докажу тебе!

Он встал со своего барного стула и протянул мне руку, приглашая меня сделать то же самое. Я застенчиво улыбнулась и последовала за ним в толпу танцующих людей.

Артём не обманул – танцевал он действительно потрясающе. Я не могла отвести глаз. Его тело словно было создано для этого: движения пластичные, не резкие, точь-в-точь попадающие в ритм музыки… Он тоже смотрел на меня практически неотрывно, чем вызывал у меня немалое смущение.

Постепенно диджей перевел зажигательный трек в медленную композицию. Артём приблизился ко мне и улыбнулся.

– Потанцуешь со мной? – спросил он. Его голос прозвучал неприлично близко от моего уха. Я почувствовала учащенное сердцебиение…

Господи, где мои чертовы подруги, которые остановят меня?!

Я кивнула ему.

Артём положил мне одну руку на талию, а другую сцепил с моей кистью. Мы начали двигаться. Он вел в танце. Я послушно велась.

– Очень вкусно пахнешь, – сказал он.

– Прекрати. Давай просто потанцуем.

– Танец – это почти как секс. Иногда танец даже лучше секса…

После этих слов я резко оторвалась от него. Он нахмурился. Я смотрела на него с возмущением. Мы стояли посреди плавающих тел и не шевелились.

– Прости. Это уже слишком, – сказала я и бросилась с танцпола.

Но Артём последовал за мной и догнал меня у бара. Он схватил мою руку. Я уверенно одернула ее.

– Что случилось, Алиса? – спросил он обеспокоенно.

– Мне пора домой. К мужу и детям, – отчеканила я и достала свой телефон, чтобы вызвать себе такси.

– Я обидел тебя?

– Нет. Сама виновата.

Я уперлась взглядом в светящийся дисплей смартфона.

Он подошел ко мне ближе. Я отступила, восстанавливая дистанцию между нами. Он снова сделал шаг ко мне навстречу, вытянул из моих рук телефон, потыкал в экран и вернул мне его. Я удивленно на него посмотрела.

– Я оставил тебе свой номер. Захочешь потанцевать – звони, – сказал он, развернулся и скрылся в толпе.

Что-то мне подсказывало, что он вовсе не танец имел в виду…

Вернувшись домой глубокой ночью, я старалась не шуметь. Но проходя на носочках мимо темной гостиной в спальню, я услышала оттуда голос Ромки:

– Не крадись. Я не сплю, – сказал он.

Я встала на полные ступни и распрямилась.

– Почему не спишь? – спросила я, плюхнувшись рядом с ним на диван. Муж осваивал какую-то затейливую игру на телефоне.

– Тебя ждал, – ответил он и оторвался от своего занятия, бросив телефон на журнальный столик.

Я опрокинула голову ему на плечо. Муж просунул руку между моей поясницей и спинкой дивана и прижал меня к себе.

– Как девочки? – спросила я.

– В порядке. Повозился немного с Катериной, чтоб уложить ее спать. Но, как видишь, справился.

Я улыбнулась и поцеловала Рому в висок.

– Ты как отдохнула? Натанцевалась?

При упоминании о танцах меня невольно пронзил укол совести. Я отбросила эту мысль. В конце концов, я не сделала ничего предосудительного!

– Отлично. Спасибо, что дал такую возможность, дорогой.

– Как твоя молочная ферма? Не взорвалась? – спросил муж и положил свободную руку мне на грудь.

– Э-эй! – прикрикнула я и тут же запрыгнула на него.

Он улыбался, хоть и весьма устало.

– Что там насчет стянуть зубами?… – напомнила я Ромке о его предложении и поцеловала.

– Девушка! Вы выпили – ведите себя прилично! – шутливо сказал муж.

Я опустила руку на пояс его домашних штанов. Наши взгляды были сосредоточены друг на друге. В условиях полной тишины квартиры я слышала как глубоко дышит Ромка. Его грудная клетка вздымалась на каждом вдохе.

Я встала с него и опустилась перед ним на колени.

– Ты не против? – спросила я, не отводя от его лица своих глаз, когда взялась за штаны с целью снять их с него.

Он улыбнулся и помотал головой.

Я стянула с него штаны вместе с боксерами и уверенным движением раздвинула ему ноги. Его эрекция была очевидна. Я взяла в руку его возбужденный пенис и поводила вверх-вниз. Муж задышал чаще и откинул голову на спинку дивана. Я коснулась кончиком языка головки его члена и поводила им, вырисовывая круги, а затем медленно впустила в свой рот весь его орган. Ромка простонал. Я начала посасывать, помогая рукой у основания. С каждым новым погружением его пениса в мой рот, бедра мужа все больше напрягались. Как только я почувствовала, что муж слишком близок к финалу, я оторвалась от своего увлекательного занятия. Он поднял голову и посмотрел на меня растерянно.

– Нет уж, давай сделаем это вместе, – сказала я, уже сдирая с себя узкие джинсы. За ними последовали микроскопические стринги.

Я снова залезла на него. Муж аккуратно насадил меня. Я начала двигаться на нем и чувствовала, как мое тело благодарно принимает его, открывается ему. Я дышала часто и громко. На выдохах из меня вырывались блаженные стоны. Оргазм накрыл меня стихийной волной и увлек в свою пучину наслаждения. Ромка финишировал спустя несколько секунд, ознаменовав это событие чуть ли не животным рыком.

В первый раз оставить Катюшку с посторонним человеком было для меня не простым испытанием. Хотя, по сути, Валентина Сергеевна не была нам чужой. Она практически с рождения нянчила Марусю и была вторым человеком после Ромки, кому я могла бы доверить нашу младшую дочь.

Почти окончательно мое материнское сердце успокоилось, когда малышка заулыбалась и потянула свои ручки к Вале, едва та успела познакомиться с ней. Я услышала рядом, как муж облегченно выдохнул.

Правда, уже перейдя порог квартиры, меня снова накрыло беспокойство. Я резко развернулась и уже хотела забежать обратно, но Рома схватил мою руку и потянул на себя.

– Все будет хорошо, детка. Пойдем.

Я сделала глубокий вдох и посмотрела на Катерину. Она – совершенно безмятежное создание – спокойно сидела на руках у няни и теребила пуговицы на ее кофте, не обращая на нас с ее отцом никакого внимания. Почему-то у меня защемило в груди. Но я постаралась отогнать это чувство и последовала за мужем.

Мессенджер

Он: Твои мячики так озорно подпрыгивают, когда ты бегаешь на дорожке!

Она: Эй! Не подглядывай!

Он: Не могу. Это так завораживает. Как гипноз. Вверх-вниз, вверх-вниз…

Она: Хватит глазеть! И корешам своим скажи, чтобы рты не разевали!

Он: Пусть завидуют. Им можно только смотреть, а я могу и потрогать… Может, снимем номер, детка?

Она: Очень заманчиво, но, боюсь, еще чуть-чуть и эти мячики лопнут… Так что закругляемся, Роман Евгеньевич… Ваша дочь хочет есть.

Он: Вот умеете вы испортить хороший момент, Алиса Александровна!

Мы договорились, что няня будет приходить три раза в неделю – два раза в будни и в один из выходных дней, чтобы у нас с мужем была возможность устраивать культурные вылазки только вдвоем. В будние дни Маруся была в детском саду, поэтому Валентина Сергеевна нянчила только младшую дочь. Это время я могла посвятить себе. У меня появилась возможность сходить на маникюр или депиляцию, прогуляться по магазинам или встретиться с подругами. Нередко я просто спала в своей холостяцкой квартире – в условиях тишины и покоя. Иногда моей релаксации совершенно бессовестно мешал мой же собственный муж – просто заявлялся туда и… бодрил меня… Не оценить эффект от присутствия няни снова в нашей пополнившейся семье было бы непростительно – это действительно значительно облегчало жизнь. К тому же, младшая дочь невероятно прониклась Валюшей, и, по моим наблюдениям, это было взаимно.

В один из будней – это была пятница, день без няни – я с трудом уложила на дневной сон Катюшу. Ромка был на работе, Маруся – в садике. Мне светило ориентировочно пару часов отдыха, и я планировала без стеснения ими воспользоваться. Я легла в кровать и под мерное сладкое посапывание малышки готова была уже провалиться в сон. Но не успела. Меня поднял звонок домофона. Я резко соскочила с кровати, более всего опасаясь, что этот трезвон может разбудить дочь, и проклиная себя за то, что не отключила звук устройства. Очень быстро, на цыпочках, я вышла из спальни и помчалась в прихожую, но гудки домофона вдруг замолкли. Я нервно выдохнула и развернулась в обратном направлении. Проверив сон Катюши, я опять нырнула под одеяло. Но не успела я сомкнуть глаз, как прозвенел дверной звонок. Я грязно выругалась про себя и снова поплелась в прихожую. Я открыла дверь и… рот.

– Алла Геннадьевна! Какой неожиданный приятный сюрприз! – поприветствовала я свою свекровь и выдавила из себя кривую улыбку.

Она осмотрела меня с ног до головы своим презрительным взглядом. Я прикинула, как выгляжу в ее глазах – в заношенных домашних трениках, болтающихся на бедрах, и простой футболке… Черт, еще это пятно от детского пюре! Конечно, с ней мой образ было не сравнить. Свекровь была вся как ходячая реклама бренда «Шанель» – классический твидовый костюм, маленькая сумочка-ридикюль и тонкая жемчужная нить на шее. Ну и конечно, парфюм. Само собой, «Шанель №5». Даже прическа у нее была на французский манер – укороченный боб.

– Bonjour,1 – наконец выдавила из себя Алла Геннадьевна ответное приветствие, – Может, ты меня пригласишь?

Я медленно отступила от двери, давая ей тем самым понять, что особого желания выполнять ее просьбу у меня нет. Она по-хозяйски прошла в квартиру и обвела взглядом все, что могла охватить с этой точки обзора. По ее виду я могла безошибочно понять, что довольной она не осталась. Я мысленно усмехнулась.

– Чем обязаны, Алла Геннадьевна? – нарочито вежливо спросила я, пока она снимала обувь.

Она посмотрела на меня как на кусок дерьма и закатила глаза.

– Я приехала повидать своего сына и проверить дела на фирме, – отрапортовала она. Ее французский акцент откровенно раздражал меня.

Но я расплылась в лучезарной улыбке.

– Как это мило! Только вот Ромка на работе, Маруся в садике, а Катюша только уснула… Но я с удовольствием составлю вам компанию! Может, закатим девичник на двоих? – протараторила я и подмигнула ей.

Я прямо ясно увидела, как Аллочка нервно стиснула зубы. Она смотрела на меня, слегка прищурившись.

– Я подожду, – лаконично ответила она и направилась на кухню.

Видимо, придется доставать праздничный сервиз по такому случаю…

Мессенджер

Она: Привет, любимый!

Он: Привет, сладенькая моя!

Она: Слушай, что-то давно не слышно и не видно твоей мамы? Как она там поживает?

Она: М???

Она:???????

Он: Какое сегодня число?!

Он: Черт! Лиса, прости! Я совсем забыл тебе сказать, что она собиралась прилететь…

Она: Ты забыл сказать?! А она вот не забыла прилететь! И уже нанесла мне визит вежливости!

Он: Лисёна, потерпи, пожалуйста! Через пару часов я буду дома!

Она: Засранец!

Он: Люблю-люблю-люблю!!!

Сказать, что у нас со свекровью сложились довольно напряженные отношения – это ничего не сказать. С самой первой встречи между нами вспыхнул огонь тихой взаимной ненависти. Благо, лицезреть ее высокомерную мину доводилось не часто. Лет семь назад она вышла замуж за богатенького француза Пьера – совершенно положительного, кстати, мужчину – и укатила в Париж на ПМЖ. Пару раз в год она совершала варварские набеги на нашу территорию и стремительно приближала меня к морщинам и седым волосам. Я была терпелива – ради Ромки и наших детей. Но иногда даже моя стальная нервная система не выдерживала ее провокаций. И я научилась отвечать ей – вроде безобидно и с иронией, но без рефлексии с ее стороны не обходилось. Аллочке не нравилось во мне абсолютно все – от моего голоса до походки. Порой ее претензии доходили до абсурда. К слову, однажды она заявила, что у меня не симметричные уши!

– Алла Геннадьевна, а вы к нам надолго? – спросила я с самым приветливым выражением лица на свете. Свекровь сидела за обеденным столом. Она только что опустошила чашку, в которой я подала ей крепкий кофе. Аллочка постукивала наманикюренным пальцем по стеклянной столешнице.

– Я не думаю, что захочу задержаться в этой стране надолго, – деловито ответила она и зыркнула на меня как на врага народа.

– Что, даже чаю не попьете?! – пошутила я.

Аллочка подняла голову и ехидно улыбнулась.

– Можешь приготовить мне гостевую комнату, девочка.

О, черт. Только этого еще не хватало…

Тут я услышала, как в спальне захныкала Катюша.

– Прошу меня простить, – сказала я свекрови и отправилась к дочери.

Катюшка не проспала и половины того времени, на которое я рассчитывала, но выглядела на удивление бодрой и веселой.

– Пойдем, пупсик мой. К тебе кое-кто пришел… – обратилась я к малышке и достала ее из кроватки.

Аллочка даже не взглянула на внучку, когда мы с ней зашли на кухню. Она что-то нервно печатала в своем смартфоне.

– Смотри, Катюша! Кто там у нас? Бабушка? Да, это бабуля! Поздоровайся с бабулечкой! – разговаривала я с дочерью сладко-приторно. Краем глаза я заметила, как с каждым новым моим словом лицо свекрови становилось все багровей и багровей. Она посмотрела на меня с лютой ненавистью, а потом на внучку – с нескрываемым равнодушием.

Мои материнские чувства были задеты – я ринулась в бой. Я подошла к свекрови впритык.

– Пойдешь на ручки к бабушке? – спросила я у дочери, как будто она могла мне ответить. На лице Аллочки выскочил испуг.

– Не бойтесь, Алла Геннадьевна! Она сегодня почти не кусается! – сказала я свекрови и протянула ребенка.

Она откровенно растерялась. Но внучку на руки взяла – так, как будто ей вручили что-то грязное и неприятное. Свекровь не знала, как пристроить малышку у себя на руках. О том, чтобы ласково прижать ее к своей груди, и речи не шло, конечно.

И тут Катюша приподняла головку, открыла ротик и… смачно чихнула. Прямо на Аллочку, распространив свои слюнки по ее подтянутому лицу и зоне декольте.

«Да, это моя девочка!» – подумала я злорадно.

Но на своем лице я изобразила искреннее сочувствие.

– Ох, какая неловкость! – запричитала я, – Алла Геннадьевна, вы не переживайте – она не болеет! Это просто пыль. Я забыла, когда последний раз прибиралась…

На лицо Аллочки я смотреть не могла – боялась не сдержаться и заржать.

Решив более не испытывать судьбу, я забрала у свекрови свою дочь.

Когда Ромка с Марусей вернулись домой, я первым делом испепелила его взглядом. Он посмотрел на меня виновато.

– Прости меня, Лисичка, – сказал он мне на ухо и оставил легкий поцелуй на щеке, – Где мама?

– У «себя» в комнате! – процедила я сквозь зубы и принялась помогать Марусе раздеваться.

– Веселье начинается… – выговорил мой муж сокрушенно.

Свекровь не заставила себя долго ждать. Она с важным видом вышла в прихожую.

– Привет, мам, – сказал Ромка. Она только кивнула сыну.

– Алла? – спросила пораженно Маруся, обратив на нее внимание.

– Bonsoir2, Мари, – совершенно безэмоционально ответила свекровь своей старшей внучке. Ни тебе теплых слов, ни крепких объятий… Господи, если свекровь так уничижительно смотрела на собственного сына, на что можно было надеяться нам, девочкам?!

И да, Аллочка категорически запретила называть ее бабушкой. К тому же, сама она обращалась ко всем на французский манер. За исключением меня. Меня она вообще редко называла по имени.

Маруся схватила меня за руку и посмотрела на меня таким взглядом, словно умоляла о спасении. Я вяло улыбнулась ей, мол, я все понимаю и сама не в восторге.

Спасла нас всех от этого напряженного положения Катюша своим требовательным писком. Мы с Ромой одновременно сорвались с места, чтобы подойти к ней. Но я остановила его рукой и посмотрела на него очень выразительно.

– Не беспокойся, милый. Я подойду к ней, – сказала я.

Муж тяжело выдохнул и качнул головой.

– Маруся, поздороваешься с сестренкой? – эти слова уже были обращены к старшей дочери. Она радостно выпучила глаза и сама потащила меня в нужном направлении, лишь бы больше не находиться в одном помещении со своей «ласковой» бабушкой.

– Слишком мало соли, – сделала свое замечание Аллочка во время ужина, попробовав на вкус приготовленный мной по самым французским традициям картофель, ха-ха.

Я посмотрела на нее исподлобья и сказала спокойно:

– Солонка на столе, Алла Геннадьевна.

Мне захотелось засыпать ей соль в глаза.

Свекровь ухмыльнулась. Ромка рядом со мной напрягся – это было понятно по тому, как он тяжко вздохнул. Он уже хотел было открыть рот, чтобы что-то сказать, но его опередила Маруся:

– Мама, очень вкусно!

Я улыбнулась ей и подмигнула.

– Мари, почему ты называешь ее мамой? – не преминула вставить свои пять копеек Аллочка.

Дочь удивленно на нее посмотрела, потом перевела растерянный взгляд на нас с Ромой.

– Потому что она ее мама, – наконец подал голос муж. Он был нахмурен.

– Она не ее мама. Это известно всем за этим столом, – стояла на своем Аллочка.

Я почувствовала, как во мне начинает разгораться огонь злобы. Ромка взял мою руку под столом и сжал ее, тем самым оказывая мне поддержку.

– Иногда не обязательно рожать ребенка, чтобы любить его как родного, – сказала я, изо всех сил стараясь не поддаваться эмоциям. Пальцы мужа сплелись с моими под столом. Спасибо, родной.

– Она моя мама! Алла, ты злая! – не выдержала Маруся. Она бросила на свою бабушку ожесточенный взгляд. А потом резко начала задыхаться в приступе астмы. Рома соскочил со своего места и бросился к шкафу – за ингалятором.

Он ввел его в открытый рот дочери, и она задышала самостоятельно. Сидевшая рядом бабушка даже пальцем не пошевелила.

– Мама, это уже слишком! У Маруси не было приступов уже почти полгода! Мы почти добились ремиссии! – зло высказал муж.

Свекровь только хмыкнула. Ух, кажется, мне понадобится успокоительное…

Ромка ласково посмотрел на нашу старшую дочь, погладил ее по плечу и вернулся на свое место, рядом со мной. Пока он обходил стол, то потрепал по головке Катюшу, которая все это время сосредоточенно слюнявила баранку. Малышка захихикала. Ну вот же оно, мое успокоительное!

– Надеюсь, по поводу кровного родства с Катериной у вас нет сомнений, Алла Геннадьевна? – язвительно спросила я.

Она посмотрела на меня, приподняв свои идеальные брови.

– Насчет твоего с ней родства у меня нет никаких сомнений. А что касается Романа… Она совершенно на него не похожа.

Я часто и нервно задышала, подбирая слова для ответа и сверля взглядом Аллочку.

– Мама, хватит! Ты переходишь всякие границы! – голос моего мужа был очень раздраженным.

На несколько секунд повисло тягостное молчание. Пока…

– Ма-ма… – услышала я рядом с собой.

Мои глаза чуть не выпали из орбит. Я посмотрела на Ромку – он также был ошеломлен.

– Ты тоже это слышал? – тихонько спросила я у него. Мой голос дрожал.

Муж медленно кивнул. А потом мы одновременно повскакивали со своих стульев и бросились к Катюше.

– Детка, что ты сказала? Повтори, пожалуйста! – обратилась я к Катерине. Мои глаза уже щипало от подступающих слез. Это было ее первое слово!

– Эй, принцесса! Ну-ка давай, еще разок! – это уже сказал Ромка. На его лице сияла улыбка.

Младшая дочь смотрела на нас удивленно и непонимающе.

– Ма-ма… – снова сказала она и потянула ко мне свои ручки.

Я тут же вытащила дочь из ее детского стульчика и заключила в свои объятья. Ромка обнял нас обеих. Он по очереди поцеловал нас в наши рыжие волосы.

По всей видимости, Маруся почувствовала себя обделенной вниманием и присоединилась к нашим семейным обнимашкам. Это был момент идиллии. Пока его не нарушило колкое замечание свекрови:

– Oh mon dieu3… Столько шума из-за слова из четырех букв…

– Алиса Александровна… Я готов вымаливать ваше прощение, – пропыхтел Ромка мне в ухо. Он прижался ко мне сзади под одеялом и жадно ощупывал меня.

– Роман Евгеньевич, я вовсе не настроена сейчас, – пробубнила я в ответ и отняла его руки от своего тела.

– Может, сбросим настройки до заводских? – не унимался муж. Он просунул руки под футболку и уже поглаживал подушечками пальцев мои соски.

– Прекрати… – сказала я, сдерживая стон удовольствия.

– Еще чуть-чуть и прекращу…

Рома опустил руку и забрался ко мне в трусики. На этот раз стон все-таки предательски сорвался с моих губ.

– Хотя… Может, стоит попробовать… – томно прошептала я и развернулась к мужу.

Он сверкнул глазами и отбросил одеяло. Рома снял с меня трусики, и в одно ловкое движение его голова оказалось между моих раздвинутых ног. Я закрыла глаза и попыталась отдаться моменту. Во мне буйствовало возбуждение. Но оно было не сексуального характера. Это была тихая ярость.

– Почему твоя мать так меня ненавидит?

Муж оторвался от ласк и посмотрел на меня недоуменно.

– Хочешь поговорить об этом прямо сейчас? – спросил он, нахмурившись.

Я ничего не ответила, а просто глубоко вздохнула.

Ромка все понял и переместился. Он прилег рядом со мной и заботливо укрыл нас одеялом.

– Я не знаю, родная…

– Ну что я ей сделала, чтобы заслужить такое к себе отношение?!

Муж прижал меня к себе и поцеловал в висок.

– Дело не в тебе, детка… Ты лучшая из всех… Просто у моей матери… Как бы это сказать… Чересчур взыскательные требования к людям, что ли…

– Ром… Она откровенно пытается унизить меня постоянно! – сказала я, еле сдерживая слезы обиды.

Мой муж еще крепче меня обнял. Его объятья действовали на меня умиротворяюще.

– Не обращай на это внимания. Независимо от ее мнения, я люблю тебя…

Я подняла голову, чтобы посмотреть на Ромку. Он поцеловал меня в губы. Его нежность и забота лились целительным бальзамом на мое сердце. Напряжение уходило…

На следующий день я созвонилась с Юлькой и договорилась с ней сходить в спортзал. Мне необходимо было покинуть нашу квартиру, которая превратилась в поле словесного боя между мной и свекровью. Ромка остался с детьми и своей матерью.

Я истязала свое тело без всякой жалости. В какой-то момент инструктор – молодой накаченный брюнет с покрытыми татуировками руками – обратился ко мне с просьбой снизить нагрузку. Я кивнула и продолжила заниматься с еще большим усердием. Мышечный тонус перебивал мое угнетенное эмоциональное состояние.