Смена формата. Как справиться с решением самых запутанных мировых проблем

Однако в месяцы, последовавшие за вторжением, уровень насилия в Ираке вместо снижения продолжал расти. В один двенадцатичасовой отрезок времени в августе 2003 года повстанцы взорвали основной источник водоснабжения Багдада, совершили обстрелы одной из багдадских тюрем и подожгли нефтепровод. Несколькими днями позже рядом с посольством Иордании в Багдаде в автомобиле было приведено в действие взрывное устройство, в результате чего погибли 19 человек. Дональд Рамсфелд, министр обороны США, приписал этот тип насилия режиму Саддама. В интервью Тодду МакДермотту на канале WCBS-TV он обвинял в этом «людей, которые были бойцами режима Саддама Хуссейна: фидаинов Саддама, и членов партии Баас, и, без сомнения, некоторых из его телохранителей».

Было невозможно найти непосредственных организаторов этих террористических актов, но было очевидно, что в их намерения, скорее, входила пропаганда, нежели прямое военное столкновение. Боевики устраивали хаос и подстрекали население Ирака винить в этом хаосе американские войска. Настоящее сражение было, скорее, политическим конфликтом, нежели просто столкновением армий. Рост насилия породил реакцию иммунного ответа, при которой недовольство режимом Саддама постепенно перерождалось у иракцев в агрессию против американских оккупантов. Оказавшись нечувствительными к политическим граням борьбы с терроризмом, военачальники не только подошли к решению проблем с неправильного фокуса, но и вообще лишь усугубили ситуацию.

Майк Шервингтон, служивший в Ираке британский солдат, позже писал в своей статье в Small Wars Journal, что особенно вредоносными оказались действия Пола Бремера в период послевоенной реконструкции. Бремер прибыл в Багдад в мае 2003 года, чтобы занять пост высшего гражданского руководителя. В первый месяц своей работы на посту он подписал два указа. Первым он прекратил действие партии Баас, антизападной партии, которую возглавлял Саддам. Этот жест был принят на «ура» в некоторых частях США, но в Ираке он вызвал волну возмущения, особенно среди пострадавших от политических чисток. Бремеру требовалось ликвидировать правящую верхушку, но последовавшим политическим вакуумом воспользовались повстанцы.

Затем он распустил иракскую службу безопасности, армию и республиканскую гвардию. Это решение лишило работы и зарплаты 400 тысяч человек. Наемники буквально наводнили улицы Багдада. Шервингтон впоследствии так характеризовал ситуацию: «Весь военный и политический пейзаж, 30 лет царивший в Багдаде, изменился за одну ночь. И в тот же самый момент униженные, озлобленные и вооруженные массы бывших солдат и офицеров организовали движение сопротивления».

Шервингтон был далеко не единственным офицером в Ираке, сумевшим разглядеть политические грани войны. Генерал-майор Дэвид Петреус тоже четко понимал все происходящее. Будучи командующим 101-й дивизией ВДВ во время ее высадки в Мосуле в 2003 году, Петреус применил антиповстанческую тактику с целью погашения конфликта и усмирения противника. Петреус заполнил образовавшийся в Мосуле (второй по величине город в Ираке) политический вакуум посредством реанимации местной экономической деятельности и формирования бюрократии, способной оказывать городским жителям базовые услуги. Также он выступил инициатором создания Комиссии по примирению для осуществления правосудия в отношении тех, кто был связан с режимом Хусейна. В считанные месяцы Мосул превратился в один из самых безопасных городов посреди иракского театра военных действий.

Петреус прозрел и обнаружил невидимую сторону войны вовсе не за ночь. В 1980-х годах он получил докторскую степень в Принстонском университете, защитив диссертацию на тему «Американская армия и уроки Вьетнама». В своей работе он изучал влияние, оказанное Вьетнамской войной на американское военное начальство. Петреус развивал идею о том, что война обладает сдерживающим эффектом, часто принуждая военных чиновников уходить от конфликта вместо того, чтобы пытаться справиться с ним каким-либо иным способом. Многие все еще не перестроили свое сознание так, чтобы быть готовыми мыслить и действовать в терминах противодействия повстанчеству. В заключении своей 328-страничной работы Петреус назвал такое поведение грубой ошибкой. Стремительные глобализационные процессы в мире будут все чаще ставить США перед лицом сложных конфликтов и, среди прочих, – «подъем терроризма». Без нового подхода к решению этих проблем просто не обойтись.

Успех Петреуса в Мосуле привел его к повышению по службе. В июне 2004, спустя несколько месяцев после его возвращения из Ирака, его произвели в генерал-лейтенанты и назначили командующим Многонациональными силами по обеспечению безопасности в переходном периоде в Ираке. Его задачей стало формирование новых иракских Сил безопасности. Спустя еще год с четвертью его назначили командующим Армейским общевойсковым центром в Форт-Ливенворт – армейским аналитическим центром. Это позволило ему вплотную заняться разработкой проекта, который родился у него еще в пору учебы в Принстоне, – переосмыслением военного подхода к повстанчеству. Он сконцентрировал все свои силы на армейской образовательной системе, желая убедиться, что именно антиповстанческая деятельность станет для проходящих подготовку офицеров высшим приоритетом еще до того, как войска будут отправлены на места. Однако ключевой поворот в мышлении у правящей элиты стал возможен только после того, как было полностью переписано армейское практическое руководство по проведению антиповстанческих операций.

10 января 2007 года президент Буш объявил по телевидению, что собирается отправить в Ирак дополнительные войска количеством более 20 тысяч человек с целью прекращения войны. Несколько недель спустя Петреус был назначен командующим коалиционными силами в Ираке. Дополнительные войска оказались нужны потому, что противодействие повстанческому движению оказалось затратным с точки зрения человеческих ресурсов способом ведения войны. Оно предполагало, что войска войдут в деревню и обоснуются в ней с целью установления личных контактов и обеспечения безопасности населения, а не постреляют и двинутся дальше.

Эта «Большая волна» Буша-Петреуса в 2007 подтвердила свою исключительную эффективность в прекращении военного конфликта в Ираке. В сентябре 2008 года обладатель Пулитцеровской премии журналист Стив Колл написал в New Yorker, что «статистика по сокращению насилия в Ираке неоспорима». С ним согласился и Колин Кал, эксперт по Ираку и советник Обамы. «С момента начала «Большой волны» положение в плане безопасности значительно изменилось к лучшему, – писал он. – Американские и иракские силы достигли больших успехов в отношении [Аль-Каиды в Ираке], и судьба ее, вероятнее всего, и дальше будет незавидной».

Ключом к успеху стала для Петреуса идея взять под прицел не самих повстанцев, а связи между ними. Одним из самых важных событий, произошедших во время «Большой волны», было решение суннитских вождей разорвать контакты с Аль-Каидой и связанными с ней боевиками и заключить их с Соединенными Штатами. Это решение суннитских лидеров, известное как «Пробуждение в Анбаре», не было делом рук Петреуса. Сунниты, в конце концов, устали от жестокости Аль-Каиды, ее религиозного пуританства и глобальных амбиций. Однако, важным оказался талант Петреуса в выявлении этого раскола, и вся эта работа того стоила.

Американские военные в своем отношении к суннитским бойцам переключились с режима «противники» на «союзников», рассматривая их как своего рода местную «коалицию доброй воли». Они также начали предлагать политическую поддержку местным лидерам в восстановлении их позиций в своих поселениях, при этом «кося под дурачка» с иракцами, не принадлежавшими к какому-либо клану, и которым все происходящее казалось весьма подозрительным. Эти политические сети были очень важны для восстановления социальной инфраструктуры страны. Концентрация на действиях подобного рода оказалась гораздо более успешным подходом к решению проблемы, чем применявшаяся ранее тактика «найти и уничтожить». «Анбар – можно было почувствовать, как все изменилось, – говорил позже Петреус Стиву Коллу. – И на самом деле, в первые месяцы весны 2007 года все только начинало набирать обороты».

Конфликт в Ираке оказался лишь одним из векторов глобальной войны с террором, но он помог обнаружить возможный образец урегулирования ситуации и более значимых масштабов. Если посмотреть дальше и обратиться к примерам Пакистана и Афганистана, то принципы останутся теми же, изменится лишь сам механизм их практического применения. Дэвид Килкаллен, который после «Большой волны» покинул ставку Петреуса и стал советником НАТО по конфликту в Афганистане, считал, что только три-четыре тысячи боевиков (а это лишь одна десятая всех сил Талибана) были убежденными джихадистами, и только четверть вооруженных сил Талибана были солдатами регулярной армии. Остальных он обозначил как «боевиков-совместителей», которых чаще всего толкает на борьбу недовольство местной политикой.

Предпринятый Килкалленом анализ войны с терроризмом показывал, как военная верхушка медленно подходила к осмыслению скрытой составляющей военных действий. «Военные, как я бы это определил, зациклились на вопросе «Как нам справиться с конкретной вооруженной группировкой в Ираке или Афганистане?», – сказал он мне. – Они сконцентрировали свое внимание на военных действующих лицах – на парнях с оружием, стреляющих по войскам коалиции. Они действовали так, как если бы проблемой являлись боевики повстанческой армии. Но настоящей проблемой были не боевики-повстанцы, но повстанческое движение как таковое. То есть это было совсем иное развитие событий. В своих попытках решить проблему они изначально направили все свои усилия не на ту систему». Теперь же, по его словам, антиповстанческая деятельность стала доминирующим подходом.

Война и финансы всегда были разными явлениями, но наша борьба в этих областях всегда происходила по одной и той же причине. Мы концентрировались на ближайшей очевидной цели и «не видели леса за деревьями». До победы в войне с террором все еще далеко, но самим фактом переосмысления подхода к решению конфликта военные обнаружили тот способ, с помощью которого возможно будет справиться с проблемой. У войны и финансов есть и еще нечто общее. На ту и на другую области сильное воздействие произвели глобализация, распространение идей, активное перемещение денег и людей по всему миру. Глобализация стала тревожащим опытом. Западные ценности внезапно оказались широко транслируемыми по всем тихим городкам вдоль ближневосточного рубежа; капитал огромными суммами начал стекаться в экономику крошечного острова. На сложность быстро меняющегося мира мы склонны реагировать излишним упрощением. И таким же образом война и финансы делят общее пространство с одной из самых больших политических проблем 2000-х годов – с иммиграцией.

Перемещение людей между странами и границами старо, как сама цивилизация. Однако же глобализация изменила ту скорость и легкость, с которой все это происходит. Отчасти в этом «виноват» технический прогресс. Самолеты переносят людей из страны в страну дешевле и чаще, чем это было раньше. Но все это спровоцировано и растущим неравенством и разрывом между богатыми и бедными. Там где мир бедных встречался своими границами с миром богатых, люди старались прорваться за эти границы во вполне предсказуемых направлениях.

Иммиграция усложнялась еще и тем, что не так-то просто было очертить ее общие контуры. Тем не менее, многие ключевые аспекты политических дебатов оказались на виду на одной из самых внушительных по величине границ между миром бедных и миром богатых – на границе между Соединенными Штатами и Мексикой. Многие американцы видели иммиграцию лишь в формате ее наиболее заметной составляющей – пограничной безопасности. Каждый день мексиканцы под покровом ночи перелезали через пограничную стену. Это был верный способ вывести людей из себя, но была ли пограничная безопасность подлинно ключевым моментом, превратившим иммиграцию в проблему?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Tico (исп.) – самоназвание костариканцев, отражающее склонность к использованию уменьшительно-ласкательного суффикса. (Прим. перев.)

2

Апертура – величина отверстия диафрагмы фотоаппарата. (Прим. перев.)