Полная версия
Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица
По всему было видно, что мужик пытки боится. Трофим дико вращал глазами, ища к кому бы обратиться, и, увидев Соколова, закричал:
– Барин! Ваше благородие! Барин! Не виноватый я! Не крал я денег у купца! Не я то был! За что пытать меня хотят? Христа ради спасите!
Соколов приблизился к мужику. За ним следовал Иванцов.
–Ты есть Трофим Степанов крестьянин из поместья госпожи Салтыковой Дарьи Николаевны? – спросил он с ходу.
–Да, – закивал головой мужик. – Я есть Трофим Степанов. Ныне лакеем служу при московском доме барыни Дарьи Николаевны. Но не крал я того клятого кошеля! Не крал, барин! Истинный крест не брал!
–У меня к тебе есть вопросы по иному поводу. Писчик! – Соколов повернулся к подьячему, склонившемуся на бумагой.
–Да, ваше благородие? – тот поднял голову.
–Чтобы все записал со слов этого крестьянина дословно и ничего не позабыл. Понял ли?
–Как не понять, – кивнул тот.
– И горе тебе ежели, что упустишь, – Соколов повернулся к крестьянину. – Трофим Степанов. Помнишь ли ты год от Рождества Христова 1757-й?
– Помню. В тот год моя жена умерла и по гроб жизни не забыть мне его.
– Как имя твоей жены и кто она такая? – снова спросил Соколов.
– Аксинья Григорьева, крепостная крестьянка госпожи Салтыковой.
Писчик усердно заскрипел пером.
– Вот именно её смерть нас интересует. У нас имеется донос доктора Телегина с описанием повреждений на теле Аксиньи Григорьевой. Из чего явствует, что оная крестьянка была жестоко убита. Так?
– Да ведь следствие по смерти моей женки Аксюши еще тогда было проведено и …– крестьянин запнулся. – Чего старое то ворошить?
– Ты должен отвечать на вопросы господина коллежского секретаря, а не задавать свои, – вмешался в допрос Иванцов. – Итак, ты знаешь, как и кем была убита твоя жена?
Трофим облизнул свои пересохшие губы и ничего не сказал. Было видно, что крепостной боится сообщать правду по этому делу.
– Трофим, – снова обратился к крестьянину Иванцов. – Его благородие коллежский секретарь Степан Елисеевич Соколов не желает тебе вреда. Ты должен правду сказать, и он сумет защитить тебя.
– Меня однажды уже пороли за то дело по приказу барыни, господин. Я тогда пять ден лежал на животе, после той порки. Чего хорошего-то будет, ежели я разговаривать стану? Снова меня барыне отдадут, а она уже миловать не станет.
– Не отдадут! – решительно заявил Соколов. – Я повожу дознанием именем матушки государыни. И на этот раз сумею тебя защитить, ежели что. Салтыкова меня не сможет подкупить, как тех следователей, что тогда вели сие дело. Начинай говорить.
– Начинай, а не то нам придется начать допрос с пристрастием, – вмешался Иванцов.
– Женка моя Аксинья сразу после того как повенчали нас в церкве была вместе со мной в дом барыни взята, – начал Трофим свой рассказ. – А как неделя прошла, приказала барыня наша моей женке полы вымыть начисто в горницах. Та, значит все как надобно сробила. Да истопник когда поленья-то в печку закладывал, снова сажи натрусил на полы. А барыня как приказала свое кресло придвинуть к камину, ту сажу и увидала.
–И что? – спросил Соколов.
–Сильно криком кричала на Аксиньюшку мою. А затем била её поленом нещадно. Прямо у камина поленья лежали. Вот она схватила одно и давай колотить женку. Та в крик, а барыня от того еще больше разлютилась. Полено бросила и схватила Аксинью за волосья.
–Ты лично видел ли сие? – спросил Соколов.
–Я-то? Я-то не видал. Но мне опосля слуги про то рассказали. Но как барыня криком кричала, то я сам слыхал. Дак весь дом слыхал.
–А кто тебе рассказал о том, что Дарья Николаевна Салтыкова лично била твой жену Аксинью? Кто именно?
– Дак Лукьян Михеев истопник был тамо у камина.
– Писчик! – Соколов повернулся к подьячему. – Так и запиши Лукьян Михеев.
Снова заскрипело перо.
– Кто еще видел это?
– Крепостная баба Аленка. Да крепостная баба Иринка. Они обе при барыне состояли тогда. Одевали её и волосы укладывали.
– И кто из этих слуг еще жив до сих пор?
– Лукьян живой. Все еще служит при доме барыни на Москве. Аленка о прошлом годе померла от горячки зимою. А вот Иринку-то Алекссеву по приказу барыни показнили.
–Что? – не поверил Иванцов. – Как это казнили? За что?
–Да за колдовство будто бы. Тогда шесть девок дворовых сгинуло за колдовство.
–Подробнее! Что за колдовство и кто их в этом уличил? – допытывался Соколов.
–Дак наш староста из Троицкого Романка Воеков и уличил их. Тогда барыня в имении проживали. И донес барыне, будто через Иринку коровы в хлеву все передохли. Та велела Иринку схватить и допрос ей учинила.
–А кто видел сие? – снова спросил Соколов.
–Дак многие видали. И я это видал. Ибо сам и хватал по приказу барыни ту женку. Я её за одну руку держал, а Романка Воеков за вторую. А барыня допрос ей учинила, но Иринка поначалу отрицала, что она виноватая в падеже скота. Тогда барыня схватила лучину и стала волосы ей на голове жечь. Но Иринка и тогда говорила, что не она это. Затем барыня припекала лицо женки горячим утюгом. Она самолично, тот утюг держала. И Иринка каяться начала после того.
– Что она сказала?
– Говорила – скотину сама потравила. Извела колдовством. И барыня сие услыхав, сразу приказал девку в подвалы запереть. И более Иринку-то мы живой не видали. Но говорили, что её Васька Антонов убил, тот, что в гайдуках при барыне.
– А тот Васька жив ли? Он и поныне в гайдуках служит? – спросил Иванцов.
– Жив. Здеся он на Москве в доме господском. В Троицком-то он жить теперя боится.
– С чего это? – не понял Соколов.
– Да с того, что с тех пор как Иринку убили, дух её по имению бродит. Васька его однажды видал. До смерти напужался…
4
Москва.
В канцелярии юстиц-коллегии.
В казенном присутствии в канцелярии юстиц-коллегии Соколов и Иванцов узнали новости про князя Цицианова. Прибыл он из Петербурга обратно в Москву. Это сказал им слуга как только они в помещение коллегии вошли.
– Князь вернулся, Иван Иванович.
– И где он ныне? – спросил Иванцов. – Поди в гостинице устраивается?
– Никак нет, – ответил слуга. – Ихние сиятельство здеся.
– Здесь?
Слуга ответил:
– Да у вас в кабинете, ваше благородие. Сидит там вас дожидаючись.
Чиновники поспешили в кабинет коллежского секретаря. Цицианов сидел там мрачнее тучи. Но когда он увидел Соколова, настроение его изменилось.
– Степан Елисеевич! Иван Иванович! Наконец!
– Князь! Рад, что ты приехал! – Соколов горячо пожал ему руку.
То же сделал и Иванцов.
– Судя по вашему лицу новости плохие из столицы? – спросил Иванцов.
– Хуже некуда, господа.
– Чего стряслось? – хотя Соколов и сам знал ответ на этот вопрос.
– Нами очень недовольны.
– Но дело только началось, князь. Многие следствия по три-четыре года тянуться, а мы только начали, и полугода не минуло. А дело-то какое. Здесь кому спешка надобна? – возразил Соколов.
– Императрице надобна, Степан Елисеевич. Государыня желает показать, как она радеет за отечество. Генерал-прокурору Глебову надобны железные доказательства. А разве они у нас есть?
– Но нам следствие вести мешают! Ты сказал бы Глебову!
– Думаешь, не пытался все объяснить? Но Глебову не нужны мои объяснения, Степан Елисеевич.
– Но как так, Дмитрий Владимирович? Самой государыни приказ!
Цицианов ответил Соколову:
– Дворянство недовольно делом против помещицы, Степан! Дело начатое по навету крепостного. И нам нужны доказательства вины Салтыковой. Хоть какие-то. Добудем – получим благоволение государыни. А нет, так Екатерине Алексеевне придется дело свернуть и в угоду барам нашим еще и повиниться перед Дарьей Николаевной. Того нам с вами не простят.
– Но Екатерина самодержавная государыня! Кто посмеет ей сказать хоть слово поперек?
– А кто посмел сказать слово против государя Петра III? Гвардия российская нам нынче царей ставит, Степан Елисеевич! Али позабыл? А в этой самой гвардии помещички и служат. И пока для них Салтыкова своя.
Иванцов вытащил из шкафа бутылку с вином и показал товарищам. Не угодно ли тем выпить?
– Давай, – махнул рукой Соколов. – Настроение собачье! А лучше бы не вина, а водки полуштоф! Ты как, князь?
– За водкой посылать надобно слугу. Пусть вино будет. Разливай, Иван Иванович.
Они сели за стол и Иванцов наполнил бокалы. Все дружно без слов выпили.
– А у вас что здесь? – спросил князь.
– Мы нашли одного свидетеля по делу Салтыковой, – произнес Иванцов и поведал князю о том, что они сделали по Трофиму Степанову.
– Так это же великолепно! Нить в наших руках! Тянуть нужно пока не поздно! Не дай бог обрежут ниточку.
– Нить? – спросил с горечью Соколов. – Какая нить, князь? Сам-то Трофим не видал, как его женку убивали. И о том имеются его показания.
– Но он видел, как Салтыкова пытала женку Иринку! – вскричал Иванцов. – И про то показания такоже имеются.
– Но она не от того померла, Иван Иванович. Да, наказала её барыня. Но где свидетельство что девка с пытки умерла? С такими доказательствами нам лучше к начальству не соваться. А Салтыковой наверняка сообщат о нашей хитрости с Трофимом Степановым. И её друзья станут действовать незамедлительно. Да и меня еще наш Иван Александрович не «приголубил». Видать еще не доложили про мое самоуправство.
– Но Трофим ведь назвал вам имена тех, кто может стать свидетелем, Елисеевич? Так не пойти ли нам к ней в дом, и не заарестовать ли тех слуг? – предложил Цицианов.
– Да кто нам даст на то позволение? – удивился Соколов и знаком приказал Иванцову снова налить. – Начальник канцелярии статский советник Бергоф нам сего не позволит. Ты же не привез приказа наложить арест на имущество Салтыковой?
– Да кто его станет спрашивать твоего начальника? Сейчас прямо к Салтыковой нагрянем, пока она ничего не знает, и заарестуем кого надобно. Снимем допрос, и у нас будут свидетельства.
– А князь прав! – вскричал Иванцов. – Так и стоит поступить. Пока она не отрезала нам и эту ниточку. Стоит рискнуть, Степан Елисеевич! Стоит. Ежели время упустим, плохо нам будет.
– Да вы что, белены объелись, друзья мои? Или это дрянное французское вино так ударило вам в головы? Если ничего не выйдет, то нас сожрут!
– А нас и так скоро сожрут, Степан Елисеевич. И если я не привезу им нормально начатого дела по Салтычихе, то нашим карьерам конец. А я поставил на тебя, Степан! Мне предложили отрешиться от этого дела и остаться в Петербурге! Но я не бросил тебя. Решайся!
– Вы хотите прямо сейчас ехать к Салтыковой?
– Да! – вскричал Цицианов.
– Пока она не опомнилась! – вторил ему Иванцов. – Решайтесь, Степан Елисеевич! Если да, то я бегу поднимать солдатскую команду! Нагрянем к ней в дом!
Соколов задумался. В предложении Цицианова что-то было. Хоть и авантюра чистой воды, но дело могло сдвинуться с мертвой точки. Если отложить это до завтра, то, может быть поздно, а так начальник канцелярии вынужден будет смириться со свершившимся фактом.
– Собирай команду, Иван Иванович! – приказал он.
– Иду! – Иванцов сорвался с места….
Глава 7
Поиски нити: «Черная палата»
Февраль 1763 года
1
Москва.
В доме помещицы Дарьи Салтыковой.
Спустя час у дома помещицы появилась солдатская команда во главе с офицером и тремя чиновниками следственного ведомства.
Цицианов властным голосом распорядился их впустить. К нему вышел слуга.
– Именем государыни императрицы! – сказал князь. – Мы действуем по именному повелению!
Слуга, услышав это, опешил и открыл ворота. Солдаты ворвались во двор. Соколов решительно направился к дому. За ним неотступно следовали Иванцов и Цицианов.
Они бесцеремонно прошли к хозяйке имения, расталкивая слуг со своей дороги. Но у самых покоев Салтыковой им навстречу вышел чиновник Сыскного ведомства надворный советник Петр Михайловский. Соколов знал его давно. Это был человек прокурора Хвощинского.
– Я надворный советник Михайловский! Что это значит, господа? По какому праву вы здесь, господин коллежский секретарь?
Соколов был ниже чином и по правилам должен был подчиниться Михайловскому. Степан Елисеевич ведь даже не поставил Бергофа в известность об этой акции и на защиту начальника канцелярии юстиц-коллегии рассчитывать не мог. Но ему на помощь пришел Цицианов, который также был надворным советником и представителем Сената.
– Надворный советник князь Цицианов! Мы здесь именем государыни! У меня повеление императрицы! У меня приказ генерал-прокурора Сената Глебова. У меня приказ государственного канцлера Панина!
На этот раз опешил Михайловский. Имена Екатерины II и высших чиновников Российской империи возымели действие.
–И что вам угодно господа в доме Дарьи Николаевны?
–Мы должны арестовать гайдука Василия Антонова, истопника Лукьяна Михеева, – произнес Цицианов.
–Арестовать?
–Для допроса по делу об убийстве Анисьи Григорьевой и Ирины Алексеевой. Вышеназванные лица должны быть немедленно нам выданы! – продолжал наступление Цицианов. – Иначе мы применим силу!
На шум вышла сама Дарья Салтыкова. Испуга на её лице не было, но она была в страшном гневе и глаза её метали искры.
–Вы посмели совершить беззаконие? Обыскать мой дом? Забрать моих слуг и пытками добиться от них ложных признаний? Так?
–Нет не так, госпожа Салтыкова! – вмешался Цицианов. – Мы ищем правду, а не добиваемся ложных признаний от вашей дворни! Это вы добивались ложных заключений от судейских и полицейских чиновников Москвы! Но сейчас о ваших делах стало известно в Петербурге и нам приказано все прояснить!
–Это ложь! Вы лжете, Цицианов! И вам это дорого будет стоить! И вам также, господин Соколов! – продолжала кричать Салтыкова. – А вы, князь, как я слышала, назвали имена персон высоких от имени которых действуете. Но своим поступком вы черните эти имена!
–Я выполняю приказ государыни, госпожа Салтыкова!
–Государыня вела вам ворваться в мой дом? Это она велела учинить насилие над дворянкой и нарушить суверенные права? Крепостной подлежит моему суду!
–Я совместно с господином Соколовым веду следствие. И по законам Российской империи дело о государственной измене не подлежит вашему суду, госпожа Салтыкова!
Вмешался Михайловский:
–Вы произнесли «государственная измена»? Я не ослышался, князь?
–Не ослышались, господин надворный советник!
–И в чем обвиняются крепостные слуги госпожи Салтыковой Василий Антонова и Лукьян Михеев?
–Вы не состоите в следственной комиссии, господин надворный советник. И знать сие вам не положено! – ответил Цицианов.
–Я подам жалобу прокурору, господин надворный советник! И Дарья Николаевна подаст жалобу! Посмотрим, что скажет дворянство московской губернии на ваши действия!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Статский советник по «Табели о рангах» это высокий гражданский чин 5-го класса, соответствовал чину бригадира (бригадного генерала) в армии.
2
Надворный советник по «Табели о рангах» это гражданский чин 7-го класса, соответствовал чину подполковника в армии.
3
Принц Георг Голштинский – дядя императора Петра Третьего, которого тот став царем вызвал из Голштинни в Россию и произвел в фельдмаршалы. Но после государственного переворота Екатерины Второй принца Георга снова выслали из страны в Германию.
4
После смерти Елизаветы Петровны в разгар Семилетней войны новый император Пётр Третий поспешил заключить мир кс королем Пруссии Фридрихом и отдал ему даром все плоды русских побед.
5
Коллежский секретарь по «Табели о рангах» это гражданский чин 10-го класса, соответствовал чину штабс-капитана в армии.
6
Императорский орден Святой Анны учреждён в 1735 году как династическая награда герцогства Гольштейн-Готторпского. Но в наградную систему Российской империи введен только при императоре Павле Петровиче. То есть гораздо позже описываемых событий.
7
Коллежский регистратор по «Табели о рангах» это гражданский чин 14-го класса, соответствовал чину прапорщика в армии.
8
Николай Андреевич Тютчев – дед поэта Федора Тютчева.
9
Баил – говорил.
10
Тайная экспедиция – центральное государственное учреждение в Российской империи, орган политического розыска (1762—1801). Формально ведомство возглавлял генерал-прокурор Сената Но фактически экспедицией руководил обер-секретарь Шешковский С.И.
11
Иван Антонович – свергнутый с трона во время переворота Елизаветы в 1741 году император Иван Антонович. Содержался в крепости и был убит во время попытки его освободить в 1764 году.
12
Тайная экспедиция – центральное государственное учреждение в Российской империи, орган политического розыска (1762—1801). Формально ведомство возглавлял генерал-прокурор Сената Но фактически экспедицией руководил обер-секретарь Шешковский С.И.
13
Петр Третий – сын Анны Петровны, дочери Петра Великого, и герцога Голштинского. После смерти Елизаветы Петровны император всероссийский.
14
Елизавета Петровна – императрица Всероссийская, дочь Петра Великого, младшая сестра Анны Петровны.
15
«Слово и дело» порядок участия в политическом сыске 17-го – 18-го веков.
16
Надворный советник – чин соответствующий подполковнику.
17
Статский советник – по Табели о рангах чин 6-го класса. Соответствовал бригадиру в армии или капитан-командору во флоте. Действительный статский советник чин 5-го класса, соответствующий генерал-лейтенанту.
18
Александр Сумароков – известный в то время российский поэт.
