Наследство разрушительницы

Так прошло два с половиной года, в течение которых Арина и Света не виделись. Они впервые расстались на такой долгий срок. Но теплые чувства сохранили. Перезванивались каждый день, часами болтали по Скайпу и мечтали увидеться. Света все собиралась с визитом в родные края, наметила его на весну следующего, 2019 года.

Но в декабре 2018 года Свету разбудил звонок из Углегорска. Плачущая мама сообщила жуткую новость. В окно офиса Александра Николаевича бросили гранату.

Видимо, преступники хотели его только попугать, потому и проводили акцию поздно вечером, когда в офисе не горело ни одно окно и он должен был быть пуст. Но отец Арины был в кабинете со своей секретаршей. Прибывшие пожарные и следователи нашли их обнаженными, друг у друга в объятия, в лужах крови на большом столе. В тот же день Света вылетела в Благовещенск, откуда как раз к похоронам добралась до Углегорска и увезла плачущую, не понимающую, как жить дальше, Арину в Москву.

План Светы, обговоренный с Глебом, предусматривал устройство Арины на работу, снятие для нее квартиры и обеспечение деньгами на первое время. Но план этот рухнул ещё до начала реализации. Оказывается, Арина, которую Света считала безынициативной и неспособной к решительным действиям, уже думала о переезде в Москву. Правда, путь для воплощения этой идеи выбрала странный – разместила анкету на сайтах знакомств с припиской, что ищет «серьезного мужчину из Москвы».

«Серьезный мужчина» явился в виде бизнесмена средней руки Володи Цыганова. Он содержал частную ветеринарную клинику и активно зазывал Арину в гости, правда, добавляя, «если фотографии, размещенные на сайте, соответствуют действительности». Несколько месяцев Арина собиралась в Москву. То твердо решая ехать, то откладывая поездку до ближайших праздников, а потом – до следующих.

Оказавшись в Москве, Арина встретилась с Володей и приняла предложение «переехать к нему». Света, не привыкшая к самостоятельным решениям подруги, сначала было рассердилась не на шутку. Но ее успокоил Глеб. «Что ты дергаешься? – сказал он. – Дай ей возможность хоть что-то сделать самостоятельно». «Она не сможет, – возразила тогда Света. – Попадет в дерьмо с этим собачьим доктором». «Когда попадет, придет к тебе, – резонно заметил Глеб. – Тогда и будем решать проблемы, в зависимости от их сложности».

Так и произошло. И сейчас Света ощущала не только жалость к подруге и ответственность за ее судьбу, но и естественное удовлетворение человека, который оказался прав. И именно это удовлетворение сделало ее великодушной.

– Твои вещи мне проверять незачем, – сказала Света. – Я тебе верю. Не брала так не брала. Просто интересно, кто взял? Сама же говоришь, что посторонних в доме не было. Куда же деньги девались?

– Не знаю! – взмолилась Арина. – Я не знаю, куда делись эти проклятые деньги!

– Так и надо было ему сказать.

– Я так и сказала, – Арина изо всех сил старалась не плакать. – Только он не поверил. Знаешь, как страшно, Светка! Смотрит пустыми глазами. Я ему говорю, а он смотрит, и понимаешь, не верит ни одному слову. Смотрит как будто на тебя, а на самом деле, ничего не видит. И твердит только одно: как я могла украсть у него?! После всего, что он для меня сделал. А я не крала!

Света вернулась в кресло. Странная ситуация. Неужели Арина не врет? Что же тогда произошло с этими деньгами? Ей в голову вдруг пришла очень простая мысль. А что, если никто никаких денег у Володи не крал? Ему просто надоела Арина, и он решил отделаться от нее, обвинив в краже, которой вообще не было. Не решился просто выставить за дверь. Если так, то он подлец и трус. И долг Светы – отстоять репутацию подруги. Она не позволит так с ней обращаться.

– Слушай, дорогая моя, – сказала Света. – А может быть, он тебя просто разлюбил?

Арина замерла. Эта простая мысль почему-то не приходила ей в голову.

– Как?!

– А вот так – разлюбил и все. И никаких денег у него не пропадало. Просто он придумал повод выставить тебя за дверь. Покувыркались в постельке полгода, и – хватит.

По щекам Арины опять потекли слезы.

«Точно, – подумала она. – Так и есть. Светка сразу все поняла. А я дура! Конечно, ничего у него не пропадало. Как могли пропасть деньги, если никто посторонний не заходил в квартиру?»

– Почему же он не мог мне просто сказать? – прорыдала Арина. – Зачем надо было вот так… Вот так… Как собаку…

– Зачем? – решительно переспросила Света и поднялась из кресла. – Это мы сейчас проверим.

Арина сразу перестала плакать.

– Проверим? – испугалась она. – Как это мы проверим?

– А очень просто, – несколькими быстрыми движениями Света привела в порядок прическу. – Поедем к твоему Володьке и спросим. Пусть честно скажет: «Надоела Арина, больше жить с ней не хочу». А не придумывает ужасы. Деньги у него пропали! Засранец! Паскудный свинячий доктор.

– Я не поеду.

Арина замотала головой и вжалась в спинку кресла.

– Не поеду, Светка! И не говори об этом! Ты что? Я – к нему? Не поеду!

– Поедешь!

Света обняла подругу и взглянула ей в глаза.

– Или ты взяла эти деньги?

– Нет! – выкрикнула Арина.

– А чего ты его тогда так боишься? Чем это он тебя так напугал? Мужиков, Аришенька, бояться нельзя. Их надо дрессировать. Тогда они и будут ходить по струнке. Это я тебе из собственного опыта говорю.

– Как это – дрессировать? – Арина смотрела на подругу, ее голос дрожал и срывался на фальцет. – Что значит «дрессировать»? Они же просто пошлют и все! Ты что, Светка!

Света откинула волосы с лица подруги. Вот что делает с женщинами страх. Страх одиночества, страх остаться без твердого мужского плеча, без опоры. А в конце концов без денег. Именно к ним, проклятым, все и сводится. И опора, и плечо, и одиночество. Но чего бояться этой дурочке Арине? Она же настоящая красавица!

Таких красоток в Москве еще поискать. Тонкие черты лица, волосы с медным отливом, точеная фигурка, высокая грудь. Узкие джинсы выгодно подчеркивают круглую подтянутую попку. Ее привести в порядок – она любую тусовку украсит. Мужчины должны у ее ног ползать. Молить о взгляде, касаться губами края платья и не сметь поднять головы. А она вместо этого рыдает, оттого что свинячьему доктору Володьке захотелось выгнать ее из дома. Что это с бабами происходит? Света потянула подругу за руки, и та наконец поднялась из кресла.

– Что значит «дрессировать»? – усмехнулась Света. – А вот сейчас я тебе покажу. Собирайся!

– Не поеду я! – взвизгнула Арина.

– Поедешь- поедешь! Не трусь, я сама буду с ним говорить. Подумаешь, какой крутой!

Света стерла с лица подруги слезы вместе с остатками макияжа.

– Все! – решительно сказала она. – Начинаем новую жизнь. Теперь я за тебя возьмусь, подруга!

Арина всхлипнула, кивнула и встала по стойке «смирно», словно солдат перед генералом.

* * *

Белоснежная «тойота» пересекла сплошную разделительную линию, проскочила перед капотом медлительного «мерседеса» и набрала скорость. Арина уперлась ногами в пол и от испуга зажмурилась.

– Ох, Светка! – воскликнула она, когда возмущенные гудки стихли вдали. – Ну ты даешь! Он же чуть в нас не врезался.

– «Чуть» не считается, – отмахнулась Света, сжимая руль в маленьких кулачках. – Не обращай внимания на медлительных дураков. Их дело – уступать нам дорогу и молча смотреть нам вслед. Это, подруга, касается не только дороги.

– Я понимаю, – кивнула Арина.

– Ничего ты не понимаешь, – Света покачала головой. – Понимала бы, давно поменяла бы своего Володьку на кого-нибудь более стоящего.

– Как? – удивилась Арина.

– Каком кверху, – огрызнулась Света. – Не знаешь, как мужиков меняют?

– Не знаю, – искренне ответила Арина.

– Теперь узнаешь. – Света развернула машину, подогнала ее к тротуару и повернулась к подруге. – Первый этаж?

– Первый, – кивнула Арина. – Дверь налево. Я не пойду, Светка.

– Дрожишь?

Арина не ответила. Но ей явно было не по себе. Мысль, что Света заставит ее сейчас вылезти из машины и идти объясняться с Володей, отдавалась тупой болью в висках и дрожью в коленях. Света смотрела на подругу и улыбалась. Бедная Аринка!

– Ну, дрожи! – Света открыла дверцу машины. – Только имей в виду. Дрожать тебе осталось недолго. Будешь дрожать – отправишься в наш с тобой драгоценный Давно- Пропащенск и там сделаешь карьеру в нашей с тобой дровяной конторе. Ясно тебе?

– Ясно, – Арина всхлипнула.

– И нечего шмыгать носом. Этим ты в Москве никого не удивишь.

Света захлопнула дверцу и решительно зашагала к обшарпанной двери ближайшего подъезда.

4

Дверь квартиры приоткрылась. На пороге стоял Володя.

– Тебе чего?

Месяца три назад Арина их познакомила. Посидели втроем в ресторанчике на берегу Москва-реки. Володя не произвел на Свету никакого впечатления. Про себя она прозвала его «медлительным тюфяком». Володя сразу заговорил о том, какую программу о животных и об их болезнях он мог бы сделать на телеканале Глеба. Света вежливо кивала и обещала «проверить ситуацию», понимая, что не станет даже рассказывать мужу о той чепухе, которую с восторгом расписывал Володя. Когда рассказ о будущей программе, способной произвести революцию в телеиндустрии, был завершен, Володя явно заскучал и весь вечер опасливо поглядывал на шумную компанию кавказцев, расположившихся за соседним столом и бросавших пламенные взгляды на Свету и Арину.

– Тебе чего? – повторил Володя, не сводя со Светы холодного и равнодушного взгляда. Света не осталась в долгу и ответила мужчине взглядом презрительным и дерзким.

– Мне – ничего. – Она помолчала. – Может, дашь мне войти?

– Зачем?

– Поговорить хочу.

Володя поморщился.

– О чем? Если об этой суке, то разговора не будет.

– Будет разговор, Вова. Никуда тебе от него не уйти. Света сделала шаг, но наткнулась на мужское плечо. «Медлительный тюфяк» оказался не таким уж тюфяком. Несколько секунд они стояли друг против друга. Наконец Володя сделал шаг назад. Света переступила порог.

– Во-первых, здравствуй, Володя!

Не дожидаясь приглашения, Света вошла в гостиную и села за стол. Володя встал напротив, засунув руки в карманы.

– Ну, здравствуй! Что еще скажешь?

– Володя, ты не прав.

– Ага, – Володя усмехнулся, – я этот анекдот знаю. Один сантехник другому на голову гаечный ключ уронил. И тот ему сказал: «Вася, ты не прав». Слышала?

– Слышала. – Света достала из сумочки пачку сигарет. – В пятом классе. А ты совсем плох. Анекдоты старые рассказываешь. Не бреешься. Запил?

– С чего это мне запивать?

– Как с чего? Может быть, совесть тебя замучила. Баба тебя полгода обхаживала, полгода спала с тобой. А ты ее пинком за порог. Нехорошо.

– А деньги брать – это хорошо? Или она тебе только про постельку рассказывала, а про деньги забыла?

Света достала сигарету, щелкнула зажигалкой.

– Ты же прекрасно знаешь, что Аринка твоих денег не брала. Не тот она человек.

Володя широко улыбнулся, отодвинул стул и сел напротив Светы.

– Ага! Папа Римский взял. А я-то думаю, чего это он с визитом в Россию приехал. А он, оказывается, за моей десяткой баксов. Мимо проезжал и заскочил. Только вот, понимаешь, какая загвоздка. Ключа от моей квартиры у Папы не было. И ни у кого не было! Только у нее и у меня. И больше ни у кого. Вчера вечером деньги лежали в ящике стола. Сегодня утром я на встречу уехал. Вернулся, пошел за деньгами, а их нет.

Спрашиваю у нее: «Ты куда-нибудь уходила?» «Нет, – говорит, – не уходила». «К то-то приходил?» «Нет, – говорит, – не приходил». «Дверь кому-то открывала?»

«Нет, – говорит, – не открывала». А денег нет. На кого мне думать?

– Ну, мало ли, кто может деньги твои прибрать, – вновь появившиеся сомнения Света попыталась компенсировать развязным тоном. – Вот, например, брат твой. Он же был у вас вчера. Аринка мне рассказала.

– Был, – энергично кивнул Володя. – Только я в ящик стола полез после его ухода. Деньги были на месте. Нет, Света, тебе на моего брата кражу не скинуть. Это она деньги взяла. И я тебе скажу, почему она их взяла. Потому что задумала смыться от меня и не ожидала, что я этих денег хвачусь. А мне подвернулась сделка, и я за этими деньгами полез. Ясно?

– Крупная сделка? – Света погасила сигарету в пепельнице.

– Какая есть, – огрызнулся Володя. – Перехватить хочешь?

– Дурак ты! – спокойно сказала Света. – Она же любит тебя. Ты можешь это понять? Любит! По-настоящему. И никуда бежать от тебя она не собиралась.

– Где же тогда деньги? Если она никуда бежать не собиралась? Если она не брала? Если все вообще так замечательно, как ты рассказываешь?

Света пожала плечами.

– Не знаю…

Володя кивнул.

– Не знаешь. А ты подумай. Живут в квартире два человека. У одного из них деньги пропали. Кто взял? Вот такое тебе квадратное уравнение.

На лице Светы появилась презрительная улыбка.

– Володь, ты бы жизнь в свои уравнения не переводил. Все равно ничего не высчитаешь. Ты ведь живешь, на людей не смотришь. А ты посмотри. Посмотри ей в глаза. Может, тогда поверишь?

– Не поверю. Не поверю, Света. Потому что она взяла деньги и обманывает не только меня, но и тебя, свою лучшую подругу.

– Володь, а может, к тебе в квартиру кто-то влез?

– Как влез? Дверь заперта, все окна на шпингалетах.

Володя прошелся по комнате, подошел к окну и стукнул кулаком по раме.

– Заперты все окна. Понимаешь?! Заперты!

Внезапно лицо Володи исказила гримаса. Его верхняя губа чуть приподнялась, открывая ровные белые зубы.

«Как у собаки, – подумала Света. – Неужели врачи заражаются от пациентов? Психиатры с ума сходят, а этот собачий доктор от своих псов набрался?» Она подошла ближе. За окном, около белоснежной «тойоты» стояла Арина.

– Вот! – Володя мотнул головой в сторону окна. – Даже говорить со мной она боится. Стоит на улице, а тебя послала на передовую. Одно слово – сука. И видеть ее я больше не желаю. Никогда! Я ей этих денег никогда не прощу. Хотя дело даже не в деньгах. А в обмане. Ясно? Так ей и передай.

– Передам, – кивнула Света.

– Вот пойди и передай, – все больше распалялся Володя. – И пусть знает. Появится – со всех лестниц спущу. Если ее какие- нибудь шмотки найду, передам через тебя… Хотя ею здесь ничего не заработано. И пусть скажет спасибо, что я в полицию не заявил.

Света помолчала, вернула сигареты в сумочку и пошла к выходу. У двери она остановилась.

– Я ей, Володя, все передам. Как ты сказал, так и передам. Теми же словами. Хотя в полицию ты не заявил не из-за своего обалденного благородства. А потому что вряд ли сможешь объяснить, откуда у тебя эта десятка баксов наличными, от налогов уведенная. Так что горбатого ты мне, паренек, не лепи. И еще хочу сказать тебе, что ты ошибаешься. Сильно ошибаешься.

– Вот как! – Володя не ответил на реплику об уклонении от налогов. – В чем же это я ошибаюсь?

– Ты думаешь, если Аринке до сих пор не везло в жизни, значит, никогда не повезет? И потому ты придумал всю историю с деньгами и решил от нее отделаться. Так вот, ты ошибаешься. У нее все будет хорошо.

– Желаю успеха! – буркнул Володя.

– Она еще найдет свое счастье!

– Буду рад за нее.

– Она у меня еще миллионершей станет! Запомни это! Крепко запомни.

Володя презрительно улыбнулся.

– Запомню. Когда станет, пусть не забудет десять штук «зелеными» вернуть. Для вас, миллионерш, это пустяк, а для нас, простых бизнесменов – большие деньги.

Света открыла дверь и перешагнула через порог.

– Вернем, паренек, вернем тебе твои деньги. Не беспокойся!

– Давай, давай! – Володя внезапно разозлился, и верхняя губа опять поползла вверх. – И не называй меня «пареньком».

– А как же тебя называть? Ведешь ты себя не как мужчина. «Паренек» тебе не подходит. Придется называть тебя девушкой.

Володя сделал шаг к двери. Света не стала ждать, пока он приблизится. Выскочила на лестничную площадку, с силой захлопнула за собой дверь и сбежала по ступенькам. Стоящая у машины Арина смотрела на нее с надеждой.

– Ну, что?

– Садись в машину! – Света энергично кивнула. – Все расскажу по дороге.

5

Несколько минут в машине было тихо. Ни Света, ни Арина не произнесли ни слова. Наконец Арина не выдержала.

– Ну, что?

Света покосилась на подругу и пожала плечами.

– Да ну его на фиг, Аришка! Посмотрела я на него… Что тебе сказать? Не Ален Делон. Полдня без тебя, а уже заросший, грязный, рубаха мятая… Сдохнет он один. Еще пару дней покрутится и приползет. На брюхе.

По щеке Арины вновь поползла слезинка.

– Не приползет. – прошептала она. – Володька не приползет.

«Действительно, не приползет», – подумала Света, вспомнив собачий оскал Володи.

– И черт с ним! – буркнула она, размышляя, что теперь предпринять. Конечно, можно приютить Аринку на пару дней у себя. Дом большой, места хватит. Но это бесперспективно. Они обе расслабятся, будут просыпаться к полудню, долго пить кофе, болтать о пустяках. Никакого поиска работы не получится. А вечно жить у нее Арина не сможет. При всех размерах ее дома и доходах от телеканала. Даже самой себе Света не хотела признаться, что приютить Арину у себя надолго ей мешает еще одно препятствие. Имя которому – Глеб. Совершенно не нужно, чтобы муж каждый день видел рядом с собой такую красоту. Когда-нибудь он улучит момент и… Аринка, конечно, ее не предаст, но… Кто знает, как могут сложиться обстоятельства? Совершенно не нужно иметь дома такой соблазн. Когда-нибудь это может обернуться против нее. Значит, ковать железо трудоустройства подруги надо, пока оно горячо. Приняв решение, Света вновь включилась в разговор.

– А не приползет, мы тебе нового найдем, – весело сказала она. – Хорошего. Бритого. Который не станет из-за десяти тысяч долларов истерику устраивать.

– А что он сказал? Про деньги что сказал?

Веселость подруги Арину смутила.

– Забудь! – воскликнула Света. – Выбрось его из головы.

– Что он сказал? – упрямо повторила Арина.

– Ничего не сказал. Сказал, что видеть тебя не хочет. Что с лестницы спустит, если придешь, – Света покосилась на подругу. – И не реви! Лучше думай, как жить дальше.

– Я не реву, – прошептала Арина, кусая губу.

– Ревешь! – рявкнула Света.

– Реву, – согласилась Арина.

– А ты не реви! – Света под возмущенные гудки решительно развернула машину.

– Ты что? – испугалась Арина.

– Ничего! Поедем к Глебу.

– К Глебу? Зачем?

Света оторвалась от дороги и взглянула на Арину.

– Слушай, подруга! – сказала она. – Хватит всего пугаться. Что это ты дрожишь? Баба с твоей внешностью должна смотреть на мир свысока. Ясно? Обязана плевать на все и на всех. А ты пугаешься.

– Я не пугаюсь, – Арина быстрым движением привела в порядок прическу. – Просто ехать к Глебу… На телевидение…

– Да, к Глебу. На телевидение. Ну и что? Тебя что пугает – телевидение или мой муж?

Арина промокнула платочком глаза и улыбнулась.

– Все! Ничего меня не пугает.

– Отлично! – Света рассмеялась. – И все же, возьми мою косметичку и приведи себя в порядок. Нам ехать еще четверть часа.

6

Игорь застегнул чемодан и поднял глаза на отца, стоящего возле вешалки.

– Ну зачем тебе в Израиле дубленка?

Профессор Парусников нерешительно пожал плечами. В голосе сына он слышал раздражение и понимал, что оно относится не к нему лично, а к затеянной им экспедиции. Негативное отношение сына к поездке в Израиль он ощущал уже несколько дней, но не мог понять, что именно не нравится Игорю. Профессор Крейман сдержал слово, и через три недели после встречи в кабинете Парусникова нарочный принес в институт письмо из министерства науки Израиля. На плотной бумаге с голубым гербом – канделябром с семью свечами – было написано, что Государство Израиль готово принять российскую археологическую экспедицию и предоставить ей все необходимые разрешения для проведения раскопок в районе поселения Мегидо. К письму прилагалась карта, на которой место раскопок было отмечено красным овалом. В послесловии перечислялась перечень документов, которые российская сторона должна представить для получения официального разрешения. Парусников завелся и развил бурную деятельность. Её результатом стало специальное совещание Президиума Академии наук, на котором на проведение экспедиции были выделены требуемые средства. После этого колеса административной системы закрутились с бешенной скоростью. Машинистки строчили на фирменных бланках многочисленные документы, их отправляли на согласование и на подпись. Составлялись списки участников экспедиции. Этот процесс, как обычно, сопровождался обидами и интригами. Парусников предпочитал держаться подальше от административной суеты и настоял только на одном – чтобы в списки участников экспедиции включили Игоря. Это было непросто, хотя по профессии Игорь был археологом. Но пять лет назад он ушел из института и начал работать в Департаменте культурного наследия Москвы. Ученый совет не сразу понял, почему место в экспедиции должно быть предоставлено московскому администратору. Парусникову пришлось изобрести целую теорию, согласно которой только этот департамент может оказать новорожденной экспедиции поддержку с необходимым оборудованием и самолетом для его перевозки. Ученый совет колебался, но Парусников проявил неожиданное упорство, и после недолгих споров имя Игоря Парусникова появилось в списках участников экспедиции. Профессор, приехавший к сыну, чтобы сообщить ему эту новость, был разочарован. Игорь не только не выказал восторга по поводу своей поездки в Израиль, но и принялся отговаривать отца от участия в экспедиции. Профессор так расстроился, что у него подскочило давление. Пришлось лечь на диван и прекратить обсуждение разногласий. Испуганный Игорь хотел вызвать скорую помощь, но профессор запретил. С тех пор они так и не выяснили отношения. Игорь старательно избегал разговоров об экспедиции, не желая расстраивать отца, а Парусников-старший ни о чем не спрашивал, считая, что скепсис сына вызван его извечным желанием избавиться от отцовской опеки и рассосется сам собой, когда Игоря захватит работа над организацией экспедиции. Впрочем, и тот, и другой понимали, что разговор на эту тему неизбежен, но всячески старались его отсрочить.

…Игорь взял из рук профессора дубленку, которая была в моде лет тридцать назад, и распял ее на плечиках.

– Как зачем дубленка? – запротестовал профессор. – Ноябрь на дворе. Скоро снег пойдет. О чем ты говоришь, Игорь!

– При чем тут ноябрь? – Игорь вернул вешалку с дубленкой в большой шифоньер. – Ты прогноз погоды видел? В Израиле восемнадцать градусов. Выше нуля, между прочим. Какая дубленка?

Молодой человек мягко взял профессора за плечи и усадил в кресло.

– Перестань волноваться, – попросил он. – Уже все позади. Все согласовано и утверждено. Деньги переведены. Сейчас мы поедем в аэропорт, самолет уже нас ждет. Полет пройдет хорошо, посадка будет мягкой, и завтра ты начнешь свои раскопки.

– Меня не это волнует, Игорь, – профессор вздохнул. – Главное, ничего не забыть.

– Если ты что-то забудешь, я тебе привезу, – Игорь обнял отца. – Зубную щетку и бритву ты уже упаковал. Билеты тебе не нужны. Заграничный паспорт и все необходимые разрешения – в кармане пиджака. А остальное не существенно. Ты мне лучше скажи, ты твердо решил лететь?

Профессор поднял взгляд на сына. Серо-голубые глаза Игоря смотрели серьезно и уверенно. Профессор понял, что сын решил поставить все точки над «i» прямо сейчас. Что же, он прав. В следующий раз они встретятся только в Израиле, когда говорить о целесообразности поездки будет поздно.

– Я тебя не понимаю, Игорь, – строго сказал профессор. – Неужели ты думаешь, что после того, как экспедиция утверждена министерством науки Израиля и президиумом нашей Академии наук, у меня есть возможность отказаться? Ты же сам сказал: «Все согласовано и утверждено. Деньги переведены».

– Возможность отказаться есть всегда, – отчеканил Игорь. – Ты можешь сказаться больным.

– Не могу. Тогда руководителем экспедиции пошлют кого-нибудь другого.

– И пусть, – Игорь энергично рубанул ладонью воздух. – Пусть кто-то другой провалит эту экспедицию, но не ты.

Вот оно что! Значит, в нем говорит не просто желание противоречить отцу. Игорь не верит в его открытие и уверен, что экспедиция провалится. Профессор Парусников отступил на шаг и смотрел на сына, будто видел его впервые.

– Ты что, Игорь? – тон профессора изменился. Теперь он говорил не с сыном, а с научным оппонентом. А им всегда было нелегко возражать профессору Парусникову. – Ты не веришь в мою расшифровку рукописи царя Сабиума?

Игорь пожал плечами. Профессор опустился в кресло.

– Древние рукописи – это моя профессия, сынок. Я занимаюсь ими пятьдесят четыре года. Я расшифровывал письмена древних египтян, шумерские таблицы, я занимался письменностью касситов…