От него не убежишь

Алекс сердито посмотрел на меня снизу вверх и не спеша откусил сырник. Эта медлительность раздражала и несомненна была искусственной, чтобы позлить меня. Я лишь фыркнула и вышла из ресторана к машине. Когда через десять минут он вышел на улицу, я всё ещё топталась возле авто.

– Машина заперта, – раздражённо проговорила я.

– Конечно, вдруг кто-то захочет попасть внутрь без моего ведома, – Алекс нажал на брелок и замок щёлкнул. – Если ты помнишь, тачка не твоя, а босса, а вот отвечаю за неё я.

Он открыл мне дверь и наигранно улыбнулся, обнажив зубы. Стукнуть бы по его довольной роже, чтобы стереть эту улыбку.

Всю дорогу до города мы не разговаривали. Я уткнулась в смартфон проверяя соцсети. От Алисы было несколько сообщений. Сначала она в шутку ругала меня, что мы так и не пообщались с ней на её дне рождении, потом восторженно писала о том, какие на курорте развлечения, коктейли и, главное, мужчины. Наличие спонсора под боком нисколько её не смущало. Я послала ей несколько грустных смайликов и написала, что скучаю. Говорить ей сейчас о том, что вчера произошло не было никакого желания. Да и вообще, стоило ли говорить о подобном?

Через два часа я уже отрабатывала упражнения на тренажёрах, выкладываясь по полной. На похотливые взгляды некоторых мужчин я давно перестала обращать внимание. В отличие от многих девушек модельной внешности в зал я приходила заниматься спортом, а не фотографировать свою задницу в зеркале. Обычно перед тренировкой я даже смывала макияж, потому что как следует пропотевала, капли струились по лбу, спине, а лишняя косметика только бы испортила внешний вид. Тем более, что после я шла в бассейн и проплывала как минимум полкилометра. И это было лучшее в моих тренировках. Вода будто возвращала к жизни, позволяя почувствовать себя словно в невесомости.

Тренера в фитнес-центре говорили, что из меня получилась бы неплохая пловчиха, если бы я занималась этим с детства. Но я плавала, чтобы очистить голову от лишних мыслей. И сейчас в этом очень нуждалась. Образ обнажённого Алекса преследовал меня, стоило закрыть глаза. До сегодняшнего утра я вообще не представляла, как он выглядит, если снять с него рубашку. Ни один из моих мужчин не мог сравниться c его телом. Да на одном только каменном прессе можно было стирать бельё.

Постепенно вода смывала его облик, но стоило мне выйти из дверей клуба, как всё вернулось, даже несмотря на то, что Алекс по-прежнему был одет. Я опустила глаза, чтобы лишний раз не встречаться с ним взглядом, будто боялась, что он может прочитать мои мысли.

– Павел Алексеевич звонил. Ты трубку не взяла, – он протянул мне мой телефон. – Сказал, что вечером заедет.

Я улыбнулась. Вот что мне нужно – жаркая ночь с Павлом поможет избавиться от навязчивого образа моего водителя.

– Тогда едем в «Агент Провокатор».

Я заметила, как дрогнули брови Алекса при упоминании бельевого бутика, но сам он промолчал, надел тёмные очки и завёл мотор.

В магазине мне подобрали пару комплектов из тонкого кружева и пояс с подвязками. Я обожала ощущение порочного будуара в бутике, вызывающего лёгкое возбуждение и наводящего на фривольные мысли. Консультантки в лёгких халатиках и на высоких каблуках бегали вокруг меня, наперебой предлагая комплект за комплектом. В результате я покинула магазин только через час, благоухая порочным ароматом их туалетной воды. Далее последовал салон, куда я безбожно опоздала, но рассчиталась щедрыми чаевыми со своим мастером, и любимый японский ресторан, из которого забрала уже готовый ужин. Готовить я умела, но не очень любила, да и времени обычно не хватало. Для Павла ведь гораздо важней была визуальная составляющая вечера, чем какая-то еда, и с этим отлично справлялся мой внешний вид в домашнем пеньюаре и шикарном нижнем белье.

Алекс был непривычно молчалив, помогая мне с пакетами. Никаких тебе шуточек, даже ухмылки. Лицо его было серьёзным, и он также старался не смотреть на меня, как и я на него. Я впустила его в квартиру и показала куда всё поставить. Краем глаза заметила, как он заглянул в пакет с трусиками, но тут же отпрянул, будто обжёгшись.

– Сегодня ты больше не понадобишься, – бросила я, выкладывая еду на стол, и тут же услышала, как хлопнула входная дверь.

***

Я откинулась на подушки, тяжело дыша и всё ещё ощущая пульсацию внизу. Сегодня Павел постарался. Или может всё дело было в том, что мы не виделись почти две недели и я успела соскучиться? Обычно секс с ним был чуть выше среднего, но сейчас он сделал всё, чтобы я получила удовольствие.

– Было хорошо, – мой голос охрип от жажды, и я потянулась к бутылке воды у кровати. Карие глаза Павла блуждали по моему обнажённому телу, заставляя чувствовать неловкость. Я попыталась прикрыться простынёй, но он помешал мне, стащив её на пол. Его пальцы нежно касались моей кожи, вызывая мурашки. Он поцеловал моё плечо, ключицу, перешёл к шее и нашёл губы.

– Моя отрада, – прошептал Павел, вызвав у меня улыбку. Это милое прозвище я часто слышала от него. – Я рад, что смог угодить тебе.

– Откуда в тебе сегодня такой пыл?

– Просто захотел сделать тебе приятное.

– Ты останешься? – я взглянула на часы, показывающие половину двенадцатого. Но судя по поникшему взгляду, уже поняла ответ.

– Сегодня никак не могу. И так выкрал всего несколько часов.

Я посмотрела на него самым жалостливым взглядом, провела рукой по седеющим волосам.

– Всегда в делах… без тебя ужасно скучно. Раньше мы хотя бы ходили куда-нибудь, ты рассказывал мне чем отличается Моне от Ван Гога, а Пастернак от Бродского. Помнишь?

Он рассмеялся и, перехватив мою руку, поцеловал запястье.

– А как же Алиса? Вы же с ней подруги. Возьми её на какую-нибудь выставку или в театр.

– Паша, ну где Алиса и где театр? Её больше интересует, в каком баре лучше делают Апероль Шприц. И она никогда не прочитает наизусть Шекспира, как это делаешь ты.

– Как радует отца на склоне дней наследников отвага молодая, так, красотой и славою твоей любуюсь я, бесславно увядая.*

Я засмеялась. Мне нравилось, когда Павел декларировал стихи, будто посвящая их мне. При этом я чувствовала себя «прекрасной дамой», которая вдохновляет поэтов и художников.

То, что он человек другого поколения, который годился мне в отцы, было одним из плюсов. Павел знал, как угодить, как ухаживать, как сделать приятное, даже не прибегая к физической близости. Он так изучающе смотрел на меня, запоминая каждую черту лица, как никогда не посмотрит молодой любовник. В его глазах читалась нежность, спокойствие и ещё что-то едва уловимое. Грусть? Печаль?

– Что тебя вчера так огорчило?

Я опустила глаза.

– Сейчас это неважно.

– И всё же.

Я не думала, что ему нужно было говорить о реальной причине моего вчерашнего срыва. Неизвестно как бы он отреагировал. Тот магазин посещал он сам и его супруга, и лишние скандалы ему были ни к чему.

– Глупости, – я постаралась сохранить беззаботность. – Сама не понимаю, почему так расстроилась. Алиса улетела сразу после своего дня рождения и не предупредила меня. Теперь греется на тёплом пляже где-то в тропиках и шлёт сообщения о том, как ей хорошо. А я… а мы в душной Москве.

– Всего-то? – тепло улыбнулся Павел, лукаво посмотрев на меня. – А что, если нам тоже рвануть куда-нибудь?

Я приподнялась на локтях, не веря своим ушам.

– Вместе?

– Вместе. Я безумно устал от дел, от своей семьи. Жена вечно недовольна, а сын… – он тяжело вздохнул. – Хочу отдохнуть от них хотя бы несколько дней.

– Это же здорово, – я даже захлопала в ладоши, но выражение лица Павла меня напугало. – А что твой сын?

Я знала, что Олег не оправдывал надежд своего отца. Павел хотел привлечь его в свой бизнес, но тому гораздо проще было сидеть на его шее, чем продолжать его дело. Сначала мне показалось, что Павел всё мне расскажет, но он только грустно улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

– Не бери в голову, Анечка. Как насчёт лазурного побережья? Ницца, пляж, яхта…

– Ты просто читаешь мои мысли, – я обхватила его за шею. – Ну просто мечта, а не мужчина.

Он рассмеялся и нежно погладил моё бедро.

– Мечта… скажи, а о чём ты мечтаешь?

Я снова уловила в его взгляде эту необъяснимую печаль.

– Мне кажется, у меня есть всё, о чём только можно мечтать, – я постаралась приободрить его улыбкой, но Павел был серьёзным как никогда.

– Тогда о чём ты мечтала раньше? Ведь в Москву едут за мечтой. За чем ехала ты?

Я видела, что ответ на этот вопрос был очень важен для него, будто открывал какой-то новый уровень в наших отношениях, и немного помолчав и собравшись с мыслями, я сказала.

– Ты знаешь, что я не поступила в Гнесинку, – он кивнул. – Это была большая, детская и наивная мечта, разбившаяся о банальную нищету бедной провинциалки. Я ведь по-настоящему представляла себя серьёзным музыкантом. Я мечтала о независимости, славе, о богатстве и признании… но… – я невесело усмехнулась. – Кажется, однажды я не туда свернула.

– Ещё не поздно отказаться от этого.

Я только махнула рукой.

– У меня давно не было практики…

Павел провёл пальцем по моей щеке и легонько щёлкнул по носу.

– Знаешь такой фильм "Алые паруса"? Там есть такая фраза "Раз ты человек, то мечтай. О чём? О хорошем должны мечтать люди". Даже если ты отреклась от неё, никогда не поздно найти новую. Так что, мечтай, моя отрада, и всё когда-нибудь обязательно сбудется.

* – строки из сонета №37 Уильяма Шекспира изменены. В оригинале «Так правдою и славою твоей любуясь я, бесславно увядая» – прим. автора

Глава 6

– Напомни-ка, зачем ты здесь? – спросила я, наблюдая, как Алекс садится в кресло напротив.

– Я сам не в восторге. У меня были свои планы, но Павел Алексеевич попросил.

Мне представлялось, что Алекс довезёт меня до джета, выгрузит чемоданы и растворится не знаю в каком направлении, но видеть его на борту рядом было непривычно. В совместные поездки Павел никогда не брал никого кроме охраны. И вдруг попросил моего водителя лететь вместе со мной? Теперь четыре часа придётся терпеть его.

Павел вылетел раньше на день, сославшись на дела. Как всегда, совмещает отдых с работой. Увы, большие люди, имеющие, казалось, всё, не могут позволить себе роскошь полностью расслабиться и отдаться беззаботной неге.

Я взяла из рук стюардессы бокал шампанского и отпила почти половину.

– Планы? У тебя что, есть личная жизнь? Неужели та горничная из отеля?

– Тебя это каким боком касается?

Я пожала плечами, делая вид, что мне всё равно, но внутри почувствовала маленький укол. И правда, почему мне не всё равно?

– Девушку могут уволить за связь с гостем.

– Ты что ли им расскажешь?

– Я похожа на крысу? – я сурово посмотрела на него. Кажется, Алекс забывается. Он состроил рожицу, будто раздумывая над ответом.

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

– А ты? – парировала я.

Он усмехнулся и откинулся на сиденье. Сделал знак стюардессе и через минуту она принесла стакан с янтарной жидкостью.

– Полегче, тебе ещё за руль сегодня.

– Беспокоишься о моём здоровье?

– Скорее о своём. Ты же меня повезёшь.

– Расслабься, лететь четыре часа, я успею выпить, вздремнуть, протрезветь и сыграть на твоих нервах ещё пару раз.

Алекс опрокинул залпом стакан и прикрыл глаза. Я наблюдала за ним какое-то время, пока он спал, или притворялся, что спит. Даже в покое лицо его не теряло напряжённости. Между бровей пролегла морщинка, ноздри подрагивали, а зрачки под веками бегали из стороны в сторону, будто ему снился сон. Взгляд опустился ниже к шее. Я вновь ощутила тёплый аромат его парфюма и невольно облизнула губы. В голове снова вспыхнул образ его обнажённого торса, от которого я попыталась избавиться, отвернувшись к иллюминатору. И вовремя. Боковым зрением заметила, как Алекс открыл глаза и потянулся. Что бы он подумал, если бы увидел, как я наблюдаю за ним? Щёки вспыхнули огнём. Я уставилась в иллюминатор, в котором отражались бескрайние поля, пытаясь не подать виду.

Сегодня Алекс был даже разговорчив, чем за последние два дня, когда возил меня по магазинам, где я покупала обновки к поездке. Никаких тебе подколов и глупых шуток. Только «Хорошо», «Понял» и невнятное «угу». Казалось, после того как мы переночевали в подмосковном отеле, его отношение ко мне не то, чтобы изменилось, но он стал каким-то более отстранённым, будто держал меня на расстоянии, и всё реже позволял себе ставшие привычными шпильки в мой адрес.

Но стоило нам приземлиться в Ницце, как прежний Алекс вернулся.

– Анечка, почему только два? – он с трудом приподнял один чемодан, чтобы положить его в багажник. - Ну, в одном, как я понимаю, косметика. А в другом туфли? Во что же ты будешь наряжаться?

– Ничего страшного. В Ницце и Каннах полно магазинов. И я обещаю, – я сложила руки на груди и с вызовом взглянула в его глаза, – на обратном пути ты будешь тащить сумок в два раза больше.

Он выдержал мой взгляд и, хитро прищурившись, ухмыльнулся. Я только услышала щелчок замка, как на землю посыпалась одежда из второго чемодана. Платья, шорты, топы и, главное, тонкое кружевное бельё, не предназначавшееся для других глаз кроме Павла. Всё это осыпалось кучей прямо мне под ноги. У меня перехватило дыхание от этого вида. Слова возмущения застряли в горле, выдавая какие-то нелепые звуки. А Алекс как ни в чём не бывало продолжал пялиться на меня, явно довольный моей реакцией. Ярость быстро заполнила меня.

– Ты сделал это специально! – пошипела я, наступая на него.

– Э-э-э… нет. Кажется, замок сломался.

– А ну подними немедленно! – взвизгнула я.

Он отшатнулся и поднял руки.

– Ну уж нет! Там твоё бельё, я к нему не притронусь. Ещё обвинишь меня в домогательствах.

– Быстро поднял всё барахло и сложил в чёртов чемодан!

– Не буду я этого делать, ненормальная!

– Я сказала быстро! – Гневно топнула ножкой и, кажется, совершила ошибку.

Алекс нахмурился. Он сжал губы, переступил через кучу сваленной одежды и двинулся ко мне. На секунду я испугалась. Мне показалось, что этот высокий сильный мужчина сейчас залепит мне пощёчину. Попятилась назад, но задницей упёрлась в открытую дверь машины. Бежать было некуда. Его глаза цвета шторма пылали злостью, ноздри расширились, кулаки сжались.

– Послушай-ка, – Алекс наклонился ко мне, опалив лицо горячим дыханием. Я почувствовала, как у меня подкосились ноги. – Я тебе не какая-нибудь прислуга. Мне платишь не ты, и потакать всем твоим тупым капризам я не собираюсь. Ты этот чемодан собирала, ты его соберёшь снова. В мои обязанности это не входит. А если будешь мне указывать, что делать, я не посмотрю на то, что ты девочка босса, и намылю тебе шею.

Он выпрямился и, обойдя меня, сел на водительское место.

Я попыталась унять дрожь в ногах. От его угрозы по телу прошёл нервный озноб. Холодный тон его голоса заставил меня поверить, что он исполнит обещание. Я отлепилась от машины и неуверенно подошла к распахнутому чемодану. Накидав кое-как вещи, я защёлкнула его и с трудом уложила в багажник. Делать это на высоких каблуках на виду у персонала джета, который с любопытством высыпал наружу, было крайне неловко и унизительно.

В этот раз Алекс перешёл черту.

Садясь в машину, я уже знала, что просто так это не оставлю. Одно дело безобидные шутки, ответить на которые я легко могу. Но совершенно другое – угрожать мне.

Даже стук моих каблуков казался мне пропитанным негодованием, пока я шла через холл отеля по мраморному полу.

Как только Алекс затормозил у здания, я выскочила из авто, не потрудившись закрыть дверь, и быстрым шагом припустила к отелю. Завидев в холле знакомые лица охранников, я поняла, что Павел сейчас обедает в ресторане. Один из телохранителей кивнул мне, но остановил у входа в зал.

– Сейчас у него встреча, Анечка, – тихо сказал он, – погоди минуту.

Я с досадой отступила. Не хотелось, чтобы переполняющий меня гнев иссяк хоть на малую долю. Так у меня будет хотя бы запас возмущения, который я сполна обрушу на своего мужчину. И тогда у Павла не останется никаких сомнений в том, что нужно избавиться от посмевшего угрожать его девушке грубияна.

Я с нетерпением, чуть не подпрыгивая, вышагивала у дверей, ожидая, когда Павел покончит с делами. Наверняка прошло несколько минут, которые показались мне вечностью. В дверях показался Алекс и, окинув холл взглядом, направился в мою сторону.

Ну всё, терпеть его рядом я больше не намерена! Несмотря на протесты охраны, я прорвалась к двери, ведущей в ресторан, и распахнула её. Зал пустовал, шторы были опущены, создавая полумрак в помещении, где две фигуры расположились за единственным накрытым столом.

– Ты ещё пожалеешь об этом! – донёсся до меня незнакомый низкий голос. Высокий мужчина, одетый в дорогой костюм из льна, ткнул в Павла пальцем. Я тотчас замерла у входа, поняв, что помешала, но выйти незаметно у меня уже не вышло – услышав стук каблуков две пары глаз обернулись в мою сторону. Незнакомец скользнул по мне удивлённым взглядом, с раздражением встал, кинув на стол салфетку и повернувшись к Павлу. Его губы двигались, будто он хотел что-то высказать, но не решался сделать это при мне. Я почувствовала себя не в своей тарелке – кажется, сейчас я была лишней, к тому же стала невольным свидетелем ссоры.

Мужчина, так и не сказав больше не слова прошёл к выходу, обдав меня ледяным холодом серых глаз и, хлопнув дверью, скрылся.

– Прости, – я повернулась к Павлу. – Кажется, я не вовремя.

Вся моя бравада тут же улетучилась, я неловко переминалась с ноги на ногу, от смущения потупив взгляд. Снова я повела себя как последняя истеричка – этот невыносимый хам в который раз вывел меня из равновесия.

– Ну что ты там встала? – раздался тёплый голос. – Проходи.

Павел протянул мне руку. На его лице расплылась улыбка и я ухватилась за этот шанс:

– Прости-прости, – я взяла в руку его ладонь. – Не думала, что ты так занят. Кто это был?

Но Павел лишь отмахнулся и, притянув меня, усадил к себе на колени. Он убрал локон с моего плеча и заправил его за ухо. Лёгкие касания окончательно растопили мою нервозность.

– Ну, что случилось? Ты ворвалась сюда словно буря.

При слове «буря» в голове возник образ глаз цвета штормового моря и внутри вновь закипело недовольство. Я вскочила на ноги как раз в тот момент, когда дверь тихонько приотворилась и на пороге возник виновник моей истерики. Мы замерли, смеряя друг друга взглядами, чтобы в следующую секунду одновременно кинуться к Павлу с упрёками.

– Он вывалил на землю мою одежду!

– Это вышло случайно!

– …даже не извинился!

– …я ей не какая-то прислуга!

– …угрожал мне!

– …к её шмоткам и пальцем не притронусь!

– Стоп! – голос Павла заставил нас обоих замолчать. Мы стояли как провинившиеся дети, понимая всю глупость своего поведения. Взрослые люди, не способные договориться, пришли пожаловаться друг на друга старшему. Наши крики наверняка слышала стоявшая за дверями охрана, а смотреть на это со стороны было смешно, потому что вместо того, чтобы попрекнуть нас, Павел лишь рассмеялся. Не говоря не слова, он указал мне на дверь, продолжая ухмыляться. Я нерешительно двинулась к выходу, оборачиваясь на ходу. Чем я заслужила такое пренебрежение, что он выгонял меня. Меня!

Я не могла поверить в это, но да, за дверью оказалась именно я. Пять долгих минут ожидания я нервно постукивала ножкой, сложив руки на груди и покусывая губу. Что сейчас Алекс наговорит Павлу обо мне? Ведь обычно верят тому, кто первым успел предоставить свою точку зрения. Охранники посматривали на меня кто с жалостью, а кто с усмешкой. Что теперь думает обо мне Павел? Ведь я никогда так не вела себя при нём.

Наконец дверь отворилась, и Алекс быстрым шагом прошёл мимо, не удостоив меня даже взглядом. Как будто меня здесь не было.

– Анечка, зайди, – услышала я зовущий меня голос.

Я выпрямилась и как студентка перед экзаменом, выдохнув, прошла в зал. Но Павел, казалось, пребывал в добром расположении духа. Улыбка так и не сошла с его лица.

– И что вы тут устроили, прямо как дети малые? – он сложил руки на коленях.

– Что он наговорил тебе?

– Сказал, что это случайность.

– Замки у чемодана целые. Я убедилась в этом, когда собирала с земли свои вещи. Павел, он угрожал мне.

– Да? – он вскинул брови. – Чем же?

– Сказал, что намылит мне шею.

– Почему?

– Потому что… потому…

Я запнулась, вспоминая подробности нашей ссоры. Алекс сказал, что я захватила маловато вещей. Потом я пообещала, что на обратном пути, он будет таскать их в два раза больше, потом вещи повалились из чемодана, и вот я начала кричать на него и приказала… Боже, я приказала ему собрать одежду, как какая-то поехавшая помещица указывает своим холопам. Представляю, как это выглядело со стороны. Не просто же так весь состав лётного экипажа вышел посмотреть на то, как мы ругаемся.

– Он меня всегда подкалывает. Я не раз тебе говорила, что он позволяет себе шутки на грани. И сейчас с чемоданом сделал нарочно, чтобы унизить меня. Мне пришлось самой всё собирать.

Павел продолжал молча смотреть на меня.

– Я хочу, чтобы ты уволил его. Он перешёл всякие границы, – я замолчала, остановленная поднятой ладонью.

– Ну хватит. Анечка, я поговорил с ним. Он объяснил, что это была случайность. Я ему верю. – Взгляд Павла пронзил меня насквозь. Он поверил этому негодяю. Ему поверил, а мне нет? – Но попросил его больше не докучать тебе. Как только мы вернёмся в Москву, я похлопочу о том, чтобы найти тебе хорошего водителя. Пока же он будет нем как рыба, я попросил его.

Я обречённо вздохнула.

– А нельзя ли уже сейчас?

– Вечером он отвезёт нас на пирс, там мы пересядем на яхту и на неделю ты вообще забудешь о его существовании, – Павел протянул мне руку. – Ты довольна?

Я взялась за его ладонь. От его слов и правду немного отлегло, я даже позволила себе слабую улыбку.

– Хорошо.

Он усадил меня напротив, щёлкнул пальцем подзывая ожидавшего в углу официанта и проговорил что-то на французском. Гарсон кивнул и удалился, исполняя пожелание гостя.

– Тебе нужно попробовать их пуляр. Это что-то потрясающее. Ты наверняка проголодалась?

Я кивнула, внезапно ощутив в желудке пустоту. Кроме шампанского, которое я выпила на борту джета, в моём животе с утра побывал разве что батончик с мюсли. Пока мы ели, совсем одни в большом зале, я окончательно успокоилась. Павел развлекал меня разговорами о французской кухне, о том, что в Каннах можно зайти в один ресторан, где подают невероятный конфи из утки. Среди этих гастрономических разговоров я позабыла о том, что так раздражало меня ещё час назад и покончив с едой уже беззаботно смеялась и шутила.

– У меня для тебя кое-что есть, – Павел потянулся к карману и достал красную коробочку. Я ахнула, прикрыв рот. – Надеюсь, тебе понравится.

– Конечно понравится, – сказала я, даже не зная, что внутри. – Ты всегда можешь мне угодить.

Я привыкла к таким маленьким безделицам, которыми меня время от времени баловали мои любовники. То серёжки, то браслет, то колечко. Колечко, конечно, всегда было просто колечком, ничем большим. Но всякий раз это было невероятно приятно. Все безделицы я хранила, но никогда не носила подарки от предыдущих мужчин при нынешних. И сейчас на моём запястье красовался только браслет из розового золота, а в ушах едва заметные гвоздики из того же металла – всё подарки Павла.

Я открыла крышку и снова ахнула. Внутри оказались серьги-пусеты с крупными бриллиантами. Камни мягко сверкали в тусклом свете. Я тут же сняла свои серёжки и примерила обновку, покрутила головой на радость довольному Павлу и, перегнувшись через стол, крепко поцеловала его в губы.

– Нравится! Ещё как нравится!

– Ты моя отрада! – смеясь проговорил Павел и прикоснулся к моей щеке. Взгляд его вдруг стал серьёзней, а улыбка погасла. – Моя последняя отрада.

– Ну что ты говоришь? Какие ваши годы, Павел Алексеевич? Тебе всего пятьдесят шесть, жизнь только начинается, – сказала я. Но взгляд его стал затухать, он будто погрузился в какие-то свои мысли, уносившие его далеко от меня.

– Мне с тобой очень хорошо, – сказал серьёзным тоном. – Ты такая настоящая. Не притворяешься как другие, не требуешь от меня ничего большего. Смеёшься так искренне.

– Эй, – я прикоснулась к его лицу, стараясь вернуть его в настоящее. Его карие глаза встретились с моими и в них я увидела невероятную тоску. – Конечно искренне. Мне с тобой тоже очень хорошо. Мы стали добрыми друзьями. Если тебя что-то тревожит, ты знаешь, что всегда можешь рассказать мне.

В груди вдруг тревожно кольнуло. Он говорил так обречённо, что напугал меня. Что же могло так озаботить его? Я никогда не видела его таким. Павел с грустью ухмыльнулся, но взгляд его оживился.