Приключения Шурика Холса и доктора Ваткина

Князь, в сопровождении Максимилиана, свернули на боковую дорожку, ведущую к колесу обозрения. Мы – пошли прямо.

– Напрягите свое воображение, доктор! – Холс спрятал свою трубку в карман, – где бы вы на месте Миреллы поджидали князя?

– Это легкий вопрос! Место должно быть таким, чтобы одновременно видеть и колесо обозрения, и аллею в обе стороны. Да и позади желательно какое-нибудь естественное укрытие. Кто его знает этого князя, вдруг придет не один! Вдруг захочет перенести беседу, скажем в отел полиции!

– Нет, полицию он привлекать не станет! Благородство не позволит! А вот прийти с большим числом телохранителей…, я бы на месте адресата именно этого поостерегся. А вон, там, на лавочке, вам не кажется, сидит та особа, которая нам нужна?

– Да! Место выбрано просто идеальное! Влево и вправо аллея просматривается почти на сотню метров! А прямо – колесо обозрения.

– Пройдем мимо, мне нужно заметить сигнал для неё.

Привлекательная женщина, в шляпке с черной вуалью, закрывающей половину её миловидного лица, равнодушно скользнула взглядом по нам. Не успели мы сделать и десяток шагов, как Холс, дернул меня за рукав:

– А вот и сигнал! Вон, кабинка, почти на самом верху, видите? Легкий платочек вьется по ветру, ну, замечайте!

Я и сам уже обратил внимание на довольно длинный реющий по ветру платок.

– Заметили, князя, заметили! А вот, смотрите – и сигналят о том, сколько с ним людей.

И, правда – платочек, резво втянулся внутрь кабинки и, через некоторое время затрепетал снова, уже внизу.

– Вот и все! Нам пора! – Холс, развернулся и, дойдя до лавочки, сел рядом с элегантной дамой.

Она недовольно окинула взглядом пришельца и слегка отодвинувшись, положила на колени элегантную дамскую сумочку. «Черт! Рискует Архипович! А вдруг у неё там пистолет?» – между нами давно установились жесткие правила: всегда называть друг друга на «Вы» и только в редких случаях, в беседах с глазу – на глаз, допускать вольный стиль.

– Не находите ли вы шукар тэ (прекрасная – цыг.) Мирелла, сегодняшний день восхитительным? – все-таки улыбка у Холса, просто обворожительная!

– Эй ром! Кто ты? И что тебе от меня нужно? – в голосе женщины прорезались твердые нотки.

– Не извольте беспокоиться, и дайте знак людям, что спрятались в кустах позади, что все в порядке. Великий князь Павел Николаевич, сейчас подойдет! А что касается меня, то вот вам моя визитка.

Мирелла повертела в руках квадратик визитки:

– Частный детектив! Название вашей фирмы какое-то неблагозвучное: «Шурик Холс и доктор Ваткин»! Насколько я понимаю, этот господин, что так настороженно смотрит в кусты и есть доктор Ваткин? – спокойствию дамы в вуали можно было позавидовать.

– К вашим услугам, мадам! – доктор согнулся в почтительном полупоклоне.

– Обо всех ваших передвижениях я была предупреждена, как только вы появились у ворот парка.

– Ну, да! Кассир! Недаром он так внимательно разглядывал что-то поверх окошка! Фотография князя?

– Вам не откажешь в наблюдательности! Насколько я понимаю – вы не плохой детектив, раз смогли выйти на меня!

– Мадам, может не сомневаться! – доктор, все ещё стоял возле лавочки, – мсье Холс прекрасный детектив! Лучший в своем деле!

– Не сомневаюсь! Только судя по названию на визитке, был детектив и лучше мсье Холса! Кстати, почему вы называет друг друга на французский манер?

– И на этот ваш вопрос легко дать ответ! – Холс протянул ксерокопию газеты.

– Да – а! Как это было давно! А кажется – будто вчера! И меня там не так называли – восхитительная Мирелла! Несравненная красавица Мирелл! Вот как! Французы любят приукрасить и без того красивое! Как я понимаю, мой разговор с князем тет-а-тет не состоится? Вам, господа, при этом просто обязательно быть?

– Увы, шакирэ! Таково желание моего клиента! Да и суть вашего разговора, мне известна. Вот только непонятно, почему ваше письмо было написано так поздно? Ведь прошло не менее девятнадцати лет!

– Двадцать! Двадцать, господин детектив! И поверьте не совсем плохих лет!

– Ну да, – миролюбиво согласился Александр Архипович, – я всегда путаю возраст вашей дочери с возрастом цесаревича, моего тезки! Хотя, наверное, его теперь зовут не Александр? Дайте, угадаю! Лачо? (хороший). Нет – скорее всего Геомдев? (посланный богом).

– Нет, вы не угадали! Его зовут Бахтало …, – Бахтало… – счастье! И действительно он принес мне счастье! У нас, у цыган, девочек просватывают рано. Вот и я в свои девять лет уже знала своего жениха. Отец, мой, Янко Деев, сумел разглядеть во мне тягу к песням и уговорил родителей моего суженого отсрочить свадьбу. Вот так и мой золотой двадцатый день рождения прошел в Париже. Ах, ресторанчик «Тонкая тростинка»! Так и стоит перед глазами наше неразлучное трио! И я, сама как тростинка, юная, гибкая пою и танцую там. Не могу сказать, что платили нам мало, да и подвыпившие посетители порой бросали нем щедрые чаевые. Только денег все равно было мало. Вот скажи ты мне, – Мирелла развернулась к Холсу, – почему всегда бывает мало денег?!

Тот в ответ пожал плечами:

– Все дело в потребностях! Одним на день и сотни хватает, а другим, на час, и миллиона мало! – детектив встал навстречу приближающемуся князю. Чуть поодаль шел Максим в сопровождении двух молодых людей. Судя по одежде – сородичей Миреллы.

– Знакомьтесь, – Александр Архипович, подал руку даме и она, опершись на нее, встала навстречу знатной особе.

– Великий князь, Николай Павлович!

Мирелла, словно простому человеку из табора, протянула руку князю и мелодичным голосом почти пропела свое имя.

Князь, едва коснувшись губами её руки, жестом, учтиво предложил сесть. Затем, взглянул на Максима и тот, поманив за собой спутников, отошел поодаль.

– Я хочу получить у вас, ваше высочество, гарантии того что наш разговор останется тайной для всех кроме присутствующих на нем особ! – цыганка подвинула к себе небольшую сумочку. Холс, улыбнулся насторожившемуся доктору, он не увидел в этом никакой опасности.

– Мадам! Я даю вам слово, что никто из присутствующих при нашей беседе господ, не станет передавать содержание третьим лицам! Кроме того, вы в письме запросили столь малую сумму за свою информацию, что мы до сих пор считаем её малозначительной!

– Э – э! Ром манушано (любезный, цыг.)! А не считай ты деньги! Посчитай лучше пользу от моих слов! Доказательства, говоришь, нужны?! Будут тебе доказательства! Твой племянник, нареченный Александром, не только жив и здоров, но готовится к счастливой семейной жизни!

Князь, порывисто вскочил со скамьи:

– Слава богу! Наконец я могу обнять мальчика! Говори, говори цыганка, где он и что с ним!

– Э-э! Не спиши баро князь! Всякий цветок цветет в свое время! А поторопишься, станешь насильно раскрывать бутон – помнешь лепестки, сломаешь цвет! – Мирелла похлопала по досточкам скамьи:

– Садись, разговор у нас будет трудный! И пусть эти двое тоже сядут, – она повела рукой в нашу строну. Мы, послушно опустились на скамейку.

– В тот день мы, почти заканчивали петь в ресторане, оставалось всего три вечера и прощай Париж! Нас ждала Вена, и дальше путь лежал в Бессарабию. Там меня ждала свадьба. Ты, знаешь, князь, цыганские свадьбы длинные, шумные, денег на них никто не жалеет. Вот мы и старались срывать восхищение публики. В тот вечер, посетителей было мало, и я сразу заметила дородную даму, сидевшую ко мне боком. Это настораживало – мужчины всегда сидят лицом к нашей сцене. Немного огорчало то, что чаевых будет мало, но было ещё рано и мы надеялись, что ближе к ночи посетителей будет больше. Пара – тройка протяжно грустных песен, да столько же веселых с зажигательными танцами, и мы взяли перерыв. Только уйти нам со сцены не удалось – молодой человек, сидевший за столиком с дамой, подошел к нам. Сто франковая купюра, сразу сказала о серьезности его намерений. Но, они оказались просты: пройти к столику дамы для разговора.

Дама, хоть и не называла своего имени, однако в её манере поведения чувствовалась знатность.

Он поинтересовалась – можем ли мы уделить, скажем, завтра пополудни, немного своего времени, для весьма непростого, но серьезного дела. Янко, осторожно поинтересовался, что это за дело?

Только получил уклончивый ответ – все узнаете завтра, но оплата будет щедрой! Деньги, деньги! Как их нам тогда не хватало! Что и говорить – завтра мы были в сквере, в назначенное время.

Мирелла разгладила платье и, положив руки на колени, продолжила:

– Дама была не одна, а в сопровождении все того же человека. Сначала она хотела говорить только с моим отцом, но затем, узнав, что я его дочь, разрешила мне остаться. То, что мы услышали, не сильно поразило нас. История стара как мир. Её муж, влиятельный человек, спутался со служанкой, и она родила ему ребенка. Так как сыновей в их семье не было, то она очень боится признания сына этой простолюдинки законным наследником. Она прямо предложила нам забрать ребенка в табор и отдать там кому-нибудь в семью. Только очень просила не лишать его жизни! Как будто мы звери какие-то!

Мирелла замолчала, словно собираясь с мыслями, а может нахлынувшие воспоминания тревожили её душу. Мы не торопили её.

– Мой отец, Янко, терзался сомнениями, но, когда услышал сумму награды, согласился. Договорились что завтра, тот человек, что сопровождал даму, передаст нам мальчика в условленном месте.

– Это место, на авеню Мюрей, в тупичке перед домом номер 101? – Холс, немного прищурившись, равнодушно высматривал что-то в кроне каштанов.

– Взй – мэй! Откуда знаешь?! – цыганка, видно вспомнив с кем, имеет дело, небрежно махнув рукой, продолжила.

– Да, помню, на той улочке, где стоял ресторан, был такой уютный домик. Он прятался в глубине сада, за высокой оградой, так увитой виноградом, что совсем не было видно. Янко поступил мудро – он попросил дядю Халила, приехать на своей повозке и ждать нас там. Э-э! Да что говорить! Наша семья так и не дождалась мальчика! А мой дед баро Шандор, кому передаст наследство? Он так прямо и сказал: «Вай! Кучьятуны (дорогая цыг.) Лила! Пока не родишь мне наследника – на глаза не появляйся! И ты, мой золотой зять Янко! Ты совсем забыл, что пока жив баро Шандор, передать наследство он может только сыну или внуку! Иди и не подведи меня!» Мой отец много денег отдал берлинским докторам, а что толку?! – Мирелла вскинула руку, словно собиралась призвать в свидетели небо, – бесплодной оказалась моя мать! И задумала она нехорошее! Пошла на обман, – цыганка горестно покачала головой, – а как не пойти? Мой дед баро Шандор, передал по цыганской почте, что занемог и зовет её домой. А поехать как? В Бессарабии началась такая свара! Союз рассыпался как карточный домик, все дерутся друг с другом! Румыны, молдаване, гагаузы – все тянут власть на себя, все урвать только себе больше хотят! Э- э! Да был бы Советский Союз – никто бы, и пикнуть не посмел! Моя мама не рискнула поехать к отцу, а сказала, что беременна и скоро родится наследник. С моим дедом все обошлось – до сих пор сливовицу да ракию пьет, правда по большим праздникам! Слушай, князь! – как могли уживаться в душе простой цыганки благородство дамы и горячая кровь танцовщицы?

Мирелла развернулась к князю, легонько хлопнула его по плечу:

– Давай, дорогой, помогай мне, родственниками станем! Самым дорогим гостем в доме нашем всегда будешь!

Князь, немного изумленный таким напором чувств, слегка отодвинулся от цыганки.

– Госпожа Мирелла! Я, весьма, тронут вашим предложением породнится, хотя не пойму, чем вызвано ваше странное желание?

– Скажу прямо: суматоха, связанная с исчезновением вашего племянника, поднялась большая! Это мы потом, из газет узнали, что этот двухмесячный младенец родился в доме царской семьи! А в тот день, маленький сверточек со слабо попискивающим ребеночком нам передал человек, не знаю, кто он лакей или слуга. Конечно, потом, мы следили за газетами и узнали, что это был некто Добрянский, секретарь великой княгине Леониды! Да куда там! Мама как взяла на руки младенца, так всю дорогу причитала: «Сыночек, мой родненький чьяворэ!». У отца – слезы на глазах!

Вай – мэй! Где это видано, чтобы цыган плакал! А когда мы приехали в комнатку, которую снимали на окраине города, отец так и сказал: «Мы тут все одна семья! Клянусь, что я убью того, кто посмеет рассказать о тайне нашего сына!». Уже через месяц, мой дед, барон и хозяин всех цыган Бессарабии, Словении, Чехи и Польши, держал на руках долгожданного внука и танцевал от счастья! Он и назвал, вашего племянника, а тогда, своего внука…– Мирелла вздохнула, раскрыла сумочку и вынула маленькую розовую распашонку, легкие детские башмачки из ткани и протянула все это князю.

Павел Николаевич, неторопливо осмотрев все эти вещи, порывисто развернулся к цыганке:

– Александр жив? Где он?

Глава 6.

– Э – э! Не горячись ром! Жив и здоров твой Александр! Он же мой брат Бахтуло! Настолько жив, что женится! Ровно через месяц и женится! А там мой дед, передаст ему свой титул! И станет твой племянник – баро! Настоящим цыганским царем! Не то, что у вас там – все готовы в глотку друг другу вцепится! А все из-за того чтобы называться кандидатом в цари, или как там у вас – место держатель престола? – цыганка звонко рассмеялась.

– Но позвольте, – молчавший до сих пор доктор попытался разрядить неловкую обстановку, – как вам удалось вывезти младенца из города, тогда и на границе всех тщательно проверяли?

– Ты, уважаемый совсем не знаешь цыган! Цыган белую лошадь украдет, через час она черной станет! Даже подковы другие будут! Ты хоть каждую волосинку в её хвосте пересчитай – не та лошадь! Другая! Так и в тот день – не успела наша старая лошадка тронуть с места повозку, как пеленки стали другие, а лицо и руки у ребенка были смуглыми, а волосики черными как смоль!

– Жженая пробка? – довольно равнодушным тоном поинтересовался Холс.

– Да от тебя ни один цыганский секрет не укроется! Конечно она! Подпали на пламени свечи пробку от вина, разотри по коже, даже мокрым пальцем проведешь, следа не останется! А кожа будет смуглой!

– А как вам удалось успокоить ребенка?

– У тебя – «доктор», кличка? Или ты настоящий врач? – Мирелла укоризненно покачала головой, – немного отвара маковых зерен в молоко, и он спокойно проспит два часа!

– Так вы что?! Цесаревича наркоманом сделали?! – князь схватился за трость.

– Вай, вай! Чего шумишь напрасно?! Только два раза давали, ещё раз – когда границу переезжали!

– Послушайте, любезная Мирелла! – Павел Николаевич взял себя в руки, он снова был само спокойствие, – я благодарю Вас за благую весть! Александр жив и здоров! Мы немедленно отправляемся к нему!

– Э- э! Не так быстро! Не так быстро мой золотой! – в голосе цыганки послышались игривые нотки. – Вот приедешь ты к нему и что ты предъявишь? Распашонку, башмаки да покажешь вензель на крестике, что висит у него на шее? Не мало! Но и недостаточно, что бы наш Бахтуло стал вашим Александром!

– Сделаем генетическую экспертизу! – князь был сама твердость.

– Да пока твоя экспертиза будет делаться, он женится! Ты, что этого не понимаешь?!

– Как женится?! На ком?!

– Вот то и все дело – на ком! Давай послушай, что было дальше. Мы как приехали к деду, так он нас через два месяца отправил в Россию. Да ещё дальше – за Урал. У него там друг по армии живет. Два года мы там прожили, русский язык легко выучили! Ты же знаешь, что цыгане все музыкальные от природы. Знакомый деда нам очень помог – устроил нам концерты в местной филармонии. Она в те годы на ладан дышала, так мы здорово помогли концертами да подработками в ресторанах! А через три года перебрались обратно под защиту деда Шандора. Уж он-то и постарался все сделать для внука! Первое – сам с ним говорил только на русском. Меня заставил – вести беседы на французском! Мать на польском языке, а мой отец, царствие ему небесное! Мой отец даже когда шутил, то только на словацком! Ну, а цыганский язык он выучил на улице, бегая со сверстниками.

Когда Бахтуло подрос, дед долго разглядывал его, потом сел на крыльцо, раскурил трубку и торжественно произнес: «Знаешь, чяя (дочь) и ты мой зять Янко! Ни на кого из вас мой внук не похож! А вот моя бабка, ох и красавица была! Молва твердила, что она из знатного русского рода была! Вот он на эту бабку, как две капли воды похож!» После этого, дед отдал внука в школу в городе Львове. Но там наш Бахтуло не преуспел в науках и тогда он отправил моих родителей в Германию. Мой брат окончил немецкую школу и даже поступил в университет. Дед очень хотел, чтобы он пошел на факультет, ну, этих, как его, – цыганка пощелкала пальцами, словно это могло помочь ей вспомнить название факультета, – вообщем купи – продай.

– Менеджмента, – Холс пришел ей на помощь.

– Вот, вот! На этот самый! Хоть и мудреное название, а по сути – та же спекуляция! Но Бахтуло – он упрямый, пошел на юриста. И все бы ничего, да в то лето свалилась на нас беда! Сначала мы её и не заметили. Приехала к нам внучка того знакомого, что за Уралом живет. Она там школу, в которой чуть ли не всё преподавалось на немецком языке, закончила. Вот и приехала поступать в этот же самый университет, да еще на один курс с моим братом! Мой дед, конечно, помогал ей. Да он почти за родную внучку её считал. И вспыхнула между ними любовь да согласие! Когда узнал об этом дед, схватился за голову! У цыган ведь как? Сосватают ещё в детском возрасте. И хочешь или нет, любишь – не любишь, женится против воли родителей – себе дороже! А тут на кону – слово самого баро! Бахтуло сначала приуныл было, но он упрямый больно! Не знаю, кто ему подсказал, но только если у цыгана намечается ребенок от другой женщины, то он обязан на ней женится, вырастить ребенка, а потом хоть на все четыре стороны! Даже слово цыганского барона тут бессильно! Слушай, – Мирелла обратилась к Холсу, – а как ты смог узнать и про ресторан, и про меня и даже про ребенка?

– Увы, шукар тэ Мирела! Это вы мне сами рассказали!

– Вай – мэй! Как я?! Когда?! Мы первый раз видимся с вами!

– В письме, все в том письме, что вы прислали князю!

– Чудно говоришь! Да ладно, у меня к князю дело! Послушай, патывалы (уважаемый) Павел Николаевич! Возьми эту бумагу! Тут все написано и имя, и адрес. Журналисты легко найдут. Скажи им, что это твой племянник! Скажи им, что он не может жить по цыганским законам! Забери его к себе. Пусть мой брат живет другой жизнью!

Князь встал, склонил голову в знак благодарности и осторожно взял белый листочек из рук цыганки.

– Благодарю вас госпожа Мирелла! Я непременно сделаю, так как вы пожелаете. Александр вернется в свою семью!

– Мишто! (хорошо!) Да наградит тебя господь за твои старания! Пусть его девушка, ну та, русская, что согласилась родить ему ребенка, уйдет от него как плохой сон!

– Уважаемая Мирелла! Что дурного сделал вам ваш брат? Пусть и не родной по крови, но ведь он из вашей семьи! – Холс, неторопливым движением поднял со скамьи сумочку цыганки и подал ей.

– Ты не знаешь наших обычаев! Ты совсем не знаешь наших законов! Бахтуло цыган по воспитанию. А по рождению – он русский! И русскую берет в жены! А ведь он просватан! А невеста его цыганка! Не то, что эта безродная, из-за Урала! Скажи, рома, ты хотя бы знаешь какое богатство упадет в руки Бахтуло, когда он станет бароном цыган?

– Догадываюсь – не малое!

– Да что ты знаешь о власти и богатстве, которое есть у моего деда, баро Шандор?! Ему подвластны все цыгане, что кочуют от Германии, до Камчатки! Захочет он и будет, есть и пить на золоте!

– А почему не захочет? – Холс невозмутимо теребил в руках листик каштана; – не потому ли что баро знает, что эти богатства не только его? Да скорее даже не его! Это казна всех цыган и за золотую посуду, на его столе, можно и головы лишится! А как поживает ваша старшая дочь, джювлы (женщина) Мирелла? Как здоровье её сына? Вашего внука?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.