Закон Ордена

Хотя это и все равно что улечься в постель с волчицей.

Когда Туут не раздевал мысленно Алию, то раздумывал о работе.

Набрался уже полный груз, и самое время везти добычу в Арголан. Туут вздохнул. Хотелось взять еще несколько тех, на кого выдали ордера. Но содержание полного обоза стоило денег, ведь довезти добычу следовало в хорошей форме – того особо требовал лорд Арголана. Потому Туут решил сперва выехать, а уже потом, по дороге, созвать высланных на поиски ловчих.

Хорошо, что взяли Алию. Это сэкономит время.

В дверь нетерпеливо, резко застучали.

– Войдите, – крикнул Туут.

Алия скользнула внутрь и притворила за собой двери.

– Однако я хорошо воспитана, – буркнула она.

Она выглядела еще красивей, чем когда Туут увидел ее впервые. Но проблема была в том, что в одной руке Алия держала короткий меч, а в другой – кинжал.

Рукоятки – в цветах наемников Туута. Оружие его людей. Он застыл. Туут знал и любил хозяина этих клинков.

Алия заметила то, как отреагировал Туут, и сказала:

– Не тревожься о стражнике. Он живой, сидит у костра и все говорит о том, как у него мерзнут яйца. Жутко слушать, право слово.

– Как…

– Лучше спроси отчего. А оттого, что меня страшно достает, когда на меня так пялятся. Я позволяю пялиться на себя только князьям. И не делай вид, что ничего бы не позволил себе. Я тебя накажу не за то, что сделал, а за то, что мог бы сделать, будь на моем месте другая, не настолько предприимчивая женщина.

– Но я…

– Да, ты, мерзкий, скользкий сластолюбец.

Туут попятился. У него не было оружия, а если бы и было, он вряд ли сумел бы воспользоваться им. Сам он никогда не учился драться. Его таланты лежали в другой области, и его обычно охраняли другие.

Алия была на голову выше Туута. Она подошла, приставила ему кинжал к горлу. В памяти Туута тут же выскочили страшные слова Круга про жестокость Алии Лов.

– Ты хотел показать себя профессионалом, – шепнула она. – Я тоже.

Она занесла короткий меч. Туут хотел заговорить, но из глотки не вырвалось ни слова.

Но зато заговорил другой.

– Алия, хватит, – произнес знакомый усталый голос.

В дверях фургона стоял Кестель.

– Отпусти, – приказал он.

Глава 7

Он знал, что Алия очень чуткая, обязательно услышит, если он попытается войти, и потому приготовился к драке. Алия занесла меч, чтобы швырнуть, но оцепенела, услышав голос Кестеля.

– Феноменально, – произнесла она, легонько оттолкнула Туута и обернулась.

Кестель стоял в дверях и держал в руке кинжал – тоже готовый к броску.

– Что, убьешь меня из-за него? – осведомилась Алия.

Кестель еще не очень хорошо видел, но она не знала об этом. Он тронул ладонью окрученную вокруг шеи тряпку, неуклюже ступил в фургон.

Двигался Кестель с трудом, будто окоченелый.

– Отойди от Туута, – приказал он.

Алия отступила едва на шаг, но Туут мгновенно среагировал: с поразительной ловкостью извернулся, проскочил под ее рукой и спрятался за плечами избавителя. Но даже и тогда не смог удержаться от того, чтобы полюбоваться красотой стоящей перед ним женщины. Если кто и мог оценить красоту женского тела, так уж точно Туут.

– Ты не удивлена мне? – тихо спросил Кестель – гораздо тише, чем намеревался.

– С чего бы? Нам мир странен, и в нем творятся странные дела.

– А вот я удивлен, – вставил Туут. – И просто несказанно обрадован.

– Алия, положи оружие.

Она заколебалась, но все же положила клинки.

– Я позову Круга? – предложил Туут.

Кестель опустил руку с кинжалом.

– Минуту. Кто такой Круг?

– Мой человек. Он ее поймал.

– Ты убила его? – спросил Кестель.

– Мужлана в полковничьем мундире, закрывшего меня в темноте? Для ловчего он уж очень чувствительный. Тупой, но чувствительный. Убить я захотела только вот этого карлика. Он пялился на меня.

– Я безупречно вел себя с госпожой, – запинаясь, хрипло произнес Туут. – Конечно, если принять во внимание обстоятельства.

– Пялился на меня, как голодный пес!

– Алия, не везет тебе со мной, – мрачно заметил Кестель.

Она щедро, от души рассмеялась. Он поразился тому, насколько ее смех был открытым и искренним.

– Я пойду позову Круга? – снова предложил Туут.

– Если уж без него никак…

Туут проворно выскочил из фургона. Кестель забрал оружие Алии.

– А ведь правда, – сказала она. – То есть я знала, что правда, но не представляла того, насколько быстро ты выползешь назад.

Он стиснул зубы. Надо дождаться возвращения Туута. Кестель не хотел делать ничего, о чем бы пожалел потом, но сейчас он глядел на женщину, убившую его, и у него дрожали руки.

– Ты живой пример того… э-э, удачно сказано, живой пример… в общем, того, как нешаблонно понимаемая любовь превозмогает смерть. Кестель, ты только не обижайся, но твоя история – а я ее знаю очень хорошо, уж поверь, – так вот, она всегда казалась мне слишком уж слезливой.

– Много ты знаешь.

– Знаю. И кое-что стыдное тоже. Ты же схватился за яд, как баба. Так не по-мужски.

– Ты у меня кое-что забрала, – перебил ее Кестель – для ее же блага.

– Разве что жизнь…

– Медальон.

– Тебе и вправду он так важен? – с интересом посмотрев на Кестеля, спросила Алия.

– Куда ты его дела?

– Любишь смотреть на ту смазливую мордашку? И что ты при том воображаешь?

Кестель сейчас думал лишь о том, как помог бы ему медальон. Его сила уняла бы дрожь в ладонях, помогла бы легче перенести возвращение.

– Это мой шимскар, – ответил он.

– А мне-то показалось, хм, – сказала она, и по ее лицу пробежала легкая тень разочарования. – Спроси того полковника, он забрал мои вещи. А когда будешь забирать, не мог бы ты взять и мои бальзамы? В твоих руках или нет, я хочу по-прежнему быть красивой.

– Обернись и сложи руки за спиной. Я должен связать тебя.

– Мне понравились твои узлы, – покорно обернувшись, сказала Алия. – В сравнении с тем, что сделали со мной тут, они – воплощенная нежность. Кестель, а мы милый. Деликатный. Потому я терпела твои узлы, а их цепи сбросила.

Кестель не слушал ее. В мыслях был далеко. В его глазах еще светились отблески огня, горящего у корней Вечного дуба.

Снаружи затопали. В фургон ввалился Круг с мечом в руке, потом осторожно шмыгнул Туут. За их спинами маячили стражники с цепями.

Силком вырванный из первого сладкого сна Круг недоуменно смотрел то на Кестеля, то на Алию.

– Ты ж мертвый, – пробурчал Круг.

– Пускай они не мешаются, – указав на стражников, велел Кестель.

– Как же нет, ведь она…

– Она вошла сюда вопреки всем твоим стражникам. Я с ней до сих пор справлялся, справлюсь и сейчас.

– Ага, справился. Она тебя прикончила, – буркнул Круг, но все же велел стражникам убираться.

Алия стояла с гордо поднятой головой и глядела на мужчин, прищурилась, кончиком языка коснулась зубов.

– Если снова замкнете меня в той помойке, обещаю, что выйду снова и убью всех, кто встанет на пути. И вас, господин полковник. И тебя, Туут. Тебя, Кестель, наверное же не убью, напрасная трата времени. Но ты меня не остановишь.

– Вы позволили ей уйти? – мрачно осведомился Кестель.

– Как и ты, – зло ответил Круг, скривившийся так, будто у него заболели зубы. – Восьмеро моих людей целиком свихнулось. Это магия.

– Алия не может знать магии. Она бьется сталью.

– Скажи это моим людям. Я не знаю, что с ними станет. С ними все хуже и хуже.

– Откуда магия? – спросил Кестель у Алии.

Та не ответила.

– Под замок ее, – предложил Круг.

– Кестель, ты согласен? – спросил Туут.

– Да. Но стерегите как следует.

– Можете меня заковать в кандалы, но чтобы были чистые и подбитые мягким, – голосом холодным и твердым, как стальной обруч, сообщила Алия. – Я согласна сидеть в фургоне, но чтобы с окном, кроватью и свежим бельем. И чтобы было светло.

– Закройте ее в наидерьмовейшем дерьме, которое только отыщете, – коснувшись тряпки на шее, сказал Кестель.

– Ну нет, мы здесь дважды ошибок не повторяем, – решил Туут. – Круг, разместишь ее у Катии. Алия, это моя фаворитка. Роскошней фургона не сыскать в целом караване. На время переезда пусть Катия идет к остальным женщинам.

– Она не обрадуется, – заметил Круг, не спускающий взгляда с Кестеля.

– Фургон хотя бы с решетками? – спросил тот.

– Тут везде решетки, – холодно заметил Туут. – Сами живем как в тюрьме, потому что так практично и безопасно, а всякий фургон можно использовать разным образом.

– Я охотно размещусь в апартаментах первой шлюхи, – благодушно согласилась Алия. – Они умеют приглядеть за собой. Только смотри, Туут, чтобы ты ненароком не перепутал.

– Да куда там! Я даже прикажу тебя развязать. Но взамен я попрошу об одолжении. Мои люди, которые попали под магию… с ними серьезно? Круг сказал, что они сошли с ума, а мне хотелось бы видеть их нормальными.

– …Сперва я хотела бы посмотреть, что мне достанется, – поразмыслив, сказала Алия.

– Конечно. Круг, проводи нашу госпожу, но только поделикатней.

– Господин Туут, будет сделано, – сухо сказал полковник.

– Тревожиться не стоит, – сказал Туут, когда остался наедине с Кестелем. – Тот фургон не только очень удобный, но еще и с защитой ХоГанг. Вдобавок Круг примет меры. И с магией мы разберемся, когда побольше узнаем о ней. А откуда вообще у Алии взялась магия?

– Я не имею понятия, – ответил Кестель.

– А мы даже и не подумали. Охраняли ее, как опасного бандита, но простого, без магии.

Туут выглядел так, будто его вдруг оставили силы. Пошатываясь, он подошел к стоящему в углу комоду, оперся о него, затем вынул оттуда графинчик, налил содержимое в хрустальные стопки. Напиток буквально выедал внутренности, но Кестелю он все равно показался слишком слабым.

Хозяин каравана шлепнулся в кресло.

– Мне говорили, ты умер.

– Не надо об этом, – скривившись, сказал Кестель. – Лучше поговорим о том, зачем ты отправил вслед за мной своих людей.

– Я боялся за тебя.

– В самом деле? И отправил команду, способную прикончить трех гроблинов? Может, ты боялся за что-нибудь другое?

– Если бы Круг поспешил, успел бы тебя спасти, – заверил Туут, увидел, как на него смотрит Кестель, и смешался, уставился в пол.

– Ладно, – повторил Кестель. – Я не про то. Мы договорились о проценте.

Туут прервал его жестом.

– Деньги могу отдать хоть сейчас. То, что ты сделал для меня…

Он умолк, не договорив.

– Тяжело строить планы на будущее, когда поблизости Алия Лов, – заметил Кестель. – Господин Туут меня не знает, но я водился с людьми, которые тебя знают много лет. И потому у меня сложилось определенное мнение. В общем, пусть пока мои деньги побудут у тебя. Заберу потом.

– Несмотря на то, что я не справился? – спросил глава каравана.

Он сгорбился в кресле – маленький, тщедушный – и оттого показался еще меньшим.

– Это плохо, – согласился Кестель. – Но тем не менее.

– Такое доверие, и по нашим-то временам, – буркнул Туут и махнул рукой. – Эх, я будто заново родился. Будто мне подарили вторую жизнь.

В этом Туут, перевозчик живой добычи для Театра, был совершенно прав.

На этот раз Круг поступил иначе. Роскошный фургон, где Туут возил свою любовницу (теперь отправленную в прежнюю клетку), охраняло всего трое стражников. По меркам Театра охрана сильная, обычно один стражник приходился на два-три тюремных фургона, но ничего настолько экстраординарного, как раньше.

Круг умел извлекать уроки из поражений.

Та троица стражников – только приманка, готовая принять первый удар, наименее важная часть охраны, которая теперь была многослойной и, кроме первого слоя в виде той троицы, хорошо спрятанной.

Вокруг фургона разожгли несколько костров, чтобы он был полностью залит светом. Алия просила о нем – и получила вдосталь.

В соседних фургонах посадили наблюдателей, сменяющихся каждые два часа. Если бы начались какие-нибудь странности, весь караван был бы на ногах в несколько секунд – Круг объявил повышенную готовность.

А поблизости крутились тренеры ментальных псов со своими подопечными. На них-то Круг и возлагал наибольшие надежды.

Он вернулся и тяжко уселся в резное кресло. Круг казался удрученным. Кестель сидел, упершись локтями в стол, и поддерживал свою голову – уж больно отяжелела из-за доброй можжевеловки, которой щедро потчевал Туут. Кестель хлестал завзято, стопку за стопкой, и ничего не чувствовал – словно пил воду.

– Мне кажется, она из тех, кто не должен доехать до места, – мрачно заметил Круг.

– Что с нашими? – вздохнув, спросил Туут.

– Приходят в себя. Она махнула рукой, будто отогнала муху, и они все попадали наземь. Мало им уже оставалось до полного… и ничего не помнят.

– Это она сняла заклятие?

– Ну да, сама, – подтвердил Круг.

– Невероятная женщина. Безумно опасная. Я не знаю, сможем ли мы ее удержать, – заметил Туут.

– Потому нужно сделать с ней то же самое, что и с другими, угрожавшими нам.

– А что ты об этом думаешь? – спросил Туут у Кестеля.

– Она должна попасть в Комнаты – живая, – ответил тот.

– Я еще недавно прибирал твой труп, – буркнул Круг. – Ты уж должен лучше нас знать, что она не стоит жалости. Как же ты выжил?

Кестель ощущал себя пустым. Использованным и выброшенным. Он покачал в пальцах стопку и глухо выговорил:

– Я и не выжил.

– Издеваешься?

– Круга потрясло то, что наша девица с тобой сделала, – пояснил Туут и долил себе можжевеловки, – А человека вроде Круга нелегко потрясти. Как же ты вывернулся из такого? Кстати, тебе налить еще?

Кестель кивнул. Водка жгла горло, но не давала настоящего тепла, проникающего до костей, напоминающего человеку о том, что в нем еще теплится жизнь.

– Некоторое время назад, – неуклюже начал он и замолк, подбирая слова. – В общем, я поддался слабости и отравился из-за любви… В общем, была одна женщина. И спас меня странный, непонятно откуда явившийся дед. А я, едва очухавшись, попробовал снова. Тогда дед, оказавшийся колдуном, наложил на меня чары. Из-за тех чар я даже сам себя любить перестал, не то что ту женщину. А колдун для верности еще и упас меня от смерти, в общем, дал бессмертие.

Кестель вздохнул.

– Ну, если еще раз повстречаю того сукина сына, прикончу!

– Ты серьезно? – спросил Круг.

– Можешь меня убить – я снова оживу.

– Наверное, могучий колдун, – задумчиво произнес Туут. – Наверное же, чернокнижник. А ты, как я вижу, не слишком благодарен ему.

У Кестеля мышцы еще оставались окоченелыми, как у трупа, а кровь казалась ледяной. Кестелю вовсе не хотелось говорить о смерти. Перед глазами еще висела темная муть. Приходилось изо всех сил сдерживать судороги, а водка почти не действовала. Кестель хотел бы остаться в одиночестве, забиться под одеяло и перележать худшее время, дождаться, пока восстановится власть над телом.

– Отравился из-за любви, как баба? – спросил пораженный Круг и захохотал.

– Отвяжись, – посоветовал Кестель.

– Ну ладно. Но, честное слово, упек ты меня дурацкой историей своей дурацкой жизни.

– Я же сказал, отвяжись, – снова посоветовал Кестель, много раз рассказывавший свою историю и всегда получавший одни и те же насмешки. – Ты когда взял Алию, забрал все ее вещи?

– Все, что было.

– Тогда у тебя и ордер на нее, и мой медальон.

– А, так это она, с портрета, – полковник ухмыльнулся во весь рот. – И медальончик твой, не чей-нибудь. Ну да, красивая.

Кестель отставил стопку и выпрямился. Круг ему надоел. Очень.

А вот Кругу не надоело.

– Да не нервничай. Что, носишь как память? Конечно, отдам я его… А если вдруг захочешь сделать глупость из-за чьей-нибудь смазливой задницы, только дай мне знать. В момент познакомлю с несколькими еще смазливей.

Похоже, Круг искренне упивался собой.

– Яд, ну надо же. А что, как следует сделать не мог? Ну, бросился бы на меч, как Третий генерал хунг. Хотя нет, он же то для чести, а не из-за бабы.

Туут понял, что настало время вмешаться.

– Между прочим, Нетса мне жизнь спас. А ты – подвел, – напомнил хозяин каравана.

– Я знаю. Я не ожидал магии, – сказал помрачневший Круг.

– Я б ее лучше выкинул из каравана, – заметил Туут. – Однако же, Кестель, я кое-что тебе должен.

– Я взял ордер и должен доставить ее в Арголан живой.

– Мы ее и довезем, – заверил Туут. – Нам уже случалось возить магов. А она – не маг. Почти уже ни у кого не осталось сомнений в том, что помогли-то ей снаружи.

С этим было трудно не согласиться. Алия не могла быть магом. Она убивала мечом и могла – почти как всякий человек – самое большее воспользоваться попавшим в руки магическим предметом, либо снять заклятие, если знала о его строении, либо наслать простейшие чары. Больше – вряд ли.

Алия должна была очень хорошо знать охранявшего ее мага, быть с ним в близких отношениях. Круг сказал, что заклятие Алия сняла чуть не одним пальцем, походя.

– Хорошо было бы знать, безопасности ради, что именно она умеет, – заметил Туут.

– Я знаю местного гусляра, – сообщил Кестель. – Может, он что-нибудь посоветует?

В лесу неподалеку худенькая женщина в пелерине оперлась о дерево, сняла платок с лица и с наслаждением вдохнула ароматный воздух ночного леса.

Затем женщина осмотрелась.

Ночной лес казался неподвижным, молчаливым. Женщина стояла долго – достаточно для того, чтобы о ней узнали местные звери и прочая живность. Удрало буквально все живое, способное удирать.

Оттого женщина смутилась. Она любила лес и его обитателей и неприятно удивилась тому, что лес боится ее.

Однако женщина знала, что боятся ее не без причины. Вообще говоря, страх иногда бывал полезен – например сейчас, когда предстояло уйти в себя и стать беспомощней самой слабой лесной твари.

Убедившись в том, что никто и ничто не мешает, женщина застыла, перестала дышать. Часть ее естества отделилась и помчалась сквозь чащу.

Люди не могли ее видеть, разве что самые чуткие ощущали чужое присутствие, хотя и не смогли бы его локализовать. Лесные звери шарахались, когда она пролетала мимо, быстрая и неуловимая, как дуновение ночного ветра.

Женщина прилетела в город, в лагерь ловчих Театра, увидела роскошный фургон в свете костров, трех стражников, глаза выглядывающих из-за решеток спрятавшихся ловчих, арбалеты в ладонях, десятки вооруженных мужчин, дремлющих, но готовых в любой момент сорваться с места.

Женщина вздрогнула. А, ментальные псы и их мерзкие дрессировщики.

Псы навострили уши, дрессировщики насторожились. Но тень женщины уже проникла в богато украшенный фургон. Алия Лов лежала на роскошной византийской кровати, с рукой между ног, часто дышала.

– Сестра…

– Сестричка моя, не нужно. Я останусь и узнаю, где оно.

– Я буду поблизости, – пообещала женщина.

Тень выскользнула за круг света, а сидящая под деревом в лесу женщина открыла глаза и осмотрелась. Уход в себя продолжался всего несколько минут, вокруг ничего не изменилось.

В лесу царила полнейшая тишина.

Глава 8

Круг со стражниками прибежал к фургону Алии. Ментальный пес ворчал, с пасти стекала слюна. Он бросился бы на полковника, если бы не шипастый ошейник, впивавшийся в горло и плечи.

У дрессировщика лицо было в татуировках. Он посмотрел на Круга и сказал:

– Сильная магия. Никаких там трюков на публику, настоящее мастерство. Пес обмочился со страху.

– Что-то в нем сейчас не видно испуга.

– Первый страх прошел. Но ведь его ярость – тоже от страха. Разве не видите?

– И что это было? – осведомился Круг.

Он ненавидел магию. Хоть и с вооруженной стражей вокруг, ощущал себя будто кролик в лисьей пасти.

– Колдун это или колдунья, но не лесная голытьба и не гусляр-самоучка, нашедший книгу заклятий и лепящий, что получится. Это был настоящий мастер. Он прошел сквозь защиту ХоГанг, как сквозь паутину.

– Алия на месте, или колдовство утащило ее с собой?

Пес рванулся, натянул цепь. Раздраженный полковник достал кинжал и стукнул рукояткой пса по морде. Тот заскулил, его дрессировщик зажмурился, пытаясь сдержаться.

– Не надо его бить, – раздельно выговорил дрессировщик. – Такая уж природа ментальных псов. Они ненавидят всех и вся, кроме своего хозяина. Хотя его тоже ненавидят, но чуточку меньше. Господин полковник, если хотите пользоваться его умениями, пожалуйста, не бейте его.

В спокойных словах дрессировщика слышалась угроза. Круг не терпел угроз, однако ментальные псы и их дрессировщики существовали на грани между магией и обычным миром – и потому Круг боялся, и ударил из страха. Псы были нужны, и дрессировщики понимали это.

– Алия еще там? – повторил вопрос Круг.

– Я думаю, там. Хотите – проверьте.

Круг подошел к входу и кивнул своим людям. Когда те стали полукругом у входа, Круг постучал.

– Кто там? – спросили из фургона.

Нет сомнений: это сладкий голосок Алии Лов. Круг глянул на дрессировщика, тот сказал:

– Ну, это еще ничего не доказывает. Мог остаться только голос.

Круг постучал снова.

– Ну кто же там?

Снова тот самый голос, еще нежнее и слаще прежнего.

– Я хочу обыскать фургон. Мы знаем, что у тебя был гость.

За дверью рассмеялись.

– Ну заходи, но только ненадолго.

Круг указал своим людям на два внутренних замка и большой навесной.

Пока стражники возились с замками, Круг думал о том, что никогда прежде у него не было пленника, которого приходилось предупреждать перед входом в камеру. А ведь спросил, особо не задумываясь, почти мимо воли. Круг не хотел себе в этом признаваться, но он по-настоящему боялся Алии Лов.

Лучше бы оказалось, что она удрала.

Когда замки были открыты, он широко распахнул дверь, увидел лежащую в постели Алию, прикрытую одеялом, и вошел. Он открыл одни внутренние двери и другие, без особой надобности проверил шкафы, и крайне неловко себя при том ощущал. Повсюду валялась женская одежда. Любовница Туута и в мыслях не имела наводить порядок, а Алия – прибирать за ней. В фургоне не оказалось никого помимо довольно ухмыляющейся Алии.

– Ну что, обыскал? – осведомилась она. – А теперь уходи.

Он ушел – неохотно, с нарочитой неспешностью. Хотя он и желал поскорее убраться, очень не хотелось поворачиваться к Алие спиной.

Снаружи он прищурился – свет костров слепил глаза. Пусть и посреди ночи, там было светлей, чем в фургоне, а может и светлей, чем на лесной поляне в жаркий безоблачный день,

– Я видел ее. Она там.

– Это еще ни о чем не говорит, – возразил дрессировщик. – Это могло быть видéние.

– Когда замешивается магия, ни в чем нельзя быть уверенным. Однако я видел своими глазами, и мне достаточно, – сказал Круг, задумался на минуту и добавил: – Я в этом уверен.

Дрессировщика уверения, похоже, не совсем уверили. Он ласково потрепал холку пса и сказал:

– Я магию такой силы встречал только раз, на войне с хунг. Господин полковник, я вот что вам скажу.

Он тревожно посмотрел в темноту, облизнул губы.

– Магия такой силы никогда не появляется случайно. Да вы и сами об этом знаете, недаром ведь постучали и спросили разрешения, перед тем как зайти в фургон.

Кругу показалось, что слова дрессировщика прозвучали без малого насмешливо. Так ли уж, на самом-то деле, нужен это наглый тип?

Так, дьявол его раздери, так.

Круг отвернулся и уставился на то, как стражники возятся с замками. Шлюхи Туута не запирались на ночь, замки вовсе проржавели. Наконец стражники задвинули засов и повесили замок. Круг подумал, что с таким же успехом можно было бы просто повязать розовую ленточку.

Кто-то положил ему руку на плечо. А, Туут.

– Что тут происходит?

Круг посмотрел на подошедшего следом Кестеля и сказал ему:

– У нас тут проблемы, и немалые. Лучше бы твой гусляр помог хоть чем-нибудь.

Во сне башня казалась выше, чем была в яви. Жутко грохотали молотившие воздух драконьи крылья.

Кестель боялся дракона, ненавидел вздымавшуюся от сожженной земли пыль, лезущую в горло, раздирающую легкие и ноздри.

– Ты придешь ко мне? – спросила девушка. – Я буду ждать тебя.

В ее голосе жила надежда на то, что Кестель придет и вызволит из ада, куда упекла ее мать. А Кестель не пришел. Змея невозможно победить. Его крылья величиной в бальные залы, они заслоняют все небо, закрывают солнце.

– Ты придешь? Я буду ждать.

Драконья шкура как стена, тверже скалистых утесов. Ее не пробить мечом.

А еще пыль.

– Придешь?

Голос не умолкал в его голове – отчаянный, закрытый в каменную клетку…

Кестель проснулся измученным, будто вовсе не спал. Голос пульсировал в ушах в такт биению сердца. Но постепенно он затих, смешался с людскими криками, звоном конских копыт о мостовую.