Вперед, Команданте!

Если откажется, то плохо. Где мы другого такого, со столь разносторонними талантами, найдем? В поддержку людей пришлем, если понадобится, – а первую роль только он сыграть может. Вот затем и нужно, чтобы человек видел: высокое доверие ему оказывает сам вождь, куда уж выше? И если не подведет – будут после и почести, и награда. Ну а если предаст – на той стороне земного шара достанем, как Троцкого… но хочется верить, что верным останется, как там. С чего бы он здесь должен думать хуже о советской власти и высокой Идее?

– Прежде чем дать ответ, я бы хотел получить больше информации, товарищ Сталин. Чтобы быть уверенным, что я справлюсь. Если задание неординарное.

Право посвящать в Главную Тайну Советского Союза вождь оставил исключительно за собой. И степень посвящения может быть различной – насчет самого факта Контакта американцы уже явно догадываются.

– В одной далекой стране живет молодой человек, в этом году ему исполнилось семнадцать. Из богатой и знатной семьи, хотя и не граф, – но увлечен левыми идеями. Беспокойный и пылкий, из тех, про кого у нас говорят «шило в заду». Через десять лет он станет одним из вождей социалистической революции, первой в той части света. А еще через двенадцать лет – погибнет, не дожив и до сорока, в самом расцвете. Потому что, не усидев на месте, бросится делать революцию в Африке, оттуда ему едва повезет ноги унести, но он не успокоится и найдет еще одну страну, откуда уже не вернется. Гениальный тактик, но совершенно не стратег, не понимал он необходимости революционной ситуации – а считал, что достаточно небольшой группы повстанцев, одерживающей локальные победы, чтобы народ поднялся на борьбу. Некритически переносил обстановку, сложившуюся в первый раз – когда правящий режим так всем опостылел, что достаточно было десятка отважных, чтобы все вспыхнуло, как сухое сено от маленькой искры! – на последующие случаи, где было совсем не так. И погиб совершенно глупо и бездарно – однако же оставшись в памяти вечным героем, «вива революсьон». А теперь представьте, товарищ Быстролетов, если у этого молодого человека с самого начала окажется старший и опытный друг, который ненавязчиво сумеет огранить бриллиант его таланта? Имея для того десять лет – этого будет достаточно?

– Не Европа, – сказал Быстролетов, – раз «первая в той части света». Да и товарищи в европейских компартиях равняются на нас и самодеятельности бы не допустили. Не Африка точно – простите, но авеколистским повстанцам до коммунизма, как до Луны. Не Азия – там во Вьетнаме вождь товарищ Хо Ши Мин. США, Канада, Австралия не подходят – из-за особенностей англосаксонской психологии и крайней слабости компартий. Значит, Латинская Америка, ну еще Мексика может быть – тем более, «вива революсьон», испаноязычное. Бывать там не приходилось – но я готов. Однако же… Товарищ Сталин, так значит, правду говорят, что мы с будущим связь имеем?

– А вот к этой информации у вас допуска пока что нет. Там не все так хорошо, как нам бы хотелось, – и здесь мы работаем, чтобы тех ошибок не допустить. Я рад, что вы согласились, товарищ Быстролетов, – тогда, прежде чем ваше начальство получит указания и приступит к конкретному планированию, хотелось бы выслушать ваши соображения. Сейчас вас проводят в отдельный кабинет для ознакомления с материалами – биография вашего подопечного в той истории, в дополнение к тому, что про него нам известно здесь и сейчас. И его собственные мемуары, написанные через семь лет, когда он путешествие на мотоцикле по сопредельным странам совершит – и именно тогда утвердится в своих убеждениях жизнь отдать за лучшую долю народа. Двух часов вам будет достаточно для ознакомления?

Быстролетов ответил коротко: так точно, будет достаточно. Хотя, наверное, ему не терпелось скорее приступить к чтению. Еще не зная, что там экстракт: убрана вся конкретика, указывающая на политическую ситуацию в том мире, и даже Куба ни разу не упомянута, все имена и названия, относящиеся к событиям после 1954 года, обезличены.

Лишь фотография, молодой человек в черном берете, с маленькой бородой – этот портрет в двадцать первом веке станет символом бунтарства. И имя на первой странице – Эрнесто Гевара, пока еще не Че.

Над Балтийским морем. 22 июня 1955-го

Десять километров до воды. И всего четыреста – до Ленинграда. Это очень мало, когда за хвостом остались восемь тысяч километров от базы в Теннеси, а в брюхе каждого из шести В-52 по сорок килотонн атомной смерти.

Загораются лампочки на пульте – нас облучают радары. Первый рубеж русской обороны, с севера Аланды, с юга Эзель и Даго. А к северо-западу, полусотни километров не будет, Стокгольм – видны его огни. Думают в стороне отсидеться, нейтралы, пока парни из Штатов защищают их от коммунизма. Прикрываются фиговым листком ООН – не понимая, что авторитет силы выше.

Сейчас пришел бы приказ – и мы бы пошли на восток. Вернуть русским долг за вьетнамское унижение, за смерть тысяч американских парней. Когда мы голосовали за Эйзенхауэра, нам казалось, что во главе Америки встанет наконец герой, полководец, разбивший гуннов и джапов. Кто ж знал, что он окажется таким же трусом, как предшествующие? Но уже в следующем году новые выборы – и там, без сомнения, президентом станет тот, кто сможет отомстить!

Что сейчас творится в ближайших русских городах – в Таллине, Риге, Пскове, да и в Ленинграде, – наверное, воют сирены и толпа ломится в бомбоубежища. Как было месяц назад в Нью-Йорке, Норфолке, Филадельфии, Бостоне – когда флотские будто бы засекли в опасной близости от побережья русскую «моржиху», и всем казалось, что это Сталин решил расплатиться за разбомбленный Ханой. Так и осталось неизвестным, была ли там субмарина вообще, Москва, понятно, все отрицает – а ущерб для бизнеса из-за этой паники вышел, как пишут газеты, сопоставим с реальной бомбежкой. Ну теперь мы и советских накормим тем же блюдом – дрожите, коммуняки, к вам крылатая смерть летит!

Вот только дальше нельзя. Проклятая география – нет дальше нейтральных вод, а значит, и свободного воздушного пространства. Да и если советские чуть ошибутся в определении точной границы, вряд ли Вашингтон будет из-за этого объявлять войну. Наверняка мы уже на прицеле всех ближайших русских ракетных батарей – а Ханой показал, насколько это страшное оружие, умники говорят, что наши приборы позволяют ослепить чужие радары и головки наведения ракет, но что-то нет желания проверять, так ли это. Ведь было уже, что самая первая эскадрилья В-52 два месяца назад была уничтожена русскими «мигами» даже не над Ханоем – а над Лаосом. А какое ПВО у Советов здесь, под Ленинградом, страшно представить! В штабе считают, что хотя бы один самолет из эскадрильи долетит и успеет сбросить Бомбу до того, как будет сбит – чертовы умники, им планы составлять, а нас всех в камикадзе? Хорошие парни должны наслаждаться плодами победы – а не сдохнуть ради торжества других!

Так что – поворачиваем назад. Мы сделали то, что приказано – показали всем, что у Америки есть бомбардировщики, способные долететь хоть до Москвы и вернуться, в оба конца, с территории собственно Штатов, дважды без посадки через океан. Бортинженер, доложить остаток топлива! Черт, на самом пределе – а дозаправка с воздушных танкеров, с прошлого года уставной прием бомбардировочных эскадрилий ВВС США, в болтанке над Атлантикой превращается в цирковой номер, смертельно опасный – двести тонн полетной массы имеют огромную инерцию, и поцеловаться с танкером значит сгореть заживо, даже до земли не успев долететь. Так что рассчитать курс по резервному варианту – точно на запад, через Швецию. Если мы успешно завершим этот рейд – то победителей не судят, пусть шведы ноту пришлют, Госдеп отпишется. А на норвежцев нам тем более наплевать – вот обделается их король от страха, увидев нас над Осло, – но мы пока мирные и добрые, так что не обидим и ничего на вас не уроним.

Наш рекорд беспосадочного группового перелета не будет нигде зафиксирован? Плевать – зато фирма «Боинг» наконец получит большой правительственный заказ. Восстановив репутацию «лучшего бомбардировщика всех времен», подмоченную тем, что случилось недавно над Лаосом.

А когда у Штатов будут тысячи В-52 – ведь строили же в войну «крепости» и «либерейторы» такими тиражами! – то любой державе останется только капитулировать при первом признаке американского неудовольствия. Так как любая война будет ею заведомо проиграна, даже еще и не начавшись!

«Экспресс», Стокгольм. 23 июня 1955-го

До каких пор американские бомбардировщики с атомным оружием будут летать в шведском небе, как над Техасом или Оклахомой?

И возмутительный ответ американского пилота – «мы летим, никого не трогаем, а если помешаете, можем нечаянно на ваш Стокгольм целых шесть подарков уронить» – не говорит ли о том, что пресловутый пункт секретной инструкции, якобы «случайно» сбросить Бомбу в мирное время на территорию государства, вызвавшего неудовольствие в Вашингтоне, у военнослужащих ВВС США есть?!

Послу США в Швеции заявлен решительный протест. И вопрос о столь вопиющем нарушении шведского суверенитета будет обязательно поднят в ООН.

«Афтенпостен», Осло. 23 июня 1955-го

Военное министерство Норвежского королевства официально заявляет, что никакой опасности для мирных граждан нашей столицы не было. Самолеты ВВС США, сопровождаемые нашими истребителями, не приближались к Осло менее чем на сто километров. И паника, возникшая среди мирных обывателей нашей столицы, не имела под собой никаких реальных оснований. Наше правительство и лично его величество уже вручили послу США ноту протеста – в настоящее время ожидаем разъяснений от Госдепартамента США.

«VG», Осло, 23 июня 1955-го

В давке у входов в бомбоубежища, от автомобильных катастроф и сердечных приступов умерло свыше тридцати человек – что превосходит жертвы при занятии нашей столицы нацистами 9 апреля 1940 года. Однако обращаем внимание, что паника (вызванная сообщениями шведского радио) началась более чем через час после того, как бомбардировщики пролетели мимо Осло. То есть, если бы у американцев было желание, они бы сделали со столицей Норвегии то же, что с китайским Сианем пять лет назад. В то же время они не решились нарушить воздушное пространство СССР, ни над Балтикой, ни возле Нарвика или Буде, – потому что знали, как их там встретят, а даже бешеным ковбоям очень хочется жить. Так встает вопрос, ту ли сторону выбрала наша страна – не ради какой-либо политической идеи, а ради собственной безопасности?

«Пари матч», Париж

Общеизвестно, что в вооруженных силах США очень распространена наркомания – даже американские газеты называют одними из главных поставщиков опиума и его производных в Соединенные Штаты своих же военнослужащих, вернувшихся из Вьетнама. Страшно представить, что будет, если экипаж бомбардировщика, находясь в обкуренном состоянии, пролетая над столицей европейского государства, вообразит, что под ними Москва!

«Таймс», Лондон

Быть союзником США сегодня – все равно что плыть в лодке со слоном. Не пора ли вернуться к идее Антанты – военного, политического, торгового союза европейских некоммунистических стран ради защиты от возможной советско-германской агрессии? Огромный перевес московского блока в традиционных вооруженных силах может быть уравнен атомным оружием – могущим нанести агрессору неприемлемые потери. В свете этого нам стоит лишь приветствовать усилия Франции по созданию собственной Бомбы и ее носителей. Так как война между нашими державами невозможна даже в теории – а вот совместное сопротивление как нападению с востока, так и заокеанскому диктату более чем вероятно.

«Милитари обсервер», Лондон

Официально объявлено о переброске во Вьетнам 16-й пехотной дивизии Армии США. Вопреки названию, эта дивизия полностью моторизованная, имеет более трехсот единиц бронетехники и по боевой мощи не уступает танковым дивизиям вермахта минувшей Великой войны. Так как Сайгонский порт все еще не функционирует в полном объеме, то местом разгрузки дивизии назван Бангкок, Таиланд. Напомним читателям, что в этой стране уже находятся свыше 30 тысяч военнослужащих США – но до сего дня это были тыловые части и ВВС. Теперь же появляется значительная группировка сухопутных войск. Означает ли это, что в Вашинтоне решили открыть против коммунистического Индокитая еще один фронт – западный?

Валентин Кунцевич (в 2012-м – старлей СпН СФ РФ)

На войну бы мне – так нет войны! Эти слова из песни – прямо про меня. Вернее, война-то есть, во Вьетнаме каша заваривается все круче, и на Ближнем Востоке какое-то нездоровое шевеление – но после случая с Борей Рябовым (секретоноситель из будущего, и в Сайгоне чуть в американский плен не попал) о том, чтобы мне (или кому-то из нас, иновременцев) выехать за пределы СССР, ну в крайнем случае советского блока, и мечтать нельзя! С ностальгией вспоминаю, как я в Китае оттянулся в пятидесятом – приезжаю в Монино, музей авиации, и смотрю на выставленный там бомбардировщик В-47, один из тех наших трофеев. А Ли Юншен, которого я в том самом деле из ефрейторов сразу в капитаны произвел (для вида, надо же было кого-то журналистам представить как командира «китайского партизанского отряда»), в нашей Академии отучившись и получив чин, умотал в свою ридну китайщину с гоминьдановцами воевать. Высоко взлетит, если не накосячит и товарища Сталина не разочарует – генералом, а то и маршалом помрет, став экспонатом истории, как у нас пока еще здравствующий Буденный или Ворошилов. Единственный пока китаец, награжденный нашей Золотой Звездой. Ну, Конфуций ему в помощь – и моя белая зависть.

Так что тренируюсь до посинения и гоняю молодых. Благо сороковника еще нет, и как в песне, тридцать лет (от двадцати пяти до сорока) – это возраст вершины. Официально числюсь замом у нашего Юрки Смоленцева – а ведь когда сюда попали, в равных званиях ходили, оба старлеи. Теперь вот – в силовом обеспечении у Службы партийной безопасности (они же «инквизиция», они же «опричники») служим. Пока безымянные – не привилось ни одно название вроде «Альфы» или «Вымпела». И работы особой не попадалось – слава богу, не может в сталинском СССР быть ни Беслана, ни захвата заложников, не доросли еще до того отечественные бандиты. И в отличие от прочих иновременцев, кто здесь уже семьями обзавелись и детьми, – я по-прежнему один. Два года уже как Машу схоронил. Хотя любил ли ее, не знаю – да, перевернулось что-то в душе, как узнал, что нас трое будет, – но вот к ней тянулся, или к той, на кого она очень похожа была? Которая другому отдана, ему навеки верна – и не светит мне тут с ней ничего. И еще польскую пани вспоминаю – которую я сам допрашивал и приговор ей подписывал, – смеяться будете, но показалась она мне чем-то на ту, другую, похожа, чьего имени я не назову – не внешне, как Мария, а что-то в характере, в уме было. А в Тамарочке Корнеевой, что возле меня вьется, – этой схожести ни на грамм нет. Так что прости, красивая ты и правильная – но не моя совершенно.

Из Львова вернулись – и снова скука. Впрочем, на войне геройство, как в атаку вперед или стоять насмерть, тоже занимает малое время. А большинство же это рутина, вроде снабжения, комендантской службы и, конечно, «копай, бегай, таскай». Сам раньше думал по дури, что штабные и интендантские – это презренные тыловые крысы, пока лично этим не занялся, и понял на своей шкуре, какую роль в победе занимает настоящая штабная работа и логистика. Даже простая передислокация воинской части – это решение множества вопросов в динамике реального времени (а на войне и при активном противодействии врага). Но и без этого в мирное время скучать не приходится – анализу и обобщению боевого опыта здесь большое внимание уделяется еще с Отечественной. И вопросы бывают самые неожиданные – вот поверите, что приходилось мне, в наш ракетно-атомный век, заниматься боевыми верблюдами?! А ведь пришлось!

Я ведь не случайно упомянул товарища Буденного. Довелось мне с ним тут пообщаться – и скажу, вот напраслину на него возводили в наше время! Очень толковый мужик, вовсе не чуждый технического прогресса и самообразования. В сорок первом не блистал – так ведь никто не блистал тогда! – зато показательно, что ни один фронт, где Буденный командовал, в окружение не попадал. Лошадник – так с кавалерией в Советской армии в войну и сейчас, одиннадцать лет спустя, ситуация интересная: в Отечественную гвардейские кавалерийские корпуса успешно воевали до самой Победы – будучи использованы правильно, не с саблями на танки, а как высокомобильная пехота, при вводе в прорыв на лесисто-болотистой местности имеющая даже большую оперативную подвижность, чем мехчасти, поскольку гораздо меньше зависит от топлива и дорог. А спросите товарища Ковпака, что у него основным транспортом было в его героических рейдах? Если у фронтовой пехоты главное занятие копать, то у спецуры и партизан – бегать. Причем все тылы – что унесете, и уж точно не по проезжим дорогам. И вот тут ездовые и вьючные животные играют огромную роль! Так же и в «малой» войне – у егерей, погранцов. И в этом ключе кавалерия в Советской армии еще очень востребована. Пока вертолетов в большом числе нет – да, наверное, и тогда для лошадок работа останется.

А при чем тут верблюды? Ну так уж география сложилось, что помимо собственной Средней Азии в сфере интересов СССР здесь лежат такие территории, как Синьцзян-Уйгурия или северный Иран… а в будущем, может, и до Мекки дойдем или по пескам Сахары, как знать? И тут верблюд незаменим: в отличие от лошади, вполне переносит сильнейшие перепады температур, от минус сорока до плюс сорока, причем может идти по лютой жаре без «дозаправки» (пищи или воды) десятки часов, таща на горбу до двухсот кило – или же в упряжке парой, груз в тонну с хвостом (пушка ЗиС-3, например). В минусе, что верблюд категорически не боевой зверь: даже в былые времена на строй пехоты, ощетинившийся пиками или штыками, не шел категорически, как ты его ни дрессируй, – так что даже у арабских халифов и турецких султанов на верблюдах только лучники были, а доспешных всадников для ближнего боя (аналога европейских рыцарей) не бывало никогда. И бегает верблюд хуже лошади, и влажность переносит очень плохо (так что вдали от родных пустынь и степей даже как тягловая сила плох), – а еще злобен, упрям и своеволен, даже больше, чем ишак, так что от погонщика большое умение требуется. В истории Армии США было еще в девятнадцатом веке, когда там всерьез пытались принять верблюдов на вооружение для службы на мексиканской границе – в итоге плюнули и не придумали ничего лучше, как выгнать скотину в пустыни штата Нью-Мексико, где эти животные одичали, расплодились и до сих пор бегают наподобие мустангов[8]. Мы не янки, любого в строй умеем загнать, хоть ты четвероногий, – исторический факт, что какое-то количество мохнатых двугорбых честно провоевали от Сталинграда до Берлина, таская пушки и повозки (фотография есть, русский верблюд на фоне Бранденбургских ворот). И если эти животные числятся в строю Советской армии (и спецчастей), то надо подумать об их ветеринарии и принципах дрессировки – в атаку им не ходить, но что будет, если с седла выстрелить из РПГ? Как было тут – когда в сорок девятом в Уйгурии близ городка Чугучак наши погранцы выпустили против банды курбаши Махмуд-бека (который, когда его поймали, оказался чистокровным славянином, сбежавшим из лагеря власовцем) такую вот живую версию «джихад-мобилей» в качестве артиллерийской поддержки. Тогда же выяснилось, что флегматичные верблюды после выстрела из гранатомета прямо над своим ухом впадают в панику, – но басмачам большего было и не надо: ушли в степь, были добиты авиацией, и остатки выловлены патрулями (на тех же верблюдах). А нам забота – писать «методичку» об использовании спецназом этого экзотического зверья.

И вот вызов на ковер к нашей «Анне Великой». Редкий тип женщин, которые, взрослея, еще расцветают – в тридцать с гаком выглядит, двадцатилетних затмевая. И власть во взгляде, в манерах – так если подумать, этой реальной власти у нее сейчас побольше, чем у английской королевы, не говоря уже о какой-нибудь герцогине Люксембурга. Вполне понимаю, отчего Лючия Смоленцева, «самая знаменитая из женщин Италии» и реальная претендентка на итальянское дворянство с титулом (что там по этому поводу в статусе ордена Святого Сильвестра, которые она из рук самого папы получила, говорится?), смотрит на нее с восторгом, как на образец для подражания. А уж для таких, как Тамара Корнеева, она вообще – богиня, высший авторитет! В то же время около нее уж точно не соскучишься – как недавно совсем было, в Львов послали, один вопрос прояснить, а вышло такое![9]

Так кого прибить или живьем притащить надо – исполню с величайшим удовольствием! Неужели на войну отпустите – хоть в Народный Китай, моему крестнику Ли Юншену в помощь? Или еще на каких-нибудь пиратов поохотиться – как в прошлом году мы в Красном море, было дело, учили диких негров-авеколистов, что советских трогать нельзя… интересно, на том пиратском берегу сейчас все еще мертвая зона или кто-то уже живет? Или с товарищем Ефремовым сходить в Синьцзян, вот мечтал он «кладбище драконов» увидеть, а там до сих пор басмачи бегают, как у нас в двадцатые, обидеть могут наше светило фантастики, так что придется все вокруг зачистить километров на сто, чтоб ни один суслик пустынный не смел против что-то злоумышлять. А то я ж от рутины просто озверею!

– Валя, тебе задание. Первого июля в Москву прилетит один интересный человек. Надо его встретить, обеспечить безопасность, ну это само собой, – а главное, чтобы он вернулся на все сто нашим и правильным. Над этим не ты один работаешь – но твои предложения тоже интересны.

Книжка на столе, и имя на обложке. «Дневник мотоциклиста» – вышла в СССР в пятьдесят четвертом, в «Иностранной литературе». Ну ядрена вошь, вот мечтал когда-то… а вдруг я после и Фиделя с Раулем увижу? Эрнесто Гевара, пока еще не Че, на фото без своей знаменитой бородки и берета.

Знаю, что товарищ Сталин, ознакомившись с историей кубинской революции, был очень впечатлен. И здесь тоже был штурм казарм Монкада в пятьдесят третьем, почти по тому же сценарию, вот только после Фиделя не поймали, он каким-то образом с Кубы сбежать успел – не с нашей ли помощью? А товарищ Че Гевара с друзьями совершил свое путешествие на мотоцикле – однако если в той истории мотоцикл, старая развалюха, и до половины пути не доехал, то здесь были они (не вдвоем, а шестеро) на железных конях до самого конца – ну, надо думать, если наши его опекали, то и техникой обеспечили. Также знаю, что успел Че отметиться и в Гватемале у Арбенса – тут без подробностей. И в той истории он познакомится с Фиделем в этом году в Мексике и присоединится к отряду на «Гранме» в качестве врача. А что здесь будет?

Стоп! «Че – герой», но я не восторженный левак-студент из двухтысячных. А какими военными талантами обладал Че Гевара? «Классик партизанской войны» – да, написал в моем времени широко известную книгу, где изложены азы партизанской тактики. Однако же в сравнении с нашими методичками на основе опыта Ковпака, Сабурова, Федорова и других товарищей-партизан Отечественной ничего принципиально нового нет. Еще он (в нашей истории) был с 1957 года командиром одной из «колонн» Повстанческой армии – но противник у него был послабее, армию кубинского диктатора Батисты с вермахтом ну никак не сравнить! Не припомню я, чтобы там против кастровцев воевали ягдкоманды, специально обученные егеря – с этим самым опасным противником партизан товарищ Че лишь в Боливии встретился. И проиграл, сделав кучу всех мыслимых ошибок: имея весьма малые силы, при отсутствии поддержки населения, оборудовал капитальный лагерь с электростанцией, куда всякий посторонний народ шлялся как через проходной двор, – а еще совершенно не заботился разведкой и контрразведкой. И главное, зачем он вообще в Боливию полез – в той конкретной обстановке, даже команда таких зубров, как Юрка Смоленцев, в лучшем случае сумела бы оторваться без потерь и уйти через границу, ну и какая польза в итоге для СССР и мирового коммунизма? Но Че Гевара ошибочно принял за постоянную величину то, что сложилось на Кубе, когда народ так «любил» Батисту, что одной искры было достаточно, чтобы все заполыхало. А в Боливии было не так – сырые дрова одной спичкой не разожжешь, их высушить надо. Однако Че ленинского учения о революционной ситуации, когда «верхи не могут, низы не хотят», не видел в принципе. Ну и нарвался – когда против него играли уже не бумажные батистовские солдатики, а американские «зеленые береты» с опытом Вьетнама. А ведь в этой истории Вьетнам для США начался на десять лет раньше – так что и опыта у противопартизанских войск будет побольше. И вполне могут эти спецы малой войны даже на восставшей Кубе оказаться – ох, и оттянусь я, если отпустите! У наших такого опыта все ж побольше будет – так что сыграем.