Холодный как мрамор

Подойдя к вывеске «Благовония и Камни», мы остановились снаружи, собираясь с силами вместо того, чтобы зайти. На витрине был выставлен, вероятно, бестселлер – книга в твердом переплете, озаглавленная «Ежедневное Колдовство». Рядом висел плакат: «Рождественская распродажа –25 % скидка на все травы и свечи». Несмотря на опыт общения с паранормальным в течение последних нескольких месяцев, меня пугала необходимость общаться с людьми, утверждающими, что знают, как бороться со злом и призраками. Казалось, что переступить этот порог значило начать новую фазу войны с Вайолет – сражение, которое может навсегда изменить наши жизни.

– Ну и в чем дело? Разве твоя соседка не говорила, что здесь работают специалисты, которые подскажут, как обращаться с сучками, проклинающими людей? Мы ведь можем кого-нибудь спросить? – сказала Миша.

Я закатила глаза. Она вела себя дерзко с тех пор, как Генри присоединился к нам, и при этом призывала меня не обижаться на то, что мы были далеко от дома и на морозе – и все ради того, чтобы спасти ее.

– Думаю, мы можем спросить кого угодно.

Мы услышали звон колокольчиков, как только открыли скрипучую дверь магазина, и я почувствовала облегчение, входя в это место жутких вещей и услышав играющих на фоне «the Cure». В канун Рождества магазин был на удивление полон людей – а я-то думала, мало кто увлекается магией. Пара посетителей перебирали травы и какие-то засушенные штуки в дальнем отделе, а девушка с кудрявыми волосами рассматривала на небольших подставках расставленные по цветам минералы. Она поднимала каждый камень, шептала ему что-то и прикладывала к уху в надежде услышать ответ, прежде чем поставить обратно на подставку.

– Не думаю, что камни когда-либо со мной разговаривали, – саркастично заметил Трей. – Что же я делал со своей жизнью? Я бы также хотел знать, что происходит в мире камней. Думаешь они сплетничают?

– Ш-ш! – шутливо отругала его я.

Стоявшая слева от меня Миша, казалось, ежилась в пуховике.

– У меня мороз по коже от этого места, – шепнула она, глядя на выставленный на продажу человеческий череп на книжной полке.

И снова мне стало интересно, что, черт возьми, со мной было не так: я могла понять, почему это место пугало Мишу, но сама была очарована всем, что видела. Никогда еще я не видела такого уютного и одновременно устрашающего места. Религиозная иконография – статуи Будды, плакаты с индуистскими божествами, тибетские молитвенные флаги и плакаты с пентаграммами – была повсюду, так что помещение казалось заваленным всякими вещами и меньше по размеру, чем на самом деле. Пахло опьяняющей смесью шалфея и сладкого ладана; впервые с тех пор, как я вернулась домой из Шеридана, я забыла, что сейчас рождественское время. Что-то здесь показалось очень знакомым, как было в восьмом классе, когда я снова поднялась на крышу башни Джона Хэнкока, через семь лет после первой школьной поездки туда.

Генри, плотный, как взбитые сливки в кружке горячего шоколада, с широкими плечами, ямочками на щеках и короткими каштановыми волосами, бродил вдоль книжных полок, разглядывая названия книг. Если он и был напуган, то хорошо это скрывал. Никогда не ожидала я очутиться вместе с бывшей звездой тенниса Генри Ричмондом здесь, где продают куклы вуду, но все же это случилось в канун Рождества. Восхитительно, насколько спокойно он держал себя в подобной обстановке. Интересно как долго он будет делать непринужденный вид, прежде чем увидит призрака.

Молодая девушка за стойкой встретила нас без улыбки. Она оказалась единственной, кто работал в тот день.

– Я могу вам помочь? – спросила она. У нее были ярко-красные волосы до плеч и очки в форме кошачьих глаз. Она была примерно одного возраста с Генри, но, кажется не была рада группе подростков, не похожих на типичных викканов[5].

– Мы надеялись задать вам пару вопросов о проклятиях, – объявила Миша, уверенно шагая к стойке, будто она была постоянным покупателем. – Скажем, кто-то наложил ужасное проклятье на тебя, а ты хочешь бумерангом вернуть его. Может ли кто-то проклясть другого человека так сильно, чтобы убить его? – спросила Миша, непринужденно опершись локтем на стойку и подперев голову рукой.

Продавщица подвернула рукава желтого кардигана, обнажив цветные татуировки. Она подняла бровь, посмотрев на Мишу и сказала скучающим голосом:

– Мы рекомендуем произносить заклинания только тем, кто понимает, что делает. Это очень серьезно, и мы не допускаем новичков к сильной магии.

Я повернулась спиной к друзьям и подошла к стенду камней и кристаллов, где только что была девушка, что-то нашептывающая минералам. По пути из Уиллоу я думала, что мурашки пробегут по голове, как только окажусь рядом с магазином. Я ожидала какого-то телесного ощущения, подтверждающего, что мы найдем здесь ответы – или что мне их подскажут голоса. Но хотя я и чувствовала себя комфортно в этом месте, все же не испытывала из-за этого каких-либо необычных ощущений.

Однако я чувствовала магическое притяжение от небольшой кучки минералов и потянулась к одному из них – белому селениту, как было написано на табличке подноса. Я крутила его между пальцами рассматривала гладкую поверхность, краем уха слыша, как продавщица просит Мишу немного подождать, пока она завершит покупку с посетителем.

– Что случилось? – спросил Трей, заметив, что я отошла от него и других.

Я пожала плечами.

– Ничего плохого, просто… ну, ничего хорошего. Я просто думала, что почувствую что-нибудь, когда мы сюда придем, понимаешь? Но это…

– Эй, отойдите подальше от кристаллов, пожалуйста.

Мы с Треем с удивлением обернулись и увидели, что продавец на нас показывала, пока покупатель еще стоял у кассы и копался в кошельке.

– Я просто смотрела, – виновато ответила я и аккуратно положила селенит обратно в кучку белых камней. Почти мгновенно меня покинуло какое-то необычное чувство, вызванное тем, что он был в моей руке. Казалось, прикоснувшись к нему, я установила с ним связь, и теперь он снова меня притягивал к себе.

– Нет уж. Ни в коем случае. – Продавщица звучала чересчур раздраженной тем, что кто-то просто дотронулся до камня, она вышла из-за стойки и быстро подошла к нам. Внезапно я испугалась, что мы с Треем ненамеренно сделали что-то, чреватое еще большими проблемами с законом. – Вы их осушаете! Вам, ребята, придется уйти.

Я взглянула на Генри и Мишу в надежде на помощь, но они оба, казалось, были сбиты с толку.

– Простите, я не понимаю. Я не пыталась осушить их. Если бы я и попыталась это сделать, то не знала бы как. Если хотите, я куплю тот камень, к которому прикоснулась.

Это был блеф с моей стороны, так как я не собиралась тратить ни цента на этот блестящий отполированный камень.

Продавщица уперла руки в боки.

– Я не хочу, чтобы вы покупали что-либо, не хочу, чтобы вы к чему-либо еще прикасались. Разве вы не заметили вывеску на двери? Алхимикам здесь не рады.

Трей рассмеялся от удивления:

– Мы не алхимики! – Он повернулся ко мне со злой ухмылкой, чтобы пояснить: – Алхимик – это что-то вроде термина из «Подземелий и Драконов». А еще старое значение слова «маг» – волшебник, который безрассудно шутит с магией и создает вокруг себя хаос везде, куда бы ни пошел.

Мне было интересно, что заставило продавщицу думать, что мы вообще имели какое-то отношение к магии. Ее предположение было даже в чем-то мне лестно: я думала, что мы походили на кучку подростков из пригорода, торчащих в туристическом районе Чикаго. Миша даже не надела декоративный пирсинг.

Генри шагнул вперед, намереваясь выступить в роли миротворца. Он, между прочим, немного проучился на курсе политологии с уклоном на разрешение спорных вопросов, а вместо этого был вынужден искать ответы на вопросы в оккультном книжном магазине вместе с нами.

– Я думаю, здесь произошло недоразумение. Мы хотели бы попросить вас о помощи – возможно, вы единственная, кто может помочь.

Продавщица прищурилась, глядя на меня, словно силилась понять, хорошая я ведьма или плохая. Я закусила нижнюю губу и попыталась невинно улыбнутся, по-прежнему не понимая, с чего она решила, что я манипулировала кристаллами.

– Это дело жизни и смерти, – добавила я, надеясь, что безотлагательность нашей проблемы привлечет ее внимание. Неосознанно я посмотрела на Мишу, которая прислонилась к стойке, скрестив руки на груди. Продавщица проследила за моим взглядом и, нахмурившись, взглянула на меня. Девушка прикусила матовую нижнюю губу темно-бордового цвета и стала изучать меня, словно оптическую иллюзию, в которой надеялась разглядеть еще несколько предметов.

– Ждите здесь и ничего не трогайте. Я серьезно.

Мы с парнями послушно остались на своих местах, а Миша присоединилась к нам, пока продавщица завершала обработку платежа с карты посетителя. Затем девушка наклонилась вперед за стойку и громко объявила:

– Внимание всем, закрываемся через пять минут. Закрываемся рано из-за снега.

Заметив двух посетителей, которые хотели сделать покупки, она выпроводила их, а потом перевернула вывеску с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» и закрыла дверь на засов. Девушка не выглядела недовольной тем, что мы все еще находились в магазине.

– Скажи мне, почему ты здесь, и не лги. Я узнаю, если ты солжешь.

– Ты знаешь игру «Легкий как перышко, твердый как доска»? – спросила я, переходя к делу. – Где рассказчик предсказывает твою смерть и все поют…

– А дьявол поднимает тело того, чью смерть предсказали? Да, я знакома с этой игрой. Она правда странная, восходит к эпидемии чумы в семнадцатом веке в Европе, которая унесла жизни почти половины всего населения. Вы были достаточно глупы, чтобы играть в эту игру? – снисходительным тоном спросила девушка.

Дьявол. Я не подумала о дьяволе как о ком-то, с кем мы могли иметь дело.

– Ага, – откликнулась Миша. – Были.

Продавщица бросила осуждающий взгляд на Генри, который криво усмехнулся, словно оправдываясь.

– Не он, – пояснила Миша.

– И вообще не парни, – добавила я. – Группа девчонок, включая меня и мою подругу, присутствующую здесь. За последние пару месяцев две наши подруги умерли – и именно так, как им предсказали в той игре. Поэтому мы надеялись, что, возможно, вы сможете нам пояснить, как девушка, рассказывающая истории во время игры, смогла заставить наших друзей умереть. И как предотвратить новые случаи.

Продавщица недоверчиво посмотрела на меня.

– Ты играла в игру, а люди по-настоящему умирали?

– Первой умерла моя сестра, – объявил Генри.

Его признание удивило продавщицу, и ее глаза выразили нам сочувствие.

– Боже, – наконец произнесла она. – Это правда отстой. – Она повернулась к Мише. – Вы сказали, две ваши подруги умерли после игры.

– Да, наша подруга утонула на Гавайях примерно через месяц после смерти Оливии. И то, как она умерла, с поразительной точностью, в деталях совпадало с предсказанием, – подтвердила Миша.

– Мы думали, что закончили игру. Девушка, которая была рассказчиком, всегда носила медальон, и у нас была теория, что каким-то образом медальон связывал ее с ее мертвой бабушкой – как проводник между миром духов и нашим. Мы подумали, что мертвая бабушка могла быть тем духом, который давал этой девушке, Вайолет, идеи для историй смертей, которые та рассказывала во время игры, – продолжила я. – Но теперь мы почти уверены, что ошиблись. Вайолет все еще заставляет людей в школе играть в подобные штуки.

Продавщица вздохнула.

– Я не совсем тот человек, который может помочь. Моя начальница в этом настоящий эксперт, но она улетела на каникулы в Лондон.

Это меня несколько разочаровало; нам нужен был мастер, а не подмастерье. Но у нас не было времени быть привередливыми.

– Все, что ты скажешь, нам поможет, – взмолилась я.

Продавщица продолжила:

– Смотри. По крайней мере восемьдесят процентов людей, которые приходят сюда, – просто позеры, покупающие какие-то вещи, чтобы принести их домой или впечатлить ими кого-то в офисе. Это правда расстраивает. Но у вас, ребята, настоящая паранормальная проблема. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Пойдемте в подсобку.

Она провела нас в подсобное помещение, огороженное стеллажами с травами. Вокруг одного из столов с книгами были расставлены стулья, продавщица опустилась на один из них и предложила нам присесть.

– Кстати, я Кирстен, – представилась девушка. Мы тоже представились.

– Генри, – повторила Кирстен, когда тот представился. Кажется, она с ним флиртовала. Я также заметила, что девушка все время смотрела на Мишу, или, вернее, куда-то поверх нее, как будто у той выросла вторая голова. Кирстен глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

– Итак, вы уже, вероятно, знаете, что первоначальные правила игры «Легкий как перышко, твердый как доска» не сильно отличались от современной версии. Есть исторические свидетельства того, что в эту игру играли по всей Европе и на разных языках. Один ребенок лежал на полу, все остальные клали свой палец под его тело, рассказывалась история о том, как этот ребенок умрет, и затем все начинали петь.

Миша вмешалась:

– Да, только вот когда мы играли в игру, рассказчица по-настоящему видела огонь, когда наступила очередь МакКенны, что странно, ведь…

Я попыталась заставить подругу замолчать, бросив на нее хмурый взгляд, но та лишь закатила глаза. Трей, который всегда был на моей стороне, резко прервал ее:

– Не надо.

– Да ладно вам, – настаивала Миша. – Если Кирстен собирается нам помочь, она должна знать всю правду!

Я почувствовала румянец на щеках и посмотрела себе под ноги, желая провалиться сквозь землю, пока Генри слушал скучные подробности того, что мы делали в подвале его дома в ночь накануне дня рождения Оливии.

– Это странно, потому что сестра МакКенны сгорела, когда мы были во втором классе. Вайолет словно бы увидела смерть Дженни, когда попыталась предсказать, как умрет МакКенна. Это было первым звоночком о том, что Вайолет – не от мира сего. Она только переехала в наш город и никак не могла знать о том, что дом МакКенны сгорел.

Глаза Кирстен оживились и остановились на мне.

– Подожди секунду. Твоя погибшая сестра была твоим близнецом?

Я кивнула.

– Идентичным?

Я снова кивнула.

– Они были очень близки, – сказал Трей. – Из тех близнецов, которые говорят на своем языке между собой.

Кирстен радостно хлопнула ладонями:

– Это потрясающе. Подожди здесь.

Она встала из-за стола и пошла к кассе. Ключом, который висел на цепочке у нее на шее, Кирстен открыла стеклянную витрину с украшениями и что-то достала оттуда. Девушка взяла с нижней полки сумочку и вынула из нее что-то похожее на зажигалку. Немного покрутив выключатель, она сделала свет приглушенным, чтобы создать более уютную атмосферу.

Затем Кирстен взяла пучок шалфея с полки в самом дальнем углу магазина. Вернувшись за стол, она посмотрела на меня.

– Сделай одолжение и просто подержи это в руке.

Она положила мне на ладонь холодное медное ожерелье с овальной подвеской из розового камня. Оно оказалось тяжелее, чем выглядело.

– Что мне с этим делать? – спросила я.

– Просто подержи. Не волнуйся, это всего лишь маятник. Виккане часто используют такие штуки, чтобы задать вопросы миру духов или богине земли – ну, или тому, во что веришь. Я просто хочу, чтобы он впитал немного твоей энергии, – объяснила Кирстен, поджигая кончик палочки для благовоний и встряхивая ее, чтобы затушить огонь. Все это доставляло мне беспокойство: как будто бы она собиралась спросить, слышала ли я голоса, будто бы она знала, что мне уготована другая участь, чем остальным посетителям магазина «Благовония и Камни».

Я держала цепочку между двух пальцев, маятник свободно висел на ней. От шалфейной палочки клубился дым, заполняя весь магазин запахом, таким же сильным, как запах настоящей итальянской пиццы с большим количеством базилика. Генри указал на датчик дыма и спросил:

– Он разве не должен сработать?

– Что, это? Нет, мы вынули батарейки из него… по этой причине, – ответила Кирстен. Она встала и направила дым, водя палочкой по кругу по направлению ко мне и быстро шепча себе под нос неразборчивые слова. Я начинала нервничать.

– Если не возражаешь, поясни, что это ты делаешь? – спросила вместо меня Миша. Кирстен закончила ритуал, прежде чем ответить.

– Каждый раз, когда я использую маятник, даже выполняя незначительную викканскую задачу, мне нравится чистить пространство и устанавливать защитное поле. Ничего такого необычного, знаете ли. Безопасность превыше всего.

«Забавно, что она упомянула о безопасности, только что признавшись, что датчик дыма не работает», – подумала я.

– Когда мне остановиться? – спросила я, чувствуя себя неловко с цепочкой в руке.

– Просто позволь ему повиснуть, – посоветовала мне Кирстен. – Иногда – но не всегда – между близнецами существует духовная связь, которая выходит за границы между миром духов и миром материальным.

Трей, сидевший рядом, положил руку мне на колено и слегка сжал его, зная, что я не люблю обсуждать Дженни с посторонними.

– Она бы не хотела, чтобы я рассказывала об этом, но призрак нашей подруги преследовал МакКену в ее спальне, – сообщила Миша.

Я посмотрела на подругу с презрением и помотала головой. Я была не против того, чтобы Кирстен об этом узнала, но надеялась, что Миша учтет, что Генри сидел рядом. Я не знала, рассказала ли она ему о преследованиях призрака перед тем, как забрать меня сегодня. Но вот если бы моя покойная сестра навещала моих друзей, а они не рассказали бы мне об этом, то я не на шутку бы разозлилась.

– Они не были по-настоящему близки с Оливией, но по неизвестной причине…

Генри выпрямился на стуле.

– Погоди-ка, Оливия появлялась в твоей спальне? – спросил Генри, подтверждая, что Миша опустила днем некоторые детали рассказа. По понятным причинам в его голосе слышалась скорбь. Хотя я и немного чувствовала вину за то, что не рассказала Генри об этом еще осенью, но понимала, что было бы слишком странно обращаться к нему с этой новостью, учитывая тогдашние обстоятельства.

– Я думала, ты рассказала обо всем Генри перед тем, как заехать за мной! – рявкнула я на Мишу.

Генри дважды моргнул и более не шевелился, прежде чем спросить:

– Моя покойная сестра была у тебя в доме?

Кирстен бросала взгляд туда-сюда, будто ей не хватало попкорна для наслаждения зрелищем.

– Что Оливия делала, когда была у тебя?

Маятник в моей руке перестал сильно раскачиваться, но я списала это на то, что немного шевелила рукой, беспокоясь о том, куда нас заведет это приключение. Я думала, мы найдем пояснения действий Вайолет, но теперь сама себя чувствовала предметом исследования.

– Незначительные вещи, в самом деле, – ответила я, пытаясь преуменьшить значение происходившего в моей комнате. – Вещи падали с книжных полок, ночью включалась музыка.

Я не хотела, чтобы Генри догадался, что его сестра преследовала меня в агонии загробной жизни. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что до тех пор, пока я не уехала в Шеридан, Оливия очень злилась на Вайолет за то, что та с ней сделала.

– Как ты узнала, что это Оливия? – спросил Генри. – А не сквозняк?

– О, твоя сестра и получше хулиганить может, – сказал Трей с долей хвастовства. – Она оставляла надписи на зеркале помадой, пыталась перевернуть кровать.

Снова пытаясь приуменьшить враждебность Оливии, я добавила:

– Я думаю, она пыталась дать мне ключ к пониманию того, что должно было случиться с Кэндис. Вот только я не сразу это поняла и не смогла ее спасти.

Генри выглядел так, как будто его ударили в живот.

– Почему она пришла к тебе, а не ко мне? Если она не пребывала в покое, почему же не вернулась домой?

Я кинула на Трея взгляд, молящий о помощи, но тот лишь пожал плечами, призывая рассказать Генри обо всем.

– Она, наверное, не хотела втягивать тебя в это, – предположила я. – Вот, почему я не сказала тебе об этом раньше. Ну, это же безумие, не так ли? Да и не думаю, что Оливия хотела бы, чтобы ты приближался к Вайолет.

– У меня другие мысли на этот счет, – встряла Кирстен. Она вновь села за стол и улыбнулась мне, сцепив руки от восторга.

– Но сначала ты должна установить правила общения с маятником. Попроси его показать, как будет выглядеть «да».

Я с сомнением посмотрела на друзей, внезапно испугавшись того, что могло произойти, начни я взаимодействовать с предметом в моей руке.

– Все хорошо, – заверила меня Кирстен. – Это безопасное место. Если мы чувствуем странные вибрации от посетителей, то не обслуживаем их. Моя начальница – добрая ведьма. Мы очищаем это пространство каждый день перед открытием и каждую ночь после закрытия. Сейчас намного безопаснее, чем, скажем, если бы мы играли в «Легкий как перышко, твердый как доска». Поверь мне.

Я сделала глубокий вдох, мысленно соединяясь с Дженни в поиске поддержки – на случай, если попаду в еще более серьезные проблемы в мире духов.

– Как выглядит «да»? – спросила я вслух, чувствуя себя чудачкой.

Без какой-либо помощи маятник в моей руке медленно начал двигаться по часовой стрелке.

– Боже мой. – Я поморщилась.

– Этого не может быть! – ахнула и качнула головой Кирстен, определенно довольная движениями маятника.

– Ты медиум, ты знала об этом? Я никогда раньше не видела, чтобы маятник так двигался!

Глаза Миши и Генри были наполнены страхом, и я поняла, что не стоило настаивать на поездке.

Глава 4

– МакКенна – медиум? – спросил Генри. – Что это значит?

– Всего лишь значит то, что в отличие от других она по той или иной причине наиболее восприимчива к энергии и посланиям из мира духов, – объяснила Кирстен. – Думаю, именно поэтому ее навещал призрак Оливии. Если быть точнее, скорее всего, Оливия пыталась связаться со всеми вами, но МакКенна была единственной, до кого ей было легче всего достучаться.

«Я не хочу быть медиумом, не хочу получать сообщения из потустороннего мира», – подумала я. Генри смотрел на меня как на какого-то монстра.

– Это неплохо, – сказала Кирстен, заметив испуг на моем лице. – Скорее всего, это как-то связано с тем, что у тебя на той стороне сестра-близнец. Похоже, ей удалось установить контакт с тобой, когда вы играли в игру и стена между твоим и ее миром стала тоньше. Понимаешь? Первый контакт открыл небольшой путь для других, и чем чаще духи обращаются к тебе, тем шире и проще становится для них путь.

– А можно это остановить? – импульсивно спросила я, не желая быть единственным человеком, несущим бремя общения с мертвыми.

– Остановить? Зачем? Я записываюсь на курсы, чтобы улучшить свою силу взаимодействия, а в тебе это заложено природой. Эх, как же несправедливо.

– А что делать дальше? Это меня пугает до смерти, – сказала Миша, наблюдая за маятником, висевшим на моей руке.

– Испытай его, – посоветовала мне Кирстен, – задай такой вопрос, чтобы он мог ответить только «да» или «нет».

Нервничая, я посмотрела на Трея, ожидая от него указаний.

– Спроси, знала ли Вайолет о том, что убивала Оливию и Кэндис, когда предрекала им смерть во время игры?

Я облизнула высохшие губы и спросила хриплым голосом:

– Когда мы играли в «Легкий как перышко» в доме Оливии, знала ли Вайолет о том, что Оливия и Кэндис умрут именно так, как она им предсказала?

Маятник замедлился, но затем снова начал вращаться по часовой стрелке. «Да». По спине пошли мурашки. Утвердительный ответ не был неожиданностью, и все же он меня поразил. Вайолет была убийцей. Смерть Оливии и Кэндис не была случайностью.

– Господи, – сказала Кирстен, втягивая воздух с шипящим звуком. – Тяжелый случай.

– Спроси ее, пропустила ли она меня, так как я в безопасности, – потребовала Миша.

Я колебалась и не была уверена в том, хотела ли знать ответ.

– Не думаю, что это…

– Боже, Миша! Почему ты этим интересуешься? – воскликнул Генри. – Она предсказал и твою смерть?

Миша кивнула и широко раскрыла глаза, от чего те стали огромными. Очевидно, она не так уж много рассказала Генри перед тем, как подъехать к моему дому.

– Не могу в это поверить, – пробормотал Генри.

Прежде чем задать вопрос маятнику, Кирстен протянула руку в мою сторону, предлагая остановиться.

– Не спрашивай этого. Маятник может ответить на вопросы, основываясь на том, что он знает прямо сейчас. Наши действия все еще могут изменить будущее. Важно помнить о том, что мы в какой-то степени можем контролировать то, что с нами происходит.

Я была благодарна Кирстен за объяснения, хотя и не до конца ей верила.