Двое для трагедии. Том 2

– Можно включить свет?

– А к кому ты обращаешься? Если ко мне, то у меня есть имя.

Его голос был спокоен, но я чувствовала: он разозлился.

– Б-Брэндон? – заикаясь, сказала я. Его, имя как лезвие, резало мой язык.

– Да, Вайпер?

– Ты не мог бы включить свет? – попросила я.

Вампир сидел напротив меня, но будто присутствовал в каждом углу.

– Зачем? Я нахожу темноту очень романтичной, – мягко сказал Грейсон, и я услышала, как зазвенело что-то стеклянное, но не могла рассмотреть что – из-за довольно тусклого света свечей и длины стола, мне был виден лишь силуэт Грейсона, а его голос доходил до меня приглушенно, охваченный эхом.

– Мне страшно, – вжавшись в кресло прошептала я.

– Страшно? – Вампир услышал мой шепот и, поднявшись со своего кресла, медленно направился ко мне. – Ты боишься меня? – зловеще спросил он.

– Ты и так это знаешь! – воскликнула я, паникуя от его приближения. Я вскочила с кресла и стала пятиться назад, не зная, что взбрело ему в голову, и зачем он подходил ко мне.

– Неужели я такой страшный? – вкрадчивым тоном продолжал свой допрос Грейсон, приближаясь ко мне все ближе.

– Да! И ты хочешь убить меня! – честно ответила я дрожащим голосом.

– Я просто пытаюсь развлечь тебя. Мне не нравится видеть тебя такой испуганной.

– Не нужно меня развлекать! Просто оставь меня в покое! Запри меня в подвале, убей, только оставь в покое! – прошептала я, с ужасом осознав, что отступать было некуда – я уперлась спиной в стену, а Грейсон был уже совсем рядом.

Его силуэт, освещаемый желтым светом свечей, был таким зловещим, что у меня отнялся голос. Тело затряслось мелкой дрожью. Дыхание участилось. Сердце бешено заколотилось. Когда вампир приблизился ко мне, я с силой прислонилась к стене. Грейсон возвышался надо мной, и мне пришлось поднять подбородок, чтобы смотреть в его лицо, хоть его и скрывала темнота. Я чувствовала себя маленькой, ничтожной и совершенно беззащитной, ведь знала: один удар его руки – и я буду мертва.

– Почему ты боишься меня? – тихо спросил Грейсон. Он прикоснулся к моей руке своей ледяной ладонью, затем она скользнула вверх на мое плечо, поползла вверх по шее и остановилась на моей щеке.

– Ты пугаешь меня! – выдавила я из себя, чувствуя сильное отвращение к его прикосновениям. Мое тело напряглось от ужаса.

– Но ты не боишься Седрика?

Ответить словами я уже не могла, поэтому лишь отрицательно покачала головой.

– Тогда почему я кажусь тебе таким страшным?

Но я молчала и продолжала громко и часто дышать.

– Я слышу, как громко бьется твое сердце – как птичка в клетке, – прошептал Грейсон мне на ухо. – И я знаю, что, когда я принес тебе это платье, ты подумала, откуда я его взял. Верно? Просто ты – не первая гостья моего замка, и это платье принадлежало одной юной аристократке, которая сбежала со мной с похорон своей матери.

«Боже, так это траурное платье! И он убил ее!» – пронеслось у меня в голове.

– Она была очень красива, даже для смертной, и мне было очень приятно убивать ее. – Его красивый вкрадчивый тон был еще более страшным, чем, когда он повышал на меня голос. – Запомни, Вайпер: если я еще раз услышу, что ты обращаешься ко мне не по имени, пеняй на себя. Тебе ведь не нравится, когда к тебе обращаются как к мебели?

– Прости! – со слезами на глазах воскликнула я.

– Ты обещаешь мне?

– Да! – еле прошептала я, но и эта малость стоила мне огромных усилий.

Он отнял свою ладонь от моей щеки, хлопнул в ладони, и столовая тут же осветилась ярким светом, который почти ослепил меня. Я быстро заморгала и увидела, что вампир уже сидел в своем кресле.

Но как? Как он так быстро… Неужели Седрик тоже может все это?

– Садись, иначе, блюда остынут, а я не хочу, чтобы ты умерла от голода, – улыбнулся мне вампир.

Подбодренная светом, я увидела, что на моей стороне стола стояли разнообразные блюда: Грейсон уже успел снять с них крышки. Медленно пройдя к своему креслу, я села, но не смела прикоснуться к красивым столовым приборам.

– Что рассказал тебе Морган? – вдруг спросил вампир. Он вольготно сидел в своем кресле и не отрывал от меня пристального взгляда.

– О чем? – не поняла я.

– Не притворяйся глупенькой. О нас.

– О вампирах? Мало что… Почти ничего, – солгала я, чтобы не выдать любимого.

– Что именно? – допытывался Грейсон.

– Я знаю только, что вы бессмертны и убиваете людей… Ну, и скрываете от нас, что пьете нашу кровь.

– Ты думаешь, я в это поверю?

– Но это правда! Седрик боится оттолкнуть меня от себя. Он сказал, что мне не нужно знать…

– Это звучит очень правдоподобно, Вайпер, но я прекрасно знаю, что ты лжешь.

– Я не лгу! – в отчаянии воскликнула я.

– Почему ты не ешь? – вдруг спросил вампир.

– Я не голодна. – У меня не было никакого желания притрагиваться к еде.

– Если ты не будешь есть сама – я накормлю тебя собственноручно. – Послышался холодный голос Грейсона: тон, которым он это сказал, напугал меня, ведь я уже поняла, что этот вампир был из тех, кто всегда исполняет свои обещания.

Он не оставил мне выбора: положив на свою красивую белую тарелку первое попавшееся блюдо, я взяла вилку и нож, и молча принялась за еду. Оказалось, я была настолько голодна, что даже почувствовала радость оттого, что могла утолить голод вкусным запеченным картофелем под каким-то белым соусом.

Грейсон с усмешкой наблюдал за мной.

– Вот видишь, я знал, что ты голодна. Ты ведь почти двое суток ничего не ела, – с улыбкой сказал он.

– Откуда все это? – спросила я. – Не сам же ты это приготовил!

– Конечно, нет! – рассмеялся Грейсон и встал с кресла. – Пока ты спала, здесь побывал повар ближайшей гостиницы, но, думаю, ты не откажешься от красного вина? Вы, люди, такие непрактичные и предсказуемые создания. – Он взял стоявшую перед ним бутылку, разлил вино в два красивых бокала и, взяв их, направился ко мне. Должно быть, один бокал предназначался мне. – Я тоже немного перекушу, если ты не возражаешь. – Вампир отпил глоток из бокала и остановился рядом со мной, поставив передо мной второй бокал.

Я не обращала на него внимания и наслаждалась долгожданной пищей, но вилка в моей руке повисла в воздухе, когда я нечаянно взглянула на предложенный мне вампиром бокал, а затем – на него самого.

Кровь. Он пил кровь.

Меня охватил рвотный рефлекс. Я тут же бросила столовые приборы на стол, вскочила с кресла и подбежала к двери, но она оказалась запертой.

Он пил кровь! И предлагал выпить ее мне! Господи, ведь это была чья-то кровь! Человеческая кровь!

– Да, Вайпер, это и есть та красавица, платье которой ты сейчас носишь, – услышала я его спокойный, с примесью насмешки голос.

Еда, которую я только что съела, поднялась к горлу, и мне пришлось закрыть рот ладонью, чтобы меня не стошнило прямо здесь, в столовой.

– У нее удивительная кровь. Хочешь попробовать? – Грейсон оказался рядом со мной и протянул мне свой бокал.

– Меня сейчас стошнит! – вырвалось у меня.

– Хорошо, иди. Но мне очень неприятно, что ты отказываешься от ужина со мной. – Его голос был просто ледяным.

Вампир отпер дверь, и я быстро побежала в свою комнату, спотыкаясь на ходу и путаясь в своем ужасном траурном платье. Безошибочно добежав до своей комнаты, я заперлась в туалете, наклонилась над унитазом, и меня стошнило.

«Чудовище! Неужели и Седрик… Да, ведь Седрик тоже пьет кровь и убивает людей! Вот, как он ведет себя в своем пражском замке! Вот, что он скрывает от моих глаз! Какая мерзость! Какая жестокость!» – думала я.

Вскоре мой желудок был полностью опустошен, и я сидела на холодном кафеле, рядом с унитазом, всхлипывая и вытирая рот полотенцем, которое успела схватить перед тем, как меня стошнило. Из моих глаз текли слезы. Довольно долго просидев на полу и плача, я нашла в себе силы подняться к умывальнику и обильно прополоскать рот. Голова кружилась и раскалывалась, тело охватила слабость, а перед глазами все расплывалось.

Вдруг я вспомнила о том, что на мне все еще было платье убитой Грейсоном девушки, и меня охватило глубокое омерзение к себе. Я бросилась в комнату, сняла проклятое платье, бросила его в угол, и, порывшись в свое чемодане, надела бледно-розовое, до колен платье. Затем, в физическом и психическом изнеможении, я легла на кровать и свернулась калачиком.

«Он пьет кровь из бокалов… И моя кровь тоже будет плескаться в бутылке. Надо же, человеческую кровь он держит в бутылках, как вино. Значит, он обескровливает свою жертву полностью!» – пронеслось в моей голове, и я крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть перед глазами образ Грейсона, пьющего кровь из красивого хрустального бокала.

Я тихо заплакала, а затем меня объяла темнота. Когда я проснулась, было уже около десяти часов утра.

Поспешно открыв окна, я услышала за окном пение птиц, прогоняющих из моей головы страшные воспоминания о вчерашнем ужине с Грейсоном. Утро встретило меня серыми облаками, тонкими, как кружево, постепенно затягивающими небо, но я с наслаждением вдыхала свежий воздух, и воспоминания о прошедшей ужасной ночи словно стерлись из моей памяти, будто все это было сном. Солнечные лучи, изредка пробивающие тучи, радовали меня и вселяли надежду на лучшее. До меня доносился аромат свежих цветов, и, я перегнулась через каменный подоконник, чтобы еще полнее вдохнуть их небесный аромат, я с улыбкой обнаружила, что под окнами моей комнаты росли пышные розовые кусты. Но, вспомнив о злополучном платье, я взглянула в угол комнаты, в который бросила его, и увидела, что оно лежало на месте. Затем я вновь вперила взгляд в парк и с удивлением поняла, что автомобиль Грейсона отсутствовал.

Значит, он уехал, и я могла сбежать!

Меня охватила безумная радость, и я побежала к двери.

«Нет! Если я убегу, этот психопат огласит всем о проступке Седрика! Нет, я не могу уйти» – Эта мысль заставила меня горько улыбнуться и сбавить шаг.

Вампир дразнил меня свободой. Он знал, что, даже если оставит меня одну, не закроет в замке и даст мне возможность спасти свою жизнь, я все равно останусь, выбрав добровольное самопожертвование ради Седрика.

Дверь моей комнаты оказалась незапертой, и я могла свободно покинуть ее и осмотреть замок. Вдруг громко заурчал мой пустой желудок, напоминая мне о том, что вчера он избавился от всей пищи, которую получил в полуночную страшную трапезу.

«Мне нужно поесть. Нужно найти какую-нибудь еду» – решила я и хотела, было, направиться в столовую, как вдруг услышала знакомую мелодию.

Я машинально взглянула на место, откуда раздавался этот звук: на комоде, перед зеркалом, лежал мой мобильный телефон, тот, что дал мне Седрик, а потом забрал Грейсон.

Грейсон вернул его мне? Зачем он оставил его? Хотя…

Ответ на этот вопрос пришел сразу – Грейсон проверял меня. Он проверял, насколько я люблю Седрика, и смогу ли лгать ему, убеждая в том, что со мной все в порядке, в то время как моя собственная жизнь мне уже не принадлежала.

И все же, я была несказанно рада услышать голос возлюбленного. Быстро схватив телефон и плюхнувшись на кровать, я с силой нажала пальцем на экран.

– Седрик! – едва сдерживая слезы радости, воскликнула я.

– Вайпер! Где ты сейчас? С тобой все в порядке? – раздался в трубке голос Седрика, и я вдруг испугалась, что не смогу сдержать эмоций и разрыдаюсь.

Нет, нельзя плакать! Седрик должен думать, что я счастлива!

– Со мной все отлично! Сегодня хочу сходить на пляж и посмотреть на океан, – начала я плести свою ложь. Это было ужасно трудно – лгать самому любимому человеку. Точнее, вампиру.

– Замечательная идея. Я рад, что у тебя все хорошо. В каком отеле ты остановилась? – мягко спросил Седрик, и я растерялась: я не знала ни одного названия из отелей Рио-де-Жанейро.

– В том, в котором ты заказал мне номер, ты ведь знаешь, как плохо я разбираюсь в подобных вещах, – нашлась я, вспомнив о том, что Седрик заказал для меня номер в лучшем отеле.

– Тебя встретили? Тебя должны были встретить.

– Да, прекрасно встретили! За мной приехали на машине, и номер у меня просто великолепный! Отсюда виден океан! – с нотками фальшивой радости, лгала я.

– Вайпер, с тобой точно все в порядке? – неожиданно заботливым тоном спросил Седрик.

– Конечно! Я в полном порядке! А что?

– У тебя странный голос.

– Я только что проснулась, – выкрутилась я. – Вчера я так устала, что сегодня проспала весь день. А как ты?

– Тоже отлично. Через три дня будет свадьба Маркуса.

– Но ведь они назначали свадьбу на восемнадцатое августа! – удивилась я такой поспешности.

– Да, но сроки сдвинулись, к тому же, все наши родственники и друзья уже собрались. Но не будем об этом. Не хочу делать тебе больно этими разговорами.

Напоминание о чешской вампирской охоте вернули мне образ Грейсона, пьющего кровь, и меня вновь передернуло от воспоминаний и отвращения – я сразу подумала о том, сколько людей будут убиты.

– Седрик, прошу, не убивай никого на охоте, – тихо попросила я. – Я не смогу вынести этой мысли.

– Я не могу пообещать тебе это, – серьезным тоном ответил Седрик. Меня охватило уныние. – Мне нужно будет убивать.

– Тогда убивай не так много, как остальные, – прошептала я, и, почувствовав, что не желаю больше разговаривать с ним, добавила: – Извини, но я ужасно проголодалась. Я как раз заказала себе много вкусностей. Позвонишь мне потом?

– Да, конечно. Кушай. И приятного аппетита.

– Спасибо! Тебе тоже! – с сарказмом вырвалось у меня. Я поспешно отключила звонок.

Благодаря Грейсону, портрет вампира предстал передо мной в полном свете: жестокий, сильный, бесшумный убийца, незнающий жалости. И Седрик – такой же. Он убивает людей и пьет их кровь. Он такой же безжалостный убийца, как и Грейсон.

Но Грейсон был прав: каким бы монстром не был Седрик, я любила его. Но я больше не увижу его. Пусть так, зато он будет в безопасности.

Я приняла душ, помыла волосы, почистила зубы, выпила воды из-под крана, привела себя в порядок и направилась в столовую. После вчерашней пытки я знала, что она находится на третьем этаже. Почему на третьем? Странно, ведь во всех домах столовая всегда находится на первом этаже.

Но, поднявшись наверх, я не обнаружила в столовой никакой еды: стол был пуст. Тогда я стала искать кухню: меня все больше охватывал голод. С трудом отыскав кухню и с радостью увидев холодильник, я открыла его, но в нем была совсем не еда. Мне стало дурно от увиденного: холодильник был забит изящными стеклянными бутылками, в которых, наверняка, была человеческая кровь.

Я в сердцах захлопнула дверцу и поспешила прочь. После жуткой находки мне необходим был свежий воздух, и я решительно направилась в парк. Проходя по холлу к парадной двери, я бросила взгляд на одну из стен, и мое внимание привлекла большая деревянная дверь, одиноко приютившаяся между двух черных мраморных колонн. Во мне тут же загорелось безумное желание посмотреть, что скрывается за этой дверью, и, хотя я никогда не была искательницей приключений, я направилась к этой загадочной двери. Дверь представляла собой внушительную, тяжелую заслонку с ручкой, в виде лапы хищного зверя. Я затаила дыхание и нерешительно коснулась ручки.

Что за ней? Такая тяжелая и большая дверь должна была скрывать за собой что-то запрещенное, спрятанное от чужих глаз.

Мои попытки открыть дверь ни к чему не привели – она была ужасно тяжело и словно не хотела раскрывать мне свои секреты. Но я не сдалась: я схватила ручку обеими руками, уперлась ногой в стену, потянула, и дверь с мягким скрипом открылась. За дверью был темный коридор, в котором не было ни малейшего намека на свет, но я решила последовать примеру Грейсона и хлопнула в ладоши – в коридоре тотчас появился яркий электрический свет, и я смогла увидеть место, в которое попала.

Робко зайдя в подозрительное помещение, я обняла себя за плечи: воздух в протянувшемся передо мной длинном коридоре был просто ледяным. Мне было страшно идти вперед, но я заставила себя, подумав, что, пока мой мучитель отсутствовал, я могла обследовать его замок. И я, отважно, но медленно пошла по коридору и увидела то, что осталось, наверняка, еще с очень давних времен: по обеим сторонам коридора тянулись небольшие камеры, огражденные тяжелыми железными решетками.

«Боже, неужели, это и есть те казематы, в которых должна была быть я?» – Я поморщилась от этой мысли.

Коридор был настолько древним, что его стены были покрыты мхом, а решетки охвачены нитями ржавчины.

Желая рассмотреть поближе одну из камер, я подошла к ней вплотную, но не увидела ничего, кроме голых стен и горсти грязных тряпок в углу. Вдруг, я с удивлением и ужасом увидела, что эти тряпки зашевелились, и из-под них выскочила растрепанная грязная девушка – она с громким криком бросилась к решетке и схватила меня за руку.

Глава 36

Страх пробрал меня до самых костей, и я громко взвизгнула.

– Пожалуйста, помоги мне! – закричала девушка на английском языке, пытаясь притянуть меня к себе, но я с криком отбилась от нее и прижалась спиной к противоположной решетке.

Вдруг чья-то холодная рука схватила меня за плечо. Из моей груди вырвался новый крик ужаса, и я поспешно встала на середину коридора, оказавшись между двумя камерами, а две девушки, запертые в них, протягивали ко мне руки и громко кричали жуткими, полными истерики голосами.

– Выпусти меня! Прошу! Выпусти! Я не хочу быть здесь! Он убьет меня! – кричала одна на английском языке: она была ужасно неухоженной, и было очевидно, что эта девушка просидела здесь не один день.

– Помоги мне! Выпусти меня! Я сойду с ума! Я не хочу умирать! – кричала вторая, тоже по-английски, но с сильным испанским акцентом. Она выглядела не лучше своей соседки.

Их жуткие крики, вид и вся ситуация вообще напугали меня настолько, что я тут же бросилась вон из подвала, слыша за спиной страшные вопли: «Нет! Не уходи! Не оставляй нас!». Эти леденящие душу крики преследовали меня. Ужасное зрелище, представшее моим глазам, было невыносимым. В моей голове не укладывалось, как такое возможно в современном мире! Девушки, запертые в этом холодном сыром подвале… Бедные создания! Наверное, они давно с нетерпением ждали, что кто-то вернет им свободу! Но для чего они там? Как они туда попали? Кто посадил их туда?

Грейсон. Какой простой ответ. И, вероятнее всего, он запер их там для того, чтобы потом выпить их кровь.

Торопливо выбежав из подвала, я закрыла за собой дверь, и, отделяемые от остального замка тяжелым мощным деревом, жалостливые крики девушек умолкли.

Мне стало дурно. Я схватилась рукой за стену и, громко дыша, охваченная ужасом и безграничной неприязнью к Грейсону, лихорадочно размышляла о том, могла ли я взять на себя смелость выпустить бедных пленниц на свободу. Мне не терпелось побежать обратно в подвал и сломать ржавые решетки, выпустить девушек, дать им свободу и утешение, но… Тогда Грейсон убьет меня за то, что я сунула свой нос в его дела. Я была уверена в этом.

Просто забыть о них? Не обращать на этот факт никакого внимания? Это было невозможно: я закрывала глаза и видела перед собой несчастных девушек, а в ушах звенели их истерические крики.

Возможно, в одной из этих камер вскоре должна была быть я. Потому что я твердо решила поговорить о пленницах с Грейсоном и попробовать уговорить его отпустить их. Пусть даже ценой моей собственной жизни.

Усталая и совершенно разбитая, я вышла из замка в парк и села на скамейку, у фонтана. Утро, еще недавно казавшееся мне радостным и полным надежд, затянулось темными тучами, как и небо над моей головой: в воздухе пахло грозой.

«Сколько дней прошло с тех пор, как Грейсон закрыл своих бедных пленниц в подвале? Сколько, должно быть, ужасов они пережили и переживают каждый день! Получают ли они пищу и воду? Господь, если ты есть, как ты позволяешь подобному совершаться? Как ты позволяешь одним своим детям издеваться над другими твоими детьми и убивать их!» – Мысли в моей голове перебивали друг друга, и мне пришлось сцепить зубы, чтобы не заплакать от этой абсолютной несправедливости.

Вскоре заморосил мелкий дождь, но я не хотела возвращаться в замок: мне было омерзительно находиться в обители вампира. И, не шевелясь, я сидела под летним дождем и думала о бедных девушках, запертых в клетках.

Мои мысли были прерваны тихим скрежетом открывающихся ворот, и, машинально бросив на них взгляд, я увидела машину Грейсона, въехавшую в парк. Ворота тут же закрылись. Автомобиль остановился у каменной лестницы, и через пару секунд из нее вышел сам хозяин замка. Отныне, в моих глазах он был не просто монстром – он был маньяком, садистом, сумасшедшим. Я стала ненавидеть его еще больше, если это вообще было возможно.

Грейсон взглянул на меня и, усмехнувшись, направился в мою сторону. Он был прекрасен в темно-синем классическом костюме. Его темные волосы великолепно оттеняли его красивое лицо, на котором сияла приветливая улыбка.

– Доброе утро, Вайпер. Как спалось? Надеюсь, ты не замерзла ночью? – остановившись напротив меня, спросил он.

У меня не было желания разговаривать с ним и даже смотреть на него, но мне нужно было узнать, кто были те девушки, в его подвале, и что он планировал с ними сделать. Возможно, он ударит меня за мою наглость, возможно, запрет в соседней с ними решетке, но мне нужно было узнать.

– Брэндон, – робко начала я, прекрасно помня о том, как вчера он разозлился за то, что я не называла его по имени.

– Наконец-то, ты выучила мое имя, – насмешливо сказал он.

– Кто… Кто они? – срывающимся голосом спросила я, не смея взглянуть на него.

– Кто «они»?

Я подняла на него взгляд.

– Девушки в твоем подвале, – тихо сказала я и сжалась, готовясь принять его удар или пощечину.

К моему изумлению, вместо того, чтобы нахмуриться или ударить меня, Брэндон улыбнулся.

Меня охватил страх: от него можно было ожидать чего угодно – это я усвоила навсегда.

– Вот, черт, ты испортила мой сюрприз! – с упреком в голосе сказал вампир.

– Какой сюрприз? – удивилась я, не понимая, к чему он клонит.

– Ну, хорошо. Ты нашла их?

– Да! Как они оказались там? Что ты хочешь сделать с ними? – воскликнула я.

Пленницы были его сюрпризом мне? Значит, он хотел рассказать мне о них?

– Все очень просто. Но наберись терпения: скоро ты получишь сюрприз, который я для тебя приготовил.

– Ты отпустишь их? – с надеждой в душе спросила я.

– Но тогда сюрприз будет испорчен, – улыбнулся вампир и протянул мне руку. – Пойдем в замок, разве ты не видишь, что идет дождь?

– Ты убьешь их? – тихо спросила я.

– Это сюрприз, – коротко ответил Брэндон. – А теперь марш в замок – ты вся промокла. Не хочу, чтобы ты простудилась. – Он схватил меня за руку и потянул за собой.

Мы вошли в холл замка, и вампир хотел, было, уйти, но я успела схватить его за рукав пиджака.

– Брэндон! – вырвалось у меня.

Вампир удивленно приподнял брови, но все же, остановился.

– Отпусти их! – умоляюще попросила я

– Нет, – жестко бросил он.

– Но почему? – воскликнула я.

– Вайпер, они – моя еда, – усмехнулся Грейсон. – Для мира они уже давно мертвы.

– Прошу тебя! Пожалуйста! Убей меня вместо них, они ведь…

– Тебя так волнует их судьба?

– Да, мне так жаль их! – взмолилась я, но с отчаянием видела, что Грейсон оставался равнодушным и черствым к моим мольбам.

– Если хочешь, можешь покормить их, – сказал на это Грейсон, убирая мою ладонь с рукава своего пиджака. – Они, кажется, ничего не ели три дня или больше, точно не помню.

«Как спокойно он говорит об этом! Покормить! Как животных в зоопарке!» – с презрением подумала я, но все же, несказанно обрадовалась тому, что могла хоть чем-то помочь пленницам.

– Где я могу взять еду? – с готовностью откликнулась я.

– На кухне, – бросил мне вампир и стал подниматься по лестнице.

Мне не нужно было говорить дважды: я бросилась на кухню. Горький опыт научил меня не заглядывать в холодильник, и я стала осматривать шкафы и полки, в поисках еды.

Еда, точнее, вчерашний ужин, оказалась в шкафу с чистыми тарелками. Видимо, Грейсон никогда не бывал на кухне ранее и не знал, куда нужно было правильно поставить еду, чтобы она не испортилась. Я осторожно попробовала блюда на пригодность к употреблению и, к счастью, из всех блюд пропало лишь мясо, простоявшее всю ночь без холодильника и теперь неприятно пахнущее.

Найдя на одной из полок большой металлический поднос, я поставила на него тарелки с едой, а также захватила два стакана и графин воды. Поднос, нагруженный тарелками, был тяжелым, но я несла его быстро, представляя, как долго не ели несчастные девушки. Я почти бежала и остановилась лишь перед дверью, ведущей в страшный коридор. Поставив поднос на пол, я с трудом открыла дверь, зашла внутрь, хлопнула в ладоши, чтобы включить свет, взяла поднос и пошла к камерам, в которых сидели девушки.