Сказания хори-бурят. Девятый том

Водитель Мунко был членом комсомольской ячейки и принимал активное участие в мероприятиях по перевоспитанию «невежественных чабанов», как он любил их называть.

«Классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса! Так говорил сам товарищ Ленин! Вот! А куда вы, прошлый век, на своих лошадях доберетесь? Ни в космос, ни в век электроники вас не пустят!» – повторял он своим родственникам-пастухам.

— Другое дело — «ПАЗ». Вы знаете, что Павловский автобусный завод – это один из первенцев советских пятилеток?

Сначала Мунко не мог поверить, что монахи до сих пор существуют и так запросто гуляют по улицам. Остановиться он даже не подумал. Но, проехав километр, он заметил еще одного монаха в точно такой же одежде. «Как много монахов сегодня путешествуют. Или это тот же самый монах? Как-то быстро он добрался сюда!» — подумал Мунко и опять проехал мимо.

Но в конце второго километра снова стоял монах в тех же самых гутулах – в этом Мунко уже мог поклясться. Его точно никто не обгонял, да и автомобили были такой редкостью в то время, что только несколько проезжало по этой дороге за день. На этот раз водитель внимательнее пригляделся к лицу монаха, надеясь найти в нем какую-нибудь странность, но оно было спокойным и умиротворенным. И опять он проехал мимо, не притормозив, а народ в автобусе уже начал перешептываться и показывать рукой на оставшегося позади монаха. «Нет мест, что я мог поделать? – успокаивал сам себя Мунко. – К тому же автобус полагается ждать на остановке, а не на дороге».

Следующего монаха он заметил еще издали, и его пробил холодный пот. «Неужели он умеет летать?» – только успел он подумать, как ноги сами нажали на тормоза. Когда Мунко открыл дверь, монах неспешно вошел, поздоровался со всеми «Мэндээ!» — что означало «здравия всем» — и спокойно сел на уступленное каким-то пожилым степняком место.

Всю дорогу Мунко смотрел в зеркало заднего вида, надеясь увидеть у монаха крылья за спиной, но так и не заметил ничего странного. С тех пор активность Мунко в комсомольской ячейке как-то поутихла, не стал он подавать заявление в партию, как планировал, и на монахов и религию наговаривать перестал. Может, это и спасло его от бед, и он прожил долгую и счастливую жизнь.

МОНАХ-ЛЕКАРЬ НАГРАМБА

«Каждый день, просыпаясь, подумай:

Сегодня мне повезло, что я проснулся,

Я жив, у меня необыкновенная жизнь,

И я не собираюсь тратить ее впустую,

Я собираюсь направить

Всю свою энергию на саморазвитие,

Открыть свое сердце другим,

Достичь просветления

На благо всех существ,

Я намереваюсь думать о других хорошо

И не собираюсь сердиться,

либо думать о других плохо.

Я намереваюсь помогать всем

Настолько, насколько смогу».

Его Святейшество Далай-лама XIV

В начале 30-х годов, когда закрыли большинство бурятских дацанов, многие образованные монахи отправились в мир. Был среди них и геше Награмба. Был он высоким и стройным и всегда носил темные очки из кварца. Он получил хорошее образование в Лхасе, а затем вернулся, чтобы помогать землякам.

Сначала он передавал сокровенные знания тибетской тантры молодому поколению. Однако вскоре его монастырь закрыли, а религиозное образование было запрещено.

Между тем в России разбушевалась эпидемия сибирской язвы. Многие люди покрывались красными пятнами, а вскоре после того умирали.

Тогда стал геше Награмба лечить сибирскую язву. Делал он это так: брал руку больного и перевязывал красной ниткой. Затем он использовал силу своих молитв. Красные пятна, доходя до нитки, останавливались, и болезнь проходила

Говорят, чтобы получить такие способности, надо немало лет провести в затворничестве и начитать 100 миллионов целебных мантр.

Трудно поверить, что среди людей неприметно живут те, кто владеет силой, способной лечить смертельные заболевания таким простым способом. Поэтому молва об одном из них – о геше Награмбе – ходит в народе по-прежнему. А некоторые его благодарные пациенты живы и по сей день.

КАК СТАРЫЙ ЙОГИН КОРОВУ ДОИЛ

Чем в долгах как в шелках,

Так лучше в рубищах.

Бурятская народная поговорка

Эта история произошла еще до революции. Был в Агинском дацане старый монах, который любил пить зеленый чай с молоком. Знающие монахи приводили его в пример как истинного монаха, обладающего почти всеми качествами достойного служителя. Все свои мирские привязанности он преодолел, и единственное, что позволял себе из мирских удовольствий – чай с молоком.

Держал он при монастыре собственную корову, которая исправно давала парное молоко. Подоит он, бывало, свою буренку и угостит монастырскую братию вкуснейшим чаем.

Шли годы, монах состарился, спина его перестала сгибаться, и ему стало трудно наклоняться, чтобы надоить молока. Но, к удивлению монахов, он по-прежнему каждый день приносил в монастырь полное ведро молока и угощал всех своим любимым чаем.

У монастырской братии возникло подозрение – не может же старик каждый раз нагибаться! Как же он молоко добывает?

Решили монахи проследить за ним. В очередной раз, когда старик пошел за молоком, отправили по его следу юного послушника. Едва старый монах скрылся за дверью коровника, мальчик подбежал к двери и стал подглядывать в щелку.

Каково же было удивление мальчика, когда он увидел, как, оказывается, доит корову старик! Корова поднялась в воздух так, что ее вымя оказалось на уровне рук монаха. Надоил старик молока со свистом, довольно похлопал свою любимую буренку и, покряхтывая, взялся за ведро, чтобы угостить собратьев чаем со свежим молоком.

ПЬЯНЫЙ ПОСЛУШНИК

Обеты нарушив, все в ад попадают —

Так падают в воду, не удержавшись на лодке.

Глядя на добродетельного человека,

Пройдоха за слабость его презирает —

Так, увидав человека, мартышка смеется:

Мол, нет у него хвоста.

Бурятская народная поговорка

Был в Зугалайском дацане один послушник. В молодости, не будучи еще даже послушником, любил он выпить водки. Но затем поступил в монастырь и немало лет укрощал свои привязанности, соблюдал все запреты и посты. Пить спиртное в монастыре не разрешалось, но нет-нет да вспоминал он о стакане водки и только вздыхал с сожалением.

Шли десятилетия. И немало добра он сделал живым существам, много совершил обходов и поклонов своей святыне – статуе Будды. Все это он совершал с твердой и непоколебимой верой в Три Драгоценности39.

Со временем поседела его голова, обрел он уважение и мудрость, но люди стали замечать его в состоянии алкогольного опьянения. Сначала на это закрывали глаза – негоже говорить дурное о старом и уважаемом человеке. Но все же кто-то донес настоятелю монастыря. Приказал тот выследить старца и поймать на месте преступления.

Другие монахи приметили, что с утра он угрюм и молчалив, а после вечернего обхода вокруг главного храма, который находился в самом центре дацана, возвращается с прогулки веселым, с красным носом и румяным лицом. Решили тогда, что бутылку он прячет за храмом. Стали упорно его выслеживать, но, как ни старались, так и не нашли места, где тот мог ее спрятать.

Тогда настоятель решил сам во всем разобраться и сам последовал за ним. Оказалось, что над стариком сжалился сам высокий защитник монастыря – Белый старец, высеченное в камне изображение которого находилось позади храма. Все буряты, калмыки и тувинцы почитают его, делают ему обильные подношения для хорошего урожая и приплода скота.

Своим благословением Белый старец создавал у старика чувство опьянения: стоило тому пройти один круг, и он ощущал, что выпил сто грамм, два круга — двести грамм. После десятка кругов он был уже изрядно пьян, хотя спиртным от него и не пахло. Лишь только бодрости у старца прибавлялось.

Только Учителя, достигшие высоких реализаций, могли увидеть это и понять.

ПРЕДСКАЗАНИЯ ЛУПОН-ЛАМЫ

Лежебоки работу ищут полегче,

Еду ищут послаще.

Бурятская народная поговорка.

«Лупон» в переводе с тибетского языка означает «Учитель».

Жил до революции в Бурятии Лупон-лама. Этот Лупон-лама отличался глубокими познаниями в пустотности и иллюзорности всего бытия. Люди поговаривали, что он мог материализовывать вещи и даже своего собственного двойника. Многие бездетные семьи обретали счастье в потомстве после его обрядов.

Был он и прорицателем будущего. Говорил, что земля со временем покроется паутиной, и с высоты птичьего полета города и села будут выглядеть как кусты, окутанные паутиной. Народ удивлялся, некоторые втихаря посмеивались. В ту пору, когда и в столице основным транспортом была лошадь, а по всей стране жгли свечи да лучины, никто и подумать не мог, что электрические провода соединят самые глухие деревушки, а в городах над каждой улицей нависнет по связке проводов – где только для освещения, а где для троллейбусов и трамваев.

Еще он предсказывал, что буряты станут жить лучше, и у каждой семьи будет по отдельному дому, но в каждом из них будет мало детей. А еще предупреждал он, что если не соблюдать десять заповедей, то придет многочисленный народ с юга и все захватит.

ШЕСТЕРО РАЗБОЙНИКОВ

Мудрец – это тот,

Кто смиренно переносит невзгоды жизни,

Упреки со стороны невежд

И руководствуется такой могучей силой

Как терпение, а его оружием является спокойствие.

Будда Шакьямуни

Когда перед ступой Будда отрекся от жизни в миру, он скинул мирскую одежду и облачился в монашескую, которую ему поднесли небожители. Вслед за ним точно в такие же одежды облачились его последователи-ученики.

Во-первых, эти одежды нужны были для того, чтобы обозначить различие между монахами и мирянами. Во-вторых, эти одежды соответствуют обетам бхикшу. В-третьих, люди, которые приучены носить одинаковую простую одежду, не станут думать об украшениях.

Живший во времена Будды царь Бимбисара встретился с брахманом-иноверцем и, ошибочно думая, что он буддийский монах, поклонился ему. После этого Будда, чтобы различать тиртхиков (иноверцев) и буддийских монахов-бхикшу, ввел одежды из квадратных лоскутков, которые по-тибетски называются «намджяр» и «лагой». В настоящее время в северном буддизме их редко надевают в повседневной жизни. Они используются во время проведения ритуала очищения — Соджонг40 — и во время проповедования или слушания Учения. «Лагой» и «намджяр» одинаковы по размеру, но различаются размером лоскутков. Первое предназначено для принявших монашеские обеты, а второе – только для монахов, принявших полное посвящение бхикшу.

Как-то по степи шел одинокий монах, одетый в бордовую накидку — зен. И тут на него напало шестеро грабителей. Давно уже у них не было добычи, и голод толкнул их на преступление. Но вдруг монах стал двоиться, затем троиться, и множился он до тех пор, пока монахов не стало семеро. Тут грабители, люди трусливые по природе, испугались такого количества монахов и убежали.

В народе таких монахов называют хубилганами. Те, кто сумел полностью успокоить свой ум, могут совершать со своим телом много необычных действий.

ЗАНДАН ДЖУ

Тот, кто не любит учение священных книг,

Исповедующих вечные добродетели,

Похож на сову, избегающую солнечных лучей.

Бурятская народная мудрость

В бурятском дацане в Эгитуе есть знаменитая статуя Будды Шакьямуни – Зандан Джу. Поклонение этой статуе и почитание ее считаются равносильными почитанию самого Будды лично.

Считается, что она была изготовлена во времена самого Будды, когда ему было 38 лет, из сандалового дерева. Во время трехмесячного пребывания Будды Шакьямуни в раю, куда он отправился, чтобы преподать Учение своей матери, царице Махамае, правитель Уддияны соскучился по нему и попросил ближайшего ученика Маудгальяяну изготовить статую, которая была бы копией Будды. Тот взял двух искусных мастеров по дереву и посетил рай 33-х небожителей, где снял мерки с Будды.

Говорят, что во время пребывания Будды в раю от него исходил лучезарный свет, и мастера не могли смотреть прямо на Будду. Поэтому они лицезрели только его отражение в воде, и одежду на сандаловой статуе они изобразили волнистой, словно рябь на глади воды.

Когда наступило время возвращения Будды из рая, вся царская свита во главе с царем вышла поприветствовать его. Вместе с царем сделала шесть шагов навстречу Будде и его новая сандаловая статуя. Тогда Будда благословил ее и сделал предсказание: «Пробудешь ты в Индии многие века и будешь помогать бесчисленному множеству людей совершать добро. Но через века тебя увезут в далекую северную страну. Там ты станешь главной святыней для поколений царей многочисленной страны. Но и там ты не остановишься, а будешь путешествовать все дальше и дальше на север. Где бы ты ни была, везде распространится и восторжествует мое Учение!»

Прошло время, и статуя оказалась в Поднебесной. Во время боксерского восстания в Китае статую тайно вывезли в Бурятию и выставили в Эгитуйском дацане. Когда смута утихла, китайские послы попросили вернуть им их законную святыню, но буряты только головой кивали:

– Да, несомненно, это ваша статуя, и мы вам ее вернём. Но раз она попала в наши края, пусть простой народ получит благословение.

Так и уехали послы ни с чем. Вернулись они через год и попросили:

– Возвращайте нам нашу святыню, как обещали.

– Да, да! Мы помним! – отвечали буряты. – Только народ не закончил получать благословения.

Так продолжалось на протяжении нескольких лет, пока в Китае не наступило время больших перемен. Тогда китайцы забыли о происшедшем и больше за статуей не возвращались.

Мало кто знал, что на самом деле статуя едва касается пола. Под нее можно было просунуть шнурок, который свободно проскальзывал между полом и основанием статуи. Еще во время моего обучения столетняя бабушка Бадма рассказывала нам, молодым послушникам, что в детстве приходила в дацан вместе с родителями. Пока те молились, она просто просовывала руку под статую и игралась, за что ей часто попадало. Говорят, с накоплением грехов народа статуя опускается под их тяжестью все ниже и ниже.

Когда в России к власти пришли большевики, они стали бороться с религией. Некоторые храмы закрыли, некоторые разрушили. Часть изображений Будды большевики уничтожили, но самые известные конфисковали в пользу государства.

И вот дошла очередь до конфискации Зандан Джу. Не у одних только лам на сердце было тяжело. Последний день перед конфискацией был ознаменован плохой погодой, словно вся природа была против необдуманных действий новых властей. Все небо стало черным от надвигающихся туч. Говорят, в этот день ламы прибежали к настоятелю и крикнули хором:

— Грядет беда! Если ничего не сделать, потеряем мы Зандан Джу!

— Почему вы, обычные люди, думаете, что можете изменить судьбу великой статуи? Что должно произойти, того не миновать. Давайте лучше помолимся, – велел настоятель.

На следующий день статую погрузили на военный грузовик и увезли прочь. Весь народ следовал за своей святыней. Многие плакали, падали ниц и совершали простирания на прощание. Старики просили молодых комиссаров оставить статую, но те были непреклонны.

Однако судьба Зандан Джу оказалась не так страшна, как представляли себе многие верующие. Ее не разбили, не распилили и не продали за границу. Статую увезли в столицу Бурятии, Улан-Удэ, и там поместили в музейное хранилище.

Один из сторожей музея рассказывал потом удивительную историю – оказывается, статуя все время поворачивалась в сторону Эгитуйского дацана. Сначала он думал, что кто-то из посетителей ее специально передвигает. Но каждый раз, когда он ставил статую на место, вскоре снова обнаруживал ее повернутой. Наконец, ему надоело переставлять статую, и делал он это только перед посещением музея ответственными лицами.

Так Зандан Джу пролежала в пыли до самой перестройки. Лишь с ее наступлением статую вернули на прежнее место в Эгитуйский дацан. Сейчас там специально построили новый храм для статуи. Местные ламы ухаживают за ней и говорят, что она по-прежнему чудодейственна.

ПОГОНЯ ДО ТРИДЦАТИ ТРЕТЬИХ НЕБЕС

Доброе имя обрести – пожизненный и упорный труд,

Потерять – всего одной оплошности результат.

Бурятская поговорка

В конце лета последователи тибетского буддизма проводят службу почитания Шестнадцати архатов — Нэйдан-хурал.

Верующие отмечают дни памяти Шестнадцати архатов41 в течение полутора месяцев, начиная с полнолуния шестого месяца после тибетского Нового Года.

Торжественные молебны совершаются в эти дни рано утром. Во время их проведения в храмах вывешиваются танки с изображениями архатов. Во время проповеди монахи рассказывают верующим о жизни архатов и совершенных ими благодеяниях.

Праздник Нэйдан-хурал призывает верующих помнить об опасности всякой привязанности к земной жизни, поскольку эта привязанность всегда ведет к новым и далеко не всегда благим перерождениям.

Во время одной такой службы в буддийской Монголии в начале прошлого века вышла перепалка между гебкуем – блюстителем порядка – и унзадом – главой монашеского хора. Последний утверждал, что пришло время активных действий, что надо меняться – отказаться от роскоши и подношений, начать пасти скот и кормить самих себя. В конце концов, унзад взлетел в воздух и ушел через верхний проем крыши храма в небо, благочинный последовал за ним. Все были в растерянности, но монахи все же закончили молитву. Только к вечеру прилетел весь растрепанный благочинный.

– Почему ты один? Где наш унзад? Кто теперь за него службы будет вести?

— Гнался я за ним, гнался, да так и долетел до самых тридцати третьих небес! Тут он стал подниматься выше, а я развернулся и полетел обратно: у меня, чтобы лететь дальше, добродетели не хватает.

После этого случая унзада никто больше не видел, а остальных монахов коммунисты вскоре сослали или расстреляли.

РАБЖЁР-ОРОЛОН

Что толку в красноречивом человеке, если он не следует своим словам?

Будда Шакьямуни

Как-то объявился в Кижинге оживший мертвец — оролон. Поднялся он и стал гулять. Почему так случилось – непонятно, но говорят, что мертвецы поднимаются для того, чтобы вера у людей укрепилась. Вскоре местные жители узнали в нем недавно умершего монаха Рабжёра.

При жизни Рабжёр был сильным геше – ученым философом. Потому и оролон был умным и сильным.

Два геше вместе учились у одного учителя, и оба были образованными. Но у Рабжёра гордыни было побольше, поэтому учитель предпочел второго. Рабжёр решил отомстить учителю.

О Рабжёре еще при жизни ходило много всяких легенд. Однажды случилось так, что иркутский губернатор ввел закон, по которому буряты не имели права сами хоронить своих мертвых. По новому закону надо было обязательно звать на похороны попа. Сделал это губернатор под давлением православной церкви.

Как-то Рабжёр был на похоронах и первым прочитал всё, как положено. После него подошел к вырытой могиле поп, чтобы начать свою молитву. Рабжёр подскочил к нему, столкнул в могилу и крикнул:

— Закапывайте, закапывайте! Нужно исполнять закон, а там написано: «ХОРОНИТЬ С ПОПОМ» – вот и будем хоронить с попом, закапывайте!

Бедного попа, конечно, не закопали, но закон вскоре отменили.

Когда Рабжёр стал оролоном, был он таким страшным на вид, что люди падали в обморок, лишь увидев его. Ведь пролежал он в земле ни много ни мало пару месяцев. Людям свойственно передавать друг другу зевоту, смех и страх. Рабжёр на километры распространял неведомый здесь доселе страх смерти. Люди духом послабее сами уже были готовы отправиться на тот свет.

Стал народ в округе болеть и умирать. Дети малые перестали расти и прибавлять в весе, скотина не давала молока. Жить на краю села стало жутко – люди не выходили на прогулку даже днем, не говоря уже о ночи.

Видя такое дело, собрались старейшины, обсудили беду и направили послов в местный монастырь с просьбой о помощи. Монахи посовещались и признались, что эта задача им не по силам, надо вызывать сангаспа42 из Индии.

Откликнулся на приглашение один старый йогин.

«Нужна мне людская помощь, так как вы сами создали оролона своими плохими делами», – объявил он.

Попросил йогин принести каменную плиту. Сельчане хотели притащить огромную плиту, но старец их остановил.

«Мне достаточно маленькой! Причина возникновения беды духовная, а значит и сила укрощения должна идти от сердца, – учил он. – Теперь мне нужен смельчак. Кто приведет сюда этого оролона?»

Тут вышел вперед местный парень по имени Батар. Пошел в степь, и не прошло и нескольких дней, как он притащил упирающегося оролона. Не ожидал никто такой удали от деревенского парня, и спросили старики у сангаспы, в чем причина его нечеловеческой удали.

Как оказалось, Батар был воплощением Дугар-зайсана – по-тибетски «Согпо Тагтид» – монгольского богатыря, усмирившего царя тигров.

Недаром русское слово «богатырь», как и бурятское «баатар», произошло от старомонгольского «багатур», что значит «крепкий, надежный».

Мало оказалось поймать оролона: цепи он рвет, железом его не возьмешь. К тому же этот оролон, как мы знаем, был не простой. Так что, сколько ни читал сангаспа над ним тайных обрядов, а упокоить его не смог, лишь усмирил на время.

Напоследок завалил сангаспа могилу оролона плитой. На этой плите выбил он мантры, посадил рядом семь берез и сказал: «Я, чужак, не смог этого оролона убить, и никто в наше время не сможет. Через много лет посаженные мной деревья засохнут и умрут, надписи исчезнут, а плита отвалится в сторону. Тогда вновь поднимется оролон. Он будет еще сильнее, чем сейчас, и никто не сможет побороть его, кроме сына этой земли, рожденного здесь, чтобы спасти свой народ».

ОТЛОЖЕННАЯ ПХОВА

Ни на земле, ни на небе, ни в море, ни в горах

Не отыскать места,

Где бы человека не смогла победить смерть.

Будда Шакьямуни

В Цугольском дацане еще в старые добродетельные времена жил Ганджурва-гэгэн, и был он больше всего знаменит своей ученостью и способностью предсказывать будущие перерождения.

Как-то попросили Ганджурва-гэгэна провести с умершим обряд пховы43 – переноса сознания. Попросил его о том старый монгольский лама. По истечении трех дней пришел он к Ганджурва-гэгэну и, щурясь, спросил:

– Вы закончили читать текст для переноса сознания умершего. Каково же его перерождение?

Недолго думая, Ганджурва-гэгэн ответил так:

– Честно вам скажу: искал я душу умершего во всех трех мирах, да так и не нашел. Так что, увы, ничем не могу помочь.

– Вы поистине святой! – воскликнул лама. – Ведь его душа у меня дома! Я ее чашкой прикрыл, – взволнованный отправился он домой.

Там приподнял он деревянную чашку. Неприкаянная душа вылетела, озарив все вокруг радужным светом, и устремилась к приготовленному Ганджурва-гегеном новому рождению.

РАЗОРВАННАЯ ТУЧА

Огонь и воду прошедший —

Силу закона познавший.

Бурятская поговорка

Как-то ламы Цугольского дацана начали молебен на монастырском дворе. На севере небо покрылось грозовыми тучами, которые стали надвигаться на храм. Ламы заволновались, так как могли промокнуть священные книги, да и монастырской утвари на воздух было вынесено немало. Посовещавшись, они подошли к благочинному и предложили перейти в тронный зал, чтобы уберечься от дождя.

– Не бойтесь, дождь нам не помешает, – ответил тот.

И действительно, как только начал капать дождь, благочинный вытащил четки и погрозил ими небу. Грозовая туча разорвалась надвое и обошла монастырь с двух сторон. Затем она сомкнулась на юге и продолжила поливать землю.

Именно с этого дацана и началась традиция монастырских философских школ в Бурятии.

ПУТЕШЕСТВИЕ ЗА УЧИТЕЛЕМ

Пот в труде пролить —

Спокойное счастье нажить.

Бурятская мудрость

В июле тибетскими буддистами отмечается Круговращение Майтреи – Майдари-хурал.